***
Ощущение от его присутствия в помещении смешивалось с диким страхом за жизнь. Гермиона видела его платиновую макушку за плечом егеря и думала о том, почему он находился в мэноре, а не в Хогвартсе. Резкое движение, когда Беллатриса заставила Гарри упасть на колени, привлекло внимание Гермионы, и она закусила нижнюю губу, понимая, что за этим должно последовать. — Ну же, — с дикой манией в глазах произнесла Лестрейндж, смотря на Драко. Все внутри сжалось. Грейнджер знала: Малфой не дурак и сразу догадался, что перед ним не кто иной, как Гарри, а потому была уверена — сейчас он все подтвердит и через пару секунд здесь окажется Волдеморт, готовый убить их компанию одним взмахом волшебной палочки. Гермиона это понимала, но даже не могла найти в себе сил разозлиться на Драко. Они находились по разные стороны баррикад и ничего не обещали друг другу, а значит, в любом случае боролись за свою сторону… — Я не уверен, — его тихий голос прорезал звенящую тишину холодного зала. …или нет? Гермиона резко выдохнула и слегка дернулась вперед, отчего рука Сивого на ее шее сжалась сильнее. Она не могла поверить, что Драко колебался. Малфой, который при любой возможности был рад подставить ее, Гарри и Рона сейчас отсрочивал их гибель? Под ребрами разлилось тепло, а на глаза навернулись слезы. Люциус приблизился к сыну, кладя руку ему на шею. Его жест показался настолько отвратительно властным, что Гермиона внутреннее задрожала. Окрыленная надеждой на спасение, она лишь острее ощутила вспыхнувшие в ней чувства к Драко, а потому, несмотря на свое патовое положение, хотелось защитить его ото всех. Люциус с егерем повздорили, Нарцисса отвела мужа в сторону, но Гермиона едва ли обратила на это внимание, заметив, как Беллатриса потянула Драко ближе к Гарри, заставляя присмотреться. — Что у него с лицом? — отчетливо произнес Малфой, присаживаясь напротив Поттера, а Гермиона в очередной раз пожалела, что не выкинула свою волшебную палочку где-нибудь в лесу. — Да, что у него с лицом? — взвизгнула Беллатриса и тут же резко встала. — Может, чего подхватил в лесу, — промямлил егерь, а Лестрейндж, громко фыркая, произнесла: — Или наткнулся на Жалящее заклинание, — ее безумный взгляд скользнул по Гермионе, и Беллатриса широко ухмыльнулась, направляясь к ней. — Это сделала ты, милочка? Где ее палочка?! «О нет!», — Гермиона задержала дыхание, переглядываясь с рядом стоящим Роном. В глазах обоих была паника. С каждой секундой надежда на спасение исчезала, предзнаменуя окончание их совместного и такого недолгого пути. — Попалась! — Беллатриса громко засмеялась и перевела взгляд на одного из егерей, держащего ее сумку вместе с мечом Годрика Гриффиндора. Глаза Лестрейндж округлились. Удивление явно проступило в острых чертах лица, отчего сердце рухнуло вниз. — Что это такое? Внезапно настроение в помещении переменилось. Все завертелось так быстро, что Гермиона не успела заметить, как Сивого и егерей вышвырнули, Гарри и Рона увели из зала, а Драко оказался где-то в углу комнаты. Внутри все тряслось от одного лишь гневного голоса Беллатрисы, которая нацелила на нее свой безумный взгляд. Руки начали дрожать от страха, а сердце заколотилось как бешеное, когда Лестрейндж оказалась в метре от нее. — Кто украл меч? Гермиона смотрела прямо в искаженное гримасой ярости лицо Беллатрисы и не могла ничего сделать. Чувство беспомощности сдавливало грудную клетку, но Грейнджер пыталась — правда пыталась — ровно дышать, лишь бы не показать, насколько она напугана. — Я не знаю. — Это ведь ты? — мерзкий ледяной шепот противно скреб барабанные перепонки, а инстинкт самосохранения разрывал все внутри от безысходности. Гермиона не могла пошевелиться, даже пальцем дернуть: холод пронзил позвоночник, заставляя чувствовать безысходность. — Нет, — только лишь прошептала Грейнджер, понимая, что надежды в принципе нет. Она один на один с Беллатрисой без волшебной палочки, и любой помощи ждать было неоткуда. — А кто тогда? — насмешливо и немного визгливо прокричала она, и Гермиона почти что в замедленной съемке увидела, как кончик ее палочки нарисовал в воздухе знакомую руну, от которой все внутри похолодело. — Круцио! Тело изогнулось от боли, мышцы напряглись, а из горла вырвался громкий, почти неконтролируемый крик и мольба. — Кто украл меч?! — сквозь пелену боли она едва слышала пронзительный визг. — Отвечай! — Не знаю, — челюсть сводило, но Гермиона все же прошептала слова, пытаясь перетерпеть боль, скручивающую каждый мускул и сустав в теле. — Не знаешь?! — произнесла Лестрейндж ей в лицо, цепляя страшными темными глазами за самое нутро и заставляя бояться чужого сумасшествия еще сильнее. Гермиона чувствовала ее дыхание на своем лице, и все еще до конца не отошедшее от боли тело сводило судорогой. Страх впивался в сознание острыми железными когтями и рвал на части, заставляя панически хватать ртом воздух. Вдруг лицо Беллатрисы исчезло из поля зрения, а руку пронзила такая сильная боль, что казалось, будто в нее опять кинули Круциатус. Она задергалась, пытаясь отпихнуть от себя женщину, но тело парализовало, и Гермиона закричала, изгибаясь в позвоночнике. Она кричала. Кричала. И слезы выступили на глазах, обжигая кожу. Предплечье жгло болью, и Грейнджер охватило такое ощущение, словно это никогда не прекратится. Безумный смех и ее крики глушили все окружающие звуки. Гермиона уже даже не чувствовала паники и страха, все заполняла такая тягучая, пузырящаяся боль, что хотелось вывернуть свою душу наизнанку, лишь бы никогда этого больше не чувствовать. Когда слух и зрение немного прояснились, Грейнджер уже лежала одна на холодном мраморном полу, а предплечье саднило и тянуло. Мокрое от слез лицо холодил ледяной воздух мэнора, и Гермиона судорожно вздохнула. Тело тут же напряглось, а слух уловил все тот же сумасшедший голос, только вопросы уже задавались не ей, а кому-то другому. Взгляд упал на ее руку, пытаясь понять степень повреждения, и сердце екнуло, когда она увидела надпись. Грязнокровка. «Как неоригинально», — отчего-то саркастично пронеслось в голове. Несмотря на степень унижения, это сейчас совсем не имело значения. Главное — выжить и спасти мальчишек, а с этим... она разберется позже. Перед глазами что-то пролетело, зрение сфокусировалось на длинном, волнистом волосе, и на грани сознания всплыла мысль, что это могло пригодиться. Гермиона сжала в кулаке находку и несколько раз моргнула, пытаясь понять, что происходило в помещении. Однако первое, что она заметила, — это застывшая фигура в черном и пристальный взгляд серых глаз, который, казалось, готов прожечь ее насквозь. «Он не сдал Гарри», — прошибло сознание мысль, и оттого стало все как-то хорошо, вопреки боли в предплечье. Наконец Гермиона могла рассмотреть его не со спины. Вид у него забитый и чересчур бледный, словно его держали в подвале без еды и воды, и, даже не обращая внимания на идеально сидящий черный костюм, начищенные ботинки и уложенные волосы, становилось за него как-то грустно. Он выглядел одиноким и несчастным, а этого Гермиона хотела для него меньше всего, несмотря на то, что он был на стороне врага. «Ты главное выживи, Грейнджер», — опять пронесся в голове знакомый голос, и Гермиона не смогла сдержать легкой улыбки, как бы напоминая ему, что она все помнила. Его бездействие не ранило, а наоборот, радовало, лишь доказывая — он умный мальчик и знал, что нельзя показывать свои истинные чувства к грязнокровке перед своей тетушкой и всей семьей. Хотелось рассмеяться, ведь она и правда подумала о каких-то чувствах, но сейчас это не имело значения. Сейчас она пережила такую сильную боль, что можно и дать потаенным мыслям выйти на поверхность. Драко никак не отреагировал на ее улыбку, продолжая все так же стоять, пристально смотря ей прямо в глаза. Но Гермионе хватило уже того, что он не отвел взгляд. Это уже многое значило для нее, уже... — Экспелиармус! — Остолбеней! В воздухе взорвалось несколько вспышек заклинаний, и Гермиона поняла, что пора.***
— Боярышник, — произнес Олливандер, вертя волшебную палочку в руках, — и волос единорога. Десять дюймов. Умеренной упругости, — он поднес палочку к уху, заставляя всех нахмуриться, а затем уверенно сказал: — Это была палочка Драко Малфоя. К горлу подступил еще больший ком тревоги. Гермиона тяжело сглотнула. — Была? А сейчас нет? — спросил Гарри, наклоняясь вперед. — Похоже, что нет, раз вы отняли ее в бою. Грейнджер отвела взгляд, крепче обнимая себя руками за плечи. Слова Гарри и Олливандера стали звучать словно в отдалении. «Он там. В окружении Волдеморта и Пожирателей... без волшебной палочки», — по телу прошла дрожь, а в мыслях вспыхнули самые страшные развития событий. — «Мерлин, как же он теперь будет сражаться и... защищать себя?» Это было так глупо — переживать за врага. Но Гермиона не могла иначе, да и язык не поворачивался назвать его так после того, как он не выдал Гарри в Малфой-мэноре. Горячая волна беспокойства за Драко прошлась по всему телу и обосновалась под диафрагмой. Гермиона пыталась представить, как обстояли дела в мэноре и чем Малфой занимался. Сейчас это было легче сделать, ведь она совсем недавно его видела, а потому могла в точности воспроизвести его образ в голове. Уложенные волосы, дорогой костюм, блестящие в свете солнца ботинки, абсолютно безэмоциональное лицо и глаза, полные отчаяния. Неожиданно перед взором встал темный образ Беллатрисы, склонившейся над ней, и Гермиона вздрогнула, впиваясь пальцами одной руки в помеченное Лестрейндж предплечье. Гарри сразу же по прибытии в «Ракушку» предложил свести это дурное, обидное слово, вырезанное на коже, но Гермиона отказалась. «Грязнокровка». Это было то, кем она являлась для многих в волшебном мире. Почти что жалкая маггла, которой удалось выиграть в генетическую лотерею и оказаться в мире магии. И Гермиону это лишь подстегивало, давало стимул двигаться дальше, чтобы показать — она лучше многих волшебников, и кровь здесь совершенно ни при чем. — Гермиона? — она почувствовала прикосновение к своему плечу и сфокусировала зрение на веснушчатом лице Рона. — Пойдем. Грейнджер отрывисто кивнула и, бегло улыбнувшись Олливандеру, направилась к двери. Душу разрывали на части воспоминания о пережитой боли, через которую она заставляла себя переступить, и переживания за Драко, оставшегося без волшебной палочки в окружении темных волшебников. Гермиона не могла помочь себе, но вот Малфою очень хотелось. Однако рациональная часть ее разума быстро разорвала эти помыслы на кусочки. Грейнджер не смогла бы найти для него новую палочку, да и потом вернуться в мэнор, чтобы передать ее, а значит, надо было скорее искать крестражи и заканчивать эту войну. Гермиона хмыкнула. «После этого никто не сможет сказать, что... грязнокровки хуже чистокровных волшебников».***
Было немного неловко. Гермиона с Роном неслись по разрушенным коридорам в напряженной тишине. Уизли вертел в руках карту, пытаясь найти на ней Гарри, а Грейнджер кусала нижнюю губу, чувствуя себя странно. Еще в прошлом году она бы все отдала за поцелуй с Роном, но сегодня она лишь вовремя отклонилась, ловя его уязвленный взгляд, и по-дружески похлопала по плечу. Вполне вероятно, это можно было считать местью за ее разбитое сердце год назад, но Гермиона ничего не ощутила, кроме желания поскорее забыть об этом неловком моменте. Рон был для нее другом, и она не хотела его терять, а глупое сердце занимал совершенно иной человек, который сейчас был неизвестно где. Гермиона лишь надеялась, что он был подальше отсюда. Может быть, в мэноре. Там наверняка было безопаснее, чем здесь, а он, возможно, еще и без палочки. Тревога опять заворочалась в груди, и Грейнджер даже забыла о неловкости ее положения. — Я не могу его найти, — пробубнил Рон, косясь на нее. Гермиона моргнула, отгоняя непрошеные мысли, которые в такой серьезный момент могли лишь помешать, и взяла у друга карту. Точка с именем «Гарри Поттер» почти сразу бросилась в глаза. — Вот же он! — воскликнула она, как метка на карте тут же исчезла, не давая Рону увидеть местоположение Гарри. — Но я видела! Он был здесь. Гермиона нахмурилась и не успела прийти к следующей мысли, как взгляд зацепился за еще несколько точек вблизи от того места, где только что находился Гарри. «Драко Малфой». «Грегори Гойл». «Винсент Крэбб». Сердце сделало болезненный кульбит в груди. — Значит, он в Выручай-комнате! — послышался голос Рона. — Ты в прошлом году говорила. Гермиона перевела на него невидящий взор и кивнула. Рон кинулся вперед, и Грейнджер ничего не оставалось, кроме как побежать за ним. «Драко тут, в замке. Мерлин, что он здесь забыл?» Гермиона неслась по коридорам, перепрыгивая через обломки стен и уворачиваясь от заклинаний, а в голове беспорядочным ворохом крутились мысли о Малфое. Главным сейчас было найти Гарри и уничтожить все крестражи, но Гермиона никак не могла прекратить думать о Драко и его появлении в Хогвартсе. Беспокойство новой волной прошло по телу. «Совсем не вовремя». — Смотри! – услышала она оклик Рона и заметила, что двери в Выручай-комнату распахнуты, давая им возможность не ломать голову над правильной формулировкой места, в которое отправился Гарри. Груды ненужных вещей почти доставали до высокого потолка, создавая коридор. Гермиона постаралась сосредоточиться и тут же услышала чей-то голос. Это подсказало, в каком направлении двигаться, и, дернув Рона за рукав одежды, она побежала вперед. Собирающийся столетиями хлам слишком величественно возвышался над ними, давая ощущения какой-то незначительности. Гермиона покрепче сжала палочку, пытаясь придать себе больше уверенности, и в этот же момент вылетела на развилку, первым замечая Гарри. — Остолбеней! — прокричал выбежавший за ней Рон, направляя заклинание в сторону трех волшебников. — Экспелиармус! — услышала она голос Драко и смогла заприметить его фигуру, как вдруг ее вовремя дернули в сторону. — Авада Кедавра! — выкрикнул Крэбб, целясь в нее. Зеленая вспышка проскочила мимо, на секунду заставляя прочувствовать, как бешено стучит сердце, которое могло мгновение назад остановиться. — Петрификус Тоталус! — Протего! — крикнула первое, что пришло в голову, Гермиона. Молнии заклинаний вспыхнули в воздухе разными цветами. Страх заскреб по позвоночнику, но было некогда ему поддаваться. Гермиона под ощущением опасности даже не могла ни на ком сфокусировать взгляд, хотя отчаянно не хотела угодить заклятием в обладателя платиновых волос. — Игнис инферни! Давно вычитанное в книгах заклинание заставило оцепенеть. Гермиона знала, что это означало, и ее сердце, вмиг подпрыгнув до горла, придало стимул действовать. — Бежим! — крикнула она вместе с тем, как из палочки Крэбба вырвалось пламя. Это был не просто огонь. Это был самый настоящий адский огонь. Языки пламени за секунду увеличились в размерах и приняли форму химеры, набросившейся прямо на нее и ее друзей. Гермиона схватила мальчишек за руки и кинулась вдоль по коридору, чувствуя поднимающийся в помещении жар. Распространяясь позади них, пламя принимало формы драконов и змей, которые, взмывая вверх, опаляли дыханием преисподней многовековые груды ненужных вещей. — Прекрати это! — услышала она до боли знакомый голос Драко. — Я не могу! — истерично прокричал в ответ Крэбб. Дыхание напрочь сбилось, а по лицу струился пот от бега и невыносимого жара. Гермиона собиралась свернуть вправо, как вдруг язык пламени едва не подпалил ей лицо. Она вскрикнула и отпрыгнула в сторону, натыкаясь на Гарри, который, пошатнувшись, нечаянно толкнул Рона. — Черт! — оборачиваясь, вскрикнула Гермиона, понимая, что путей отступления больше не было, как вдруг... Рон резко встал, подхватывая что-то из груды волшебного мусора. Метлы. Как вовремя. Облегчение разлилось по венам, и Гермиона, несмотря на боязнь высоты, подхватила кинутую ей метлу, тут же садясь на нее. Они взмыли в воздух, возвышаясь над кучей хлама, которым питался распространяющийся огонь, и наконец ледяные когти страха смерти дали свободно вздохнуть и вспомнить. «Малфой». Гермиона внимательно всмотрелась вниз, пытаясь отыскать платиновую макушку, и вновь ощутила, как приступ страха сковывает ее тело. Стоял бы Драко ближе к ней, она бы и его потащила за собой, но он был так далеко... «Нет, он не мог сгореть. Не мог», — убеждала себя Гермиона, вглядываясь в еще не охваченные неконтролируемым пламенем стены из вещей. Вдруг она услышала крик, полный ужаса, и, оглянувшись, заметила лишь две фигуры, едва державшиеся за деревянный шкаф на самой вершине стены хлама. Тут же изменив направление полета, Гермиона посильнее сжала древко метлы и почувствовала облегчение от того, что увидела силуэт Драко. — Что вы делаете? — прокричал сзади Рон, и тут Гарри обогнал Гермиону, пикируя вниз и протягивая руку Малфою. Как в замедленной съемке Грейнджер наблюдала за тем, как Драко вскинул ладонь и едва не соскользнул вниз. Все внутри замерло от страха, но отвлек Гермиону крик Гарри, который полностью повторял ее мысли: — Надо вытащить их отсюда! Не решил бы Гарри спасти слизеринцев, Грейнджер бы и сама ринулась на помощь к Драко, но сейчас она понимала, что лучше не будет мешать друзьям, ведь ее навыки полетов на метле оставляли желать лучшего. — Если мы умрем из-за них, я убью тебя, Гарри, — ответил Рон другу и, обогнув Гермиону, полетел прямо к Гойлу. Грейнджер внимательно следила за тем, как друзья пытаются вытащить слизеринцев, но внезапно огненный дракон взмыл ввысь, пикируя на нее. Гермиона отшатнулась и отмахнулась от него заклинанием, а когда посмотрела вперед, то Гарри и Рон уже летели на нее с Драко и Грегори, сидящими позади них. Радость ударила в солнечное сплетение. «Слава Мерлину, с ним все в порядке», — облегченно подумала Гермиона и немного неуклюже развернула метлу в сторону выхода из Выручай-комнаты. — «Может, мы все-таки сегодня выживем?»***
Гермиона вылетела за двери Большого зала, чувствуя, что начинала задыхаться. Перед глазами стояли тела лежащих на полу волшебников. Волшебников, чья сила была настолько велика, что они пожертвовали самым дорогим — своей жизнью, — чтобы выиграть войну. Гермиона не могла поверить, что всегда смеющийся, придумывающий разные забавы Фред больше не будет бесить ее своими выходками и вовремя поднимать настроение шутками. Его застывшее в маске смерти лицо, покрытое пылью сражений, резало сердце на куски. Люпин и Тонкс. Их тела, в одиночестве лежащие на полу, были еще большим шоком для Гермионы. Она подумала о Тедди, который так и не дождется своих родителей с поля боя, и ощутила, как рыдания судорожными толчками стали вырываться из горла. Было невозможно ощущать такую скорбь. Гермиона выбежала через дыру в стене на улицу, глотая пропахший гарью сражений воздух. Сердце болезненно сжималось в груди, а глаза застилали жгучие слезы печали и ненависти. В груди вспыхнуло неутолимое желание найти Волдеморта и отомстить ему за всех погибших по его вине. Гермиона взглянула в темноту Запретного леса, виднеющуюся вдали, и подумала о том, что вполне могла бы сейчас отправиться туда, прихватив Гарри и Рона, и наконец расправиться с этим выродком, считающим себя выше других. Однако здравомыслие тут же поумерило ее пыл. Против толпы Пожирателей и Волдеморта, еще не до конца лишившегося крестражей, они были бессильны, какой бы мощной ни была их жажда мести. Гермиона сжала ладони в кулаки и вздохнула полной грудью. «Значит, надо найти Гарри и скорее действовать». — Грейнджер. Гермиона вздрогнула и тут же обернулась. У дыры в замке, через которую она вышла на воздух, сунув руки в карманы брюк, стоял Драко. Сердце сделало мощный кульбит и заколотилось с новой силой. — Малфой. Они стояли друг напротив друга впервые за последний год. Их лица были в пыли и саже, одежда потрепана, но глаза... Глаза обоих говорили о многом. В них можно было найти море печали, злости и борьбы. Его все также были серыми, а ее неизменно карими, но теперь это были глаза взрослых, прошедших через многое, людей. — Ты выжила, — неожиданно произнес Драко, медленно направляясь к ней. — Пока что да, — пожала она плечами, зачарованно наблюдая за тем, как он приближался. — А ты не сдался. — Не смог бы, даже если бы захотел, — сказал он, останавливаясь в метре от нее, и тут же отвел взгляд, будто пожалел о том, что сорвалось с его языка. Гермиона сглотнула. Его слова жгучей искрой ворвались ей под кожу, заставляя ощутить, насколько сильно она по нему скучала. И опять он стоял так близко к ней, что в голове становилось пусто. Столько хотелось ему сказать, о многом поведать, но Гермиона знала, что он этого не оценит. Драко не был человеком слова, он был человеком действия. Решение пришло мгновенно, и Грейнджер не смогла ему воспротивиться. Сделав шаг вперед, она положила руки на его плечи и, привстав на носочках, поцеловала. Его губы были все такими же сухими и обветрившимися, и Гермиона, прикрыв веки, смогла мысленно перенестись в прошлый год. Словно не было всех этих смертей, сражений за жизнь, скорби и боли. Словно они до сих пор оставались просто школьниками, запутавшимися в себе. Ладони Драко цепко впились в ее талию, притягивая Гермиону ближе к себе. Малфой приоткрыл рот, аккуратно касаясь ее губ своим языком, и поцелуй из приветственного опять стал перерастать в нечто большее. Они хватались за эти крупицы близости здесь и сейчас, не зная, что произойдет сегодня или завтра. Война еще не была выиграна ни одной из сторон, а значит, эта их встреча могла быть как их последней, так и одной из тысяч последующих. Их языки сплелись в диком танце, словно доказывая друг другу, что сильно они скучали по этому. Гермиона едва ли успевала за таким бешеным темпом, тяжело дыша в его приоткрытые губы. Она обвила руками его шею, пытаясь притянуть как можно ближе к себе, словно надеясь убедить себя и его в том, что все будет хорошо. Они выживут и еще встретятся для такого безумного поцелуя. Холодный ветер трепал волосы и скользил по разгоряченной коже, но Гермионе было все равно. Лихорадочное дыхание. Сумасшедшее биение сердца. Чувства, раздирающие грудную клетку на лоскуты. «Мерлин, как долго я этого ждала». — Так-так-так, — грубый насмешливый мужской голос нагло вторгся в магию момента, заставляя обоих оцепенеть. — Малфой-младший сбежал от мамочки к девке. Драко резко крутанулся, вставая перед Гермионой и полностью закрывая ее своей фигурой. — Что тебе надо, Долохов? Грейнджер закусила нижнюю губу и сунула руку в задний карман джинсов, крепко обхватывая древко волшебной палочки. «Что Долохов здесь делает? Волдеморт же велел всем отступить и сообщил о том, что у нас есть час мирного времени». — Не дерзи мне, сосунок, — выплюнул Пожиратель смерти. — Лучше познакомь меня с ней. Уверен, что она должна быть особенной, раз ты пошел против воли Темного Лорда и заявился сюда. — Иди куда шел, — процедил Малфой, резко вытаскивая палочку из кармана брюк и направляя на Долохова, а свободную руку заводя назад, словно прикрывая Грейнджер. — Я не собираюсь тебя ни с кем знакомить. Гермиона сжалась за спиной Драко, одновременно ощущая трепет от его защиты и страх от того, что сейчас мужчина мог понять, кто она, и тогда... не факт, что они с Малфоем выживут. — В мэноре ты был посговорчивее. Ходил с опущенной головой, а сейчас смеешь дерзить? — Долохов сделал паузу, и Гермиона представила, как он холодно рассматривал Драко. По коже поползли мурашки. — Значит, не зря меня отправили за тобой. Такой, как ты, не должен быть в рядах Пожирателей смерти. Ты такой же слабый, Малфой, как и твой отец. Только тот не смог совладать со школьниками, а ты поддался чувствам. Остолбеней! — Протего! — выкрикнул Малфой, блокируя заклинание и делая шаг назад. Затем он слегка дернул головой в направлении Гермионы и напряженно произнес, обращаясь к ней: — Держись за моей спиной. — Ты жалок, Мал... — выплюнул Долохов, но Драко не дал ему закончить фразу, выкрикнув: — Авада Кедавра! Гермиона замерла, не веря, что Малфой воспользовался Непростительным против Долохова, чтобы… защитить ее? Позвоночник прошибло теплом, а серьезность ситуации ударила в голову, заставляя Грейнджер сосредоточиться. Раз Драко использовал смертоносное заклятие, то он понимал — у них было только два варианта: убить или быть убитыми. — Ах ты щенок! Гермиона заметила еще одну зеленую вспышку, но Драко мастерски успел отразить заклятие. Грейнджер сжалась за его спиной, одновременно желая помочь Малфою с противником и выполняя его просьбу. Сердце разрывалось от перспективы дальнейших событий, а страх за их жизни сковывал тело. Однако Гермиона крепче сжала волшебную палочку, в любой момент готовясь отразить атаку. И не зря. Драко вдруг пошатнулся от силы заклятия Долохова и не успел отразить следующее. Его отбросило назад, и они с позади стоящей Гермионой оказались на земле. Сознание на удивление заработало быстрее. Адреналин мощным потоком заструился в крови. По телу прошла дрожь решительности, и Гермиона, сев на траве, тут же вытянула руку, вскрикивая: — Экспелиармус! Долохов лениво отразил заклинание, гадко ухмыляясь: — Какой сладкий голосок. Я бы хотел... — Остолбеней! – крикнула Гермиона, вскакивая на ноги. Она не желала знать, что там хотел Долохов, ей просто надо было собраться и вытащить их с Драко отсюда живыми. — Петрификус Тоталус! — сыпала она заклинаниями, надеясь вывести Пожирателя из равновесия. Видимо, расстояние между ними и количество вспышек от заклятий не дало Долохову рассмотреть Грейнджер, но… Это в любом случае было неважно. Гермиона понимала: начав битву, мирно они уже не разойдутся. — Каким наслаждением будет сейчас оглушить тебя и отнести к Сивому. Он любит молоденьких ведьмочек, — насмешливо выдал Долохов, без труда уклоняясь от ее заклинаний. — Я скорее умру, чем дам этому произойти! — Не надо, Грейнджер, — услышала она сзади, а потом заметила движение сбоку. Драко встал недалеко от нее с палочкой на изготовку. — Умрет сегодня только он. — Грейнджер? — сузив глаза, прошипел Долохов. — Та самая грязнокровная подружка Поттера? Я думал, упасть ниже ты уже не мог, но... — Мне похер на мнение почти покойника, — Гермиона услышала сталь в голосе Драко, и это придало ей уверенности и сил. Вместе они все смогут выкарабкаться. — Авада Кедавра! Пространство озарилось яркими вспышками заклинаний. Гермиона едва ли успевала применять щитовые чары, так быстро Долохов, явно вдохновившись тем, что может убить подругу Гарри Поттера, отправлял в них заклятия. Перед лицом опасности Грейнджер, несмотря ни на что, оставалась хладнокровной. В голове и мыслях не проскальзывало, что они не справятся с противником, каким бы сильным волшебником он ни был. — Мхм, — послышалось мычание Драко, и Гермиона, отправив очередное заклятие в Долохова, оглянулась. Малфой прижал к себе свободную руку, зажмуривая от боли глаза, и Гермиона заметила его ладонь, окрашенную в алый цвет. «Черт, его ранили», — прогремело в голове, а затем, опомнившись, она вскинула голову, переводя взгляд на Долохова. Вычертив незнакомую руну в воздухе, он выкрикнул неизвестное ей заклинание, и ярко-фиолетовый луч отправился прямиком в Малфоя. — Драко, нет! — крикнула Гермиона, бросившись к нему. Но Малфой, быстро среагировав, вытянул перед собой здоровую руку и вовремя успел защититься Протего. Секундное облегчение вспыхнуло в груди, и, отвлекшись на чувства, Грейнджер только в последний момент заметила маленькую вспышку заклятия, отрикошетившую от щитовых чар Драко и направляющуюся прямо к ней. — Гермиона! — послышался оглушительный крик Малфоя, а затем... Ее ослепило. Тело в мгновение онемело. Мышцы ослабли, и Гермиона рухнула на землю, выронив волшебную палочку. Голова по ощущениям была чугунной, а в ушах начало противно звенеть. Грейнджер смотрела в темное, абсолютно чистое небо, плохо понимая, что произошло. До ушей доносились обрывки звуков, которые казались слишком далекими, чтобы проанализировать их и осознать, кто разговаривал, а затем все озарила зеленая вспышка. Гермиона хотела пошевелиться, сделать хоть что-нибудь, но у нее не получилось. Темнота по краям зрения начала сгущаться, грозясь заполнить собой все, но Грейнджер помнила, что ей надо было бороться. Вопреки всему и изо всех сил. Ради нее, родителей, друзей и Малфоя. — Грейнджер! Неожиданно небо сменилось чьим-то лицом. Лишь через мгновение Гермиона смогла понять, что это Драко, склонившийся над ней. Его брови обеспокоенно нахмурились, и она едва ощутила его прикосновение к своей щеке. — Что здесь произошло, Малфой? — знакомый голос прозвенел словно в вакууме, а затем Драко отстранился, давая ей увидеть подлетевшего и упавшего рядом с ней на колени Гарри. Она заметила, каким злым был Поттер, и хотела сказать ему, чтобы лучше он шел направлять свою ярость на Долохова, чем стоял около нее, но губы ее совершенно не слушались. — Грейнджер, эй, посмотри на меня, — Гермиона напряглась, пытаясь сделать это, но темнота лишь активнее начала сгущаться по периферии. Неожиданно она увидела Драко, сидящего рядом с ней на коленях, и поняла, что Малфой повернул ее голову к себе. — Не можешь двигаться? Моргни, если да. Гермиона погрузилась в темноту, а затем опять увидела Драко. Она предполагала, что моргнуть у нее получилось, однако стала в этом уверена только после того, как Малфой, вскинув голову вверх, произнес: — Дела плохи, Поттер. Это было очень мощное заклятие Долохова, которое заставляет медленно умирать, при этом теряя себя. Мне рассказывали о нем. В нее попала лишь малая часть, но я... — его взгляд опять метнулся к Гермионе. — Я не знаю, каковы будут последствия. — Что... как вообще вы вдвоем здесь оказались? Что произо... — Поттер! — Хоть голоса и звучали за шумом в ушах, но Гермиона заметила, с какой паникой Драко перебил Гарри. — Сейчас это неважно! Она может умереть! Надо звать на помощь, переправлять ее в больницу Святого Мунго. — А если мы трансгрессируем? — Она и так слаба, а ты хочешь еще и расщепить ее? Гермиона увидела, как Драко потянул к ней руки, а затем очень слабо ощутила, как он перенес ее голову к себе на колени. В груди что-то неповторимо сжалось, и Гермиона была уверена, что это сердце, биение которого она едва ощущала за общей потерей чувствительности. — Л-ладно, я... — Гермиона не была уверена, но представила, как Гарри вскочил на ноги, — побегу, позову кого-нибудь из старших. — Только быстрее, Поттер, если она потеряет сознание, то больше может не проснуться, — послышался отдаленный топот. Мысли начали путаться. Гермиона помнила, что хотела спросить что-то про Долохова, но сознание ускользало от нее. — Грейнджер! Гермиона. Смотри на меня. Едва заставляя свое тело слушаться, Гермиона все-таки смогла сфокусировать взгляд на лице Драко. «Красивый», — пронеслась внезапная мысль, за которую она не успела ухватиться. — Не смей отключаться, слышишь? — его голос даже сквозь набат в голове отдавал отчаянным беспокойством. — Я убил его. Долохова. Он мертв, как я и обещал тебе, а значит, и ты должна жить. Его слова мягко погружались в ее разум, трогая самые глубокие струны души, и Гермиона ощутила покалывание в уголках глаз. Она хотела сказать, что будет жить. Обязательно будет, по-другому никак, но темнота пугающей пеленой стала подбираться все ближе к самому центру, пытаясь заслонить лицо Драко. Гермиона в отчаянных попытках сморгнуть черную мглу ощутила, как в висках вспыхнула боль. Такая сильная, оглушающая, что она закричала бы, будь у нее такая возможность. — Пожалуйста, Грейнджер. Борись. Ты... ты сможешь, я знаю. Ведь... ведь ты именно тот человек, который заставил меня все это пережить и остаться собой, — надрывный голос, ласкающий слух, становился все менее и менее слышимым, и Грейнджер уже едва могла понять, кому он принадлежал. — Я тебя не отпущу, слышишь? Больше не отпущу... Мрак поглотил Гермиону, погружая ее в холодную неизвестность, но слова, сказанные мужским голосом, помогали ей держаться на плаву, а не опускаться в пучины незнания полностью. «Больше не отпущу».