***
Дорога через сонм теней заняла, кажется, вечность, а на деле — едва ли пару минут. Путешественники нашли себя на берегу острова, вырезанного изо льда — люди бы сказали, что это был исполинский нетающий айсберг, дрейфующий в северном океане, но вряд ли хоть одна экспедиция смогла его бы найти. Ледяными шпилями перед ними возвышалась сверкающая на солнце крепость, от тысячи прозрачных кристаллов слезились глаза. Недалеко от точки, где стояли незваные гости, на стальных волнах качался корабль из серебра о парусах из плотного льна, в порту, где он стоял на приколе, сновали рабочие, выглядевшие вполне как люди на вид — о двух руках, двух руках и каждый при паре глаз. Они вытягивали длинные сети, полные рыбы, из лодок на берег и поглядывали на гостей. — Нам туда, — Брес отпустил отца Инис и указал на крепость. — Не сомневаюсь в том, что он уже знает о нашем приходе. — А ты вырос, — заметил Айргедмар. — Хорошо, что начало матери все-таки в тебе возобладало, — и в голосе мужчины одобрение слышалось явно. Но потом Айргедмар смолк, оглядывая местность без какого либо интереса, и направился прямо к крепости. Привычный современный образ стекал с него как вода, возвращая тот облик, в котором впервые ступил на берега Ирландии. Меча только не было, впрочем, и магии было достаточно сейчас. — Я развязал войну семилетним ребенком, хоть и выглядел на четырнадцать. Конечно, с тех пор вырос, — фыркнул темноволосый Король, идя с ним наравне. Дорога была прямой и широкой, она привела к воротам, у которых стояла стража. — Кто вы такие? — спросили их строго. — Эохайд Брес мое имя, — ответил полуфомор. — Я желаю видеть отца, короля Элату. Те переглянулись и уставились на его спутника: — А кто ты? — Я — Айргедмар Кайонаодх, последний из народа Немеда, и я желаю говорить с Элатой, имеющим передо мной долг за оскорбление дочери, — вопреки второму имени, значившему «огонь», голос Мара был не теплее здешних вершин, как и взгляд. Пламя таилось глубоко внутри, но призвать его и выпустить наружу проблем бы не составило. Стражники снова переглянулись, затем один из них сказал: — Будь по-вашему. Идите за мной. За воротами крепости в стене шел широкий проход, а за ними открылись массивные двери. Коридор, начавшийся в холле, привел сопровождающего и гостей в просторный зал, чей потолок терялся в необъятной высоте. Зал оказался заполнен бесчисленным множеством самых разнообразных ледяных скульптур, а сам Элата, одетый с виду в простую, но на деле богатую одежду и фартук, как раз трудился над одной из них — это была статуя молодой девушки, чьи ледяные волосы отливали рыжим, а платье — над ним король и корпел — было вырезано из зеленоватого льда. — Что привело тебя, сын, — он выпрямился и повернулся к вошедшим, под его взглядом стражник поклонился и беззвучно исчез, — и тебя, Айргедмар, в дом фомора Элаты? — несмотря на то, что фоморский король явно еще не забыл обстоятельства их последней встречи, его голос звучал невозмутимо ровно и равнодушно-спокойно. — Дело, — коротко ответил Айргедмар. — Вчера некто отравил Королеву фоморским ядом. И я хочу спросить тебя, Элата, не твоих ли это рук дело и не стоят ли за этим твои подданные? — голос отца Инис тоже звучал обманчиво ровно и спокойно. — Не моих — ни рук, ни подданных, — выслушав, качнул отрицательно златоволосый фомор, так непохожий — и в то же время чертовски похожий — внешностью на своего сына. — Это все, что вы желаете знать? — Значит, ты поможешь найти того, кто мог это сделать. Человеческий слуга твоих подельников так и не был найден, — сомневаться в словах Элаты Айргедмар не стал, но и уходить просто так был не намерен. — Состав яда придумала Буах, а ей помогла Кейтленн еще три с половиной тысячи лет назад, чтобы убить Луга и обеспечить переход власти к сыновьям первой, — отложив резак для льда, Элата стряхнул с фартука ледяные крошки. — Знаю, что среди рабов Буах были и люди, которых она использовала с разными целями. Чтобы рабы не задавали вопросов, проще всего наложить чары и внушить все, что нужно, — он пожал плечами, глядя на Мара немного насмешливо: мол, тебе ли не знать, коли ты подобное проделывал сам. — Как же так вышло, что Луг не защитил свой дом и жену от врагов? — Война окончилась, и надобность в постоянной завесе отпала, — нехотя признал Брес, хотя этот промах был не его. — Впрочем, мой «близнец» сам не свой уже месяц. Выходит, раз Буах осталась жива, ее чары все еще действуют? — Похоже на то, — согласился отец. — Тот человек вряд ли помнит, как потерял свободу и волю. Скорее всего, он понятия не имеет, что выполнил чей-то приказ. Снять чары не трудно, и я могу указать тех, кто вам нужен. В обмен же мне интересна история острова Тори, случившаяся совсем недавно. Как раз с месяц назад, — Элата обращался к сыну, и тот крепко задумался. — И как же ты собираешься распорядиться ею, Элата? — Айргедмару совсем не нравилась идея заключать сделки с врагом, а для себя он таковым Элату и считал, но безопасность дочери была сейчас важнее. Раз уж в который раз ее супруг не может ее защитить. — Хотелось бы мне ответить, что в моих планах обратить ее против вас, — усмехнулся фомор, и стало понятно, от кого его сын перенял большую часть ехидства. Элата вернулся к скульптуре и взявшись за резец, осторожно сделал тонкий завиток рисунка на платье. — Как я сказал, нет нужды враждовать. Вмешаться в ход Колеса — значит, стать причиной несчастий, которые обрушатся и на меня самого, а не только на вас. До Самайна это было возможно, но с тех пор, как Королева стала полноценным участником ваших мистерий, все, что причинит горе ей, повлияет на весь ход Колеса. Я не достаточно глуп, коварен и злобен, как хотелось бы тебе, Айргедмар. — Насчет того, что ты далеко не дурак, спорить не буду, — хмыкнул маг, — а горе ей уже причинили. И это уже ударит по всем, — о том, что в первую очередь пострадает мать его сына, Айргедмар говорить не стал. И так было ясно. — Так с кого же надо снять чары? — Причинили? Если ты говоришь мне о яде, то это далеко не то горе, что ожидает ее впереди, — невозмутимо заметил Элата, делая еще один завиток. — Догадываюсь, что это лишь начало, — пока еще Айргедмар был спокоен, пока еще, но беспокойство за дочь быстро истощало его терпение. — Так что, Элата? В ответ фоморский король поднял с пола ледяной осколок, который можно было использовать как табличку, и вырезал на нем с десяток имен, род занятий и адреса. Передал Айргедмару: — Луг наверняка уже нашел кого-то из них. Мар тут же впился взглядом в эти имена. Хмурясь, перечитал и кивнул: — Ясно. Хранивший молчание, вопреки обыкновению, Брес смотрел на деву изо льда и, заметив возникшую паузу в разговоре, решился. — Я останусь и поведаю о том, что ты хочешь знать, — сказал он отцу. — Доставлю Айргедмара обратно и сразу вернусь. — Хорошо, — согласился Элата, зная о том, что Король должен держать свое слово. — Надеюсь, Элата, это была наша последняя встреча, — кивнул Айргедмар и посмотрел на Бреса. — Отправь меня в Дублин. Возможно, Луг еще не до всех добрался и с кем-то можно будет поговорить. — Да, конечно, — темноволосый вопросительно взглянул на отца, тот кивнул, и языки черного пламени перенесли обоих гостей через весь Изумрудный остров на восток, в Дублин, в переулок недалеко от колеса обозрения. — Я вытяну из Элаты все, что смогу, — добавил он на прощание. — Если кто и сможет объяснить странности, происходящие с Лугом, то только он. И хочу вытянуть из него все, что он знает о горестях, которые напророчил для Инис. — Хорошо, — кивнул Айргедмар, — я же постараюсь разыскать всех замороченных, проверю их и сниму заклятия, — по крайней мере, это он мог сделать. Заботу о здоровье Инис он оставил на целителей.***
Бирог же, посовещавшись с Ольхой, решила перенести Инис в тайный сад. За ночь яд успел пропитать девушку изнутри, и вытравить его было не так легко даже их силами. А потому опять решили прибегнуть к помощи воды. Разыскивать и ставить в известность Луга было некогда, и женщины распоряжались сами. Сами перенесли Инис и уложили на траву, сами же принялись раздевать, чтобы родник, уже дававший им помощь, помог и в этот раз. Впрочем, хозяина замка нигде не было видно, хорошо ли это было или не очень — вряд ли кто-то мог знать. Зато, узнав о происшествии, в тайном саду появилась Этайн, которая, увидев суету возле родника, запечатала зеленую арку, служившую входом, водной завесой, давая понять, чтобы посторонние не беспокоили. — Я узнала, что Инис снова страдает от яда. Есть ли то, в чем вам может понадобится помощь? — Нет, — покачала головой Ольха, — главное, чтобы не помешали и не попытались ее вытащить из воды. И хорошо бы понять, как яд к ней вообще попал? — говоря это, ведунья подхватила Инис подмышки, а молчавшая и явно злившаяся Бирог — за ноги, после чего обе женщины подняли девушку и осторожно опустили ее прямо в родник. Быстрые воды взметнулись вверх, укрывая Королеву. Так и не очнувшаяся девушка дернулась, но вода держала крепко, не давая вырваться и стремительно вливаясь в рот и нос. И очень быстро Инис затихла. — Теперь остается только ждать, — мрачно сказала Бирог, — яд успел изрядно поработать. — Весь персонал и наши слуги проверены, — Этайн опустилась на траву рядом с водой и подобрала штанины темно-синего брючного костюма, усаживаясь поудобнее. — Я встретила сына, он рассказал о том, что весь день Инис была на виду и ничего странного с ней не случалось. На нее никто не нападал, да и ваши славные псы почуяли бы неладное сразу, — она помолчала. — Все угощения тоже проверили — никто из гостей не пострадал. Единственное, что меня смутило, — она чуть нахмурила брови, припоминая. — На одной из видеозаписей с камер, установленных во дворе, видно, что перед самым уходом Инис она уговаривала сына съесть какую-то закуску из яиц. Странно то, что это блюдо появилось рядом с ними, когда они разговаривали, и его убрали, как только дети ушли. Ни одна запись не запечатлела лица того, кто это сделал, а слуги клялись, что никто из них в указанное время рядом не проходил. И это действительно так. И мне не понятно, как чужой мог проникнуть во двор, да еще смешаться с работниками замка. — Видимо, в этом кроется и разгадка, — Ольха присела рядом. — Я помню, как Айвэна отравить пытались. Только не в еду, а в лекарство яда добавили… — Вот и радуйся после всего мирным дням, — хмыкнула Бирог. — Отрадно то, что съела Инис, похоже, не много, а Луг и вовсе не ел. И кстати, а он сам-то где? — Я не видела его после того, как направилась сюда, — качнула головой фоморская принцесса. — Возможно, он и Брес ищут виновника? Сына Эрин я тоже не видела. — Брес, похоже, ушел вместе с Маром, а тот назад вернется или с результатом, или с головой Элаты, — хмыкнула Бирог. — А вот сына твоего надо бы найти, чтобы он глупостей не натворил. — Это каких же? — удивилась Этайн. — Попытается сам найти виновного и во что-нибудь вляпается. Он кровь Инис пробовал, и яд, скорее всего, попал в его кровь, — заметила друидесса, а Ольха согласно кивнула: — Попрошу детей и Айвэна его поискать. — Яд блокирует равно как силу туата, так и фомора, так что он не сможет найти врага с помощью света, — предположила принцесса. — А значит, поиски потребуют гораздо больше времени, — лицо Этайн потемнело, черты исказились. — Узнав, кто изначально за всем этим стоит — клянусь, я не успокоюсь, пока не буду уверена, что дети будут отомщены. Бирог посмотрела на бледную, а под водой и вовсе белую Инис: — Хорошо сказано. Теперь бы еще предусмотреть все остальное. Я-то рассчитывала, что выжившие фоморы поумерят свой пыл, а они не успокаиваются. Мало им смерти Кейтленн и братьев Туреанна? Может, еще кого-нибудь убить? — кровожадно предположила Бирог, а Ольха согласно кивнула. — Мне тоже найдется, о чем поговорить с Элатой, — зловеще сообщила мать Аэда и вздохнула, успокаивая себя. — Но сперва стоит дождаться возвращения Айргедмара и Бреса. — Стоит, — согласилась Бирог, вновь переводя взгляд на дочь. — Инис придется пробыть тут как минимум целый день, чтобы вода вытянула весь яд. — Последствия все равно останутся, — качнула головой Ольха. — Но довольно положительные, в том числе. Яд ослабил то, что Инис сейчас носит в себе, и, возможно, это предотвратит то, чего опасается Айвэн. — Что должно было случиться, то случилось, — сказала Этайн. — Меня утешает то, что рано или поздно с этой бедой будет покончено и подобное не повторится. Но как матери мне неспокойно, — она поднялась с травы, отряхнула брюки и тронула лоб напряженными пальцами. — Оставлю вас. Если что вдруг потребуется — получите по первому требованию, — с этим она и ушла. Спустя время Ольха тоже отлучилась — поговорить с родными и аккуратно отправить их на поиски Аэда — но потом опять вернулась в сад. Бирог же так и сидела подле дочери, зорко следя за ее состоянием. Лишь когда настала ночь, женщины сошлись на том, что Инис можно перенести в замок. Все так же вдвоем они достали ее из воды, обтерли и переодели, а вернувшийся Мар отнес в спальню. В себя Королева так и не пришла, но беспамятство сменилось обычным сном, а на лицо начала возвращаться краска. Сам же Айргедмар был мрачен и устал: на него будто разом уронили десяток лет.***
К тому времени, как приемный отец Инис вернулся, Брес закончил рассказывать то, что хотел знать Элата, настолько подробно, насколько знал сам. Айргедмар был по-своему прав, сомневаясь, стоит ли давать врагу информацию, однако сам Брес то и дело смотрел на ледяную деву, на то, с каким тщанием и осторожностью отец работает над деталями — и решился выложить все, о чем рассказали ему. На время рассказа Элата не откладывал работы над статуей, однако слушал очень внимательно. Создав при помощи чар кресло изо льда, он велел сыну присесть, ведь беседе предстояло занять не один час. Тот холода не испытывал, зато был доволен дать отдых ногам, хотя знал, что в самом короле мало каких-либо чувств и что забота о сыне продиктована, скорее всего, не самой же заботой, а лишь приличиями, которые подобает проявлять к гостю. — Что ты думаешь об этом? — спросил Брес, закончив историю. Элата как раз закончил вырезать очередной виток на ледяном платье и приступил к работе над поясом, состоявшим из множества узорчатых нитей. — Знаешь ли ты, как Кейтленн нашла Королеву? — спросил он. — Расскажи мне о том, — темноволосый хоть и был удивлен сменой темы, однако ее подхватил. — Весь план по возвращению Балора принадлежал Кейтленн, — продолжил фомор. — Ходили слухи, что она давно умерла, но эти слухи начали хождение еще до прихода людей. Кейтленн нужны были сторонники против туата, поэтому она обратилась к тому, кто прежде уже выступал против них и до сих пор имел вес у фоморов — так она пришла ко мне. Затем она нашла иных сторонников против Луга — узнала, как можно вернуть к жизни его неверную жену, обманом раздобыла посох у Дагды и окончательно завоевала преданность Буах, вернув к жизни ее сыновей. Жена Луга рассказала Кейтленн о проклятии, что наложила Этлиу, и Кейтленн увидела, что это ей на руку: это значило, что Буах ничего не сможет добиться за ее спиной, а она, Кейтленн, получит верного исполнителя своей воли, исполняя желание Буах: долгожданную месть. Та научила вдову Балора варить яд — тот самый, который пригодился однажды. Моей же задачей стали поиски дитя, укравшего силу Балора. Несмотря на слухи о том, что дитя и новая Королева — один человек, ни один фомор не чувствовал пробудившейся мощи. Я думаю, это случилось потому, что, даже познав мужчину, дитя осталось в безопасности, ведь ее оберегала и скрывала сила летнего Короля. Все именно так, как я сказал, сын: вовсе не брак Короля с Королевой позволил нам найти Инис — ее нашла Кейтленн. — Каким образом? Айргедмар ведь настолько хорошо прятал ее, что даже сам Луг не смог отыскать его дом, — Брес в кресле подался вперед, заинтересованный повествованием. Элата же продолжал работать и одновременно рассказывать: — Раз даже Луг не нашел, то мы и подавно, — пожал плечами златовласый мужчина. — Но Кейтленн увидела Королеву в доме, в котором та жила, но не сейчас, а через многие месяцы. Ведь ты помнишь, что вдова Балора порой видела будущее. Узнав, где находится дом, она научила, как его отыскать, что и было сделано в ночь перед Ламмасом. — Что еще увидела Кейтленн? Уж не беды ли, что ты напророчил сегодня? — нахмурился сын. — Она увидела, как Колесо остановится и великие беды постигнут Ирландию, — ответил Элата, прекратив работать резцом. Смахнув со скульптуры крошки льда, он выпрямился и чарами создал для себя еще одно кресло, в которое опустился устало. — Новая Королева тому станет причиной. Кейтленн видела ее в доме, в котором, как она догадалась, пряталась ранее Королева, а вокруг дома и повсюду на острове — бессчетные катаклизмы. От падежа скота и неурожая до ураганов, засухи или, напротив, нескончаемых ливней и тектоники литосферных плит — ближайшая плита от Ирландии далеко, но не настолько, чтобы даже малая опасность нас миновала, — он помолчал. — Ты не хуже меня знаешь, чем все это обернется для Эрин. Брес невольно уставился на скульптуру. Ледяная дева была юна, прекрасна и, без сомнения, полна сил и здорова — Элата изобразил мать такой, какой встретил далеким днем на пустынном берегу, приплыв к ней на серебряном корабле. — Расскажи я о том, что ты только что назвал мне — никто не поверит, — медленно произнес темноволосый мужчина. — Чтобы Инис остановила ход Колеса? Безумие же какое. Может быть, в безумии все и дело? В том, которое теперь растет внутри нее с каждым днем? — Судить по твоим словам — так не только в Королеве оно пребывает, — тряхнул головой Элата. — Часть ее осталась в Луге и отравляет его не хуже фоморского яда, который, как ты сказал, он попробовал вместе с кровью жены. — Еще одна необъяснимая вещь, — вставил сын. — Не припомню, чтобы за Балором замечали подобную склонность. — О, вспомни, как он обходился с домочадцами, слугами и рабами, — усмехнулся фоморский король. — Своих подданных он считал своей собственностью, не говоря уж о запертой дочери, только Кейтленн не боялась перечить ему, но и ей затем доставалось. А скольких поверженных врагов он сожрал, празднуя победу над ними? Многие фоморы подражали Балору и поедали врагов, считая, что станут сильнее. Королева, конечно, своему супругу не враг до тех пор, пока не остановит мистерии, однако, возможно, она настолько желанна ему, что ему хочется ее съесть? — он скупо улыбнулся одними губами, в остальном оставаясь равнодушным. — Если хочешь совет, то его дать нетрудно: пусть Луг примет данный порядок вещей и перестанет бороться. Справился же он с наследием Балора — значит, и с безумием справиться в силах. И все же я рад, что остров Тори теперь будет чист. — Ты осведомлен чересчур хорошо, — проворчал Брес, запоминая услышанное. Отец, похоже, не торопился, поэтому он и сын продолжили разговор.***
Инис открыла глаза только тогда, когда время приблизилось к полудню, а Ольха с Бирог, всю ночь сторожившие пациентку и следившие за ее здоровьем, прикорнули на диванчике, стоящем тут же, в спальне. Девушка села, удивленно глядя на мать и ведунью, но звать их не стала, хотя не понимала, что вообще происходит и почему здесь женщины, а не ее муж. И где он вообще? И почему у нее из памяти стерлось, как она покинула сад? Одно было хорошо: слабость и ощущение холода почти исчезли и чувствовала Инис себя значительно лучше. Но разобраться со всем самостоятельно девушка не могла, а потому все-таки разбудила мать и ведунью, и очень удивилась их бурной радости по поводу ее хорошего самочувствия. А когда мама все рассказала, то у Инис просто волосы дыбом встали. — И я чуть не накормила его этим ядом! — в ужасе прошептала Инис, прижимая ладони к лицу. — А где Аэд? — Мы не знаем, — виновато сказала Ольха. — Айвэн и дети его не нашли. Инис обеспокоено прикусила губу и поспешно принялась одеваться. — Даже не думай сама искать его! — непреклонно покачала головой Бирог. — Но… — Никаких «но», — в комнату вошел Айргедмар, — он и без тебя найдется. Тебе самой сейчас надо отдохнуть. И держи, — мужчина протянул дочери кулон. По виду — чуть заостренный кусочек дерева с янтарем посередине. — Не снимай его никогда: не рог единорога, но отраву в еде почувствует и предупредит. — Спасибо, папа, — Инис быстро надела кулон на шею. — Но Аэда я все-таки поищу! Сказать легче, чем сделать. Слуги сказали, что хозяин уехал еще ранним утром, причем не исчез, как поступал обыкновенно, а взял машину. Кто-то из них, заметив отчаяние на лице Королевы, посоветовал ему позвонить — в самом же деле, очевидная мысль. Как вариант, можно дождаться возвращение Бреса, который сможет найти кого угодно почти в мгновение ока. Ждать брата Инис не стала — схватилась за телефон и тут же набрала номер мужа, напряженно вслушиваясь в длинные гудки. Прошла целая вечность прежде, чем Аэд ответил. При этом на фоне слышались какое-то бульканье и чьи-то проклятия на французском. — Инис, как ты себя чувствуешь? — он узнал ее еще до того, как она сказала хоть слово. — Любимый! — Инис облегченно вздохнула и тут же напустилась на него сама. — Ты где?! Почему ты уехал?! Тебя же все ищут! И, — девушка запнулась, — что это за звуки?! — Я нашел того гада, который тебя отравил, и сейчас мы вместе работаем над тем, чтобы эта дрянь никогда больше не смогла причинить нам вреда, — голос мужа звучал резко и не слишком приветливо. — Инис, ты не ответила о своем самочувствии. — Любимый, — Инис встревожилась еще больше, — а давай ты домой вернешься? А с отравителем поговорит мой отец… — слова о том, что Аэд как-то странно себя ведет, девушка удержала, вздохнула только. — У меня немного кружится голова и есть слабость, но мама и Альдер убрали яд из моего организма… — Твой отец, моя дорогая, любит напоминать мне о том, что я не способен тебя защитить, — отрезал Аэд откровенно раздраженно. — Я не собираюсь выслушивать подобные обвинения. Ты — моя жена, я — твой муж, который обещал тебя защищать — и я именно этим и занят. Больше никакого яда не будет, никто не сумеет его повторить, а если каким-либо способом умудрится — я буду знать, чем его обезвредить, не прибегая к помощи Альдер. — Аэд, — тихо проговорила Инис, — ты меня пугаешь… Может, ты все-таки вернешься вместе с преступником? И мы вместе тогда поговорим, а? Пожалуйста, любимый… Знаешь, как я перепугалась, когда тебя не было рядом и никто тебя найти не мог? — Инис, ты действительно хочешь заставить меня? Еще одна просьба — и я не смогу тебе отказать, — вкрадчиво спросил муж, давая понять, что отказывает ей в настойчивой просьбе, но другую ему придется исполнить. — Ты хочешь использовать гейс против меня? — сказал он — словно ледяной водой окатил. На заднем плане что-то отчетливо грохнуло. — Я рад, что ты выздоравливаешь, но я не вернусь, пока здесь не закончу. Я не хочу, чтобы и ты тоже считала, что твой муж абсолютно никчемен! — соединение разорвалось, сменившись короткими гудками. Инис потрясенно уставилась на телефон в своей руке, а потом с размаху шваркнула его об стену и убежала в свою комнату. Как муж вообще мог подумать, что она будет использовать его слабость? Неужели он так плохо о ней думает? Да как он вообще может о ней так думать?! В комнате Инис так и не успокоилась, но, по крайней мере, громить ее не стала, как и выходить из нее, когда Бирог попыталась вытащить сначала на обед, а потом просто на разговор. Как известно, Инис жила среди тех, кому не всегда есть надобность ходить через двери. К тому же подобная ситуация повторялась уже дважды, и вышедший из тени в углу Брес уже свыкся с ролью психолога для этой семьи. — Ну, что опять случилось, сестренка? — в отличие от прежних визитов он не выглядел снисходительным или ехидным — напротив, был очень задумчив. И, вопреки обыкновению, рявкать Инис не стала, сразу кинулась к брату на шею, утыкаясь носом ему в грудь. — Он меня вообще не знаю кем считает! — выдохнула она. — Второй Буах он меня считает! — Чего? — редкий случай заставил зимнего Короля до глубины души поразиться. Поразмыслив, он предложил: — Хочешь, отправимся ко мне домой, я выполню обещание накормить тебя мороженым, а ты мне расскажешь, с чего так взяла? — Хочу, — шмыгнула носом Инис, — только ты сам его приготовишь! — Разумеется, — прищурился Брес, обнял ее крепче и исчез вместе с ней в языках черного пламени.***
Они появились прямо на кухне крепости на острове Тори, потому что для хозяина этого дома препятствий не существовало. Находившиеся там повара даже глазом не моргнули, когда тот попросил освободить кухню, тем более что время обеда уже прошло и слуги мыли посуду. Затем, вымыв руки с дороги и повязав на пояс белоснежный (в контраст с черной одеждой) фартук, Брес усадил Инис на стул перед кухонным «островом», занимавшим пол-кухни. Из холодильника на стол были выставлены жирные сливки, бутылка молока, десяток яиц, плитка темного шоколада и свежие ягоды. Отделив желтки от белков и смешивая первые с щепотью сахара, сперва поставив молоко на плиту, «братец» взглянул на «сестру»: — Давай-ка, пока я тут колдую, ты начнешь свой рассказ. Инис тяжело вздохнула. Мороженого ей хотелось, а вот рассказывать — нет, но они же вроде как договорились. — Я дозвонилась до Аэда, — медленно начала девушка. — Он, похоже, нашел отравителя и, когда я позвонила, пытался из него выбить противоядие… И был, похоже, при этом не в себе, — девушка снова вздохнула. — Я предложила ему вернуться и сказала, что, может, лучше мой отец разберется, потому что, по-моему, Аэд там кого-то убивал уже! На что он обозлился, заявил, что мои родители и так считают его неспособным меня защитить, и спросил, уж не хочу ли я использовать гейс против него! — тут Инис не выдержала и всхлипнула. — Я даже не думала про этот гейс! Кем он меня вообще считает? И это после всего, что мы пережили?! — голос девушки уже звенел от слез. — Что я делаю не так? Я хотела, чтобы все шло идеально, не сказала, хотя с самого пробуждения себя плохо чувствовала, но все равно совершила эту прогулку к холму. И опять — во всем виновата и плохая! Может, я ему просто надоела? — последний вопрос прозвучал внезапно очень спокойно и задумчиво. К тому моменту, как она сделала столь неожиданный вывод, Брес так заслушался, что чуть не упустил молоко. Приглушенно выругавшись, он одернул себя, сделал несколько глубоких вздохов и выдохов, успокоился и принялся вливать осторожно белую кипящую жидкость в яично-сахарную смесь, очень медленно, чтобы желтки не свернулись. Закончив, он поварил смесь на очень малом огне минуты три, поставил на стол, окружил миску коркой изо льда и, начав взбивать миксером сливки, заговорил: — Обозлился, да? Ты сама сказала, что он был сам не свой. Безумие скрыто не только в тебе, но и в нем — в меньшей, конечно, степени. Видимо, из-за того, что яд заглушил собственную светлую силу Луга, оно стало влиять на него больше. В общем-то, теория подтверждается. Но это вовсе не значит, что ты ему надоела: будь так, его вообще бы не беспокоило, что там твоя семья думает, и не стал бы, как ты сказала, кого-то там убивать. — Не знаю, — пожала плечами Инис, устраивая голову на столешнице и разве что не стучаясь об нее лбом. — Я уже не знаю, что думать. В один момент все хорошо, а в следующий — летит черт знает куда. И я уже просто не знаю, как себя вести, и нужна ли ему вообще, кроме как для исполнения обязанностей Королевы. Занятый перемешиванием сливок и молочной смеси Брес заметно вздрогнул и, помедлив, начал издалека: — Кейтленн увидела, что ты откажешься исполнять эти обязанности и вернешься в дом Айргедмара — так фоморы тебя отыскали. Они не смогли тебя учуять благодаря магии Луга, которой он делился с тобой. — Я откажусь исполнять обязанности? — Инис уставилась на Бреса, смысл остальной фразы дошел чуть позже. — Получается, папа был не прав, говоря, что меня нашли потому, что я перестала быть, ну, девственницей? — при этих словах Инис смутилась. — Если бы ты, хм, выбрала не Луга, а кого-то другого, то да, фоморы почуяли бы тебя, — кивнул Брес, окружая холодом форму с мороженной массой. — Мой «близнец» же тебя оберегал, поглощая ту силу, что исходила из тебя вместе с… удовольствием, — он усмехнулся, кажется, забавляясь смущением девушки. Посерьезнел. — Кейтленн увидела так. Когда я это услышал, мне сия новость показалась не меньшей глупостью, чем тебе. — Я обещала Аэду, что покину его, только если он сам захочет, — покачала головой Инис, — и я не собираюсь уходить, даже несмотря на все свои мысли. Я, наверное, ничем не лучше Кейтленн, раз так одержима мужем, — Инис все-таки легонько стукнулась лбом о столешницу. — Это не твои мысли, — качнул головой Брес, берясь за миксер, чтобы еще раз взбить охлаждающуюся массу. — Это вообще не мысли, если говорить прямо. Пусть «братец» разбирается с ядом — сейчас он отравлен и вдвойне невыносим, верно? — он отвернулся, чтобы дотянуться до терки, на которой намеревался растереть шоколад. — Найдет противоядие, избавится от отравы — и вернется к тебе спокойным и милым. Звучит еще отвратительнее, — ловко сунув кусочек шоколада девушке в рот, темноволосый как ни в чем не бывало взялся тереть остальную плитку. — Ты точно уверен, что не мои? — предложенный кусочек шоколадки Инис тут же и проглотила. — Он не невыносим, он просто становится чужим. И кидается обидными сравнениями походя. — Не твои. И не его. Вы оба не в себе, — Брес сунул еще один кусочек в рот Инис. — Держи это в голове и относись философски: это пройдет. Знаешь, меня всерьез напугало это пророчество, потому что я хорошо помню, что бывает, когда Колесо останавливается. Кто знает, вдруг ты настолько сильно обидишься, что все решишь прекратить? — он снова окружил миску холодом и опустился на стул. — Не знаю, пройдет ли, — вздохнула девушка. — Я думала, что все наладилось, когда Аэд вернулся ко мне, все было так хорошо… Но ведь даже и пары дней не прошло, как вновь все стало плохо. Словно мироздание глумливо тыкает: «И не надейтесь, ребята, у вас ничего не выйдет и вместе вам счастья не видать». — Ты себя накручиваешь почем зря. Да, твой муж — варвар, как любит ирландцев называть Альдер. Да, он нагрубил и испортил тебе настроение. Но все же он помчался искать отравителя и наказать, потому что ты пострадала. Потому что любит тебя. Инис, солнышко, ты сама все это знаешь, — Брес переложил застывшую массу в красивую глубокую тарелку, посыпал тертым шоколадом и вместе с ложкой поставил прямо перед носом «сестры». — Съешь и забудь невеселые мысли. И скажи, хорошо ли получилось. — Любит, — чуть улыбнулась Инис, — по крайней мере, он мне это говорит. Спасибо, — на этот раз улыбка вышла более радостной, и тарелку Инис придвинула с видимым аппетитом. Первые пару ложек она честно попыталась изобразить из себя кулинарного критика, но не выдержала и принялась уплетать мороженое за обе щеки. — Раз говорит, значит, тем более любит, потому что врать нам нельзя, — Бресу пришлось по душе зрелище уписывающей мороженое за обе щеки «сестры», хотя он по-прежнему вел себя слишком уж тихо. — Что я могу сказать? Любовь — это доверие, Инис. С меня и Бригиты пример брать не надо, но мы доверяем друг другу — и проблем у нас нет. — А если он просто думает, что любит меня, а на самом деле — нет? — Инис на мгновение оторвалась от мороженого, но быстро к нему вернулась. — В общем, я не знаю. И что будет сейчас, когда Аэд вернется, тоже. — А если ты… — начал Брес и сам себя оборвал. — «Я знаю, что ничего не знаю». Первый шаг к мудрости. А ты хочешь, чтобы он вернулся? — Если я — что? — Инис удивленно посмотрела на названного брата, но продолжения не дождалась, получив вместо этого другую фразу, на которую согласно вздохнула. — Да, хочу, — и добавила с грустью: — Все-таки я прямо как Кейтленн: сколько ни пинай, а все равно хочу, чтобы он был рядом. — А он — прямо как Балор, — «братец» не собирался возвращаться к свернутой теме, вместо этого жестом фокусника провел над почти опустевшей тарелкой — и перед девушкой возникла еще одна порция мороженого. — Ты ешь, ешь, — рассмеявшись, он встал, чтобы сложить посуду в мойке. — Вот избавим тебя от «подарочка» Кейтленн — заживете наконец как нормальные люди. Насколько это возможно, ха-ха! — Вот последнее замечание было лишним, — Инис придвинула к себе вторую порцию. — Ты думаешь, нам удастся зажить как нормальным людям? Со всем этим, что творится вокруг? — Всего лишь имел в виду ваше окружение и обстоятельства. Жить, как обычный смертный — тоска и скука, сестренка, — беспечно пожал плечами Брес, от чьей задумчивости, казалось, и следа не осталось. — Ты сможешь простить своего непутевого мужа, пока он с собой не в ладах? Учитывая то, о чем я говорил. Инис не ответила, ковыряясь ложечкой в мороженом и думая. А потом вздохнула: — Да, думаю, что смогу. Простила же, когда он мне чуть шею не сломал. И за это тоже прощу. — А хочешь простить? — вкрадчиво поинтересовался темноволосый. — Да, хотя мне по-прежнему обидно, что он думал, будто я намерено хочу использовать гейс… — пробормотала Инис. — Скажи ему об этом — когда он будет спокоен и соображать своей головой. Пусть знает, что поступил плохо, но зла не держи и холодной не становись, — протянув руку, он тронул ее кончик носа. — Договорились? — Ладно, — девушка фыркнула на его жест и улыбнулась. — Ну вот и славно. Как мороженое-то, получилось? — удивительным делом было видеть «братца» без привычной ехидности. — Очень вкусное, — девушка доскребла тарелку и придвинула ее Бресу, хитро прищурившись. — Но я по-моему недостаточно успокоилась, потому хочу еще! О, кстати, — припомнила она еще кое-что. — Аэд говорил, что ты у животных приплод можешь удваивать. А у людей — тоже? — И у людей, и туата, и вообще кого угодно — и не только приплод, — он кивнул на тарелку, которую уже наполнял с помощью дара. — Наверняка при этом он добавил, что-де Бригита от моего дара в особом восторге. Сделать тебе еще? — Да, добавил, — рассмеялась Инис, — ничего себе. Ага, сделай, ты мне целую гору мороженного должен, помнишь? — Уже две, если мне правильно передали, — усмехнулся Брес. — А горло не заболит? — Две, — не стала спорить девушка и мотнула головой. — Нет, да и какая разница, если я все равно под защитой Колеса. — Колесо дает неуязвимость, но, представь себе, не защищает от болезней. Как-то раз я подцепил самый обычный человеческий грипп — вот Бригита тогда удивилась. Мы не стали рассказывать об этом другим, — фыркнул он, но все же посуду принялся перемывать, чтобы сделать обещанную гору десерта. — Ты — и заболел гриппом? — развеселилась Инис. — Представляю, как она с тобой возилась. А я ничем по-настоящему не болела никогда, первый раз свалилась с той лихорадкой после плена. — Не так уж она и возилась, — фыркнул тот. — Мы ж не три тысячи лет назад-то живем. За два дня на ноги подняла. Инис снова рассмеялась, напряжение из нее постепенно уходило, а обида на мужа не то, чтобы исчезла совсем, но значительно притупилась. Тем временем Брес уже поставил молоко на плиту, на этот раз целую кастрюлю налил, и наказал ей следить, чтобы оно не убежало. — Давай-ка, помоги-ка чуток, — а сам занялся взбиванием сливок. — Эй, но ты же для меня мороженое готовишь, я еще и помогать должна? — притворно возмутилась Инис, но за молоком стала следить. — Брес, скажи… — чуть подумав, тихо сказала она. — А где ваши с Бригитой дети? Нет, про старшего я в курсе… А двое других? Просто я их никогда не видела. Миксер в руке дрогнул и с ужасным визгом проехался по борту миски, разбрызгивая сливки по столу, несколько капель попали на Инис. Темноволосый выругался и, оторвав бумажное полотенце, взялся вытирать беспорядок. Сам рулон передал девушке. — Мать моя Ирландия, это было очень неожиданно, Инис, — бросив салфетку в мусорное ведро, он вздохнул и вернулся к работе. Дождавшись, пока миксер перестанет визжать, закончив сбивать новую порцию сливок, Брес ответил: — Оба младших не принимали участия в войне, которую я развязал. Узнали о том, что обе стороны точат копья, и покинули остров. Они отказались от нас, не желая знать ни меня, ни Бригиту. Насколько я знаю, до сих пор живут где-то в Шотландии. — И с тех пор не общались совсем? — Инис нахмурилась. — И ты даже не пытался их найти? — девушка даже про то, что испачкалась, забыла, не торопясь вытираться. — Мне ведомо все, что могут услышать и увидеть тени, а тени — везде за исключением зачарованных мест вроде прежнего дома Мара, куда только мать могла заявиться без спроса, — отложив миксер на тарелку, Брес присел на стул и оперся на стол, взглянув на плиту, где еще не вскипело молоко. — Я знаю, где и как они живут, их друзей и потомков — и знаю, что для них я и Бригита — никто. Я — потому что был глупым ребенком, обиженным на взрослых за то, что тем надоело терпеть нищету и лишения, которые я им оставил, а Бригита — за то, что не уберегла Руадана, а значит, могла не уберечь и младших, если бы те остались, — и добавил: — Не все ошибки можно исправить. — Ясно, — коротко кивнула Инис и глубоко задумалась, комкая в руках бумажное полотенце. После чего сжала его в кулаке и спросила: — Ты можешь посмотреть, что делает Аэд? — Смотрят тени, — поправил ее темноволосый и, поглядевшись вокруг, выбрал самый темный угол, куда и направился. — Отправлю одну, — девушка заметила, как по полу проскользнула неясная клякса. Меньше, чем через минуту клякса вернулась, и Брес, склонив голову набок, к чему-то прислушался. Вернувшись, он посмотрел на молоко, снова выругался и зажег газ. — А я думаю, что так долго… Муж твой едет домой, но будет нескоро. Через весь остров, похоже. — Ага… — Инис была все такая же задумчивая, а потом вдруг подошла и крепко обняла Бреса. — Я обещаю, все наладится и будет хорошо! — потом ойкнула, спохватилась, что крем все еще оставался у нее на футболке, а теперь и частично на названом брате. — Извини! — девушка вновь схватилась за полотенце, на этот раз уже точно вытирая развезенную грязь. — Да ничего страшного, — он помог стереть брызги. Этот разговор давался зимнему Королю не так уж легко. — О чем ты задумалась? — Не скажу, — Инис мотнула головой. — Потом узнаешь, и тенями не шпионь, пытаясь выведать! — на всякий случай предупредила девушка, заметно взволновавшаяся и действительно кое-что задумавшая. Он вопросительно поднял бровь. — Вот как? Кажется, я тебе говорил о том, что за тобой с Лугом тени следят лишь в рамках необходимого, а я не слишком подробно расспрашиваю их. — Ну я на всякий случай, не обижайся, — Инис примиряюще улыбнулась. — Но ты же мой старший брат, а старшие братья любят в целях безопасности пошпионить за младшими сестрами. — В целях безопасности, вот именно, — прищурился Брес и вернулся к мороженому. — Вот, потому я и говорила, — назидательно подняла палец вверх Инис, потом снова ойкнула и убежала к плите: молоко уже готово было дезертировать из кастрюли. — Молодец, не забыла, — похвалил он, забрал кастрюлю и принялся вливать по ложки-две в яично-сахарную смесь, пока вся масса не соединилась. Ее отправили на медленный огонь до тех пор, пока она не стала похожей на сметану. После чего оставалось лишь помешивать и охлаждать. Спустя примерно час перед Инис выросла еще одна тарелка с готовым мороженым. И девушка с удовольствием за нее принялась. Ну, а то, что к такой вкуснятине прилагалось еще и дело, которое сейчас Инис обдумывала, как-то отодвинуло ее собственные проблемы на второй план. В конце концов, были вещи куда поважнее обиды и всяких сомнений. «Братец» же внимательно на нее поглядывал, но помалкивал, а когда тарелка опустела опять, провел рукой — и она заполнилась снова. — Было бы у тебя кафе-мороженое — отбоя бы от посетителей не знал, — тихо рассмеялась Инис, и эту опустошая с завидной скоростью. — Кафе-мороженое в Ирландии не пользуются большим спросом из-за погоды, — сказал Брес, вновь собирая посуду, но на сей раз не собираясь ее мыть. — Можно считать, что я свое слово сдержал? — Можно, — милостиво согласилась Инис, — но я и впредь хочу твое мороженое есть, — тут же добавила она, чтобы Брес и не думал расслабляться и считать, что четырьмя тарелками все и ограничится. — Смотри, не то научу тебя сам, — пригрозил он, снимая венчики с миксера, чтобы помыть. — Впрочем, я давно не жадный и не вижу причин, почему бы тебя не побаловать. — Я учиться не буду, — Инис показала ему язык. — Научи мужа, и будет он тоже меня баловать мороженым. — Вообще-то именно он мне и показал, как это делать, — хмыкнул Брес. — Давно, когда мы еще вполне ладили. Еще посоветуй научить «дядюшку Мара», который, я слышал, не очень-то ладно готовит. — Ой нет, папа и кухня — две несовместимые вещи, — рассмеялась Инис. — К тому же теперь с ним мама, то есть его супруга, а она сама готовит прекрасно. Она же меня и учила, — честно призналась девушка. — Частично. — И как ты с голоду не умерла, пока выросла? — не без иронии поинтересовался «братец», закончил наводить относительный порядок на кухне и спросил: — Готова вернуться домой? — Я рано научилась готовить, — Инис улыбнулась, — к тому же все было не так плохо: мясо папа поджарить мог. Правда, без соли и специй, но и сырым оно не было, — девушка хихикнула, а потом кивнула. — Да, готова, я уже совсем успокоилась. — Хорошо, — хмыкнул Брес. — А то время к ужину — а мы поваров выгнали. Идем, — мимоходом легонько взлохматив рыжие волосы Инис, он вывел Королеву из кухни, разрешил поварам вернуться к работе и, приобняв девушку за плечи, исчез с ней в языках черного пламени.***
Перемещение было недолгим, и в следующий миг названые брат и сестра стояли в зеленой спальне. — Спасибо, — Инис с фырканьем пригладила взлохмаченные Бресом волосы и поцеловала мужчину в щеку. — Меня действительно отпустило. Но телефон снова покупать новый, — она вздохнула, а потом спросила: — Если я через пару дней приглашу вас с Бригитой на ужин, придете? — Ой, да отдай его Киану, он справляется с техникой лучше всех в замке. Слышал, что он починил твой ноутбук, который ты сломала, когда намеревалась попортить мне нос в прошлый раз, — со смешком заметил Брес. — Конечно, придем, сестренка. — Если его можно еще собрать, он же мельче, чем ноут, — покачала головой, — а я швырнула его сильно. И да, если бы ты благородно дал мне сломать тебе нос, мой ноутбук был бы целым, — девушка фыркнула, а потом улыбнулась нормально. — Я через тени дам знать, когда всех можно будет собрать за одним столом и Аэда отпустит и яд, и безумие. — Договорились, — Брес дружески ткнул ее в плечо. — Насчет телефона — серьезно, последуй совету. В замке начинается ужин, а я, насмотревшись на тебя, проголодался. Зови, если понадобится, — он указал в темный угол и, когда девушка посмотрела туда, мгновенно исчез. Инис же, объевшаяся мороженым, есть уже не хотела. Только дверь отперла, чтобы в случае чего родственники могли попасть в комнату. А потом переоделась, отправив испачканную футболку в корзину для белья, и упала на кровать, уставившись в потолок. Что-то тихо стукнуло в комнате. Инис вздрогнула, открыла глаза и резко села, вырываясь из дремы и насторожено оглядываясь. От двери до окна пробежал рыжий кот и запрыгнул на стол. — Ты опять? — Инис вздохнула и снова улеглась. — Я уже спокойна, а если бы злилась, то кошачий облик тебя бы не спас. Но все равно, с твоей стороны было подло сравнивать меня с Буах. Кот не мигая смотрел на нее, совсем по-человечески вздохнул и уткнулся головой в передние лапы. Прямо-таки спрятал мордочку, только уши торчали. — Да-да, я очень надеюсь, что тебе стыдно, — фыркнула Инис, — и в следующий раз подумаешь, прежде чем говорить. И сколько ты теперь котом ходить будешь? Он нервно дернул ушами и уткнулся плотнее. Учитывая, что устроился кот на закрытом ноутбуке, выходило, что учебы ей не видать, если он там так и останется. — И что эта пантомима значит? — Инис со вздохом встала, подошла к столу и сгребла кота в охапку, уже вместе с ним вернулась на кровать. Кот ничего не сказал, потому что коты говорить не умеют, но обхватил лапами шею девушки и ткнулся холодным мокрым носом. — Бессовестный ты, — Инис пощекотала коту пузо, — давай, превращайся в человека. Тот выразительно фыркнул, давая понять, что не считает эту идею удачной. Она услышала тихое-тихое мурчание. — И почему нет? — разговаривать с котом было странно, но должна же она была с ним хоть как-то контактировать. Кот снова вздохнул и прижался сильнее. — Ну как знаешь, — фыркнула Инис, переворачиваясь на бок и утягивая за собой кота. — Но учти, будешь в этом облике слишком долго — я просто потащу тебя с собой в душ. Рыжий зверь вопросительно уставился на нее, потом лизнул кожу на шее и затих. — Ты сам говорил, что не мог смотреть, когда я была в ванной, слишком соблазнительно было, — хмыкнула Инис, — вот и превратишься обратно в человека. А вообще, раз ты кот, то у нас есть дело. Он поднял голову и навострил уши. — Ты ведь знаешь про младших сыновей Бреса и Бригиты? — поинтересовалась Инис. Кот склонил голову набок и явственно отрицательно ею качнул, продолжая сверлить девушку взглядом. — Нет? Я думала, ты знаешь все! — искренне изумилась Инис, а потом торопливо принялась пересказывать то, что узнала от Бреса. — И в общем, нам с тобой надо в Шотландию, разыскать их и уговорить встретиться с родителями. Кот выбрался из объятий девушки и принял человеческий облик — весьма взлохмаченный и немного мятый. — Они не говорили о других сыновьях, и специально никто спрашивать не станет: есть вещи, куда лезть не стоит. Как ты собираешься убедить их детей? Судя по твоему рассказу, они уже три тысячи лет живут своей жизнью. — Как-нибудь, — Инис критически оглядела мужа. — Тебе надо в душ. А им надо поговорить. По-моему, что Брес, что Бригита сполна расплатились за все. Ты так не думаешь? — Не мне судить, — Аэд встал с постели, вытащил из шкафа смену белья, брюки и свежую рубашку и со всем этим направился в ванную без всяких споров. Инис фыркнула и снова растянулась на кровати, но вспомнила кое-что и вновь приподнялась: — Я через пару дней Бреса и Бригиту на ужин приглашу! — Очень хорошо! — крикнул из ванны муж. Спустя четверть часа он вернулся, сел на край постели и тихо сказал: — Прости меня, Инис. — М? — Инис подняла голову от подушки, удивленно глянув на мужа, но внутренне очень довольная. — Я обижена, но больше не злюсь. Так что прощаю, — девушка дотянулась и погладила Аэда по руке. — Все в порядке, любимый… Кто это был? — спросила она. — Тот французский журналист, который испортил тебе настроение и которого я выставил вон, — мрачно ответил он. Инис вздрогнула и стиснула пальцы на руке мужа: — Он и в августе тогда был, я помню, я ему руку еще выкручивала, чтобы на холм не лез. — И на Йоль крутился возле донегольского замка, — кивнул он. — Все допытывался узнать, почему я отсутствую. Хотя бы на Имболк не докучал: на остров Тори посторонним нет входа. Спрашивать, что с ним стало сейчас, Инис не стала, продолжила цепляться за руку мужа. Потом вздохнула: — Ну ладно. А как с ядом справиться? Мама с Альдер меня в этот раз целиком в роднике утопили. — Это самый лучший вариант, ведь Колесо не позволит тебе захлебнуться. А когда магия на месте — помнишь, как мы дышали под водой в море? — Аэд едва улыбнулся одними губами. — Я приготовлю противоядие для тебя, и мы сможем забыть об этой отраве. Больше никто не сможет ее использовать против нас. Этот секрет буду знать только я. — Помню, — улыбнулась в ответ Инис. — И для себя не забудь приготовить. И с запасом, а то мало ли что. От фоморов можно ожидать чего угодно. Он кивнул. — Запас у нас будет. На этот счет больше не беспокойся, — ладонью погладил пальцы девушки, хотел что-то сказать, но выдохнул и промолчал. — Что? — посмотрела на него Инис. — Говори лучше сразу, а не вздыхай. Он сделал неопределенный жест рукой, давая понять, что не сказал бы ничего важного. — Останешься здесь или выйдешь к родителям? Займусь противоядием, пока время не позднее. — Останусь, я все еще чувствую слабость, полежу лучше, — Инис подтянула к себе лежащий в ногах плед. — А есть я не хочу: Брес мороженым накормил. — Значит, как только закончу на кухне, ты выпьешь мое лекарство, — Аэд взбил подушку жены, когда она потянулась к пледу, и сам укрыл ее. Затем знакомым жестом наклонил голову набок: — Брес мороженым накормил? — Спасибо, — Инис уютно устроилась под пледом и закрыла глаза. — Ага, сам делал. — Иным бы и угощать даже не стал, — сказал он, поцеловал жену в лоб и вышел из спальни. Девушка улыбнулась на это, смежила веки и очень быстро задремала, свернувшись уютным калачиком под пледом.