Хочу взорвать твой разум

— Я сказал, что вы будете стажировать новую группу, которую мы выпускаем, — практически разжевал по слогам продюсер, откидываясь на спинку своего белого кожаного кресла на колёсиках, осматривая всех шестерых с ног до головы, — потому что им нужны не мои нотации, а вы. Вы и ваши истории, впечатления, эмоции от дебюта, советы, какие-то тонкости и ещё что-нибудь. Никто не расскажет им про жизнь в шоу-бизнесе так, как вы. Все парни буквально сверлили взглядом пол. До них все не доходило, что именно им предоставилась возможность тренировать только недавно вылупившихся их хрупкой белоснежной скорлупы маленьких пушистых цыплят, которые ещё не познали всего того, через что прошли они, мемберы группы BTS, теперь уже ставшие всемирно популярными айдолами и самыми высокооплачиваемыми артистами. Всех будто сковало что-то, сжало горло, даже лидера, потому что на это предложение Шихека никто не посмел и языком пошевелить. Никто не знал, что и говорить. Наичистейше белые стены как будто тоже ждали хоть одного слова. Гладкий белый пол отражал в себе задумавшиеся и изумленные лица. А редкие зелёные растения, выделявшиеся на фоне всей этой почти снежной картины, словно пытались выделить в атмосферу как можно больше кислорода, чтобы парни смогли нормально вздохнуть, без груза ответственности в груди, которая уже рвется в мозг, когда они даже не ответили ни отказом, ни согласием. Хотя, их ответ здесь не особо повлияет на какое-либо решение. В головах некоторых даже появлялись едкие мысли, мол, зачем так срочно вызывал, можно было и по телефону все обсудить. Но вслух никто ничего из этой сферы упрёков не сказал, потому что они искренне уважали своего директора и восхищались им. Поднять практически бедную компанию на такие высоты, что теперь эта самая компания стала известнейшей не только в Корее, но и в мире… Это супер-человек, не иначе. — Ну, скажите что-нибудь, а то я уже начинаю думать, что из тебя, Джин, не очень-то и хорошая мамочка получается, — выпустил смешок продюсер, поглядывая на Сокджина. Он же, мигом уловив обращение к себе и явное недовольство, незамедлительно начал бросать в ход свою защитную реакцию, скрещивая руки на груди и прищуривая веки: — Мне напомнить, как Вы ставили меня на задний план раньше? Не очень удобно стоять за спинами пяти парней и выглядывать оттуда, чтобы сфотографироваться и хоть как-то показаться, знаете ли, — фыркнул Ким, вспоминая своё время после дебюта, о котором он не особо хотел кому-то рассказывать. В нем до сих пор жила некая обида на своего же директора, поэтому при любом удобном случае Сокджин всегда пытается насолить ему, говоря: «Я мучался, теперь мучайтесь Вы». Конечно, про себя, но все же. — Ну Джин, ну успокойся, ты чего, — подходя сзади, начал подбадривать его Чимин, положив свою маленькую ручку, похожую на лапку лисёнка, на его широченное плечо, — сейчас ведь все хорошо. Кстати, а что за группа? Вы нам так ничего и не рассказали, — перевел тему Пак, обращаясь уже к Шихеку и проводя ладонью по своим светлым блондинистым волосам. Бан довольно улыбнулся, радуясь, что смог вызвать интерес хоть у кого-то. — Пока я не буду разглашать информацию никому, даже вам, — снова эта ехидная и не значащая ничего хорошего улыбочка. — Завтра утром вы сами у них и спросите. Чимин тут же принялся кидать свой взгляд потерявшегося котёнка на всех остальных, которые тоже старались переглянуться с каждым из их группы, из их семьи. Шихеку даже показалось, что парни бы зашептались, если бы директор находился чуть подальше от них; такое было любопытство и игривость в их глазах, которая, действительно, присуща только маленьким детям. А хотя… если так подумать, то они и вправду дети. — Сами? Увидимся? Что? — как, в принципе, и всегда, Чимин озвучил мысли всех шестерых, потому что остальные были не в состоянии что-либо сказать. — Да. Завтра в десять утра вы должны быть в танцевальной комнате, — начал продюсер. — Они сильно волнуются, поэтому прошу вас, не опаздывайте и не проспите. С общежития сразу сюда. И да, они не знают, что стажировать будете их именно вы, я хотел сделать им небольшой сюрприз до дебюта. Соответственно, вы не знаете их тоже, поэтому я и предоставил вам возможность познакомиться с ними, поболтать, так сказать, а уже потом можете начинать занятия и прочее, — Шихек продолжал улыбаться. — Позже мы начнем выпускать видео о каждом участнике, когда до дебюта останется немного времени, чтобы о них уже знали и приняли их в круги своя. И да, — он вдруг стал немного серьезнее говорить. — Ваше поведение до сих пор оставляет желать лучшего. Я сомневался, можно ли вам доверять ещё совсем детей, но потом и вправду понял, что никого лучше я не найду. Поэтому: старайтесь вести себя как можно более естественнее и приличнее. Хосок, Юнги… — директор окинул взглядом рядом стоящих парней. — Вы знаете, что нужно делать и что не нужно, — Шихек заметил слабый кивок Хосока и протяжный томный вздох Шуги. — Ну, а насчёт остального… мы обговорим все позже, так что не волнуйтесь особо. Главное — завтра в десять как штыки чтобы были. Все переваривали сказанную продюсером информацию примерно минут пять, потому что произнесено и оглашено было действительно очень многое. — Сколько лет их макне? — задал вопрос лидер, потому что ему нужно было знать это, как ответственному за свою группу, а теперь уже и за ещё одну. Шихек думал, говорить им или нет, но потом все-таки слегка повел носом и выдал: — Шестнадцать, через полторы недели исполнится семнадцать, — как бы подчёркивал старший возраст самого младшего директор. — На этот раз трейни постарше, чем были вы. Они тренировались гораздо больше, поэтому их навыки лучше отточены, чем вы, я полагаю, думаете. Они уже готовы к сцене и фанатам, теоретически, но ментально и физически… Они малы и пока незрелы. Им нужны вы. Как наставники. Кажется, что стены кабинета отражали звук шестерёнок, вертящихся в голове у мемберов. Они задумались о той ответственности, что ляжет на их плечи, гораздо серьезнее, гораздо рациональнее и обдуманнее, чем некоторое время назад. Они вдруг поняли, что те дети вправду нуждаются в них, в их советах и наставлениях. Они нуждаются в некой поддержке и помощи, руке, которая протянется им, когда перил у лестницы, ведущей на сцену, не будет. Им нужна опора, на которую можно положиться и научиться чему-то новому. Спина, которая прикроет, если в их лица полетят остатки пищевых отходов в виде помидор. — Ну что, парни, — воодушевленно обратился ко всем пятерым Намджун, — мы идём на это. Все вместе. Эти два слова засели им в души ещё тогда, в 2013 году во время их дебюта. Эти два слова, которые сказал лидер, чтобы мемберы перестали волноваться и говорить себе, что у них ничего не получится. Тогда Чимин ещё пробубнил: «Мы упадем лицом в грязь, если облажаемся и допустим хотя бы одну маленькую оплошность», на что Намджун ответил: «Если облажаемся, то все вместе, и никак иначе». Вспоминая старые времена, у парней на глазах всегда скапливается какая-то непонятная солёная влага, так и рвущаяся очертить линии идеально гладких белых щек. — Все вместе, — поддержали они хором, думая об одном и том же. Тогда они тоже сказали это всем составом, кладя ладони каждого друг на друга, а после поднимая их в воздух и располагая в разные стороны, словно фейерверк. «Все вместе. Через огонь и воду. Но вместе». «Всегда».

* * *

Чонгук люто ненавидел метро. Эти душные вагоны, постоянно толкающиеся пассажиры и мамочки с детьми, этот ужасный громкий звук… Все это раздражало и его, и его мозг, поэтому темноволосый старался думать о чем-то серьезном, чтобы заглушить звуки, идущие в его уши, мыслями. И это получилось довольно-таки добротно и хорошо, потому что его извилины вдруг подкинули множество интересных мыслишек и догадок, связанных с одним блондином, который оплатил за него счёт сегодня. Вообще, первое, что лезет в голову — это «Для чего он сделал это?». А ведь и правда: он мог просто пройти мимо, обратно к своим друзьям, и веселиться дальше. Что заставило его бросить своё окружение и подсесть к совершенно незнакомому человеку, при этом ещё спасая его от требовательного официанта? Это очень странно, потому что одновременно со всем этим на лице Тэхена не было маски, следовательно, он не собирался скрывать, что разговаривает с каким-то левым чуваком, который вообще появился черт знает откуда. Он не собирался прятаться и пускать в ход какие-либо отговорки. Он просто прямо вот так сел и начал в открытую разговаривать, когда в его сторону были устремлены почти все глаза ресторана, считая официантов-бездельников. Это выглядело… снова странно! Это слово в последнее время стало кредом Чонгука. Ну, а кто-нибудь бы стал знакомиться с человеком, который потерял бумажник, а потом ещё и стыдился своего спасителя, пряча лицо где-то в ключицах? Определенно нет! А Тэхен сделал это, таким образом, это отклонение от нормы, а отклонением от нормы в нашем мире считается странность. Следовательно, вырисовывается формула «Ненормальность = странность = Ким Тэхен». «Нужно будет записать». Через десять минут Чонгук уже находится перед дверью своей квартиры в многоэтажке, на пятнадцатом этаже. Он немного побаивается заходить, потому что времени уже далеко не девять вечера, к которым ему сказали вернуться, да и тем более родители наверняка не спят. Проскользнуть незамеченным вряд ли получится. Но Чон все же осмеливается, про себя отмечая: «Ну что ж, была не была, как говорится». Он как можно аккуратнее пытается открыть дверь, чтобы не привлекать к своей персоне, которая постоянно куда-нибудь опаздывает или возвращается позже, лишнего внимания, которое, безусловно, ему нужно не было. Но стоило Чонгуку тихо-тихо закрыть дверь с внутренней стороны, повернуть защёлку, и обернуться, и парня сразу хватает в леденелый ступор. Мальчонка наткнулся своими карими глазами на две пары глаз родителей. Минимум одна из них излучала явную злость и будущее отчитывание вперемешку с наказанием. — Чон Чонгук, — угрожающе цедит высокий статный мужчина, стоя возле матери Чона, Сунан. Она, видимо, всеми силами пыталась удержать почти взбесившегося зверя в отце, держа его своей хрупкой бледной рукой за огромное запястье, густо оплетенное синими венами, — как ты собираешься объяснять это? Ты на часы смотрел вообще?! Чонгук же только смог виновато опустить голову, снова взъерошивая этим действием собственные темные волосы. Парень никогда не говорил родителям что-то в ответ, старался избегать споров и каких-либо разногласий, потому что он понимал, что к старшим нужно проявлять уважение, ибо мудрость приходит только с возрастом. Его так учили. Это его воспитание, поэтому он просто стоял и слушал их реплику, перебирая ступнями ног небольшой коврик у двери. — Чонгук, ты меня слушаешь вообще? — басистый голос отца все ещё звучал злобно и упрекающе. Чон слабо кивнул, даже не думая поднимать голову на родителей. — Хёну, успокойся, не нужно так с ним, прошу тебя, — ласково и умоляюще говорила мать, поглаживая ладонь отца своими тонкими пальцами. — В этот раз я закрою на это глаза, — скорее всего, Хёну поднял указательный палец на сына, потому что Чонгук ментально почувствовал, что в него тыкают с расстояния. — Но если ты ещё раз придёшь не в назначенное время, то жди наказания. Паренёк снова растерянно кивнул. Он почему-то ощущал только растерянность и ничего больше: ни стыда, ни вины. Обычно в такие моменты его кончики ушей уже давно находятся в состоянии «горящий огонь», а сейчас Чонгук был практически спокоен. Что с ним произошло за этот вечер? — Чонгук, не заставляй нас волноваться о тебе, мы беспокоимся, когда ты не предупреждаешь, что вернёшься поздно, — мать пыталась успокоить и сына, чтобы он не чувствовал себя подавленно, но на самом деле парень не нуждался в успокоении. Он нуждался лишь во сне и душе. Все. — А теперь иди. Завтра важный день, ты ведь помнишь? «Как уж тут забыть». С этими мыслями Чон направился прямиком в свою собственную ванную, чтобы принять долгожданный горячий душ, а после лечь в мягкую постель и забыться. Но после, зайдя в комнату, на тумбе парень заметил тот самый злосчастный бумажник, из-за которого и произошли все те неприятности этим вечером. В голову, словно дробью из ружья, влетели воспоминания о Виен, которая подошла к нему в школе, а после позвала в ресторан и вела себя очень странно, а потом… Тэхен. Потом ему помог Тэхен, которого Чонгук в своей глупой головушке назвал, черт побери, ангелом. «Да прекрати ты уже. Хватит думать о нем. Он наверняка уже забыл о тебе, дурак, так что заткнись и ложись спать». Но Чон не знал, что на самом деле в голове того Тэхена сейчас был именно он. Тот, кому он помог выбраться из этой неприятной ситуации. Простой прохожий, незнакомец. Но почему все это происходит в обеих головах одновременно?

* * *

«Черт, черт, черт!» Чонгук рысью забегает в серый вагон метро, надевая спавшую с плеча лямку рюкзака обратно на своё место, проклиная себя самого и будильники, которые, оказывается, не умеют звенеть так, чтобы парень проснулся окончательно. «Я проспал на полчаса! Какой из тебя мембер группы, если ты даже на место прийти вовремя не можешь?» В его голове все никак не могло сложиться несколько простых формул, потому что Чон до сих пор не знал и даже не догадывался, с кем у их группы будет назначенная на десять утра важная встреча. Продюсер говорил лишь догадками и домыслами, улыбаясь в своей странной манере недосказанности. Он упомянул, что, возможно, это кто-то известный, возможно, это вообще кто-то из стаффа, а возможно и все сразу. Вот так и живи с этим странным директором. Но, как говорится, все гении странные, так что ничего в этом сверхъестественного нет. Из мыслей его вырвал приятный женский голос, объявивший нужную ему остановку. Только после того, как он вылез на платформу и понял, что здание с кричащим названием «BigHit Entertainment» находится прямо напротив метро, то Чонгук сразу спохватился и спешно вытащил из рюкзака черную маску и излюбленную им черную шляпу, которая закрывала его лицо почти до самого носа. Это хорошо помогало скрываться от одержимых фанаток, которые шастали практически возле порога, выжидая айдолов или кого-то, к кому можно задать множество вопросов. Чонгук относился ко второй категории, потому что это довольно-таки дико, когда обычный парень, который стоит наравне со всеми этими фанатами, просто так берет и заходит в здание самой крупной компании Кореи. Согласитесь, это правда так, ибо представители так называемой семьи Арми могут сделать буквально все ради своих любимчиков. Чонгуку даже не верится, что это, возможно, будет происходить и с ним, когда он дебютирует. Опустив голову, парень очень быстро перебирал свои ноги, чтобы зайти в небоскреб как можно скорее. Так, в принципе, и вышло. Войдя, Чонгук сразу заметил нового охранника, стоявшего на своём посту чуть поодаль стеклянной двери, чтобы в случае чего прогнать посторонних. — Стоять! — грозно остановил уже собиравшегося пойти вперёд Чона, который до сей поры находился в облачении черных аксессуаров. — Если у Вас встреча, то, будьте добры, предъявите пропуск. Прошлый охранник знал паренька в лицо, поэтому постоянно лежащий ненужный в кармане пропуск никогда и не использовался. Но сейчас, видимо, так не прокатит, поэтому Чонгук воодушевленно запустил руку в правый карман светлых джинс и… снова не нашел там ничего. «Что за проклятие? У меня в кармане черная дыра или что?» Охранник почтительно выжидал, продолжая стоять на своём месте, не сдвигаясь с него и пока не нарушая личного пространства Чонгука. Пока. — Извините, я… — тихо начал мямлить Чон, плавно снимая шляпу и стягивая темную маску на подбородок. — Я Чон Чонгук, один из участников новой группы… Мужчина сощурил глаза, чтобы вглядеться в его лицо. Но он не нашел в нем каких-то знакомых или хотя бы подходящих ему черт лица, поэтому только произнес: — Молодой человек, покиньте помещение. У вас нет пропуска, а значит, вы не участник, — его голос постепенно приобретал оттенки грубости. — Много вас таких участников приходит, особенно девушек. «Да черта с два!» — Аджосси, позвоните Бан Шихеку, прошу вас, — уже взмолился Чон, ибо часики тикают, а он опаздывает. Охранник уже, похоже, начал терять терпение: — Я сказал, чтобы вы покинули помещение, либо я начну применять силу, — предупредил он в последний раз. Но что-то заставило его перевести свой взгляд с Чонгука на нечто другое, находившееся позади самого паренька. Чон вдруг услышал, как открылась входная дверь, а рядом с ним появилась худая фигура, на которую он так и не решился посмотреть. А потом прозвучал этот чарующий голос, заставивший Чонгука практически провалиться сквозь землю вниз, к горящему лавой ядру: — Чонгук? Этот голос он не спутает ни с чьим больше. Этот голос принадлежит только одному человеку на этой планете. «Ненормальность = странность = Ким Тэхен».