10 октября, суббота
Интерьер кабинета директора померк, и перед глазами вспыхнуло изумрудное пламя. В лицо ударил холодный поток воздуха, а желудок неприятно сжался. В ушах загудел ветер, но не прошло и минуты, как ступни Драко коснулись каменного пола за многие мили от Хогвартса. Гостиная мэнора встретила Малфоя привычным холодом и величием, в отличие от матери, с улыбкой кинувшейся к сыну. — Драко, дорогой. Нарцисса выглядела значительно лучше, чем полтора месяца назад. Драко сразу отметил, что синяки под глазами исчезли, а эмоции уже касались взгляда, а не только черт ее лица. — Мама, — приветственно сказал он, давая миссис Малфой поцеловать себя в щеку. Нарцисса отстранилась спустя пару секунд и положила ладони на лицо сына, заставляя Драко почувствовать себя тем самым одиннадцатилетним мальчишкой, которого встречали на вокзале Кингс-Кросс после первого года обучения в Хогвартсе. — Как ты? Что нового в школе? — Все хорошо, — не смог сдержать улыбки Драко. — Пойдем, — улыбнулась ему в ответ мать. — Тинки уже накрыла стол в малой столовой. Позавтракаем, и ты мне обо всем расскажешь. Длинное, глубокого изумрудного цвета платье Нарциссы шуршало при ходьбе, а их шаги по паркету отдавались глухим эхом в ушах. С картин на Драко высокомерно смотрели родственники и высокопоставленные друзья семьи, будто оценивая его принадлежность к древнему роду Малфоев. Драко тут же вспомнил пустой, холодный коридор, горячие губы на его губах, тонкие пальцы, перебирающие пряди на затылке, и громкое дыхание вперемешку с влажными звуками поцелуев. Под взглядами людей с картин Малфой невольно почувствовал себя провинившимся, хотя по сути это было и не их делом. Они все уже давно умерли, и только ему решать с кем проводить время, кого целовать, кого... — Так что нового в Хогвартсе? — вырвала его из собственных мыслей Нарцисса, заходя с ним под руку в столовую. — Слышала, у седьмого курса своя собственная гостиная. В камине мерно потрескивал огонь, окна в пол открывали прекрасный вид на сад мэнора, а Малфой был лишь рад, что они взяли привычку пользоваться малой столовой. После присутствия в их доме Волдеморта большая комната ассоциировалась с воспоминаниями, не предрасполагающими к приему пищи. Драко отодвинул для матери стул, а затем сам сел за сервированный на двоих стол. Ощущение от осуждающих взглядов растаяло под прекрасным запахом блюд и заинтересованным взором матери, и напряженные плечи Малфоя сами по себе расслабились. — Да, теперь у нас своя гостиная. Насколько я знаю, раньше там был бальный зал основателей, а сейчас его разделили на четыре части для каждого факультета, — произнес Драко, накладывая в тарелку хрустящие ломтики бекона. — Видимо, Макгонагалл решила, что младшекурсникам не следует видеть наши мрачные лица и во время отдыха. — И как вы все уживаетесь? — задала вполне резонный вопрос миссис Малфой. Драко вспомнил прошедшую вечеринку, настороженные взгляды однокурсников с других факультетов и желание слизеринцев показаться не тем, кем они являлись. Уголки губ сами по себе дернулись в ухмылке. — Нормально, — все же ответил Драко. — Нам уже не по одиннадцать, так что не переубивать друг друга мы вполне способны. — Ну хорошо. А как учеба? Малфой пустился в рассказы о скучных школьных буднях — ведь кроме встреч с Грейнджер в его жизни не было ничего интересного, но рассказывать о ней он, естественно, не собирался. Иногда прерываясь на поглощение пищи, Драко слушал истории матери о жизни чистокровных леди ее возраста. Малфою даже на секунду показалось, что он вернулся в прошлое. Словно и не было всех тех страшных событий, словно мэнор не был эпицентром насилия и жестокости. Казалось, еще немного и в столовую зайдет отец, поцелует мать в щеку и примется рассказывать о своих делах, пытаясь вдолбить в голову сына то, о чем следует думать будущему наследнику рода Малфоев. — Так ты мне расскажешь, почему вдруг решил навестить отца? — произнесла Нарцисса, аккуратно отпивая чай из белой фарфоровой чашки. — Впервые за все время его заключения. Драко пожал плечами. После финальной битвы, когда они всей семьей в срочном порядке покинули полуразрушенный Хогвартс, Малфой не мог не вздохнуть с облегчением, ведь они были живы. Он не хотел больше участвовать ни в каких планах Темного лорда, он не хотел думать о смертях и убийствах, Драко просто хотел насладиться мыслью, что они смогли выкрутиться и выжить. Но отец был иного мнения. Несмотря на то, что на поле битвы он подчинился грозному взгляду Нарциссы, трансгрессировав в мэнор, дома он сразу дал понять, что не отступится от своих идей и служения Темному Лорду. Люциус перевернул все поместье в поисках способа вернуть Волдеморта к власти, не обращая внимания на просьбы сына и жены прекратить. А потом за ними пришли авроры. Драко был готов к этому, а потому просто дал себя вывести из мэнора, молясь Мерлину, чтобы это было не последним визитом в родовое гнездо. Нарциссу, как он и думал, освободили буквально на следующий день по просьбе Поттера, проведя ускоренное слушание, а Драко остался в Азкабане в соседней камере с отцом. Малфой должен был чувствовать себя лучше, зная, что за стеной находится близкий человек, которому он не переставал подражать всю жизнь, но вместо этого именно тогда Драко и одолело то самое ощущение отвращения к отцу. Он слышал, как Люциус пытался призвать Темного Лорда, слышал его шепот, которым он хотел убедить Драко, что Волдеморт воскреснет и освободит их, а потом они опять будут подчинять себе магический мир. Тогда-то Драко и понял — отцу было все равно на семью, все равно на него, Нарциссу и их благополучие. Люциус Малфой хотел лишь власти и одобрения того, кто уже умер. Он преследовал только корыстные порывы, не думая ни о ком, кроме себя. Поэтому, когда Драко вывели из камеры на суд, он понял, что больше ничего не хочет слышать об этом человеке. На эмоциях он даже понадеялся, что тот сдохнет в камере Азкабана за то, что заставил их семью пройти через все это. Малфоя, не без помощи Поттера, оправдали с применением некоторых санкций, и Драко, вернувшись в мэнор, сообщил матери, что отца для него больше не существует. Он променял их на Темного Лорда, а значит, и ему он не был нужен. Так что написав на днях матери письмо с просьбой устроить ему встречу с Люциусом, Драко был уверен, что она не оставит его неожиданный порыв посетить Азкабан без внимания. — Мне надо разузнать некоторые аспекты бизнеса, который он вел, а также по рамкам договора я обязан сообщить ему, что собираюсь вступить в наследство в ближайшее время, — произнес Малфой заранее подготовленный ответ. — Я думала, ты собирался заняться этим после окончания школы, — удивленно приподняв брови, сказала Нарцисса. — Собирался, — кивнул Драко, вспоминая разговор с Грейнджер, который подтолкнул его к переосмыслению своих планов. — Но недавно понял, что если я хочу после окончания школы начать свой бизнес, то нанимать людей, искать помещение, спонсоров и готовить макет проекта нужно уже сейчас. Малфой ожидал дальнейшего продолжения разговора, возражений матери, ведь он должен был продолжить бизнес отца, но с удивлением увидел, как ее губы изогнулись в нежной мягкой улыбке, а глаза заблестели от подступающих слез. — Мам, ты чего? — удивленно произнес Драко, второй раз в жизни замечая такие эмоции на лице матери. Нарцисса протянула руку и положила свою ладонь на его, крепко сжимая. — Я так горжусь тобой, — прошептала она срывающимся голосом. Сердце дрогнуло и воспарило куда-то за границы его привычного понимания. Драко смотрел в светло-голубые глаза матери и чувствовал, как приятное тепло разливается по телу от ее неприкрытой искренности. Сейчас он ощущал себя в кругу семьи куда больше, чем раньше. Как оказалось, надо было лишь выкинуть из своей жизни отца, чтобы узнать, что такое настоящая родительская поддержка и гордость.***
Но оставалось еще кое-что провернуть, прежде чем Драко мог полностью забыть о существовании Люциуса. Холод каменных стен, шаги впереди идущего охранника и ясно слышимые завывания ветра заставляли вспомнить, каково томиться в камере без надежды на хороший исход. Остановившись около одной из дверей на этаже, волшебник взмахнул палочкой, снимая магический барьер, а потом вставил в замочную скважину ключ. Дверь со скрипом отворилась, и охранник отошел, давая Малфою пройти внутрь. — У вас есть двадцать минут, — прохрипел охранник в спину Драко, прежде чем захлопнуть за ним дверь, изолируя Малфоя от окружающей действительности. Мужчина, сидящий в углу грязной, серой камеры, вскинул голову, давая разглядеть свое осунувшееся лицо. — Отец. — Драко, — сипло произнес Люциус, тут же начиная выпрямляться и вставать. «Ну конечно, он же всегда должен строить из себя аристократа». — Я бы спросил как ты, но думаю, не стоит. По тебе и так все видно, — не сдержался Драко, пытаясь показать отцу, что сейчас на высоте был именно он, и старания отца придать себе деловой вид его совершенно не трогали. — А ты не изменился. Ведешь себя как мальчишка, хотя тебе уже восемнадцать, — насмешливо произнес Люциус. Драко даже не повел бровью. Вполне в стиле отца пытаться казаться хозяином положения, когда это было совсем не так. — И что же привело тебя ко мне впервые с момента суда? — У меня есть несколько новостей, — без долгих предисловий начал Драко. Окружающая обстановка его напрягала, и он не собирался находиться здесь, с этим человеком больше положенного времени. — Для начала мне нужно узнать заклинание от сейфа, в котором хранятся все бумаги по твоему бизнесу. — Так ты собрался продолжить мое дело? — с явными нотками одобрения в голосе произнес Люциус. Драко, лишь обладая выдержкой отца, поведение которого он копировал много лет, смог скрыть язвительную улыбку, прежде чем произнести: — Нет, я собрался уничтожить твой бизнес и отгородиться от всех незаконных дел, которые ты проворачивал с его помощью. — Значит, решил стать законопослушным волшебником и отбелить статус семьи Малфоев. Похвально, — спокойно произнес Люциус. — Только вот это можно сделать не уничтожая то, над чем я работал годами. Следует лишь перетянуть на свою сторону нужных людей и... — В том-то и дело, отец, — перебил его Драко, — что я не хочу никого перетягивать на свою сторону, потому что никакой моей стороны нет. Нашу семью ненавидит все магическое сообщество, но я хочу это исправить без подкупов и увиливаний. Я хочу уничтожить твой бизнес, чтобы начать свой с чистого листа и постараться забыть о твоих способах жизни, чтобы в будущем семью Малфоев никоим образом не ассоциировали с Пожирателями смерти или Волдемортом. Черты лица Люциуса, казалось, заострились еще сильнее. Драко заметил, как его глаза негодующе сощурились, а ладони сжались в кулаки. — Мелкий гаденыш. Я столько вложил в тебя, а ты смеешь... — Ты про снисхождение к окружающим и высокомерие? Это ты вложил в меня? Или ты про изуродованное меткой предплечье, постоянный страх смерти и борьбу за свою жизнь даже сейчас, в мирное время? — делая шаг к нему, громко произнес Малфой. Внутри что-то едва уловимо взмыло ввысь. Промелькнула странная мысль, что это была гордость за себя. — Я больше не равняюсь на тебя и не боюсь. Я собираюсь жить так, как я хочу, и твое мнение меня не интересует. Люциус окинул его испытывающим взглядом, а затем явно довольный собой выдал: — Зато тебя явно интересует заклинание, отпирающее сейф с бумагами. — Да, — спокойно согласился Драко, — но если ты мне его не скажешь, я не расстроюсь. Просто разнесу до основания родовое гнездо Малфоев, над которым ты так трясешься. — Ты не посмеешь так поступить, — прошипел Люциус, и Драко показалось, что тот был готов вцепиться в его глотку. — Тогда наследства тебе не видать. Малфой лишь холодно хмыкнул. Он знал, что Люциус постарается использовать все козыри, вот только его отец не знал, что Драко уже давно позаботился о наследстве. Все же не зря он был Малфоем. — Ты думаешь, я настолько глуп и пришел к тебе, заранее не изучив весь процесс передачи наследства? — насмешливо протянул Драко. — Ты был настолько помешан на Темном Лорде и на поиске возможностей для его воскрешения, что даже не изучил бумаги, которые принес тебе адвокат прямо перед судом. Я заранее обсудил с ним все исходы твоего слушания и его будущую заработную плату, если он захочет работать на меня после твоего пожизненного заключения. Так что он слегка подправил документы о наследовании и мелким шрифтом прописал, что при твоем пожизненном заключении и после моего письменного заявления о желании вступить в наследство, все имущество семьи Малфоев переходит ко мне. Так что вот, — Драко вытащил из кармана мантии сверток пергамента и буквально впихнул в руки Люциуса. — Ты получил заявление. Мне осталось лишь получить доступ к банковской ячейке через бумаги. Поэтому я спрашиваю еще раз. Ты скажешь заклинание или мне уже готовиться к полнейшей перестройке дома? Люциус взглянул на лист пергамента в руках, а затем посмотрел на сына. В его глазах сквозила ярость, заставляя Драко лишь острее ощущать сжимающее грудь превосходство над отцом, у которого теперь едва ли был выбор.***
Быстрый взгляд на часы, висящие на стене. Нервное постукивание пальцем по коленке, затем нетерпеливый вздох. Атмосфера стерильной белизны давила, заставляя все изнутри зудеть, настолько хотелось быстрее выйти из кабинета. Хотя, может, дело было и не в окружающей обстановке. Целительница еще раз взмахнула палочкой над головой у Гермионы. Еще один быстрый взгляд на часы. Стрелки застыли в нужном положении, оповещая о том, что с начала сеанса прошел всего час, а казалось, что целая вечность. Даже история магии с профессором Бинсом не была настолько утомительной и выматывающей. Миссис Адамс спустя пять бесконечно долгих минут наконец отошла от Гермионы и села за письменный стол напротив, отложив волшебную палочку в сторону и взявшись за блокнот. — Вы сегодня несколько рассеяны, не так ли, мисс Грейнджер? — Много контрольных работ на неделе, — не задумываясь, выпалила Гермиона. Очередной взгляд на часы. «Почему минутная стрелка такая медленная?» — Вам не стоит перенапрягаться, — по-доброму пожурила ее миссис Адамс. — Вы принимаете зелье, которое я вам дала на прошлом сеансе? — Конечно. В голове тут же всплыли воспоминания, когда Гермиона последний раз видела пузырек с этим зельем. «Ох, не самое лучшее место для подобных воспоминаний». Грейнджер понимала, что миссис Адамс не будет применять легилименцию, чтобы узнать реальные причины ее поведения, но все же считала, что осторожность не повредит. — И как? Видели ли вы какие-нибудь сны или, может, целые воспоминания? Участие в глазах целителя убивало, но еще больше давило на нервы ожидание предстоящей встречи с Малфоем. — Увы, нет. — Может, вас преследовало чувство дежавю в определенные моменты? — не отступала миссис Адамс. — Нет. «Я всего лишь вспомнила одно из самых страшных и болезненных воспоминаний, перед этим выпив весь пузырек с вашим зельем, миссис Адамс», — параллельно своему ответу подумала Гермиона. Целительница нахмурилась, явно расстроенная тем, что улучшения в состоянии Гермионы приостановились. Грейнджер еще раз взглянула на часы. «Почему время так медленно тянется?» Миссис Адамс же явно не слышала внутренних терзаний пациентки, а потому продолжала допытываться до нее, не веря в то, что методика ее лечения — которой, как считала Гермиона, и не было — не работает. Но по истечении получаса целительница, раздраженно пыхтя, все же отпустила Грейнджер, в очередной раз напоминая ей принимать зелье по утрам теперь уже по три капли. «Еще бы было, что принимать», — мысленно хмыкнула Гермиона. Выйдя через центральные двери больницы Святого Мунго, являющиеся витриной магазина на не самой оживленной улице, Гермиона глубоко вдохнула свежий октябрьский воздух. Настроение внезапно улучшилось, а нервозность преобразовалась в предвкушение. Грейнджер отправилась вдоль по улице, прикидывая, что до Косой аллеи она дойдет за полчаса и еще час надо будет где-то подождать Драко. «Интересно, как он выбрался из Хогвартса?» Гермионе вообще многое было интересно. В голове мелькали варианты их прогулки по Лютному переулку, идеи, чем Драко мог заниматься сейчас, и самое главное — думает ли он так же много, как и она, о прошлом вечере. В голове все еще пел приятный женский голос, а они танцевали в углу гостиной, утонув во взглядах друг друга. Уголки губ сами приподнялись в дурацкой счастливой улыбке, которую Гермиона сразу спрятала в бледно-лиловом шарфе. Грейнджер не знала, заметил ли кто-то их медленный танец или быстрый уход из гостиной, но... Гермиона была настолько воодушевлена случившимся, что ей было все равно. Она все еще помнила ощущения от его присутствия рядом, помнила, как он касался ее и вел в танце, а также помнила, как жестко его губы врезались в ее. Она быстро шла по улице в центре Лондона, но ее мысли все еще были полностью поглощены случившимся в Хогвартсе. Казалось, она могла ощутить его дыхание на своей коже, жесткое тело, прижавшее ее к стене, влажные губы, исследующие ее рот, а затем и шею. В шарф пришлось уткнуться еще сильнее. Гермиона опять вспомнила, что кожа ее шеи пестрела яркими бордовыми следами, будто гордо знаменуя точку невозврата. Она целовалась с Драко Малфоем в темном коридоре замка, и ей настолько понравилось, что она ждала встречи с ним не только из желания наконец приобрести недостающие ингредиенты. «Черт, я и правда влипла». Но это уже не омрачало ее настроения. Гермиона просто смирилась. Да, ей нравится Малфой, ей нравится с ним целоваться, нравится ждать встречи с ним... но на этом все. Это не какие-то серьезные отношения, это вполне могло быть недолгой увлеченностью, так что Гермиона предпочитала не зацикливаться на своих чувствах. Так было легче. Однозначно. Буквально промчавшись через «Дырявый котел» дабы не быть замеченной посетителями паба, Гермиона оказалась в Косой аллее и сразу направилась к одной малозаметной кофейне, как раз недалеко от поворота на Лютный переулок. Нельзя было, чтобы ее заметили, иначе от толпы поклонников не будет отбоя — уж это Гермиона уяснила еще летом. Черный чай с мелиссой приятно пах, сэндвич с ветчиной способствовал насыщению, а в самой кофейне было очень уютно, но Гермиона едва ли это почувствовала. Взгляд все еще притягивали стрелки часов, а нога сама по себе начинала дергаться в нетерпении. С каждой минутой, приближающей ее к встрече с Малфоем, вездесущие бабочки начинали все активнее порхать в желудке, вызывая тошноту. Ладони вспотели, а дыхание участилось. Последний взгляд на часы. «Пора». Гермиона вышла из кофейни, сразу же оглядываясь по сторонам и проверяя, нет ли поблизости журналистов, которые могли увидеть ее и проследить (на каникулах бывало и не такое) или людей, которые в принципе обратили бы на нее внимание, которое сейчас было совершенно ни к месту. Грейнджер знала, что собирается провернуть нечто крайне незаконное, а потому ей следовало быть осторожнее. Никого не заприметив, она направилась к месту встречи, ощущая, как с каждым шагом колени подкашивались все сильнее, а время неожиданно приобрело способность ускоряться. На часах было ровно три часа, когда Гермиона остановилась в тени громадной вывески, рекламирующей женскую магическую косметику, у входа в Лютный переулок. Драко она не заметила, а это сразу заставило ее занервничать. «Может, часы спешат?» — Грейнджер. — Ох, Мерлин! Гермиона подпрыгнула на месте и обернулась, чувствуя, как сердце подпрыгнуло до горла. — Тише, — шикнул Драко, подходя ближе к ней. — А не надо так подкрадываться! Сердце словно еще активнее начало выталкивать кровь по сосудам. На Гермиону подул ветер, и она отчетливо почувствовала запах сигаретного дыма, который вдруг ощутился на языке горьковатым послевкусием. Перед глазами опять промелькнуло его лицо в свете софитов так близко с ее, а потом ощущение от его губ на ее. «Ох». Гермиона тяжело сглотнула и попыталась по самые щеки утонуть в шарфе. Это было глупо, но по сверкнувшим глазам Драко ей показалось, что он смог понять, о чем она думает. Малфой стоял в метре от нее, закутавшись в черную наверняка дорогущую мантию, и смотрел так прямо и остро, что становилось неловко. Гермионе бы хотелось, чтобы он подошел еще ближе, прижал ее к себе и глубоко поцеловал, заставляя прочувствовать всю горечь сигарет, которые он недавно курил. Однако было не время думать о таком, и Грейнджер, собравшись с мыслями, произнесла: — Куда мы направляемся? — Накинь капюшон, — вместо ответа сказал Драко, делая то же, что и посоветовал Гермионе. Грейнджер не было смысла препираться. Она сама понимала — Лютный переулок не то место, где ей следует праздно прогуливаться. Надо было войти и выйти из него максимально незаметно, а сокрытие лица под капюшоном этому очень способствовало. — Держись ближе ко мне, не оглядывайся по сторонам и старайся ни с кем не пересекаться взглядом, — проинструктировал Драко, неожиданно серьезно взглянув на Гермиону. — В общем, не привлекай к себе внимания, Грейнджер. Поняла? — Да. Малфой в последний раз окинул ее пристальным взглядом и ухватился за ткань мантии, сильнее натягивая капюшон на ее глаза. Гермиона задержала дыхание, не ожидая его действий и ощущая, как все внутри затрепетало. «Это забота?» — пронеслось в голове, но Драко уже кивнул своим мыслям и отвернулся от Грейнджер. — Тогда идем. Драко первый скользнул в полумрак переулка, заставляя Гермиону задержать дыхание и кинуться за ним. Естественно, ей было не привыкать попадать в какие-то передряги и блуждать по опасным закоулкам — спасибо Гарри и Рону — однако обычно Грейнджер надеялась на свой ум, а здесь он мог и не пригодиться, просто потому что волшебникам в этом месте было легче крикнуть непростительное заклятие, чем ждать, пока она придумает, как выбраться из передряги. Лютный переулок был эпицентром черной магии и опасных волшебников, а в таких местах Гермиона чувствовала себя максимально неуютно. Драко, не оборачиваясь на Грейнджер, шел впереди, лавируя между редкими прохожими, также закутанными в темные мантии с ног до головы. После падения Волдеморта аврорат основательно взялся за продавцов и покупателей Лютного, а потому бродить по нему в открытую было опасно. Гермиона старалась не оглядываться, но она могла ощущать зловещий холод, исходящий от обшарпанных темных кирпичных стен, а также холодные расчетливые взгляды, цепляющие ее фигуру из темноты. «Черт, надо было снять шарф. Наверное, он привлекает внимание». Грейнджер вздрогнула, съежилась и ускорилась, догоняя Драко и стараясь идти с ним рука об руку. Она скосила взгляд в его сторону и не увидела лица за тканью капюшона. Это заставляло нервничать еще сильнее. Гермиона чувствовала подкрадывающееся беспокойство от неизвестности и ощущения бессилия, а потому пришлось посильнее сжать палочку в кармане и наконец решиться на один тихий вопрос в надежде на разговор: — Нам еще долго идти? Недовольное лицо Драко тут же показалось из-за капюшона. — Где-то минут пятнадцать. «Пятнадцать минут?!» — прокричало подсознание, а вслух она произнесла: — Это какое-то засекреченное место? — Типа того. — А к кому именно мы идем? — Слишком много вопросов, Грейнджер. — Я имею право знать, — не смогла устоять от возмущения Гермиона. — Тебе не кажется? — Нет, не кажется, — пробубнил Драко, опять прячась за капюшон. — Просто иди молча и не высовывайся. Потом все узнаешь. Гермиона недовольно фыркнула. В такие моменты ей хотелось его стукнуть или огреть Ступефаем. «Ему что, сложно ответить?» Грейнджер, насупившись, уставилась себе под ноги, проклиная скрытность Драко, и вытащила из карманов руки, поправляя капюшон, как вдруг заметила на вымощенной плиткой дороге сверкающие золотом перья. Она тут же нахмурилась и оглянулась в пылу любопытства. Они как раз проходили мимо пугающей темной лавки, в витрине которой стоял самый настоящий феникс причудливой золотой окраски. Он был поистине прекрасен, перья ярко сверкали даже в темноте магазина, приковывая внимание. Грейнджер остановилась, не ожидая увидеть такое прекрасное создание в Лютном переулке, как вдруг из темноты выскочил уродливый скрюченный мужчина, одетый в изношенную дырявую мантию, и вцепился ей в предплечье, заставляя вздрогнуть от боли. — Понравилась птичка, красавица? — мерзко подмигнув Гермионе, прохрипел волшебник, все сильнее сжимая свою грязную ладонь на ее руке. — Хочешь зайти внутрь и посмотреть поближе? — Н-нет, — ответила Гермиона, забыв о волшебной палочке, об осторожности и собственной отваге. — Отпустите. — Ну что ты, не стесняйся. Пойдем, я дам тебе ее погладить. — Нет, отпустите. Мне надо идти. Все внутри заледенело от ужаса. Гермиона хотела окликнуть Малфоя или воспользоваться палочкой, но ее будто парализовало. Этот мужчина не был страшным чудовищем, которого надо было победить, он не был загадкой, которую стоило быстро решить, он был простым уродливым продавцом, который пытался затянуть Гермиону в свой ветхий, пыльный магазин. — И все же, я настаиваю, — ухмыльнулся волшебник, в то время как Гермиона, опустив голову, пыталась вырвать руку из его хватки и спрятать лицо за тканью капюшона. — Кого-то ты мне напоминаешь, красавица, только вот... — Отпусти ее, — послышался грозный стальной возглас позади. — Немедленно. — О, молодой господин, я не знал, что девушка с вами, — тут же отпустил Гермиону волшебник. — Я хотел всего лишь... — Нам не интересно. Засунь свою иллюзорную птицу себе в задницу, — прошипел Драко, — иначе твой гнилой магазинчик не досчитается единственного сотрудника. Только когда Малфой крепко ухватился за ее запястье, Гермиона очнулась. Драко, не говоря ни слова, быстро двинулся вдоль по переулку, буквально таща за собой Грейнджер, едва поспевающую за ним. — Что в словах: «Не смотри по сторонам и не пересекайся ни с кем взглядом», было не ясно? — холодно произнес Драко, наконец встретившись с ней разъяренным взглядом. — Остается молиться Мерлину, чтобы он не додумался, кого умудрился поймать за руку в Лютном переулке. Гермионе хотелось вступить с ним в громкие дебаты, ведь он мог нормально отвечать на ее вопросы, и тогда бы такого не произошло, но она лишь потупила взгляд. Во-первых, это было не самое лучшее место для перепалок, а во-вторых, она и правда чувствовала себя виноватой. Лютный переулок действовал на нее устрашающе, а потому Гермионе тяжело было собраться с мыслями и действовать разумно. Грейнджер опустила голову, полностью скрываясь за капюшоном, и продолжила следовать за Малфоем, стараясь поспевать за его быстрым шагом. Она все еще была напугана и одновременно рада, что Драко пришел ей на помощь. Сердце сделало кульбит, а его рука на ее запястье стала ощущаться несколько иначе. — Прости, — едва слышно сорвалось с ее губ, и тут же Гермиона бросила настороженный взгляд в его сторону. Драко никак не отреагировал. Не обернулся, не окинул скептическим взглядом, казалось, он даже не услышал. Но тут Гермиона почувствовала, как его рука медленно двинулась вниз, и теплая мужская ладонь обхватила ее собственную. По позвоночнику прошла дрожь, и Гермиона, поддавшись порыву, переплела их пальцы. Ноги стали ватными, а дыхание участилось. «Мерлин, Мерлин, Мерлин», — только и могла повторять про себя Гермиона. Драко сильнее сжал ее руку в своей, и она ощутила, как большим пальцем он погладил тыльную сторону ее ладони. Она не знала, что и думать. Это выходило за рамки ее рассуждений о том, что у них нет никаких отношений, но в то же время было так приятно идти с ним за руку. Чувствовать тепло его кожи и желанное присутствие рядом с ней. Но не успела Гермиона начать анализировать их не-отношения, как Драко резко остановился и дернул Грейнджер куда-то вправо, затягивая в закоулок поменьше, сразу заканчивающийся тупиком. Здесь было так же сыро, грязно и серо, как и во всем Лютном, только вот, помимо всего прочего, Гермиона еще ощутила мерзкий запах, который никак не могла идентифицировать. Хотелось поскорее уйти, но Малфой не двигался с места. Грейнджер поморщилась, начиная дышать ртом, и заглянула в сосредоточенное лицо Драко, который все еще крепко сжимал ее ладонь в своей. Он внимательно оглядел небольшое пространство и достал из кармана мантии палочку. — Отпугивающие чары создают такой запах, — вдруг произнес Малфой, смотря на стену с одной стороны от них, — чтобы здесь никто лишний не ошивался. Гермиона кивнула, думая о том, что это вполне разумно. Если это место пользовалось популярностью у богатых опасных волшебников, которые промышляли незаконными делами, то надо было обеспечить им свободный, а главное незаметный проход. — Говорить буду я, — неожиданно обернулся к ней Драко. — Ты стой и помалкивай. Нельзя, чтобы он узнал тебя, иначе сплетни о том, что «золотая» девочка совершает покупки в Лютном, разнесутся по Лондону настолько быстро, что мы даже до Хогвартса добраться не успеем. Этот продавец влиятельнее и опаснее, чем тот, что ухватился за тебя ранее. — Хорошо, — тихо ответила ему Гермиона. Ей было непривычно быть ведомой. Обычно она знала, что надо делать и как поступать, заставляя мальчиков следовать за ней. Сейчас же ей приходилось подчиняться Малфою, что было не так легко, как могло показаться. Конечно, за эти полтора месяца Гермиона прониклась к нему большим доверием и понимала, что он знает об этом мире больше, чем она, но все еще было не по себе следовать за ним беспрекословно. Грейнджер почувствовала, как Драко сжал ее ладонь в своей, а затем отпустил ее руку, заставляя холод тут же скользнуть по разгоряченной коже. В груди засвербило, но Гермиона сжала ладонь в кулак и спрятала в кармане мантии. Было не время поддаваться эмоциям. Грейнджер наблюдала за тем, как Драко внимательно осмотрел стену прямо перед ними, а потом мягко коснулся кончиком палочки трех грязных кирпичей в определенном порядке. Гермионе это напомнило проход из «Дырявого котла» в Косую аллею, но затем Малфой взмахнул волшебной палочкой и едва слышно прошептал какое-то заклинание. Кирпичи неожиданно стали менять цвет, становясь светлее и чище, а потом стена едва заметно засияла белым. — Идем, — произнес Драко и, не взглянув на Гермиону, шагнул прямо в стену. Грейнджер последовала его примеру, задерживая дыхание, как всегда это делала на вокзале Кингс-Кросс. Лицо только обожгло тепло, а Гермиона уже ступила на деревянные половицы небольшого пространства. Это было бы похоже на обычную лавку, если бы повсюду не стояли пугающие банки с теми или иными ингредиентами зелий, из закрытой плотной тканью клетки не доносилось зловещее рычание, а у прилавка не стоял бы странного вида старичок в пестрой красной мантии с высоким воротом. «Словно перечитал книг про графа Дракулу, ей-Мерлин». Продавец тут же вскинул голову, окидывая подозрительным взглядом появившихся в лавке посетителей. — Добрый день, мистер Бейл, — первым произнес Драко, уверенно подходя к прилавку. — Я нуждаюсь в особых ингредиентах для зелий, и мне вас посоветовали, как лучшего продавца на черном рынке, способного достать все что угодно за нужную сумму, — Малфой неожиданно вытащил из кармана мантии черный кожаный мешочек и опустил на стеклянный прилавок с характерным звуком. — Это оплата ваших услуг. Старичок перевел взгляд с мешочка, который, Гермиона была уверена, наполнен золотыми галлеонами, на скрытое капюшоном лицо Драко. «И опять он мне ничего не сказал: ни о предоплате, ни о стоимости покупки». Гермиона раздраженно поджала губы, едва сдерживая себя, чтобы не заставить Малфоя убрать деньги и сказать, что платить за все будет она, как вдруг старичок устрашающе улыбнулся и деловито произнес: — Я вас слушаю. — Мне нужен один рог двурога и пять лепестков перламутровой виньетки. — Сейчас посмотрю, что есть в наличии. Мистер Бейл подхватил с прилавка кожаный мешочек и, сунув в карман, отправился к проходу между стеллажами. Как только он отошел, рычание из прикрытой тканью клетки стало еще более яростным, и Гермиона вздрогнула, отшатнувшись в сторону. Ей, как защитнице магических созданий, хотелось высказать этому мистеру Бейлу все, что она думает о содержании зверей вне воли, но ей слишком нужны были ингредиенты для зелий, которые достать, по-видимому, мог только он. Поэтому Гермиона, вспомнив о деньгах, направила свое недовольство на Малфоя. — Ты должен был сказать мне, что надо отдельно платить за его услуги, а не только за товар, — прошипела она, приблизившись к Драко. — Я сам узнал об этом только сегодня, — явно нехотя ответил Драко, — поэтому забей. — Скажи, сколько ты ему заплатил, и я тебе отдам. И не смей платить за ингредиенты. У меня есть деньги, я не нуждаюсь в благотворительности. — Я сомневаюсь, что ты носишь с собой больше ста галлеонов, Грейнджер. — Так в качестве предоплаты ты дал ему сто галлеонов? — челюсть Гермионы, казалось, повстречалась с полом. Это была куча денег, на сто галлеонов можно было столько всего купить, что у нее в голове не укладывалось, как можно было дать продавцу столько денег даже не за сам товар, а лишь за то, что он его выслушает. — На черном рынке это установленная сумма. Что-то типа первичного взноса, если ты хочешь, чтобы люди достали тебе что-то незаконное и потом не распространялись об этом, — объяснил Драко, тяжело вздохнув. — К тому же я уверен, сами ингредиенты также выйдут не дешево, поэтому я заплачу. Гермиона лишь отвела взгляд в сторону, не найдя что сказать. Она даже не знала, что ее раздражало больше — Драко, который заранее не сказал ей о деньгах, ведь для него такие суммы почти ничего не значили, или что она должна ему как минимум двести галлеонов. Чувствовать себя неподготовленной, да еще и должной кому-то, было отстойно, но Гермионе больше ничего не оставалось. Спустя минуту из прохода между стеллажами показался мистер Бейл с небольшим коричневым мешочком. — Рог двурога, — произнес он, кладя товар на прилавок. — Виньеток в запасе не осталось, но завтра должна быть поставка. Один господин заказал их для себя около месяца тому назад, но я могу вам продать товар, если вы придете раньше него и окупите мои извинения, принесенные ему за то, что в партии будет не хватать пяти лепестков. Гермиона даже не успела ничего сказать Драко, как он произнес: — Сколько он обещал заплатить? — Двести пятьдесят за партию. — Я заплачу триста и пятьдесят сверху. Вас устроит? Гермиона сглотнула, начиная рассчитывать, сколько денег ей выплатило государство, и хватит ли ей их, чтобы рассчитаться с Драко и потом не голодать после окончания школы. — Более чем, — тут же разулыбался мистер Бейл. — Приходите завтра к девяти утра. — Хорошо. Сколько за рог двурога? — Пятьдесят. Пока Драко рассчитывался, Гермиону накрыло осознание, что без него она бы и правда не продвинулась в приготовлении зелья. «Кто бы мог подумать, что Флитвик со своим проектом так мне поможет». Спустя пару минут Драко и Гермиона вышли из скрытой чарами лавки и направились вдоль по дороге в сторону Косой аллеи. Гермиона была настолько поглощена мыслями о деньгах и Малфое, что даже не заметила, как быстро они преодолели переулок. Только когда они опять оказались в тени рекламной вывески у входа в Лютный, Гермиона осознала, что завтра надо опять посетить лавку, чтобы забрать последний ингредиент. — Ты собрался завтра вернуться туда? — спросила она, снимая капюшон. — Ты только сейчас это поняла? — Но как? — Гермиона пропустила мимо ушей язвительность Драко, заглядывая ему в глаза. — Надо ведь вернуться в школу и... — Тебе надо вернуться в школу. Меня отпросили на все выходные, так что мне ничего не мешает прийти сюда завтра. Гермиона насупилась. Конечно, они не наткнулись на авроров, и Драко, как оказалось, чувствовал себя в Лютном переулке вполне свободно, в отличие от нее, но все равно... Он и так за все заплатил и все организовал. Грейнджер просто не позволяла гордость оставаться в стороне. — Нет, я пойду с тобой. — К чему это упрямство? — холодно взглянул на Гермиону Драко. — Со мной ничего не случится, я с детства ходил по Лютному переулку с отцом, так что вполне способен не напороться на неприятности, в отличие от тебя. — Я пойду с тобой, — упрямо отчеканила она, скрестив на груди руки. Гермиона знала, что со стороны это выглядело странно и по-детски, но ей не хотелось объяснять ему причины своего поведения. — Как знаешь, — закатил глаза Драко, — но не представляю, как ты собираешься отпрашиваться у Макгонагалл. — А как ты отпросился? — Ей написала мать, — пожал плечами Малфой. — Поэтому я сейчас спокойно вернусь домой. А что будешь делать ты до завтрашнего утра? — Я... Гермиона нахмурилась. И правда, чтобы отпроситься у Макгонагалл еще на день нужна была веская причина, да и в Лондоне ей было негде остановиться на ночь. Конечно, была площадь Гриммо, но если она туда пойдет, то оповещающие чары, которые Гарри наложил на дом, тут же доложат ему о внезапном посетителе. Гермиона начала перебирать всех друзей и знакомых, как вдруг внезапная идея озарила сознание. — Я знаю, что делать.***
В магазине «Всевозможные волшебные вредилки» было как всегда шумно и весело. Слышался детский хохот и гвалт разговоров. Гермиона оглянулась по сторонам, пытаясь найти хозяина, как вдруг услышала оклик: — Гермиона? Она резко обернулась и заметила хозяина магазина, выходящего из-за прилавка. — Джордж! Гермиона сразу отметила синяки под его глазами и широкую улыбку, которая выглядела неестественно на его веснушчатом лице. Он явно изо всех сил старался походить на себя прежнего, но получалось, мягко говоря, не очень. Джордж подошел к Гермионе, тут же заключая ее в теплые дружеские объятия. Сердце болезненно сжалось от воспоминаний о его погибшем брате, и Грейнджер посильнее прижалась к Уизли, будто надеясь забрать частичку его боли. — Увидел копну твоих волос и подумал, что пора заканчивать экспериментировать с гелием для новой продукции, — хмыкнул Джордж, отстраняясь от Гермионы. — Какими судьбами в Лондоне? — У меня сегодня был сеанс в Мунго. — И как успехи? Еще не истыкали тебе мозг заклинаниями? — Если бы. Пока ничего нового, — покривила душой Гермиона. — Как дела? Как бизнес? — Потихоньку, — пожал плечами Джордж, оглядывая помещение. — Бизнес процветает, как видишь. Есть куча маленьких проказников, которые клянчат у родителей деньги, готовясь к первому году в Хогвартсе. Растет новое поколение, — не без гордости вздохнул Уизли. — Да уж, — хихикнула Гермиона. — Остается только пожелать терпения Макгонагалл. — С нами-то она научилась управляться, а мы уж точно были покруче всех этих малышей, — улыбка с губ Джорджа тут же сошла, и он перевел тему, фокусируя взгляд на Гермионе. — Ты ведь не просто так пришла. Я прав? «Да уж, проницательности ему не занимать». Грейнджер неловко замялась, но затем глубоко вздохнула и произнесла, решая не увиливать: — У меня есть кое-какие дела в Лондоне завтра с утра, и мне бы очень пригодилась твоя помощь. — В чем именно? — прищурился Джордж, складывая руки на груди. — Ты не мог бы написать своей матери и сказать, что я захотела тебя навестить, раз уж была в Лондоне, и ты был бы рад, если бы она отпросила меня у Макгонагалл до завтрашнего дня. Гермиона неловко замерла, смотря в удивленное лицо Джорджа. Она старалась не выдавать своих эмоций, но сердце, казалось, слишком громко ухало в груди. Она понимала, что ее просьба звучала очень странно, но это был единственный план, который гарантировал ей возможность остаться в Лондоне до завтра. — И что же за дела у тебя в Лондоне, в одиночестве? Грейнджер закусила губу. Она не любила лгать, особенно близким людям, а потому лишь смогла выдать: — Я не могу тебе сказать всего, но... это очень важно для моих воспоминаний. Гермиона замерла, ожидая его решения, как вдруг Джордж широко улыбнулся. — Хватит так тушеваться, Гермиона, — сказал он, кладя ладонь на ее плечо. — Я бы в любом случае помог тебе. Сейчас же напишу матери, и, думаю, она будет только рада знать, что я не провожу очередной вечер в одиночестве, но... — теперь была очередь Джорджа неловко запнуться. — Сегодня ко мне должна была зайти Анджелина, и я... — О, что ты! Конечно, я все понимаю! — воскликнула Гермиона. — Ты не обязан проводить со мной время. — Но где ты остановишься? — В «Дырявом котле», — пожала плечами Гермиона, заранее найдя место для своего ночлега. — Может, мне достанется та же комната, что и на третьем курсе. — Точно все в порядке? Я могу перенести свои планы, если... — Нет-нет, что ты! Все хорошо. Правда. Джордж прищурился, внимательно смотря на Гермиону, а потом медленно кивнул. — Ладно, но сегодня вечером отправь мне сову, чтобы я знал, что с тобой все в порядке. — Конечно. — И когда вернешься в Хогвартс, тоже напиши мне, чтобы я смог отрапортовать матери, что ты доставлена до замка в целости и сохранности. Гриффиндорка кинулась благодарно обнимать Джорджа, который не преминул заметить, что ему очень нравится Гермиона Грейнджер, нарушающая школьные правила. Чувство облегчения накрыло с головой. Теперь Гермиона могла не волноваться, что ей придется отпустить Драко одного в Лютный переулок или заставлять Макгонагалл сердиться и волноваться. Еще около получаса Гермиона провела с Джорджем. Пока он показывал ей свои новые изобретения, от Молли прилетела сова с крайне положительным ответом на его вопрос, так что волноваться больше было не о чем. Попрощавшись с Джорджем и пообещав еще навестить его, в качестве алиби Гермиона приобрела в подарок несколько сувениров и вышла из магазина на Косую аллею. Сумерки медленно опускались на Лондон. Фонари освещали прогуливающиеся парочки и одиноких волшебников, спешащих по своим делам. Гермиона направилась в сторону «Дырявого котла», ощущая себя неуютно в одиночестве, как вдруг... — Грейнджер! Девушка в очередной раз за день вздрогнула от неожиданности и тут же остановилась, оборачиваясь. — Малфой? — удивленно выдохнула она. — Что ты здесь делаешь? — Ждал, пока ты наговоришься с Уизли, — ровно ответил Драко, подходя почти впритык к Гермионе. — Мне надо было точно знать — ждать тебя завтра или нет. Гермиона моргнула. В свете фонаря его серые глаза отдавали едва уловимым блеском. Ноздрей опять коснулся запах сигаретного дыма, и стало как-то спокойнее. — Джордж договорился с Молли, так что я могу остаться до завтра в Лондоне. — Понятно, — Драко ответил так безэмоционально, что Гермиона не смогла разобрать — он был раздражен или все-таки рад. — Где собираешься ночевать? — Хочу снять комнату в «Дырявом котле», — произнесла Гермиона, пожав плечами. — Отлично. Пойдем. Малфой уверенно направился вдоль по улице, заставляя Гермиону опять следовать за ним. — Куда? — нахмурившись, произнесла Гермиона. — Ты же сама сказала — в «Дырявый котел». — Я не понимаю, что ты... Вопрос немым облаком повис в воздухе, и Драко, тяжело вздохнув, остановился. Он вел себя странно, и мозг Гермионы отказывался что-либо понимать без его объяснений. — Ты не собираешься отпускать меня одного в Лютный, ну а я не собираюсь отпускать тебя одну в какой-то паршивый паб. Если что-то случится с «золотой» девочкой, и всплывет информация, что она была со мной, как думаешь, на кого все повесят? — Драко вопросительно приподнял брови, а затем опять спросил: — Ну так, идем? Гермиона все равно не понимала, почему он предпочел уютной кровати в своем особняке дешевый номер в пабе, но спорить отчего-то не захотелось. — Идем.