Champion

В «Цветущей розе» было не протолкнуться, но её услуги сегодня никого не интересовали. Защитник притащил сюда тех, до кого смог дотянуться в ещё пахнущем гарью, но уже мирном Киркволле. Храмовники, стража, самые смелые из аристократов, некоторые из крупных бандитов, спутники самого Гаррета – все, кто смог прийти, сидели теперь в главном зале. И праздновали. Варрик мысленно восхищался: Хоук выбрал время, когда первая горечь уже оказалась забыта, а радость победы ещё нет. Не было пафоса, присущего торжественным сборищам, как и заунывной дворянской музыки – возле стойки собралось несколько трактирных менестрелей, и играли они отнюдь не куранту. Варрик не заметил даже парадных мундиров и пышных платьев. Зато было шумно, жарко и пьяно. Больше всего это напоминало попойку после удачно завершённого дела. Да по сути ей и являлось: в «Висельник» вся эта толпа не влезла бы. А в «Цветущую розу», для Защитника? Пожалуйста! Гном знал: Лусина уже подсчитывает, сколько у неё будет новых клиентов. И всё равно было сложно. Три дня назад эти люди собирались прикончить друг друга, теряли соратников – а теперь пили вместе. Больше сотни самых опасных жителей Киркволла в одном месте. Весь вечер Варрик сидел как на иголках, наблюдая за ними со второго яруса, отведённого для Защитника и его друзей. А вот Хоуку на старую вражду было плевать. Он, кажется, устал настолько, что решил просто нажраться. Хохот разносился по балкону, заставляя вздрагивать и без того нервно прячущегося в углу Андерса. Гаррет почти не выпускал из одной руки кружку, из второй – талию сидящей рядом Изабелы, и просто наслаждался собой, женщиной, славой – и широко улыбался тем, кто поднимался к ним. Защитника Киркволла сегодня хотели все. Поздравить, высказать благодарность, принести ещё выпивки. Некоторые девушки даже решались попросить поцелуй на счастье: под одобрительный смех пиратки Гаррет вставал, поднимал их на руки и прикладывался губами к щеке. Казалось, Хоук пил не вино, а сам этот вечер, и его радость заставляла улыбаться всех, кто был рядом. А когда Варрик спустился в общий зал, то краем уха услышал разговор о Защитнике в роли наместника. «Только этого ему не хватало», – обречённо пробормотал гном и поспешил к лестнице. Не забыть бы обдумать это в трезвом состоянии. ...которое, похоже, окончательно покинуло Хоука. Стоило Варрику коснуться задницей стула, как Гаррет перестал покрывать поцелуями шею Изабелы с грохотом поставил кружку на стол. Фенрис неодобрительно нахмурился, Андерс вздрогнул в своём углу. – И-извини, дрогая. Но я доллжен толкнуть речь, – Хоук отстранил пытающуюся вернуться в объятия женщину и поднялся с места. Его качнуло, но Гаррет все равно полез на стол. Варрик успел поймать за руку Авелин, подорвавшуюся остановить безобразие: – Пусть развлекается. Это его право. А Защитник встал опасно близко к краю балкона, и в руках у него была корона наместника. Гном кивнул своим мыслям: так вот что Хоук прятал в сумке, которую весь вечер не выпускал из виду. Авелин дёрнулась было во второй раз, но Варрик держал крепко. По блеску глаз, по точности движений гном уже понял, что Гаррет не настолько пьян, как кажется. – Сядь. Он знает, что делает. А если свалится, Блондинчик сможет доказать, что его не зря оставили в живых, – гном постарался звучать убедительно. Авелин закатила глаза и опустилась на место: – Под твою ответственность. Хоук не стал орать, привлекая внимание – он просто стоял, дожидаясь, пока гомон не стихнет, а взгляды не обратятся в его сторону. Изабела была не настолько терпелива: пьяно взмахнув рукой, она опрокинула на пол медный кувшин. Совершенно случайно, конечно же. На грохот обернулись все, даже Гаррет. – Спасибо, – Хоук кивнул залу, – за то, что собрались. И за тишину. У меня есть три тоста. Дадите слово Защитнику? И он замолчал, закрывая глаза и слушая, как шумит зал. Настраиваясь. Изабела понятливо подала кружку с вином. Варрик смотрел на ястребиный профиль старого друга и тоже ждал, запоздало отметив, что Защитника больше не шатает. А потом Хоук начал, и его громкий голос легко перекрыл тихий гул. Хоук начал, не открывая глаз. Хоук начал с боли. – Сегодня мы празднуем. Празднуем победу, празднуем свободу, празднуем хороший конец. Сегодня мы вместе, и не важно, кто вы – маги, храмовники, аристократы или простой люд. Нас много, но ещё больше тех, кто не может быть здесь. Мы все теряли. Я терял. Семью, друзей, тех, кого не успел спасти. Горькая улыбка тронула губы Защитника, и он наконец посмотрел на зал. Сидящий сбоку Варрик знал, что каждый сейчас чувствует на себе тяжесть хоуковского взгляда – и тяжесть его сожаления. – Наш город потерял их всех – и даже больше. Владычица Церкви Эльтина была сердцем Киркволла, его душой. Наместник Думар – его головой, его репутацией. Вы знаете, как долго им удавалось поддерживать порядок, насколько это вообще было возможно. Поэтому первый тост я хочу поднять за них – и за всех погибших. Почтим память тех, кто был с нами, но ушёл. Вспомним их в тишине. Варрик не заметил, как побледнела Бетани, всхлипнула Мерриль – перед глазами стояло лицо Бартранда. Корона в руке Хоука казалась теперь мрачным напоминанием. Гаррет подождал ещё несколько секунд и молча выпил. Кружки внизу поднимались вразнобой, но – почти все. А Защитник менялся. В янтарных глазах разгорался огонь, профиль приобретал хищные черты. Пальцы до побелевших костяшек сжали железный обруч. Когда Гаррет заговорил, в его голосе больше не было скорби. Но была злость. И была угроза. – Они не заслужили такого конца. Никто из них. Вы думаете, это несправедливо? Я тоже. Но кто виноват в этом? Каждый сейчас мысленно ответил на этот вопрос – и оказался неправ. Не кунари. Не храмовники. Не маги. Виновата слабость, – Хоук буквально выплюнул последние слова, обвиняя, – ваша, демоны побери, слабость. Внизу послышался гул неодобрения, Варрик с опаской взглянул на зал – но большинство глаз всё ещё были прикованы к Защитнику. К короне, которую они сами собирались на него надеть. Хоук продолжил – уже громче. Он знал, что сила по-прежнему на его стороне. – Вы привыкли, что вами распоряжаются, вы допустили произошедшее. Вы решили, что с вашими проблемами сможет разобраться ферелденец, – Гаррет горько усмехнулся, – с фамилией Амелл. И я наконец нашёл их источник: вы привыкли подчиняться. Вы забыли, что значит свобода. Мередит вдалбливала страх перед властью не только магам. Она верила, что сильная рука – залог благополучия. Она заставила вас верить в это вместе с ней. Орсино считал, что с хозяином можно договориться, если вовремя встать на колени. Тогда он, может быть, смилостивится и ослабит ошейник. Аришок делал то, что велит власть ещё более жёсткая, чем наш старый Круг. Но где они сейчас? С нами? Нет. Они мертвы, и эта участь ждёт каждого, кто покусится на главное, что есть у Города Цепей – свободу. Вы цените свою жизнь? Свой мир? – под громогласное «да» Хоук поднял кружку, – значит вы усвоили этот урок. Я пью за свободу. И за тех, кто напомнил нам, как она важна. Зал наполнился гомоном и звоном, а Варрик не отрываясь смотрел, как Защитник глотает вино. Сейчас Гаррет не видел зала, но во всей его фигуре чувствовалось растущее удовлетворение. Может быть даже радость. Когда Хоук опускал кружку, его снова качнуло. А потом он поднял корону выше и заговорил: – Вы знаете, что это. А я знаю, во что некоторые из вас хотят это превратить. В награду, почётный титул. Но я не правитель. Меня не растили аристократом, не отдали в детстве в какой-нибудь орден, я не служу Церкви. Защитник не должен управлять, так что пусть эта должность найдёт более достойного. Хоук перевёл дыхание, прислушиваясь к гомону – удивлённому, неодобрительному, понимающему. Давая людям осознать сказанное, и заодно протягивая больше ненужную корону за спину, в руки друзей. – Я знаю, рано или поздно вы изберёте хорошего наместника. Теперь вы знаете, чего стоит свобода, и можете сами решать судьбу города. Многие называют меня героем. Защитником Киркволла. Но разве я был один? За моей спиной всегда стояли друзья, соратники, городская стража, иногда – воины церкви, маги. За моей спиной были вы, – Хоук поднял руки, охватывая ими зал, – и поэтому я говорю вам спасибо. За то, что шёл не один. За то, что вместе со мной сражались все вы. Кто как мог, но каждый, я знаю, однажды брал в руки оружие не ради себя – ради города. Помогал делу Защитника. Я не один! Сегодня мы все – Защитники! ЗА НАС! ЗА КИРКВОЛЛ! Под чей-то одобрительный вопль Хоук поднёс к губам кружку и залпом опустошил. Следом за ней, сталкиваясь и теряя брызги, поднялась ещё сотня. И пока все, кто был в зале, кричали и пили, Варрик чувствовал, как внутри самого Гаррета крепнет вера в то, что ещё не всё кончено. Благодарно подняв руки – и снова пошатнувшись – Защитник слез со стола, отступая в глубину балкона. И только те, кто был рядом, могли видеть, как измотанный речью и незажившими ранами Хоук тяжело сполз на дальний стул, закрывая глаза. Несколько минут он выравнивал дыхание и жадно глотал воду, поданную Изабелой. А когда Гаррет наконец посмотрел на друзей, в его глазах отчётливо читалось сомнение.