11 сентября, пятница
— Рон! Гермиона, почти не глядя, запихивала в сумку учебники и письменные принадлежности, смотря на лавирующего между людьми Уизли. — Рон, подожди! — крикнула Грейнджер опять, закидывая на плечо ремешок сумки и начиная прокладывать себе путь к выходу. Однокурсники будто издевались, медленно плетясь к двери, при этом разговаривая друг с другом и активно жестикулируя. Гермиона увернулась от локтя Симуса, который что-то увлеченно рассказывал Дину, еле протиснулась между хихикающими Лавандой и Парвати и почти что вклинилась в кучку равенкловцев, с которыми у гриффиндорцев была совместная защита от Темных Искусств. Но все тщетно. Запыхавшаяся Гермиона вылетела из класса, когда Рона уже и след простыл. Грейнджер нахмурилась и откинула с лица несколько волнистых прядей. Еще вчера, выйдя из библиотеки после встречи с Малфоем, Гермиона поняла, что в ближайшее время надо поговорить с Роном о совместном задании со слизеринцем. Она знала, что так будет правильнее по отношению к своему парню, несмотря на то, что они все еще не разговаривали. Однако Рональд вел себя странно, даже для обиженной версии себя. На завтраке он словно специально не пересекался с Гермионой взглядом, да еще и сел в компании Дина и Симуса чуть ли ни на другом конце стола. В коридорах она его не видела, и приходил он ровно к началу занятий, а после вылетал из кабинета, словно не слыша, что Гермиона его окликала, прямо как сейчас. — Что, опять убежал? — спросила Джинни, наконец выйдя из кабинета и останавливаясь рядом с Гермионой. — Как видишь, — раздраженно буркнула Гермиона. — Не понимаю, что с ним такое. Поттер остановился рядом с девушками, все еще копошась в своей сумке. — Гарри? — позвала Гермиона. — Не знаешь, что с ним? — Не знаю, — покачал головой Поттер, — Он уже который день такой странный, после вашей ссоры, Гермиона, но... ничего не говорит. Грейнджер нахмурилась еще больше, следуя за Гарри и Джинни по коридору. «Неужели он настолько расстроился?» — Что вообще у вас случилось? — поинтересовалась Джинни. — Да так, — махнула рукой Грейнджер, не желая сейчас об этом говорить и предвещая последующие вопросы Джинни, уже хотела улизнуть в туалет, но ее спасли. — Привет, Гарри! — послышалось несколько девичьих голосов. Кучка младших хаффлпаффок, наверняка состоящих в неком фан-клубе Гарри Поттера, глупо захихикали и помахали Гарри, будто и не обращая внимания, что он шел под руку с Джинни. Уизли тут же отвлеклась от Гермионы, прожигая яростным взглядом школьниц, и посильнее вцепилась в локоть Поттера. Гарри же скованно улыбнулся, пытаясь спрятать взгляд. Гермиона не представляла, каково ему было. Конечно, она тоже была героиней войны, да и лучшей подругой Избранного, но кроме повышенного внимания журналистов вне Хогвартса и более вежливого отношения со стороны учеников ей, слава Мерлину, больше ничего не перепало. А вот Гарри с его отвращением к собственной популярности было нелегко в замке, набитом девочками всех возрастов, которые теперь считали его своим кумиром. Обычно они с Джинни пытались не отходить далеко от Поттера, чтобы на него не кинулись с вопросами, однако не всегда это представлялось возможным, и после этого брюнет был очень подавлен. Уже подходя со всеми к Большому залу, Гермиона заметила мелькнувшую у дверей платиновую макушку, и ее сердце со всей силы ударилось о ребра, да так сильно, что почти что закружилась голова. «Ну что, Грейнджер, ты готова к наиболее близкому общению с субъектом?» — Так ты хочешь с ним помириться? — наконец продолжила разговор Джинни. — Что? — переспросила Гермиона, опять вспоминая вчерашний вечер, кинутую Малфоем книгу и его нахальный взгляд. — Ну, ты хочешь помириться? С Роном? — А... это. Я считаю, что мы оба не правы, так что насчет помириться не знаю, — ответила Гермиона, подходя к их обычному месту за гриффиндорским столом и садясь на скамью спиной к слизеринцам, чтобы лишний раз не натыкаться на платиновую макушку. — Я хотела ему кое-что рассказать. Да и вам тоже. — Что-то случилось? — тут же нахмурился Гарри, неожиданно быстро выходя из состояния анабиоза и присоединяясь к беседе. — Нет-нет, ничего серьезного, — замотала головой Гермиона, накладывая в тарелку овощное рагу. — Тогда что ты хотела рассказать? — подтолкнула ее Джинни, так же как и Гарри напряженно глядя на Грейнджер. Гермиона оглянулась, пытаясь найти глазами Рона, которому в первую очередь надо было все узнать, но кроме Джинни за столом рыжеволосых больше не наблюдалось. Грейнджер тяжело вздохнула и посмотрела на друзей, сидящих по другую сторону стола. — На дополнительных чарах задали проект на тему «Иллюзия человека», который надо сдать до конца этого семестра. — И что? Гермиона замялась, ковыряя вилкой в тарелке. — Мой партнер по проекту — Малфой, — после длительной, неловкой паузы прямо выдала Грейнджер, тут же напрягаясь так сильно, что заболели плечи. — О, — выдохнула Джинни, тут же стрельнув взглядом за слизеринский стол. Повисла напряженная тишина, и Гермиона неуютно поежилась. Ощущение было таким, словно она отчитывалась перед родителями за то, что связалась с плохой компанией, хотя это было и не по ее воле. В общем, ощущения так себе, но гриффиндорка ничего не могла поделать, чувствуя себя именно так. — И как вы с ним... ладите? — первым подал голос Гарри, выглядя при этом чересчур спокойно для человека, которому сообщали, что его лучшая подруга и заклятый враг будут контактировать на протяжении как минимум всего семестра. — Так, как можно ладить с ядовитой змеей без умения говорить на парселтанге, — пожала плечами Гермиона. — Что? — пролепетала Гермиона, панически вчитываясь в слова, выведенные на бумаге, надеясь, что ей показался — «естественно, показалось, ну не может же быть это взаправду» — явный намек в его последней фразе, а потом словно гора с плеч упала, когда она увидела то, что он имел в виду. — Поэтому я и не хотела, чтобы ты под воздействием алкоголя принимался за учебу, только за двусмысленные фразы и цепляешься. Тут же написано: однако можно добиться неплохих результатов простым детальным осмотром открытых участков тела. — Неплохих, Грейнджер, а ты же, вроде, хотела высший балл. — И до сих пор уверена, что я его получу, если ты не будешь приходить на наши занятия в нетрезвом виде. — Сколько самоуверенности, — хмыкнул Драко. — Она, видимо, воздушно-капельным передается, — вздернув подбородок, ответила Гермиона. — А вот у тебя явно что-то не так с головой, раз ты предлагаешь мне близкое общение, хотя мы вроде не в безызвестном туалете. Или это все отголоски шестого курса, когда... — не упустила возможность девушка, докопаться до правды. — Я тебе ничего не предлагаю, — пожал плечами Малфой, перебивая девушку, — так в книге было написано, и я всего лишь зачитал строку, а уж что ты там себе понапридумывала, я не знаю и знать не хочу. Гермиона злостно поджала губы, встречаясь в неравном бою взглядов с Малфоем. Раздраженные карие против насмешливых серых. — Что, все так плохо? — спросила Джинни, заставляя Гермиону вздрогнуть и очнуться от воспоминаний. — Да... нет, — запинаясь, произнесла Гермиона, не зная даже, как описать их с Малфоем общение так, чтобы и не солгать и не заставить друзей волноваться. — Он не глупый, поэтому учиться с ним... терпимо, ну а перепалки на фоне нашей обоюдной ненависти — это дело привычное. Грейнджер перевела взгляд с Джинни на Гарри и обратно, ожидая их вердикта, но как ни странно, Уизли выглядела более напряженно, чем все еще до боли спокойный Поттер. — Я уверен, вы сдадите все на высший балл, — мягко улыбнулся Поттер и отвлекся на пирог с патокой так легко, будто они только что разговаривали о погоде. «Вау». Гермиона чуть не подавилась тыквенным соком, который как раз отпила, и была не единственной, кто отреагировал довольно бурно. — С тобой все в порядке? — всплеснула руками Джинни. — Это же Малфой — которого ты так ненавидишь с первого курса — общается с нашей Гермионой. — Ну, он с начала учебного года слова плохого не сказал в сторону кого бы то ни было, а даже наоборот его все поливают грязью. К тому же они всего лишь занимаются общим проектом, да, Гермиона? — Д-да, — кивнула Грейнджер, с чувством, будто она что-то когда-то пропустила, но никак не могла понять, что именно. — Он же не Волдеморт, в самом деле, а всего лишь наш однокурсник, — произнес Гарри, чем заставил свою девушку пораженно воззриться на него. — Бывший Пожиратель Смерти, ты хотел сказать, — прищурила глаза Джинни. — Он пытал учеников в прошлом году, Гарри. Он запирал их в темницах без еды и воды на несколько дней, и ты просто... просто... Поттер громко, устало вздохнул и провел рукой по волосам, прерывая свою девушку. Его взгляд выражал такую степень измученности, что Гермиона напряглась, не понимая, каким образом Драко Малфой в качестве темы для разговора стал яблоком раздора между гриффиндорцами. «Может... я все-таки забыла что-то важное? Что-то, связанное с Малфоем? Иначе почему Гарри так его защищает?» — Не стоит судить о людях, не побывав в их шкуре, — твердо заявил Гарри, оглядывая девушек и поворачиваясь к своей тарелке, таким образом завершая разговор. Гриффиндорки переглянулись. Сказать, что это было странно — ничего не сказать. Гермионе казалось, что она находилась в центре какой-то аномальной зоны, где каждый хранил свой секрет, касающийся ее, но при этом не блестел желанием рассказать об этом ей. «Все будто сошли с ума! Рон меня избегает, Гарри защищает Малфоя, а сам Малфой недвусмысленно намекает на близость».15 сентября, вторник
— Ну что, Грейнджер, начнем? ⠀ — Что именно? — спросила Гермиона, усердно делая вид, что она работает над своей трехмерной иллюзией чернильницы. ⠀ — Для начала надо обсудить вопросы из первой таблицы. ⠀ — Мы, вообще-то, еще с этим, — Грейнджер указала рукой на свою чернильницу, — не закончили. ⠀ Малфой скептически глянул на ее работу, а потом на саму Гермиону. ⠀ — Ты ее уже тридцать минут разглядываешь со всех сторон, просто так размахивая палочкой, — хмыкнул Драко. — Что, боишься, Грейнджер? ⠀ — Еще чего, — выпалила Гермиона и сразу поняла, что такая поспешность выдала ее. ⠀ Выражение лица Малфоя сделалось еще более самодовольным, и он вопросительно изогнул бровь, как бы говоря: «А чего ты тогда до побелевших костяшек сжала пальцы на своей палочке?» ⠀ Гермиона попыталась скинуть с себя напряжение, расправив плечи и глубоко вздохнув, но получилось, откровенно говоря, не очень. Все же как бы гриффиндорка ни храбрилась и ни выпячивала свою безразличность перед Малфоем, ей правда было не по себе. Ведь не каждый день перед ней открывалась перспектива разговора по душам — с кучей личных вопросов из учебника — с ненавистным слизеринцем, который вел себя до странного спокойно, если не считать двусмысленных шуточек и их типичных перепалок. Гермиона очень надеялась оттянуть этот момент, и именно поэтому в субботу она заявила Малфою, что сначала они должны потренироваться в создании двухмерных и трехмерных иллюзий неживых объектов. Драко, к ее удивлению, даже не противился. Он просто безразлично пожал плечами и принялся работать, заставляя Гермиону расслабиться и посчитать, что на ближайшие недели две у них есть занятие, но... ⠀ Грейнджер явно не учла того факта, что Драко был ничуть не хуже в чарах, чем она, а потому под конец прошлого занятия они уже начали разбираться с трехмерной иллюзией, а в начале этого каждый из них уже создал идеальную копию своей чернильницы, что никак не входило в планы Гермионы. ⠀ Но теперь делать было нечего. Она не собиралась показывать, что боялась чего бы то ни было. Гермиона, осознав, что от вопросов сегодня ей не уйти, попыталась собраться с мыслями и найти в этом выгоду. Надо было расспросить Драко о шестом курсе во что бы то ни стало, и эти личные вопросы были хорошим прикрытием для ее личного «расследования». ⠀ — Так что? — опять спросил Малфой. ⠀ — Хорошо, давай. Гермиона взмахнула палочкой, развеивая свою иллюзию, потом аккуратно сложила пергаменты и учебники, понимая, что она этим лишь оттягивала разговор, а надо было... «Где же этот учебник с вопросами, — гриффиндорка начала лихорадочно рассматривать книги на столе. — Было бы неплохо самой задавать вопросы, так можно вывести разговор на нужный лад и узнать, что требуется». — Начнем с первой таблицы, я полагаю, — произнес Драко, заставляя Гермиону вскинуть голову и увидеть — «Драккл его дери» — в его руках нужный учебник. Грейнджер расстроенно поджала губы, но решила не устраивать сцен из-за того, что он взял книгу первым. Все же это точно будет выглядеть так, будто она его боится, а это совершенно точно не так. «Я просто... волнуюсь. Говорить на личные темы с тем, кто ненавидел тебя с детства, совсем не то, что может вызывать положительные эмоции». Гермиона положила руки на стол и сцепила пальцы в замок, попыталась еще больше расправить плечи и выглядеть так же непоколебимо как и Малфой, который с самым безмятежным выражением лица листал учебник до нужной страницы. «Такое ощущение, что в отличие от меня ему комфортно вести разговоры на личные темы, будто ему не отвратительна сама мысль о том, что он должен узнать про грязнокровку лучше, будто...» ...Предвкушение. Вот что чувствовал Драко, заранее спрятав от Гермионы нужный учебник, а теперь листая его в поисках таблицы с вопросами. Он знал, что не должен был чувствовать эту поганую радость, сидя рядом с Грейнджер в библиотеке, но ничего не мог с собой поделать. Если раньше он пытался пресечь любой, даже самый незначительный контакт с Гермионой, то теперь он пользовался сложившимися обстоятельствами как мог. Выжимал из их общего проекта все, что было возможно, при этом не переходя рамки. Теперь эти несколько часов в библиотеке были полностью его, и Малфой собирался насладиться ими по полной. Ему было чуждо самопожертвование, а потому Драко еще тогда, на первом занятии с Гермионой решил, что не будет больше терпеть наполняющую его до предела боль и сопротивляться себе самому. Пусть ему пришлось признать, что Грейнджер ему не безразлична, но зато... уже который день он не пялился на нее через весь Большой зал, не пытался поймать ее взгляд в коридорах и в общем и целом пытался вести себя как прежде, ведь Малфой знал, раз в два дня по вечерам она полностью в его распоряжении. Это на удивление радовало, а уж Уизли, который, как успел заметить Драко, с их ссоры в гостиной не ошивался рядом с Грейнджер, приводил Малфоя в***
— ... и знаешь, все еще страшновато ходить по коридорам. Не могу избавиться от чувства, что за мной следит кто-нибудь из Пожирателей, — рассказывала Джинни, сидя на каменном полу и укутавшись в мантию. — А тебя это не напрягает? — Эм... да есть такое, — отстраненно произнес незнакомец, будто и не вслушиваясь в слова девушки. Больше он ничего не сказал, продолжая молча сидеть за углом, а Джинни нахмурилась. Почти каждую ночь она встречалась со своим тайным товарищем по несчастью. Они начинали с обсуждения учебного дня в общих чертах, чтобы, не дай Мерлин, не выдать свою личность, а потом медленно переходили к накипевшим проблемам и переживаниям. Джинни старалась выговариваться за эти несколько часов, как могла, однако до сих пор так и не решилась рассказать ему о том, что до сих пор мучило ее в самых страшных кошмарах. Она пока не чувствовала себя готовой к такому большому откровению даже перед тем, кто не знал ее личности, но верила, что когда-нибудь сможет открыться. Ведь Гермиона как-то сказала, что первый путь к принятию и решению проблемы — это поделиться с кем-то своими переживаниями. Джинни в это отчаянно верила, ведь так хотела прекратить видеть эти кошмары и пугаться каждого шороха в коридорах Хогвартса, но собраться с силами и поведать об этом незнакомцу была не в состоянии. Пока что. Однако сегодня ее собеседник был крайне молчалив и, Джинни предположила, задумчив, а потому после очередного ее безрезультатного начала разговора она не выдержала. — Все в порядке? Незнакомец не ответил, и Джинни поджала губы, не зная, стоит ли ей спросить его об этом или все-таки оставить парня в покое. Однако природное шило в заднице не дало промолчать. — Хей, парень! Все хорошо? — повысила она голос. — А... э... да. Нормально, — буркнул он и зашевелился за стеной. — Уже поздно. Наверное, уже пора и... — Что с тобой? — попыталась остановить его Джинни, не зная, в ней заиграло любопытство или желание помочь своему личному «психологу». — Можешь рассказать мне, все равно... мы не знаем друг друга, так что... — Нечего рассказывать, — грубо бросил он, и его голос показался Джинни до боли знакомым. Уизли его поспешный ответ не оттолкнул, а напротив рассмешил. Он отреагировал на ее вопрос, словно еж, свернувшийся в клубочек и закрывшейся колючками от врагов. — Да ладно, чего ты сразу! Влюбился что ли? Неожиданно повисла тишина, а незнакомец резко поднялся на ноги. Послышался шелест мантии и стук обуви о каменный пол. — Я... что? Нет. С чего ты вообще?... У Джинни ни много ни мало отвисла челюсть. Знала она это абсолютное отрицание, да и видела не раз похожую реакцию у своих друзей. «Вот те на. Я ему про свои страхи, а он, оказывается, влюбился. Видимо, жизнь и правда идет дальше, пока я буксую на месте», — последняя мысль расстроила, а потому Джинни попыталась перевести тему. — Не в меня, надеюсь? — Чего? — протянул парень. — Я тебя даже не знаю. К тому же ты сразу дала понять, что занята. — Ты заметил, что перестал отрицать? — по-доброму рассмеялась Уизли. — Так и кто же тогда эта счастливица... или ты так бесишься, потому что это счастливчик? — Да не влюбился я, — взвился парень, вызывая у Джинни легкий смешок. Неожиданно теплое чувство затопило сердце. Подкалывать незнакомца и болтать о глупых влюбленностях вместо того, чтобы вариться в пучине из страхов, оказалось очень приятно. — Ну ладно, не влюбился, но значит, кто-то явно приглянулся. Выкладывай, иначе кто если не твоя полуночная собеседница выслушает тебя без лишних слов? — Ты заноза в заднице, тебе говорили? — вдруг выпалил парень. — Не представляешь, сколько раз, — рассмеялась Джинни с щемящей сердце ностальгией. — Так что? Парень замолк. Было слышно, как ветер шумел за каменными стенами, как дождь стучал по стеклам, и как незнакомец ковырял пол ботинком. Джинни напряглась, вслушиваясь в тишину, пытаясь понять, не бежит ли кто в сторону нарушителей порядка, и нетерпеливо глянула в сторону поворота в соседний коридор. — Ну? — подтолкнула она незнакомца. — Это... просто сложно объяснить. — Говори как есть. Что в голове вертится, то и говори. — Просто мне всегда казалось, что я хорошо понимаю людей. Чаще всего один человек будет относиться к другому так же, как он к нему. Это было основой всех взаимоотношений в моей жизни, а сегодня я вдруг понял, что может быть по-другому. — Эм, оке-е-ей, — протянула Джинни, даже не зная, как реагировать на это. — Я же говорю, фигня какая-то. — И это все? — Да. Джинни, совершенно сбитая с толку, передернула плечами, посильнее утопая в мантии. «Странный какой-то этот парень. Наверное, с Равенкло с такими странными суждениями». — А еще меня бесят ее запястья, — неожиданно выпалил незнакомец. — Они слишком... слишком... агрх, я не знаю. «Вот это уже куда ни шло». — Значит, смена жизненных суждений и запястья. Интере-е-сненько. — Ничего интересного, — буркнул парень. — Просто... раздражает. Джинни усмехнулась, понимая и одновременно сочувствуя парню. Вдруг вспомнилась ее влюбленность в Гарри, которая теперь перешла в более глубокие чувства, и на сердце стало еще теплее. Захотелось вдруг прибежать к нему и обнять, просто так, чтобы показать, что она очень дорожит им и любит. «Завтра первым делом так и сделаю». — Нужен совет? — Нет, — сразу грубо бросил парень. — Как знаешь, — покачала головой Джинни, — но чтобы тебя это не свело с ума, советую присмотреться к этой девушке. Она явно тебя зацепила, но ты это как любой человек по началу пытаешься осознать. Когда примешь это, станет легче, поверь. — Ладно, — выдохнул он, и девушка услышала благодарность в его словах, — так что ты там говорила про коридоры? — То, что пора идти спать, парниша, продолжение разговоров по душам будет завтра.17 сентября, четверг
Казалось, эта первая таблица из учебника была бесконечной. Малфой опять, вперед нее схватив в руки учебник, зачитывал вопросы, заставляя Гермиону думать, что этот проект заставлял их не то чтобы выучить новый сложный вид чар, а завести себе новое близкое знакомство. «Флитвик что, в сводники подался?» — Любимая повседневная одежда? — Толстовка и джинсы. Твоя? — Брюки и рубашка. — Серьезно? — Что тебя так удивляет? — вскинул брови Малфой. — Разве это комфортно постоянно быть таким... официальным? Гермиона не знала, когда это произошло, но с н-ного по счету вопроса гриффиндорка вдруг поняла, что без задней мысли расспрашивала Драко подробнее, искренне интересуясь тем или иным ответом на вопрос. Просто потому что люди так делают — общаются. К тому же это явно помогало создать в голове более подробную картину человека, которого ей придется воссоздать с помощью чар иллюзии. — Если ты забыла, напоминаю, Грейнджер, я вырос в семье магов, а потому с детства приучен к мантиям и костюмам, и это для меня и есть обычная одежда. Грейнджер едва успела сдержать поползшие вверх брови, ведь Малфой довольно мягко указал на то, что она магглорожденная. Это было однозначно странно, но приятно, и Гермионе не особо это нравилось. Она чувствовала, как что-то в ней неисправимо менялось по отношению к Драко, и это пугало до чертиков. — Ну а не хотелось попробовать что-то новое? — первое, что пришло в голову, выдала девушка, пытаясь стряхнуть с себя чувство некой симпатии. — Меня все устраивает, Грейнджер, — закатил глаза Драко. — К тому же вы в этих странных объемных кофтах выглядите довольно глупо. — Зато удобно, — возразила Гермиона. — Ну это вполне в твоем стиле — променять красоту на удобство, — язвительно произнес Малфой и уперся взглядом в страницу книги. Грейнджер же невольно съежилась от слов слизеринца. «Ну вот, опять все как всегда». Несмотря на то, что его шпилька в ее адрес должна была восприниматься обычно, Гермиона отчего-то почувствовала себя ущербно. Так будто ее волновало мнение Малфоя о своей одежде. «Глупость какая!» Она отвела взгляд, пытаясь проглотить это странное чувство, возникшее в ней, но наткнулась на то, что совсем не ожидала. Из прохода между стеллажами на открытое пространство со столами для учебы вышел Рон. Он держал в руках несколько книг, смотрел в пол и выглядел довольно напряженным. Гермиона тут же вскочила на ноги, отчего парень, видимо заметив периферическим зрением движение, глянул в ее сторону, но тут же отвернулся, ускорившись и вылетев из библиотеки. Прошла почти неделя, а она так и не поговорила с Рональдом. Жгучее раздражение, непонимание и бессилие скручивались в животе в неприятный узел. Спустя неделю с их ссоры Гермиона уже успела обдумать все заново и теперь не могла никак справиться с чувством, что она очень виновата перед Роном, который своим поведением лишь больше давал ей прочувствовать вину. Джинни сообщила Гермионе спустя два дня после их разговора, что предупредила Рона о ее занятиях с Малфоем, и сказала, что ее брат был очень обеспокоен этим по сравнению с некоторыми, после чего Джинни обстоятельно перевела взгляд на Гарри. Но несмотря на это, Рональд не пытался выйти на контакт, что действовало на Гермиону очень удручающе. Сейчас же, увидев в библиотеке своего парня, пока она сидела напротив другого, праздно беседуя с ним на личные темы, на душе стало еще паршивее, чем было до этого. Тяжело вздохнув, Гермиона опустилась обратно на стул и вдруг поймала пристальный взгляд серых глаз, от которого захотелось спрятаться. — Что случилось у вас с Уизли? Грейнджер заметила, как его лицо на секунду дрогнуло, будто он сам удивился, что задал этот вопрос, но не придала этому значения, потому что сейчас ей было не до Малфоя. — Не твое дело, — грубо бросила она, начиная нервно теребить край лежащего рядом пергамента. «Может, надо было все-таки побежать за ним и поговорить? Но не могу же я постоянно бегать за ним. Это глупо. Когда сам будет готов, наверняка он...» — Ты права, не мое, — пожал плечами Драко. — Однако видеть Уизли таким тихим одно удовольствие, вот и хотелось узнать, что же такого у вас... — Мы не обсуждать тут мои личные проблемы собрались, Малфой, — зло перебила Гермиона Драко, опять говорящего раздражающие слова и лезущего куда не следовало. — Задавай следующий вопрос. — О, так я тебя задел своими словами, — с самодовольно-победоносной улыбкой протянул Малфой, возвращая Гермиону воспоминаниями на несколько лет назад. Она думала, что испытала в присутствии Драко что-то теплое? Так вот все это фигня. Сейчас легкая симпатия с лихвой компенсировалась злостью и раздражением, которые взбрыкнулись в ней после его слов. — Не обольщайся, та ересь, что вылетает из твоего рта, уже давно меня не задевает. — Ох, как хорошо, что ты мне сказала, — притворно благодушным тоном заявил Драко. — Значит, я могу поменять тактику и заставить тебя беситься другим способом. Гермиона поджала губы, уставившись на Малфоя злым немигающим взглядом. Больше ни о чем расспрашивать его не хотелось, да и вообще разговаривать с ним не было никакого желания. Гермиона про себя хмыкнула. Малфой уже который раз умудрялся ослабить ее бдительность, а потом рушить все представления о себе одной фразой или действием, и Грейнджер бесило, что она велась на все это. «Каким бы обычным человеком он иногда ни казался, он остается все тем же надменным засранцем, которому только дай волю поиздеваться над кем-нибудь. И почему я постоянно пытаюсь посмотреть на него по-другому?» — Следующий вопрос, — процедила Гермиона, желая уже поскорее покончить с этой бесконечной таблицей и уйти. Драко, будто и не чувствуя яростного настроя Гермионы, ухмыльнулся и посмотрел в книгу. — Любимая парадная одежда? — Мантия, — произнесла Гермиона, не желая даже задавать тот же самый вопрос Драко. Ей просто хотелось поскорее уйти, а Малфой вел себя так, словно все так и должно быть. И это выводило из себя еще больше. — Какую одежду ты никогда не наденешь? — Любую с глубоким декольте. Видимо, это был блок вопросов, связанных с одеждой, и Гермиона силилась не закатить глаза. «Кто вообще додумался до вопросов такого плана? Они же не дают никакой нужной информации о человеке!» — Любимая обувь? — Кроссовки. Хотелось пойти, найти Флитвика и сказать, что выбор темы для проекта просто ужасный. Вместо того, чтобы готовиться к ЖАБА или текущим занятиям, она сидела в библиотеке и отвечала на кучу каких-то бессмысленных вопросов. А еще хотелось разыскать Рона и заставить с ней поговорить. Ну а верхом радости было бы, если она сейчас перестала чувствовать на себе этот насмешливый взгляд дурацких серых глаз. — Какой наряд для Хеллоуина ты бы выбрала? — Ведьмы, — буркнула первое, что пришло в голову, Гермиона. — Никогда не было желания примерить форму для квиддича? — Нет. — Какое на тебе сейчас белье? — Белое хлопковое. Слова, сказанные быстрее, чем мозг их проанализировал и разрешил произнести, казалось, почти сразу обожгли Гермионе губы. Она вытаращилась на Драко, застывшего с абсолютно непроницаемым лицом, и отчетливо почувствовала, как щеки начал жечь румянец. — Это... это было в списке вопросов? — неуверенно пролепетала она, чувствуя, как феерический стыд окутывал ее сознание, заставляя уши неимоверно гореть. «Я только что рассказала Драко Малфою, какое на мне белье!» Она понимала, что могла не отвечать и сразу остановиться, но на волне злости говорила настолько бездумно, что... попала в его ловушку. Спустя секунду Грейнджер заметила, как уголки губ Драко медленно, но верно начали дергаться, а затем он... разразился хохотом. Гермиона, кипя от негодования на себя, на Малфоя, на Рона и Флитвика, которые довели ее до такого, громко фыркнула и скрестила руки на груди, откинувшись на спинку стула. Она не имела понятия, что ей делать после этого, а потому не нашла ничего лучше кроме как буравить смеющегося Малфоя взглядом, будто она могла испепелить его им. Но вместо этого мозг предал Гермиону. Смеющийся Драко оказался неожиданно интересным объектом для изучения. Казалось, смеялся он искренне, будто она рассказала ему до умопомрачения смешную шутку. Гриффиндорка завороженно смотрела на обнажившиеся белые ровные зубы, на одну ямочку, выделяющуюся на правой щеке, на зажмуренные глаза с маленькими морщинками вокруг, на подрагивающую грудь. Он показался Гермионе таким искренним, каким-то даже теплым. Ее сердце сделало кульбит, а внутри что-то щелкнуло так неумолимо быстро, что Гермиона не успела это предотвратить. — Мерлин, Грейнджер... твое лицо... когда ты поняла... что сболтнула... — начал Драко, держась за бока. — Этот вопрос... того стоил. Его широкая улыбка и блестящие весельем глаза, которыми он так прямо и открыто взглянул на нее, заставили девушку даже забыть о собственном смущении. — Придурок, — пробормотала она, все еще не веря в правдивость произошедшей ситуации. — Зато ты теперь не выглядишь так, будто готова василиска задушить голыми руками, — произнес Малфой, пожимая плечами. Отсмеявшись, он опять взял в руки книгу, но что более удивительно — Драко ни слова не сказал об ответе на его вопрос. Это опять сбило Гермиону с толку. Точно так же, как его смех, поведение и то, что он ни разу за время их занятий не назвал ее грязнокровкой. Она терялась в своих странных ощущения от этого вынужденного общения, и ей это абсолютно точно не нравилось, ведь Драко Малфой все же ее враг, или, точнее сказать, недруг. И она не должна была менять статус их отношений, несмотря на его странное поведение, их предположительную близость на шестом курсе и испытываемые ею чувства. Не должна.