Израненные

13 октября, вторник

— Дафна? Драко сел за стол в Большом зале, отвлекая Гринграсс от разговора с Панси. — А? — Дафна обернулась, прерываясь на полуслове и прекращая крутить вилкой в воздухе. — Доброе утро, Драко. — Если бы оно было добрым, — закатил глаза Малфой, склоняясь к ней чуть ближе, чтобы точно никто не услышал тему их разговора, хотя за таким шумом это и так было нелегко сделать. — Почему ты мне ничего не рассказала? — Что? О чем ты? Голубые глаза блеснули непониманием. Дафна нахмурилась, откладывая вилку в сторону и поворачиваясь к Малфою всем корпусом. — Об этой дурацкой помолвке. — Какой помолвке? Драко вздернул бровь. «Неужели она была не в курсе?» — О той, что устроили твой отец с моей матерью, чтобы сосватать мне Асторию, — медленно пояснил Малфой, смотря на искреннее удивление на лице Дафны, а потом утвердительно произнес, отводя взгляд: — Так ты не знала. — Мой отец... что? — взвилась Дафна, вскакивая из-за стола и бросая взгляд куда-то вперед, тут же вскрикивая: — Астория! Это что, правда? Отец все-таки... — Тише ты, — материализовалась рядом младшая Гринграсс, садясь за стол с другой стороны от Драко. — Адам ничего не знает, и я не хочу, чтобы узнал. — Боишься, что этот полукровка испугается такого соперничества? — язвительно ответила Дафна, садясь обратно на скамью и понижая тон голоса. Наличие у Астории парня ситуацию облегчало и объясняло ее радость от того, что Драко не явился в субботу на званый ужин. — Ни о каком соперничестве и речи быть не может, — фыркнула Астория, а затем, вопросительно вздернув бровь, провернулась к Малфою. — Так ведь? Драко хмыкнул, закатывая глаза. — Так. У меня своих проблем по горло, мне еще вынужденной женитьбы не хватало. — И все же, — возмутилась Дафна. — Ты мне ничего не сказала. Я думала, мы закрыли эту тему летом. «Значит, что-то они об этом слышали». — Я тоже, — сквозь зубы ответила Астория. — Но когда я приехала в субботу, чтобы навестить маму, — пояснила девушка для Драко, — отец поставил меня перед фактом, а ты знаешь, что я не умею вести себя с ним, ну как... — Как я, — продолжила за нее Дафна. — А пора бы учиться. И что произошло дальше? — Мы прибыли в мэнор, а миссис Малфой уже была сама не своя. — У меня были дела в Лондоне, поэтому я остался там на ночь, — произнес Малфой. — И, как оказалось, очень вовремя. Только вот когда я прибыл в мэнор в воскресенье, мама ничего мне не сказала. Видимо, все еще надеется на осуществление своего плана. — Как меня бесят эти традиции, — закатила глаза Дафна. — Ты ведь согласилась на предстоящие смотрины с тем парнем из Болгарии, — поджала губы Астория. — Ну, тут другое дело. Мне не для кого идти наперекор отцу, да и этот болгарин... — широко ухмыльнулась Дафна. — Ты бы его видела. Я бы с удовольствием потрогала его... — Дафна! — Так, — прервал девушек Драко. — Я рад, что узнал обо всем сейчас. В ближайшее время поговорю с мамой и постараюсь доходчиво объяснить ей, что волен сам решать, с кем мне быть. — И ты уверен, что получится так просто? Я бы начала действовать более хитро, — произнесла Дафна. — Уверен, — кивнул Малфой, зная, чем мог бы надавить на мать, хоть и не очень хотел этого делать. — На выходных отец подписал все бумаги о передаче наследства, так что теперь я полноправный лорд и могу сам принимать решения за всю семью. — О, да ладно! — воскликнула Дафна, по-дружески кидаясь на шею Драко, а затем отстранилась, обращаясь к сестре: — Смотри, кого ты упускаешь, Астория! В восемнадцать лет полноправный лорд, а твой Адам... — Я люблю его, — гордо заявила Астория, вскинув подбородок. — И мне все равно на его статус. Малфой моргнул, в этот момент будто с другой стороны посмотрев на младшую Гринграсс. Она так легко во всеуслышание заявляла о своих чувствах к парню, и тут даже не было важно полукровка он или магглорожденный. Просто Малфой никогда не умел так открыто обсуждать отношения. Это не могло не угнетать, особенно сейчас, когда в отношениях с Грейнджер они подходили к определенному рубежу. И было бы легче один раз во всем признаться и жить спокойно, чем говорить загадками. Но... Драко так не умел и в какой-то мере до чертиков этого боялся. Так что в связи с последними словами Астории, она вполне могла стать его кумиром, на которого он попытался бы равняться. Если бы он не был Драко Малфоем, разумеется. — А любит ли Адам тебя настолько, чтобы пойти наперекор твоему отцу, а потом жить с мыслью, что он — причина, по которой ты не можешь общаться с семьей? Драко нахмурился, начиная думать в одном определенном направлении, как вдруг услышал: — Эм, всем привет! Он обернулся, с удивлением замечая за своей спиной Гермиону в компании Поттера и младшей Уизли. — Есть разговор, — произнес Гарри, отвечая на немой вопрос всех слизеринцев. Драко вздернул бровь и повернулся к столу, непонимающе переглядываясь с друзьями. Им, конечно, повезло, что Поттер и компания с таким рвением приступили к плану по реабилитации слизеринцев, но эта чрезмерная активность все еще напрягала. ...Гермиона зажала ладонями ремешок сумки, пытаясь не выдать своих эмоций. Взгляд то и дело падал на спину Малфоя, сидящего между сестрами Гринграсс. «Ладно Дафна, но я никогда не замечала, чтобы Драко общался с Асторией, а сейчас вижу его в ее компании уже второй раз за два дня». Предательские чувства решили сыграть с Гермионой злую шутку. Уже во второй раз она не могла совладать с собой — вчера, сама того не ожидая, призналась Малфою, что волновалась о нем, а сейчас... ревновала? В животе все поджималось к позвоночнику, а сердце неравномерно билось, подавая симптомы аритмии. Гермиона отвела взгляд, уставившись куда-то в тарелку Нотта, сидящего к ним лицом. Надо было держать свои чувства в узде, активно участвовать в разговоре, но роль ведущего, как всегда, перенял Гарри, давая Гермионе время совладать с собой. Взгляд скользнул на вилку в руках Панси, которой та крутила в воздухе, задумчиво смотря в пространство перед собой. Грейнджер старалась глубоко дышать, укрощая сердцебиение, но... «Может, у их семей какие-то дела? Хотя... Какие дела могут быть с девушками? Согласно всем канонам аристократичного строя, их не принято посвящать в бизнес. А может, Драко решил пригласить их в свое предприятие? Насколько я слышала, Астория на своем курсе одна из умнейших ведьм». Гермиона закусила губу, анализируя по так или иначе доносившимся до нее слухам уровень знаний Астории, и совершенно непреднамеренно перевела взгляд на Драко, который уже повернулся к ней лицом. Малфой сидел вполоборота, так же как и сестры Гринграсс. Его серые, сверкающие в утреннем свете глаза изучающе скользили по лицу Гарри, а затем — совершенно внезапно — они пересеклись с Драко взглядами. Все внутри воспарило и завибрировало одновременно, Гермиона выпустила нижнюю губу из плена своих зубов и неловко моргнула, не зная, что следовало сделать. Конечно, безумно хотелось перебить Гарри и наконец узнать, что связывало Драко с сестрами Гринграсс, кроме дружбы, но она лишь продолжала смотреть в его глаза. Неожиданно один уголок губ Драко пополз вверх, а глаза хитро сощурились. Гермиона опять пораженно моргнула и прислушалась, пытаясь понять, что такого он мог услышать, что так среагировал. —...наш совместный танец вполне может показать, что мы не собираемся враждовать, — вещал Гарри, и Гермиона поняла, что Драко наверняка услышал про парный танец на балу Героев. — А так как там будет еще и пресса, то о наших взаимоотношениях станет известно во всем Лондоне. Как вы, думаю, понимаете, вам будет это только на руку. — А зачем это нужно вам? — резонно поинтересовался Тео. — Мы в следующем году выпустимся, и защитить младшекурсников от нападок Уилсона и подобных ему будет некому. Да, директор попытается исправить положение вещей, но, будем честны до конца, она проблему не решит, пока до учеников, да и до всех волшебников, не дойдет, что вы не враги. Мы достаточно настрадались, и я хочу, чтобы другие поколения учащихся чувствовали себя в Хогвартсе безопасно, — ответил Гарри, а затем оглядел всех. — Так что вы подумайте, каким образом хотели бы объединиться в пары. Надо будет составить список и передать профессору Спраут, так как она будет ответственна за подготовку к балу. Драко изогнул бровь, а Гермиона наконец отвела взгляд, понимая, что они слишком долго — до неприличия долго — смотрели друг на друга. Астория поправила свои длинные светлые локоны, невольно привлекая к себе внимание, и Грейнджер опять ощутила острый приступ меланхолии. — Получается, мы можем выбрать кого угодно с других факультетов? — лениво спросила Панси, все еще покачивая вилкой в воздухе. — Конечно, если только этот человек согласится с вами вальсировать, — ответила Джинни. — Пока о предстоящем событии знаем только мы, но уже завтра профессор Макгонагалл оповестит об этом всю школу. Так что у вас есть около двух дней на раздумья. — Ну что, вы согласны? – спросил Гарри, завершая их небольшую беседу. Слизеринцы переглянулись. Гермиона слишком усердно старалась не смотреть на платиновую макушку, а потому вздрогнула, когда услышала громкое «Да» от Тео, который ответил за всех.

***

В библиотеке было до невозможности тихо. Рон в очередной раз раздраженно вздохнул, гипнотизируя взглядом страницу дряхлого на вид учебника, и сжал перо в кулаке. Послышался треск. «Да сколько же можно!». Рон зажмурил веки до белых кругов перед глазами и разжал кулак, заставляя обломки пера упасть на стол. Терпение было на исходе. Уизли никогда не отличался особой сдержанностью, поэтому не треснуть кулаком по парте, заставляя задрожать книжные полки, было очень тяжело. Но приходилось держать себя в руках, ведь, выйди он из себя, мадам Пинс немедля выкинет его из библиотеки за нарушение идеальной тишины. Этого нельзя было допустить. Заниматься больше было негде, да и, помимо чар, надо выполнить задание по защите от темных искусств и трансфигурации, что означало — понадобится еще куча учебников. Сейчас Рон особенно остро почувствовал пустоту в своей жизни. Рядом не было Гермионы, которая показала бы, какие учебники открыть, с каких страниц читать, а потом помогла бы ему расшифровать эту дурацкую руну, которая дала бы ответ на некоторые аспекты эссе по чарам. Гарри и Джинни, полностью ушедшие в организацию помощи слизеринцам, тоже не могли поддержать его страдания во время выполнения домашней работы, а Лаванда... с ней все было слишком сложно. Ее странный энтузиазм от просиживания задницы на диване в гостиной, пока вокруг творилась вакханалия из-за смешения всех факультетов, напрягал и послужил причиной уже нескольких скандалов. После их последней ссоры они не разговаривали уже неделю, так что... Да, все было сложно. Рон уже не был уверен, что Лаванда — именно то, что ему было нужно. Спокойствие и отвлечение, которое она приносила ему раньше, испарились, оставляя Рона совершенно одного в этом замке. Из-за этого, а еще в связи с ужасающей неуспеваемостью по половине предметов после расставания с Гермионой, Рон наконец-то решил, что пора бы взяться за ум. Он посчитал, что это его и от внутренних переживаний отвлечет, и оценки выправит, но только вот не подумал о том, насколько ему будет сложно. Только сейчас он начал понимать, что помощь Гермионы была тем самым столпом, на котором держалась его вполне сносная учеба все эти годы, а также неплохая сдача СОВ. А сейчас... Он только и мог, что тихо биться головой о парту и ломать перья, уже не представляя, какую книгу открыть, чтобы понять значение этой гребаной руны и ответить на все вопросы в эссе. Рон открыл глаза, уставившись на полки с книгами перед собой, и набрал полную грудь воздуха. Медленно выдохнув, он опять глубоко вздохнул и так по кругу, пока злость и раздражение немного не улеглись. — Ладно, — сказал он шепотом и опять открыл оглавление книги, надеясь найти ответы на свои вопросы там. Медленно скользя взглядом по странице и вчитываясь в названия глав и их разделов в очередной раз, Рон почувствовал, как его начала накрывать безысходность. «Мерлин, и даже спросить не у кого, что эта за дичь такая начиркана в учебнике!» Уизли немного истерично вздохнул и уронил голову в ладони, словно надеясь, что ответ сам объявится в его голове. — Скрежет твоих умственных потуг слышен даже в соседней секции, — Рон резко поднял голову и посмотрел вправо, с удивлением замечая Панси, свободно усевшуюся на стол, за которым он сидел. — Ну? Что там у тебя? Уизли нахмурился, недоверчиво вглядываясь в нарушительницу его одиночества. — Ничего, — буркнул он. — Я сам разберусь. Паркинсон, несмотря на их прошлый разговор по душам и ее вполне тихое поведение, все еще не вызывала доверия. Что было ожидаемо. Все же к кому, как не к ней, ему относиться с настороженностью? — Ага, конечно, — закатила глаза Панси, раскачивая стройными ногами в воздухе. — Судя по количеству учебников и времени, проведенном за одними лишь чарами, под тобой скорее стул воспламенится от напряжения, нежели на тебя вдруг снизойдет озарение. — Откуда ты знаешь, сколько я здесь нахожусь? — подозрительно спросил Рон. Ему не нравилось, что Паркинсон так часто начала мелькать рядом с ним. Ему было некомфортно от одной лишь мысли, что с Панси Паркинсон можно было нормально общаться и просить ее о помощи в учебе, хотя, казалось бы, он должен был согласиться на все, ведь его ситуация была по-настоящему патовой — завтра сдавать эссе, а он даже и половины не написал из-за этой долбаной руны. — Я пришла несколько часов назад и в попытках найти уединенное место для выполнения домашнего задания заглядывала в каждую секцию, так и заметила тебя, — пожала плечами Панси. — Я уже сделала чары, травологию и защиту от темных искусств, а ты, судя по названию учебников, все это время сидишь над одним предметом. Внутри все неожиданно замерло. Рон уставился на Панси широко раскрытыми глазами, пытаясь вспомнить последнее занятие с профессором Спраут. — На этой неделе еще надо что-то сдавать по травологии? — с паникой в голосе спросил Рон, замечая, как все его противоречия в мгновение испарились. — Да, проект по травам, способным помочь в твоей будущей профессии. Уизли сглотнул. Перспектива принятия помощи от Паркинсон уже не казалось такой ужасной. Все же в стремлении не получить очередную плохую оценку все средства были хороши, а Панси, всегда учившаяся на твердое «выше ожидаемого», была неплохим вариантом. «Если я получу еще одно «Отвратительно», то маме, скорее всего, отправят письмо о моей успеваемости... А это последнее, чего бы я хотел добиться». Перед глазами встало заплаканное лицо Молли Уизли, и Рона передернуло, мысленно возвращая его к ужасному лету. — Ох, — выдохнул Рональд, переводя взгляд на учебник по чарам, в котором была написана руна, а потом — на первый попавшийся учебник по рунам, который он увидел. — Я... — Уизли сглотнул, посмотрел на Панси, пристально наблюдающую за ним, и ткнул пальцем в книгу. — Я не могу понять, что значит эта руна, и поэтому не могу сделать вывод по одному из пунктов в эссе. Паркинсон не хмыкнула, не обозвала его придурком и не закатила глаза, а просто взяла со стола учебник и взглянула на страницы. — Хм-м-м, — протянула она. — Эта руна не из стандартного словаря, поэтому зря ты так испепелял его взглядом. Если мне не изменяет память, она как-то связана с четырьмя стихиями... Так, надо найти «Словник чародея». Панси спрыгнула со стола и отправилась в секцию древних рун, виляя бедрами и заставляя ткань юбки мягко колыхаться. Спустя пять минут перевод был найден, и Рон начал быстро строчить эссе, понимая, что у него еще воз и маленькая тележка заданий, а Панси неожиданно переместилась к нему за стол, что Уизли едва ли заметил, так воодушевленный прогрессом. «Это руна всего лишь означала огонь, Мерлин! Почему ее не было в словаре?» Свыкшийся через какое-то время с присутствием слизеринки, он даже несколько раз задал ей пару вопросов по теме, чтобы не ошибиться в заключении. На мгновение Рон задумался, насколько ситуация иронична: все друзья были заняты, а Паркинсон, с которой они собачились с первого курса, молча сидела рядом, после того как помогла ему. «Никогда не знаешь, откуда можно дождаться помощи», — подумал Рон, мысленно возвышая Панси в своих глазах. Все же они однокурсники и вполне могли заниматься учебой вместе. В этом не было ничего такого, ведь так? — Ты уже решил, с кем будешь танцевать на балу Героев? Кончик пера замер над пергаментом, не доведя закорючку буквы до конца. — Танцевать? — Рон сглотнул. — Я слышал только про речь, которую нам надо будет толкнуть на сцене. — И тебя не смутило слово «бал»? — закатила глаза Панси, продолжая писать свое эссе. Рон закусил губу, откинувшись на спинку стула. Уизли не был силен в выступлениях на публике, а потому, после того, как услышал от Невилла про их основную функцию на балу, погрузился в себя и, видимо, не расслышал про танцы — еще одну его проблемную точку. — Ну, с Лавандой, скорее всего. Теперь уже Панси вскинула брови и оторвалась от пергамента, взглянув на Рона. Свет от свечи упал на ее лицо под таким углом, что Рон неожиданно заметил, какие острые у нее скулы и на удивление отлично сочетающиеся с этим пухлые губы. — Ты вообще со своими друзьями разговариваешь? Они сегодня сообщили нам, что решили провести очередную благотворительную акцию. Хотят, чтобы все танцевали с людьми не со своего факультета. В знак того, что мы все такие молодцы, решили не давать войне встать между нами, — закатила глаза Паркинсон, кривя губы на последних словах. — А, ну... ясно, — ответил Рон, уже представляя, с каким воодушевлением Гарри распинался перед слизеринцами, а Гермиона стояла рядом и поддакивала. Ему были понятны причины их действий — войны с них и правда уже было достаточно — однако Рон считал, что это уже слишком. А вдруг он не хотел танцевать с кем-то другим, кроме своей девушки? Или вообще не хотел танцевать? — И я слышала, что Лаванда уже нашла себе партнера на бал, — как бы невзначай добавила Панси, переводя взгляд на свое эссе. — Что? — тут же дернулся Рон, не веря услышанному. «Мы, конечно, поругались, но это ведь не было поводом...» В голове тут же закружился целый ворох мыслей. Он вдруг вспомнил, как легко Лаванда начала лезть к нему, зная, что он встречался с Гермионой, как холодно она стала воспринимать его переживания после расставания с Грейнджер и как быстро она ускользала от него, предпочитая вечеру наедине с ним постоянные посиделки в гостиной и странные шушуканья с Парвати, о сути которых она никогда не рассказывала ему. «Хотя... это ведь тоже ничего не значит», — совладав с собой, подумал Рон. — «Все может быть совсем не так». — А ты знаешь, с кем она собралась на бал? — наконец выдавил Уизли, думая о том, что она всего лишь пошла на поводу у Гарри, не решаясь противостоять его авторитету, но выбрала какого-нибудь равенкловца или хаффлпаффца. — С Тео Ноттом. Укол в самое сердце. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Тяжелый вздох. В груди разлился обжигающий холод. Шаткий карточный домик под названием «отношения» опять рухнул, а вялые мысленные крики надежды стали неслышны под ощущением предательства. Губы изогнулись в слабой улыбке. На секунду он почувствовал горький вкус рикошетного удара судьбы.

14 октября, среда

Драко кинул в зелье две щепотки размолотого рога двурога и стал быстро помешивать, создавая воронку прямо в центре для особого распределения ингредиента. Эликсир, как и указано в рецепте, принял горчичный цвет, над котлом зависла пелена пара, а Драко почувствовал очередную волну волнения, смешанного с тоскливым предвкушением при мысли о том, что до завершения приготовления зелья осталось два дня. Всего лишь два дня, и Грейнджер примет эликсир, который либо поможет ей вспомнить все забытые воспоминания за два года, либо погрузит ее в глубочайшую кому. На самом деле, Драко уже порывался высказать свои сомнения по поводу употребления Гермионой этого зелья, но понимал, что она его не послушает. Казалось, все вокруг знали, что Гермиона Грейнджер никогда не отступится от своих целей, чего бы они ей ни стоили. Однако ее твердость духа и уверенность в лучшем исходе не могли помешать Малфою накручивать себя. Два дня, и Гермиона может вспомнить их общение на шестом курсе, узнать об обстоятельствах потери ее памяти, а также, оценивая полную картину их взаимоотношений, наконец решить, достоин ли Драко ее внимания. Два дня, и Гермиона могла больше никогда не очнуться, если он не предпримет все возможные меры ее безопасности втайне от нее. Два дня, и его будущее, хоть и в малой доле, но решится. По позвоночнику прошла дрожь, и Драко мотнул головой, стараясь запрятать эти мысли как можно глубже в свое сознание. Максимально глубоко. Он взглянул на страницу книги и тут обратил внимание на равномерный раздражающий звук. Драко, даже не оборачиваясь, определил, что это было похоже на постукивание пяткой о пол. «Грейнджер нервничает?» Малфой сравнил цвет эликсира в котле с нужным окрасом на данном этапе приготовления, удовлетворенно кивнул сам себе и, оставив зелье дальше томиться на слабом огне, наконец обернулся, прислоняясь бедрами к парте и складывая руки на груди. Грейнджер и правда стучала пяткой правой ноги о пол. Она сидела, поставив локти на стол и склонившись над книгой перед собой. Ее взгляд был заметно расфокусирован, губа закушена, а нога все также нервно стучала по полу. Драко хотел было отвлечь ее вопросом, надеясь узнать, что с ней такое, но милая морщинка между нахмуренных бровей заставила его замереть на полуслове. Уголки его губ сами поползли вверх. «Я веду себя глупо», — критически выдал про себя Малфой, тем не менее не отрывая взгляда от ее застывшего в задумчивом напряжении лица. Гермиона вдруг подняла руку и, заправив прядь волос за ухо, начала накручивать ее кончик на палец. Малфой завороженно проследил за тем, как изящно ее запястье при этом изогнулось. Он сразу вспомнил о своем вчерашнем желании пригласить ее на бал, ведь там бы он мог держать эту изящную ладонь в своей. Внутренности тут же поджались к позвоночнику. Драко понимал, что ее вчерашнее проявление чувств говорило само за себя, но... поверить в правдивость ее слов было тяжело. Малфой просто не привык быть объектом таких чувств, ему скорее было легче принять ее ненависть, чем симпатию. А оттого Драко сам не заметил, как начал накручивать себя. «До бала еще много времени, я успею пригласить ее и после того, как она примет эликсир. К тому же... Может, потом она передумает и решит, что со мной лучше не общаться, раз я виноват в том, что она лишилась своей памяти за два предыдущих года. Да и Гермиона вполне может не захотеть показывать на широкую публику наши... отношения? — Драко вздохнул и трусливо подумал. — Не сейчас». Несколько раз моргнув, Малфой отстранился от парты и направился к окну, решив, что покурить будет не лишним, заодно он мог отвлечь ее, сделав вид, что не заметил ее нервного состояния. Звук его шагов никак не привлек внимания Гермионы, так же как и скрип оконной рамы. И только когда холодный промозглый ветер ворвался в теплый кабинет, Драко услышал ее голос: — Обязательно курить прямо сейчас? — Скоро сдвоенные зелья, а отвратительные восклицания Слизнорта без предварительного употребления никотина я долго не выдержу. Малфой, даже стоя к ней спиной, почувствовал, как Грейнджер раздраженно закатила глаза, и слегка дернул уголком губ в полуулыбке. Сигарета оказалась во рту почти незаметно — настолько привычен был порядок действий. Горький дым ударил в горло, и Драко с наслаждением его вдохнул, ощущая, как всего лишь на секунду тревоги отступили. Он уставился куда-то в туманную серость неба, не замечая, как в голове опять начал прокручиваться их с Грейнджер танец на вечеринке в гостиной. Он вспомнил, как приятно было ощущать Гермиону, прижатую к его телу, как приятно было полностью погрузиться в атмосферу происходящего, забывая обо всем на свете, и покачиваться с Грейнджер под музыку, как... — Кого бы ты мог назвать своими друзьями? Малфой резко повернул голову влево. Гермиона стояла рядом, положив ладони на подоконник, и внимательно глядела в окно. Драко проследил за ее взглядом, пытаясь понять, куда именно она смотрела, и уставился в темень Запретного леса. — Очередной вопрос из книги? — Да. Драко затянулся сигаретным дымом, обдумывая ответ. Вопрос был довольно сложный. Он никогда не был настолько близок и откровенен с кем бы то ни было, чтобы человек подходил под все параметры слова «друг». — Мне достаточно тяжело отнести кого-то к этой категории, но... я бы сказал, что Забини, Гойл, Нотт, Паркинсон и Гринграсс те немногие, кого бы я мог назвать друзьями. Мы с ними знакомы с детства, и я в них более или менее уверен. — Гринграсс это... Дафна или Астория? — Дафна, конечно, — недоуменно нахмурился Драко, переводя взгляд с верхушек темных елей на Гермиону. — Астория всегда была слишком маленькой для нашего круга. С чего ты вообще взяла, что я говорю про нее? Гермиона посмотрела на свои руки, а затем медленно, будто сомневаясь, перевела взгляд на Драко. — Часто замечаю вас вместе, — пожала она плечами, пытаясь казаться безразличной. — Позавчера так вообще вы были вдвоем у нашего кабинета. Ее слова и поведение немедленно вызвали в нем бурю эмоций. Драко прищурил глаза и затянулся сигаретой, стараясь удержать свои губы от победоносной, понимающей улыбки. Он выдохнул дым, заставляя его улетучиться вместе с ветром, выкинул сигарету и захлопнул окно. Все звуки в кабинете тут же стихли, в противовес тому, какой шум из хоровода мыслей возник в голове Малфоя. — Значит, ты за меня не только беспокоишься, как мы выяснили вчера, — не удержавшись, поддразнил ее Драко, поворачиваясь к Грейнджер лицом, — а еще и... ревнуешь? — Что? Я... — тут же вспыхнула Гермиона, приходя в движение. Она сделала шаг назад, заправила прядь волос за ухо, а потом скрестила руки на груди, быстро взяв себя в руки. Однако недостаточно быстро для глаз Драко, который уже смог раскусить ее. — Мне просто интересно, какие темы для разговора у вас могут быть, если вы не общаетесь. Драко склонил голову на бок, пристально вглядываясь в лицо Грейнджер, и его осенило. «Так вот почему она так нервничала. Хотела узнать, что нас связывает с Асторией и, возможно... немного ревновала, — размышлял Малфой. — Но стоит ли ей все рассказывать?» Драко сделал шаг вперед, сокращая между ними расстояние. Карие глаза взволнованно вспыхнули, но Гермиона не отступила. Малфой почувствовал острое желание физического контакта с ней, однако сумел удержать руки при себе, вспоминая, при каких обстоятельствах его ладони отлично бы смотрелись на ее талии. В области солнечного сплетения все заворочалось. Опять круговорот мыслей замкнулся на этом дурацком балу Героев. Однако сейчас Малфой чувствовал себя в своей тарелке. Спросить напрямую, просто взять и из ниоткуда поднять такую тему для него было немыслимо. Драко боялся показаться слишком заинтересованным во всем этом, а вот сделать вид, что он хочет сыграть на ее желании узнать нужную информацию, было вполне в его стиле. Только вот Грейнджер вряд ли могла догадаться, что Малфой был уверен — она не станет идти у него на поводу и откажется, если по-настоящему не захочет этого. А ее сообразительность и смекалка в будущем помогут ей вытащить из него информацию по поводу Астории, в этом Драко был также уверен. — Прежде чем решить, сказать тебе правду или нет, — начал Драко, вживаясь в роль коварного обольстителя, каким она и должна была его видеть, и слегка склонился к ней, — позволь кое-что спросить. — Хорошо, — на выдохе произнесла Гермиона, смотря ему прямо в глаза. Малфой хотел бы отвести взгляд, собраться с мыслями, четко продумать свой вопрос и, может, хоть немного подготовиться, но не дал себе времени передумать. — Будешь моей парой на балу?