***
Инис обняла его в ответ, а потом быстрее бросилась к дому. Кое-как перебралась через седан и понеслась наверх молнией, не чувствуя усталости, взлетела по ступенькам. Распахнула входную дверь и радостно закричала, сразу бросаясь к спальне: — У меня есть противоядие! И тут же была схвачена Бресом, который выглядел очень сердитым и встревоженным. Заметив склянку, он буквально вырвал ее из рук девушки и, отпихнув ее от себя по направлении к кухне, велел: — Жди здесь! — и скрылся в спальне, откуда до путешественницы донесся неприятный химический запах. Но буквально через четверть минуты вернулся обратно и затолкал ее на кухню: — Я сейчас одновременно и рад, и очень зол на тебя, так что давай ограничимся обещанием, что ты так больше делать не будешь, — выдохнул он, сверля Инис сердитым взглядом. Инис кивнула, всматриваясь в лицо Бреса искательным взглядом: — Как Аэд? Я успела? Противоядие подействовало? — садиться девушка не спешила, нервничая и не зная, вовремя ли вернулась. — Откуда я знаю: отдал Диану и сразу сюда, — на лице зимнего Короля читалась явная злость. — Инис, обещание! — Я не могу обещать, что не сделаю это снова для Аэда, тебя или любого другого близкого мне… — опустила глаза Инис и села на стул. — Но ты был прав: меня унесло не в прошлое, а будущее, причем другой реальности. Брес вскинул руку и неожиданно даже для себя самого отвесил «сестренке» пощечину: — Дуреха! Ты могла не просто потеряться, а погибнуть! Почему ты никогда не слушаешь, что тебе говорят, не даешь себе труда хотя бы задуматься! Это под защитой Колеса можешь хоть в пекло соваться — а сейчас ты уязвимая смертная! Но нет, ты же знаешь все всегда лучше всех и плевать хотела на чужую заботу! Инис охнула и прижала руку мигом вспыхнувшей щеке. Собаки заворчали, но остались лежать, не вмешиваясь. Девушка тоже ничего не стала говорить, только губы у нее задрожали, и она виновато опустила голову. Так-то Брес был прав. Но что еще она могла сделать? Сидеть и ждать, пока умирал Аэд? Брес тоже молчал, упершись ладонями в стол, повесив голову. Потом выпрямился, потер лоб и глухо сказал: — Настоятельно советую тебе включать почаще мозги. Если я говорю, что твой ненаглядный будет с тобой, даже если помрет, значит — будет. Для туата смерть обратима, даже если отдельные туата целенаправленно и самостоятельно доводят себя до могилы. Но человек из Страны вечного лета вернуться не может. — Я не могла сидеть, — Инис продолжала держаться за щеку. — Ты сам говорил, что я во всем виновата, значит, я сама все и должна была исправить. И я исправила и принесла противоядие, — она помолчала. — В той реальности мы не ругались, а еще я видела своего сына. — Конечно, видела, раз попала в будущее да еще в другой поток времени, — буркнул мужчина. Затем фыркнул и вышел из кухни, после чего хлопнула соседняя дверь. Инис тяжело вздохнула, сложила руки на стол, опустила на них голову и закрыла глаза. Сейчас главное, чтобы Аэд поправился, чтобы все помогло. А остальное приложится. Но все равно странно было осознавать, что где-то в параллельном будущем у них есть сын и две дочери. Просидела она так довольно долгое время — успела спуститься ночь. Из спальни никаких резких звуков не доносилось, голоса, долетавшие фоном, звучали спокойно. Неслышно подобравшийся Диан мягко опустил ладонь на плечо девушки, стараясь не напугать. — Все хорошо, — еще до того, как она спросила, ответил он. За его спиной прошел Брес, скрываясь в ванной — девушка успела заметить, как он что-то старается оттереть с рук. Инис все равно вздрогнула и подняла голову. Она не спала, но впала в какое-то апатичное оцепенение. Хорошо? Девушка выдохнула и тихо спросила: — Теперь мне можно к нему? Противоядие подействовало? — Да, ты молодец, что сумела его достать, — кивнул целитель. — Можешь войти, он спит. Инис тут же сорвалась и кинулась в спальню. Бывший муж был бледен, но дышал, и девушка просто рухнула около его постели, осторожно беря за руку и сжимая нежно его пальцы. Следом за ней вошел Диан, который поднял с пола сумку, подхватил пакет, полный красно-белых тряпок, и обратил на себя внимание Инис: — Я приду завтра, посмотрю, что и как. А ты наблюдай ночью. Пусть спит. Если что не понравится — сразу дай знать. — Пока связь отсутствует, скажи любой тени все, что нужно, и я услышу, — добавил с порога братец, вытиравший руки полотенцем. — Хорошо, — Инис посмотрела на них, потом наткнулась взглядом на тряпки и испугано охнула. — У него шла кровь?! Почему? Были какие-то осложнения? — сама девушка как-то резко побледнела, и хорошо еще, что уже сидела, иначе бы точно рухнула. — Не буду пугать тебя медицинскими терминами, Инис, главное, что сейчас все хорошо. Я приготовлю то, что укрепит его силы и поможет быстро встать на ноги, — заверил Диан и взглянул на Бреса. — Поспособствуешь? — Да, мне тоже пора, — «братец» покачал головой и с досадой вздохнул, затем взял целителя за плечо, бросил полотенце на постель, и оба исчезли в языках черного пламени. Инис тихо вздохнула и осталась сидеть около мужа, внимательно за ним наблюдая и поглаживая по руке нежно. — Все будет хорошо, любимый, — тихо прошептала девушка, — я позабочусь о тебе и сделаю все, чтобы наше будущее было похоже на то, что я видела. Аэд, разумеется, ей не мог ответить. Он лежал неподвижно, закрыв глаза, и под одеялом оголенный торс был плотно перевязан бинтом, под которым угадывалась повязка, наложенная на грудину поверх сердца. Дышать самостоятельно это ему не мешало, сон же был крепким и тихим — от мужчины исходил отчетливый запах лекарств, который не выветрился даже благодаря оставленному открытым окну. Лицо было бледным, кожа — бескровной, хотя под ней отчетливо бугрились вены, да и губы слегка посинели. Инис, видя это, только вздыхала, продолжая сидеть рядом, гладить его руку и наблюдать, как просил Диан. Время для нее словно застыло, и сложно было сказать, сколько она так сидела, отлучаясь только в туалет, но возвращаясь бегом, чтобы сесть в ту же позу и снова взять бывшего мужа за руку, нежно гладя ее. Иногда Инис начинала петь, иногда просто говорила что-то, но чаще сидела просто молча, прислушиваясь к тихому дыханию любимого. Урчание в животе через какое-то время прозвучало оглушительно громким, призывая хозяйку положить в желудок хоть немного еды. Не мудрено, что за целый день она проголодалась, тем более что провела часть его птичкой, хотя и очень малое время — но птичке еды требовалось в сравнимом отношении больше. Инис этот призыв проигнорировала. Не до еды ей сейчас было. Какая может быть еда, когда любимый лежит фактически при смерти? Промучилась она таким образом еще какое-то время, и за окном посветлело. В конце апреля еще длинные ночи, поэтому спазм в животе нарастал и лишал последних сил, ведь девушка не отдыхала от слова «совсем». В конечном итоге девушка наконец сдалась. — Сторожите, — приказала она собакам и побрела на кухню. Готовить, разумеется, не стала. Вскипятила воду, залила тот самый кофе, который забраковал Брес, а потом сделала себе пару бутербродов и села на стул, через силу жуя хлеб с мясом и сыром и запивая кофе, но при этом совершенно не чувствуя вкуса. А потом вернулась к постели мужа. Снова потянулись ужасно однообразные и выматывающие часы. Как только за окном начало светать, в спальню вернулись Диан и Брес, и первым делом «братец» отчитал Инис за «похоронный», как он выразился, вид. — Подождите снаружи, — попросил целитель обоих, ставя на пол неизменную сумку. — Пойдем, горе ты наше, — мрачно качнул головой зимний Король. — Почему это — горе? — Инис нехотя поднялась, выпуская руку Аэда, и так же нехотя следуя за Бресом. Разумеется, она и глаза не сомкнула в эту ночь, но сонной девушка себя совсем не чувствовала. — Потому что горюешь, — безапелляционно заявил тот, взмахнул рукой перед ее лицом, и она осела бы на пол, не успей он ее подхватить. — Потом спасибо скажешь, — пробормотал Брес, укладывая девушку на кухонный диванчик. Проснулась она только вечером, когда за окном стало так же сумрачно, как было утром. Инис вздрогнула и сразу же села, тихо охнув от стрельнувшей в поясницу боли: диванчик был коротковат, и спала Инис, согнувшись. — Что происходит? — девушка не сразу поняла, что случилось, а когда поняла — в ужасе подорвалась и кинулась в комнату. Целителя и зимнего Короля там уже не было, Аэд же продолжал мирно спать. Перевязка на нем была свежая. В целом же история повторялась еще несколько раз: Инис дежурила у постели, изредка заставляя себя что-либо съесть, приходили Диан и Брес, и первым делом «братец» заставлял девушку спать, а потом она просыпалась, когда мужчин уже не было. Брес не оставлял ей никакой возможности вставить хоть слово, потому что сразу же усыплял. Кроме того, сам зимний Король выглядел с каждым разом все более измотанным, хотя и не старел внешне, как раньше, а в последний день апреля оставил для Инис послание: «Больше не смогу приходить. Диан перебирается поближе к вам, так что сам будет захаживать. Пожелай мне спокойных снов. До встречи к концу лета» — даже если не хватало одного Короля, другой продолжал следовать порядку мистерий. Девушке оставалось только вздохнуть, пожелать брату хорошо отдохнуть и снова вернуться к неусыпному дежурству у постели Аэда. Благодаря Бресу она, по крайней мере, высыпалась, но все равно осунулась, а под глазами залегли тени. Но главное, что Аэду не становилось хуже, а даже наоборот. И девушка с замиранием сердца ждала, когда же он очнется.***
Это случилось в первое утро Бельтана, когда погода стояла по-летнему теплой. Приходивший накануне Диан обнадежил, что Аэд совсем скоро проснется — так и случилось. Сначала он долго лежал, выплывая со дна беспамятства, не открывая глаза, потом вернулись обоняние и слух. Сил открыть глаза не было, однако любопытство пересилило и надоело лишь слушать, поэтому Аэд очень сильно постарался и, жмурясь, приоткрыл веки. Инис в это время, как всегда, впрочем, сидела рядом, сжимая руку и напряженно глядя на мужчину. Так что она сразу увидела то, что любимый очнулся. Но подавила в себе первый порыв броситься ему на шею и тихо позвала: — Аэд, любимый?.. Разомкнуть губы и издать хоть какой-нибудь осмысленный звук тоже было делом отнюдь не простым (гораздо лучше получалось думать, и Аэд пожалел, что не может сейчас читать и говорить мысли прямо в голову Инис). Поэтому он просто лежал и смотрел на нее — осунувшуюся, измученную тревогами и ожиданиями, оттого еще более любимой трепетно (как всегда, при воспоминании о чувствах в груди что-то сдавило, однако реальное, тупое нытье поселилось в груди, что заставило удивиться, заметив повязку). — Инис, — говорить было трудно, однако шепот получился вполне различимым. Девушка тихо выдохнула и склонилась ниже. Лицо ее, несмотря на всю усталость, просияло. — Ты очнулся… Лежи, не разговаривай, — девушка нежно погладила бывшего мужа по щеке и улыбнулась, в то время как на глаза навернулись слезы радости. — Я сейчас позвоню Диану… Я так рада, Аэд, ты так долго спал… — Инис шмыгнула носом и свободной рукой (одной она все еще продолжала сжимать руку мужчины), нашарила телефон и нажала кнопку вызова. Номер Диана Кехта она сразу же поставила на экстренный вызов, чтобы не тратить время на поиски его в записной книжке. К счастью, связь работала уже несколько дней, и целитель откликнулся сразу. Услышав добрую весть, Диан поздравил Инис, чья верность наконец оказалась вознаграждена, и сообщил, что прибудет к вечеру — а до этого пусть внук приходит в себя. — Я бы поставил его на ноги в первый же день, не выпей он яда, — сокрушался Кехт. — Сейчас зараза нейтрализована, но пройдет еще немало времени, прежде чем последствия отравления начнут исчезать. Затем на смартфон Аэда позвонили из Тринити — хотели знать, все ли в порядке, ведь из-за недавнего катаклизма занятия, разумеется, отменили. Трубку взяла, разумеется, Инис. Коротко обрисовала ситуацию, не упоминая, конечно, яд, выслушала соболезнования и пожелания, а так же рекомендации по поводу того, куда обращаться за страховкой, и отключила телефон. Посмотрела на бывшего мужа и чуть улыбнулась: — Твои коллеги передают тебе пожелания скорейшего выздоровления, а Диан придет вечером. Отдыхай, любимый, — она вновь сжала его руку, а потом прижалась к ней щекой, стараясь унять дрожь и вновь набежавшие на глаза слезы. Надо сказать, что чувствовал себя мужчина скверно, и прошла еще пара дней прежде, чем он встал с постели. Но после Бельтана исчезли и катаклизмы, и на поправку Аэд шел очень стремительно, хотя до того жил исключительно на внутривенном, как потом поняла Инис, питании да особых смесях, которые приносил Диан. В тот день, когда целитель разрешил встать, Аэд справился сам и первым делом попросил Инис помочь ему в ванной. Он по-прежнему выглядел старым, несмотря на озвученные опасения в том, что помолодеть может и раньше, чем закончится учебный год, а сил не хватит на то, чтобы морочить головы людям иллюзорной личиной. Казалось, работа беспокоила его больше всего. Но вперед разговоров гораздо больше говорил его взгляд, и он не расставался с бывшей женой ни на минуту. Она и сама с ним расставаться не желала, не смущаясь ни внешнего возраста, ни беспомощности бывшего мужа. Инис хотелось быть ему опорой и нужной в те моменты, когда подводили его собственные силы. Учеба и работа при этом девушку волновали мало. Главное, чтобы Аэд сейчас полностью восстановился, и то, что яд больше не убивает его. Инис не была в курсе, рассказал ли Диан о ее приключении, но сама предпочитала помалкивать. Впрочем, когда ему полегчало, он сам вспомнил об учебе, как только добрался до ноутбука и принялся интересоваться делами в Тринити. Диан обеспечил настоящим больничным листом для предъявления в университете, и вернуться на работу предстояло уже на следующей неделе. Одним тихим вечером Аэд все же спросил: — Инис, все-таки откуда взялось противоядие? Я же разбил все, что было. В ответ Инис пробурчала что-то невразумительное, пожала плечами и ниже склонилась над своим ноутбуком, избегая смотреть на бывшего мужа и делая вид, что сосредоточена на переводе, которым и занималась. — Инис, — повторил он, и она знала, что с ним этот фокус не пройдет. — Ну что — Инис? — смущенно буркнула девушка. — Какая разница сейчас? Главное, что в тебе нет яда. — Инис, это ты его принесла? Единственная возможность для этого — воспользоваться тропой. Ты так и сделала, милая? — мягко продолжал Аэд. — Да, — вздохнула девушка, — это я принесла. И давай на этом тему закроем? Главное, что ты теперь от него не страдаешь и тебе не грозит смерть. — Было бы сущей глупостью отчитывать тебя за то, что спасла меня, — он лежал на постели, обложившись записями, и, взглянув на нее, покачал головой. — И как там, в будущем? — А Брес отчитал, — не удержалась и наябедничала Инис, — еще и пощечину дал, — не то, чтобы она была на него за это обижена: понимала, что братец, которого Куинн не пустила за ней, сам переволновался. Но не могла упустить случая и не пожаловаться. — Пощечину дал? — удивление было искренним. — Видать, сильно за тебя испугался. — Откуда ты знаешь, что я была в будущем? — Инис отпираться не стала, только вздохнула и чуть улыбнулась. — Я там сына видела. Нормального. Наверное, — девушка вспомнила, как он ее обездвиживал, но все-таки пришла к выводу, что это был действительно только их с Аэдом сын. — Он сказал, что у него еще и две сестры есть, — смущенно добавила она, покосившись на мужа. — Надо же… — задумался Аэд, услышав о сыне и двух дочерях, и встретился взглядом с Инис, погрузившись в размышления еще глубже. — Расскажи мне о сыне. Инис снова улыбнулась, а потом нахмурилась. — Расскажу, но если тебе вдруг плохо станет, сразу говори! — она уже успела подметить, что любое упоминание счастья делало Аэду больно. — Он темно-рыжий, а глаза — каре-зеленые, зовут Киараном, — может быть, сейчас она и меняла свое будущее, но не выполнить просьбу Аэда не могла. — Способности у него, похоже, как у Диана. А еще он, по его словам, эксперт по путешествиям по тропам времени и пространства. Ах да, и еще он женат на девушке из Японии. Шикими, кажется, ее зовут, — девушка улыбалась, но в то же время и с тревогой смотрела на Аэда. Тот слушал ее с полуулыбкой, а потом попросил Инис перебраться к нему, сам же отложил все, чем был занят, и, как только та забралась на постель, обнял ее, устроив подбородок на рыжей макушке. Говорить он не стал ничего, только обнимал ту, которую любил не смотря ни на что, и долгие часы сидел так, пока не сморил сон. Инис сидела рядом, обнимая за талию и устроив голову на плече, млея от счастья и удовольствия. После рассказа о сыне она тоже замолчала, прислушиваясь к дыханию Аэда. А потом и сама заснула, не выпуская его из объятий.