Champion

На хребте у Гаррета – пьяная волчья стая, Клятая степь полнится визгом и лаем, Хрустом старых костей. Он убегает – слухи вороньим граем, Гончими всех мастей. Думает: гонят, каждому надо припасть К источнику скорби, отчаяния, Узел вины распрясть. Кто виноват? Гаррет. Ему бы за все отвечать.

На горизонте тускло светилось зарево. Хоук ещё не отошёл достаточно далеко, и отсвет пожара занимал добрую треть неба – а вместе с ним и драконью часть мыслей. Там, за деревьями и скалами остался Киркволл с его запахом гари, безумием и сладкой горечью заслуженной власти. Там остались десять лет жизни, там осталось многое – и разве что память недавнему герою было позволено забрать с собой. Только вот именно её стоило бы оставить. Здесь, на вершине скалы, не было никого, кроме Гаррета, ночного покоя и пронзительной свежести ранней осени. Здесь не было грязи и слякоти, здесь шелест волн был громче мыслей. Хоук сидел, привалившись спиной к сухому дереву, и смотрел на небесное пламя: казалось, шрам после взрыва церкви останется над любимым проклятым городом навсегда. Здесь, в глуши Рваного берега, в дне пути от Киркволла, Гаррет был бессилен. Впервые за долгое время ему не надо было думать, решать. Ответственность стекала с плеч вместе с титулом, больше не играла бликами пожара на закопчённой броне. И это было так хорошо. Слишком хорошо для правды, пожалуй. Хоук пошевелил лежащей на согнутом колене рукой, проверяя реальность происходящего. Пальцы, будто бы онемевшие от облегчения и непривычной свободы, подчинились не сразу. Гаррет на ощупь достал из сумки флягу. Поднёс к уху, потряс, прислушиваясь к тому как бульканье вина мешается с шелестом волн. Выпивки осталось мало. Мысли навалились тучами дыма литейных, напоминая, что вечно прятаться не получится. От вины, от города, от себя. Он ничего не мог сделать – больше – и делал всё, на что хватило сил. Так говорил каждый, каждый улыбался – а Гаррет знал, что мог... Мог. Но не сделал. И теперь Киркволл вместе с частью души останется за горизонтом – и пусть другие пытаются его спасти, пусть другие верят в его стены и титулы, а с Хоука хватит историй о доблести и Защитнике. Вино в последний раз булькнуло во фляге и исчезло в желудке простого теперь наёмника. Он тяжело поднялся, чуть не оскользнувшись на сырых камнях, и принялся собирать лагерь, больше не глядя на зарево Киркволла. На рассвете в условленном месте будет ждать корабль. Капитан долго будет вглядываться в предутренний сумрак, но её глаза увидят только волны, бьющиеся о берег. А вот Гаррета Хоука там не будет.