2 сентября, среда
Ночь выдалась тяжелой, как и многие предыдущие в одной комнате с Джинни. Подруге опять снился кошмар, зелье сна-без-сновидений, как назло, закончилось, а заглушку на свою постель Уизли забыла поставить. Когда криком и плачем она перебудила всю комнату, Гермионе пришлось вскарабкаться на соседнюю кровать и прижать дрожащую девушку к себе, пытаясь успокоить. Джинни, каждый раз после такого инцидента, на утро извинялась перед подругой, но Гермиона знала, что должна была помочь ей справиться с серьезной психологической травмой, а потому, несмотря на усталость, не собиралась в чем-либо винить Уизли. Грейнджер, сидя за столом Гриффиндора, поморщилась от излишне громкого шума. Хотя чего еще она ожидала от завтрака в Большом зале? Голова гудела от бессонной ночи, но Гермиона все равно сидела с книгой по трансфигурации, пытаясь повторить то, что забыла с шестого курса и уже заново выучила на каникулах. По расписанию, которое всем уже раздали, первым уроком как раз и стояло занятие у Макгонагалл, поэтому надо было оставаться во всеоружии, чтобы директор, зная о контузии ученицы, не решила жалеть ее. Гермиона не хотела лишних поблажек, она, несмотря ни на что, считала себя одной из лучших, и желания расставаться с этим статусом не было. Также сегодня намечалось сдвоенное занятие по зельеварению, защита от темных искусств, древние руны и дополнительное занятие по углубленному изучению чар, которое в этом году решил проводить профессор Флитвик, ну а Гермиона не смогла удержаться и записалась. Все же она еще не решила, что делать с будущей профессией, но отдельный сертификат об изучении повышенного курса чар лишним в любом случае не будет. На скамью рядом с ней плюхнулся Рон, а Гарри сел по другую сторону стола, справа от Джинни. Гермиона прижалась к своему парню, получая от него утренний поцелуй в щеку. Рональд попытался скользнуть губами к ее, но Грейнджер, засмущавшись, отпрянула. — Рон, — прошипела она, уворачиваясь от цепких рук Уизли. — Ну не здесь же. — А что такого? Я всего-то хочу поцеловать свою девушку, — шутливо возмутился Рон. — Успеешь еще, — хмыкнула Джинни, с приходом парней выходя из некого транса. — Нечего обмениваться слюнями на людях, это, знаешь ли, мало кому нравится, если ты, конечно, не Лаванда. Рука Рона на плече Грейнджер напряглась, а Гермиона непонимающе улыбнулась. — Лаванда? — Эм, — Джинни как-то странно взглянула на Рона, а потом быстро посмотрела на подругу. — Да она на шестом курсе встречалась с одним парнем, и, знаешь, они целовались прямо в Большом зале, не стесняясь никого. — Оу, ужас какой, — поджала губы Грейнджер, не понимая, почему за столом все так внезапно напряглись. — Так, а чего вы такие не выспавшиеся? — обратилась Гермиона к Гарри и Рону, которые выглядели чересчур помятыми. «Если и им снятся кошмары, то надо будет приготовить побольше зелья». — Мы, м-м-м, — замялся Гарри после продолжительных переглядываний с Роном. — Мы с парнями решили вчера приговорить на пятерых огневиски и засиделись допоздна. — О, — произнесла Гермиона, чувствуя, как не то обида, не то упрямство стало растекаться по венам. «Они взрослые мальчики, сами могут решать, что им делать. Хотя… предупредить, конечно же, можно было, ну, или предложить посидеть с ними». — А чего нас не позвали? — напрямую спросила Джинни. — Мы, ну… — Мы хотели… — Правда, хотели… — Но… — начали наперебой оправдываться парни. — Ясно, — просто ответила Джинни и, тут же натянув улыбку на губы, перевела тему. — До сих пор не могу поверить, что у нас с вами схожее расписание. Ну, разве что Гермиона теперь, помимо рун, нумерологии и маггловедения, без нас будет ходить и на дополнительные по чарам. — Дополнительные? — нахмурился Рон, засовывая в рот бекон. — Да, Рональд, и я тебе об этом говорила, — закатила глаза Гермиона. — Сегодня у меня уже первое такое занятие, думаю, будет очень познавательно, ведь… — Для тебя все познавательное, Гермиона, — хмыкнул Рональд, тут же переводя тему и спрашивая у Гарри про квиддич. Грейнджер даже и не думала обижаться. Гриффиндорка знала, что Рон и учеба — вещи несовместимые, а потому не собиралась обольщаться на его счет и думать, что если он с ней, то вдруг решил интересоваться тем же, чем и она. Хотя, как у любой уважающей себя девушки, внутри все же опять что-то сжалось. Однако Гермиона, стараясь ничего не анализировать, смогла виртуозно это подавить, углубляясь в учебник по трансфигурации.***
— Кто вообще додумался пустить его в школу? — Он ведь Пожиратель Смерти, самый настоящий. — Говорят, он до последнего был на стороне Волдеморта. Лучше бы с ним и сдох. Драко стоял в коридоре, ожидая начала дополнительного занятия по чарам, которое он решил посещать в этом году, лишь бы было, чем забить воспаленный мозг. Но вместо этого Малфой, что было силы старался абстрагироваться от окружающей обстановки. Если Драко еще вчера думал, что в Хогвартсе сможет восстановиться и отдохнуть от нагнетающей уныние атмосферы мэнора, то сейчас уже начинал понимать, какой это было хреновой идеей. Казалось, каждый в этом замке хотел, чтобы он оказался в Азкабане, еще лучше был отдан на поцелуй дементору, ну, а еще лучше, если бы его заавадили во время битвы за Хогвартс. Малфой это слышал со всех сторон. Даже первокурсники, которые едва успели оторваться от мамкиной груди, только завидев его, начинали шушукаться, хотя по сути только вчера увидели его впервые в жизни. Драко никак не мог скрыться от этих невзначай кинутых фраз или, наоборот, откровенных уничтожающих взглядов от старшекурсников. Да Малфой, в принципе — какой-то особой частью своего сознания, — и не возражал. Еще вчера в их новой гостиной, когда Браун завела ожидаемую перепалку, Драко будто переклинило. Ему показалось, что это было похоже на… искупление? «Хреновое только какое-то искупление». Драко и так слишком сильно винил себя во многих поступках, он загонял себя в угол, заставляя сознание постоянно метаться от желания начать биться головой о стену, пока кровь не потечет по лицу, до извращенного осознания, что он все заслужил. А потому все эти слова, унижающие его, убивающие что-то внутри него, удовлетворяли мазохистские потребности Драко сполна. Метка на руке будто зачесалась, и Малфой еле подавил желание разодрать ее ногтями. «Надо держать себя в руках, по крайней мере, на людях». Из кабинета Флитвика начали выходить младшекурсники, громко переговариваясь и что-то весело обсуждая, но, завидев Драко, затихали и тут же кидались шептаться. Малфой поджал губы, провожая учеников раздраженным взглядом. Как бы ему их оскорбительные фразы ни давали прочувствовать извращенное искупление вины, он мог признать, что было неприятно и больно осознавать, какое он чудовище в глазах других людей. Самое страшное чудовище, более отвратительное, чем все остальные слизеринцы, ведь у него на предплечье было клеймо Пожирателя. Драко закусил губу, метка опять зачесалась. «Надо держать себя в руках». В класс начали заходить ученики, желающие углубленно заниматься чарами, и Драко двинулся следом за ними. Кабинет у Флитвика теперь был другим, не таким, как на первом курсе, более стандартным, чем-то похожим на класс Макгонагалл. Драко огляделся, раздумывая, куда лучше сесть, и тут заметил устраивающуюся за второй партой Грейнджер. «Ну, кто бы сомневался». Внутри вспыхнуло желание сесть рядом с ней, ухмыльнуться, перекинуться парой язвительных фраз, может, получить одну из ее улыбок, но… Естественно, ничего из этого не произошло бы. Она ведь ничего не помнила. Стало вдруг еще больнее. Стало опять одиноко. Драко чертыхнулся и сел за самую последнюю парту. «Лучше так. Лучше ни на что не надеяться и ни о чем не думать, иначе…» Что может быть иначе, Драко думать тоже не хотелось.***
Гермиона разложила на своей половине парты письменные принадлежности и потерла пальцами виски. Мозги вскипали, моля о пощаде, но девушка не собиралась сдаваться на милость своей слабости, хотя сегодняшний учебный день и дался ей, мягко говоря, не легко. Несмотря на то, что Грейнджер повторно выучила за каникулы программу шестого курса по учебникам, этого было недостаточно. Многое, что спрашивали преподаватели, было из их собственных лекций, и Гермионе приходилось панически записывать нужную информацию в тетрадь, надеясь, что никто не заметил ее растерянности. «Надо просто привыкнуть к ритму учебы, попросить лекции у кого-нибудь с Равенкло, и у меня все получится». Профессор уже зашел в кабинет, забираясь на свою импровизированную сцену, а Гермиона так и сидела одна. Многие из тех, кто записался, были с Равенкло и сидели по парам, также краем глаза Грейнджер заметила гриффиндорцев, которые раньше учились в параллели с Джинни, а на задние парты оборачиваться под взглядом преподавателя было просто не прилично. Гермиона вздохнула, пытаясь подбодрить себя. «Ну что же, одной тоже неплохо сидеть, зато никто отвлекать не будет». — Еще раз поздравляю вас с началом учебного года, — начал Флитвик, — и с началом нашего углубленного изучения такого важного предмета, как чары! Мы с вами за год познакомимся со многими сложными заклинаниями, которые проходят лишь в университетах, а также постараемся улучшить свои навыки в накладывании чар из школьной программы, все же ЖАБА никто не отменял! — добродушно хохотнул профессор, а потом вдруг нахмурился, оглядывая класс. — Мистер Малфой, что же вы сели так далеко да еще и без партнера по парте! У нас будет очень много заданий, которые я буду задавать на пару, поэтому вам следует пересесть, — «О, так и Малфой здесь?». — Будьте добры, пересядьте за парту к… мисс Грейнджер, и тогда каждый в классе сможет работать в паре. Гермиона замерла. «Нет, не может быть. Я и Драко Малфой за одной партой? Может, профессор пошутил?» — Быстрее, молодой человек! Занятие не резиновое! — поторопил Флитвик парня, ожидая, пока тот займет указанное место. «О, нет! — неверяще подумала Гермиона, закусывая нижнюю губу. — Это мне что, целый год надо будет мало того, что сидеть рядом с ним, с мистером я-самодовольный-индюк-нетерпящий-магглорожденных, так еще и задания совместные выполнять?» Малфой тем временем опустился на соседний от Гермионы стул, и Грейнджер сдвинулась в противоположную сторону от него, замирая. Хоть Драко и не успел еще ничего сказать или сделать, но она уже чувствовала себя некомфортно, ожидая, когда Малфой покажет свою истинную сущность. Флитвик объявил, что тема их сегодняшнего занятия «Протеевы чары и их вариации», и пустился в объяснение темы, заставляя Гермиону забыть про Малфоя, застывшего рядом с ней на соседнем стуле, и броситься записывать все за преподавателем. Тема, однако, была довольно интересная, и Грейнджер, которая на пятом курсе смогла с помощью Протеевых чар создать монеты для Отряда Дамблдора, никогда не думала, что есть столько вариантов, как заколдовать, допустим, листок бумаги, при этом сделав так, чтобы только один определенный человек мог прочитать написанное. — До окончания занятия остается еще десять минут, поэтому давайте пока просто вспомним и попробуем заколдовать лист стандартными чарами и пообщаться с соседом по парте, если успеете, конечно, — объявил Флитвик, разрешая ученикам заняться делом. «Ну за что? — подсознательно взвыла Гермиона, чувствуя, как напряжение опять сковало тело. Все вокруг зашевелились и заговорили, приступая к заданию, а за партой Грейнджер и Малфоя так и стояла гробовая тишина. Никто из них даже не шелохнулся, не пытаясь не то чтобы обменяться парой реплик, да даже просто посмотреть друг на друга. Гермионе почему-то показалось это хорошим знаком. — Он спокойно сидит рядом и не обзывает меня, это ведь неплохо, так?» — Ты, — хрипло начала Гермиона и, прочистив горло, продолжила, — ты когда-нибудь наводил Протеевы чары? Драко сначала молчал, долго и упорно. Гермиона, пока вырывала листы из тетради, даже подумала, что он впал в транс ну или не мог наступить на горло своей ненависти к ней и начать разговор. Но потом Малфой все же зашевелился, тоже вырывая листки. — Я же не один из твоих тупых, ничего не умеющих друзей, — ответил Драко. — Конечно, я пользовался такими чарами. «Если не брать в расчет оскорбление в сторону моих друзей, ответил он почти сносно. Удивительно! — Гермиона приосанилась, надеясь, что у нее все же получится найти общий язык с Малфоем хотя бы на два занятия в неделю на ближайший год. Гарри говорил, что он поблагодарил его после суда в Визенгамоте, но Гермиона до сих пор не могла в это поверить, вспоминая того Малфоя, с пятого курса, который вместе с Амбридж накрыл их очередное собрание ОД. — Может, он и правда изменился, а я просто об этом забыла? Ведь это точно так быстро не происходит, и на шестом курсе уже было бы что-либо заметно, — попыталась логично рассуждать Гермиона. — Хотя по словам Гарри он не смог убить Дамблдора, а это уже что-то, да значит, — девушка перевела взгляд с листа бумаги на Малфоя, сразу замечая сероватый оттенок его лица, впалые щеки и синюшные круги под глазами. Стало даже немного жаль его, ведь он тоже был явно не в порядке. — Да уж, отца пожизненно посадили в Азкабан, все вокруг желают ему того же, а сторона, на которой он был, повержена. Не самая лучшая расстановка дел». — М-м-м, ну значит, ты знаешь, что чары надо наводить вместе или… — Кому-то одному, — продолжил Драко, не смотря на нее. — Да, Грейнджер, я знаю, не сомневайся и прекрати… так таращиться на меня. Раздражает. Гермиона тут же опустила взгляд, чувствуя, как щеки вспыхнули румянцем. «И ничего я не таращилась, просто… изучала, — подумала Гермиона, а затем вздрогнула. — Изучала? Кого, Малфоя? Гермиона, очнись! За такие мысли Рон бы точно сказал тебе пару ласковых». — Так что мы… — Мы ничего не будем, — жестко произнес Драко, наконец обращая на нее взгляд. — Мне все это не нравится, поэтому предлагаю по возможности как можно меньше контактировать. — А мне, будто, это нравится, — взвилась Гермиона. — Тогда давай каждый из нас наложит чары по отдельности на два листа, а потом проверим работу друг друга. — Ладно, — холодно произнес Драко и, в последний раз окинув ее ледяным взглядом, который Гермионе опять показался каким-то странным, отвернулся. Грейнджер выдохнула. Как можно меньше общаться с Малфоем ей было по душе. Однако легкое смятение, которое внезапно окутало ее сердце, не могло пройти незамеченным для Гермионы. Малфой ни разу за их небольшой разговор не обозвал ее и не унизил, а следовательно, здесь было, чему удивляться и радоваться. «Может, просто повзрослел? Или война так повлияла?» Через несколько минут оба почти одновременно отложили палочки, но профессор Флитвик сообщил об окончании занятия, разрешая всем записать домашнее задание и расходиться. Гермиона немного расстроенно сложила зачарованные листы бумаги в тетрадь, ведь они так и не успели узнать, у кого получилось лучше. Малфой быстро собрался и встал из-за стола, замирая у парты. — На следующем занятии проверим, кому лучше даются Протеевы чары, Грейнджер, — произнес он. — И надеюсь, ты будешь честной гриффиндоркой и не станешь что-либо исправлять в своей работе. Гермиона удивленно приподняла брови, так и замирая с книгой в руках. — Хочешь сказать, мне стоит полагаться на честность слизеринца? — фыркнула Грейнджер, внутренне чувствуя странную смесь эмоций. Было приятно посоревноваться с кем-то в своих знаниях, да и то, что Малфой опять не назвал ее грязнокровкой и обращался почти что уважительно, заставило Гермиону немного расслабиться в его присутствии. — У тебя нет другого выхода, — пожал плечами Драко и удалился, а Гермиона поняла, насколько у нее затек позвоночник, пока она пыталась сделать вид гордой и независимой девушки перед тем, кому наверняка было наплевать на нее. «Мерлин, веду себя как дура. Надо проще относиться ко всему. Он ведь всего лишь мой однокурсник».***
Драко думал, что лучше ни на что не надеяться, постараться выкинуть из головы непрошеные мысли и забыть обо всем. Но как это сделать, если Флитвик решил просто-напросто посмеяться и отправил Малфоя прямо к ней, к гребаной Гермионе Грейнджер, которую теперь было просто невозможно игнорировать. Малфой почти что выбежал из замка на улицу. Холодный ветер тут же ударил в лицо, заставляя поежиться. «Уходи, уходи из моей головы!» — мысленно кричал Драко, вдыхая полной грудью ледяной осенний воздух. Но было поздно. Он опять был в непосредственной близости от нее. Опять заметил, как ее щеки покрывались легким румянцем, как ее глаза широко распахивались, когда он делал очередное бессмысленное замечание, как она легким движением руки откидывала с лица волнистые пряди, что лезли в лицо, пока она записывала за преподавателем. И опять его сердце пропустило удар. Малфой не знал, что с этим делать. С этим влечением, ненормальной заинтересованностью в девушке, которая никогда не будет его. Конечно, ведь в этой жизни все достается только таким уродам, как Уизли, ведь он герой войны, его все любят, все им восхищаются, а Драко… Драко, который всегда считал себя лучше всех, оказался отбросом этого общества. Какая ирония. Опять глубоко вздохнув, Малфой сунул ладони в карманы мантии и отправился вдоль по тропинке вокруг замка. Ему надо пройтись и выветрить из головы воспоминания, надежду и одну гриффиндорку, которая даже не знала, насколько глубоко она забралась в его измученную душу. Хотя какая душа? Он ведь Пожиратель Смерти. У таких, как он, не было души, есть только метка на предплечье, и пора бы уже это запомнить.***
Собственный крик почти что оглушил. Джинни прижала ладони к губам, пытаясь сдержать громкие надрывные рыдания. Сердце лихорадочно билось в груди, а полнейшая темнота за пологом кровати заставляла лишь сильнее нервничать, ожидая нападения исподтишка. «Это всего лишь сон. Всего лишь сон». Но этот сон все равно возвращал Джинни туда, в те воспоминания, в тот леденящий душу момент. Перед глазами опять была пелена слез, а тело сковало, будто все тем же Петрификусом Тоталусом. Ей опять казалось, что она чувствовала холод и страх, которые пробирались глубоко внутрь нее, а потом заставляли волосы встать дыбом. В ушах опять начал громыхать смех — один женский, истеричный, звонкий, а другой мужской, глухой, опасный. Больше Джинни не могла здесь оставаться. Она резко отодвинула полог кровати и спрыгнула с нее, озираясь по сторонам. Ее соседки мирно спали, не обращая внимания на испуганную девушку со струящимися из глаз слезами, ведь сегодня Джинни не забыла поставить заглушку. «Наконец-то Гермиона поспит спокойно, без моих истерик». Уизли схватила с сундука мантию, сунула ноги в тапочки и выскользнула из комнаты, понимая, что ей срочно надо проветриться. Надо было постараться забыть свой сон, такой яркий, реальный, дублирующий воспоминания. А в спальне это сделать было невозможно, она помнила, как тогда оказалась в своей постели. Как лежала на спине, смотря в потолок, как тело, казалось, оцепенело, едва ощущая боль, а перед глазами застыла туманная пелена, не давая вернуться в реальность. Джинни тихо пробежала по пустой гостиной и вылетела за дверь, почти не ощущая холода коридоров. Уизли неслась по замку, сама не зная куда, лишь бы скрыться, убежать от своих страхов и проблем, которые в темноте обострялись до предела. Ей хотелось спрятаться и выплеснуть свои эмоции, чтобы никто не смотрел на нее с жалостью, чтобы никто не пытался подставить дружеское плечо, которое все равно не помогало, не давало отпустить все страхи. Ветер от быстрого бега хлестал по щекам, высушивая дорожки слез на коже. Дыхание совсем сбилось, а на лбу выступил пот. В голове все смешалось, сон отошел на задний план, давая слегка успокоиться в коридоре, освещаемом лишь светом луны. Джинни громко выдохнула и остановилась, упираясь ладонью в ледяную стену прямо у поворота в другой коридор. Страх, сковывающий тело, отступил, и Уизли без сил сползла по стене, падая на бетонный пол. Только сейчас она заметила, что забежала в неотреставрированную часть замка, где повсюду лежала пыль сражений, какие-то обломки подоконников и дверей, слетевших с петель. «Блять, — про себя выругалась Джинни. — Какая же я слабачка». На глаза выступили слезы злости и обиды на себя. Прошло уже сколько? Больше четырех месяцев, а она все никак не могла прийти в себя. Все никак не могла забыть, не могла заставить себя смириться. Джинни ведь понимала, что ничего не могла сделать с тем, что произошло, а потому надо было быть сильной, надо было просто выкинуть все это из головы. Надо было с головой уйти в отношения с Гарри, наслаждаться тем, что в прошлом году было невозможно. Надо было наконец-то заняться учебой и больше времени проводить с Гермионой за девчачьими разговорами и рассказами ей о том, что она забыла. Надо было начать готовиться к квиддичу и поговорить с Роном, который творил какую-то херню в последнее время. Но она не могла. Не могла отпустить все и забыть. Джинни затылком уперлась в стену, жмуря глаза, и со всей силы стукнула кулаками о пол, сразу ощущая, как боль иглами впилась в кожу. — Блять, — уже вслух прошипела она, все еще злясь на себя. Уизли опять ударила кулаками о пол, и опять, и снова, пока не ощутила, как кожа лопнула, а капли крови выступили на боковых поверхностях ладоней. Зубами она впилась в губы, пытаясь сдержать подступающую истерику, которая начинала бурлить внутри, захватывая ее полностью. — Тоже не спится? — раздался мужской голос почти рядом с девушкой. Джинни вздрогнула, начиная испуганно озираться по сторонам, а потом услышала, как за углом кто-то тоже соскользнул по стене вниз и сел на пол. Уизли медленно выдохнула, разжимая кулаки. Она посмотрела в сторону, откуда пришла, думая, а не уйти ли ей от странного парня, который разгуливал по замку поздно ночью. «Мерлин, будто я лучше». — Ага, — хрипло ответила Джинни. — И не удивительно, — произнес парень. — Вообще не понимаю, как остальные могут спать после всего, что произошло. Уизли повернула голову в сторону поворота в другой коридор и задумчиво пожевала губу. «Кто это, интересно?» Голос был не особо знакомый, но казался достаточно взрослым, значит, кто-то из старшекурсников, с кем она не часто общалась. — Я тоже… не понимаю, — сказала Джинни и прижала ноги к груди, обнимая их. Было жутко интересно узнать, кто вместо того, чтобы проигнорировать ее громкие ругательства и истерику, решил заговорить с ней да еще и не захотел раскрыть ее личность. Все же многим было бы интересно узнать, а потом обсмеять такого жалкого человека, который сидел в разрушенном коридоре посреди ночи. «Хорошо, что мы не видим друг друга. Так хотя бы можно не думать о его мнении». — Как первый учебный день прошел? — Паршиво, — честно ответила Джинни. — Такая же херня, — со вздохом произнес незнакомец. Внутри что-то приятно кольнуло. Разговаривать без масок было неожиданно хорошо, слышать, что кому-то еще было тяжело в этом замке, а не только видеть это, было и правда приятно. — Думаешь, это когда-нибудь изменится? — поинтересовалась девушка. — Не знаю, — спустя несколько секунд тишины ответил парень. — Но такое ощущение, что… нет. «Ну, хоть незнакомец не стал как все вешать мне лапшу на уши и говорить, что все будет хорошо». Как все могло быть хорошо, если она потеряла брата, ее морально уничтожили, да еще и большинство знакомых, цепляя лживую улыбку радости на губы, внутри медленно сгорали от боли? Вот именно. Все вокруг были в глубокой заднице, но никто не хотел смотреть правде в лицо, кроме нее и ее собеседника. — Приятно это слышать, — неожиданно для себя самой вырвалось у Джинни. Парень хмыкнул и пошевелился, видимо усаживаясь удобнее. — Уже не хочется разбивать руки и громко ругаться? — Ну, не сказала бы, что совсем не хочется, но все же желание убиться головой о стену исчезло, — произнесла Уизли, ощущая, как губы изогнулись в легкой улыбке. — Это хорошо. Я думаю, Макгонагалл вряд ли бы обрадовалась трупу у себя в замке. — Верно. Ты спас ее от длинных объяснительных речей моим родителям. — Бродить ночью по замку иногда бывает полезно, как оказалось, — хмыкнул незнакомец. Джинни поежилась, обнимая себя руками. Тело начало остывать от бега и взрывных эмоций, и холод стал пробираться сквозь ткань мантии и пижамы, но поговорить с кем-то так просто и открыто было… интересно, и Уизли не хотела себя этого лишать. — А чего ты тут, ну, бродил? — Мне в последние месяцы совсем не спится, ну или кошмары мучают, — честно признался парень. — Поэтому я предпочитаю максимально измотать организм, чтобы хоть немного поспать. Джинни нахмурилась, понимая, что идея и правда была неплохая. Зелья у нее пока нет, потому что ингредиенты для него ученики стремительно разобрали за сегодняшнее утро, ведь почти каждый нуждался в нормальном сне. — Видимо, мне теперь тоже придется ночью шататься по замку, а то спать нормально и правда невозможно, — вздохнула Джинни. — Ну, или можно иногда посидеть вот так. Ну знаешь, на полу в раздолбанном коридоре замка… — С истеричкой, которая разбивает руки о бетон и материт все вокруг? — Ну, а что? — немного грустно фыркнул парень. — Лучше так, чем с друзьями, которые делают вид, что все зашибись как круто, хотя сами выглядят не лучше трупов. — Слишком много упоминания слова «труп» в одном разговоре, тебе не кажется? — Ладно, что это только слово, — произнес парень с ноткой черного юмора. Джинни хмыкнула, несмотря на холод, ей начинала еще больше нравиться эта небольшая беседа. Как же давно она так просто не общалась с человеком, который не лез ей в душу и не спрашивал, все ли хорошо. Даже до боли реалистичный сон ненадолго забылся, заставляя Уизли почувствовать себя хотя бы чуточку живой и нормальной. — Я за. — Что? — не понял парень. — Ну в смысле, я согласна иногда так… сидеть на пыльном полу и общаться с каким-то парнем за углом. — Не с каким-то, а с очень симпатичным парнем. — А самоуверенности-то, я смотрю, у тебя, как у слизеринца. — А что, по-твоему, только слизеринцы обладают адекватной оценкой своих внешних данных? — явно забавлялся парень. — До этого разговора считала именно так, — улыбнулась Джинни. — Но сейчас уже сомневаюсь. Настоящий слизеринец никогда бы не стал скрывать свою принадлежность к этому «потрясающему» факультету. Но… — Но? — Я не хочу знать, с какого ты факультета, а тем более как выглядишь. Во-первых, у меня есть молодой человек, а во-вторых, интереснее общаться с… кем-то, кому можно открыться… и… — И он потом не окинет жалостливым взглядом, если увидит тебя в коридорах школы, после того, как ты тут рыдала? — продолжил парень. — Ну да. — Понимаю. Стало еще холоднее. Джинни вздрогнула и медленно встала, плотнее кутаясь в мантию. — Ладно, я пойду, а то выбежала из спальни в пижаме, а здесь холодновато. — Хорошо. Девушка постояла, смотря в сторону поворота в другой коридор, где сидел ее собеседник, вздохнула и повернулась в противоположную сторону, туда, откуда прибежала. Прошла несколько шагов, пока ее не остановил голос: — Завтра здесь же? Джинни почувствовала, как уголки ее губ дернулись в улыбке, а ощущение предвкушения еще одного такого разговора стало греть душу. — В это же время, — ответила она и быстро пошла по коридору. Конечно, было немного совестно. Она собиралась встречаться с незнакомцем по ночам, за спиной у всех друзей и парня. Но ведь Джинни просто хотела пообщаться, хотела, чтобы ее кто-то выслушал без всяких поглаживаний по спине и жалостливых взглядов. «Ведь Гермиона говорила, что у магглов есть психотерапевты, с которыми люди встречаются за деньги и разговаривают о своих проблемах? Ну вот, этот парень будет моим полуночным психотерапевтом. Правда, не факт, что я ему что-то расскажу о своих проблемах, но… мы ведь будем просто общаться». Джинни кивнула сама себе, замерев у входа в гостиную, и произнесла пароль, заходя внутрь. Морально стало немного легче, даже предвкушение очередного кошмара не так сильно пугало. Уизли прошла по пространству помещения и взбежала по лестнице к спальне, не зная, что на одной из половин гостиной притаился сокурсник, молча пялясь прямо перед собой. А также она не знала, что этот же самый сокурсник заметил, что через пять минут в гостиную скользнул еще один ученик.