Постепенно, после дружественных приветствий и низких поклонов, все наконец садят свои тела на гладкий деревянный пол и принимаются говорить. Начинает, как и положено, самый старший в помещении человек — Джин, которому возложена большая ответственность по сравнению с остальными мемберами, потому что, по словам продюсера, самый старший член группы — самый мудрый член группы, который обязан опекать этих маленьких детей до вступления их на сцену и, скорее всего, после этого.
Тэхен кладет белую маску и кепку на пол возле себя, располагаясь в удобной для него позе лотоса, и тут же устремляет свой взгляд на Чонгука, пропуская мимо своих ушей все сказанные Сокджином слова. Потому что светловолосый хочет знать, получит ли паренёк обещанные нагоняи, или же нет. Сам Тэ не понимал, почему хочет видеть это, ибо защитить или оградить этого ребенка от лидера он вряд ли сможет, потому что любой лидер имеет право на наказание участника за совершенные им проступки — Ким хорошо знал это тоже и был отлично осведомлен как теорией, так и практикой — и, похоже, он уже наблюдает за некой небольшой перепалкой между самым главным и самым младшим.
Чонгук, видимо, сел прямо возле лидера, не обращая внимания на место, куда он приземлился, и совсем не оглядываясь по сторонам, пытаясь вслушаться в слова Сокджина. И, конечно же, макне тут же пожалел об этом, потому что Тэ заметил, как сидящий рядом с ним слегка грозный парень с темно-русыми волосами поднял свою ладонь и отвесил младшему лёгкий подзатыльник, предупреждающий, что больше опаздывать ему крайне непозволительно, тем более на встречу с такими людьми. Но сам же Чон не остался униженным и равнодушным по отношению к лидеру, ибо тот самый парень через секунды две тоже принял неожиданный со стороны этого мелкого удар в затылок, кажется, сжигая младшего в пепел своим ядовито-злостным недовольным взглядом.
Тэхену было очень даже весело наблюдать за всем этим и открывать Чонгука с разных сторон, даже не представляя, что парнишка, который буквально недавно краснел и не мог поднять на Кима свои глаза, теперь сидит и резвится, балуясь совсем как дитя и беззаботно улыбаясь самой что ни на есть ехидной и в то же время солнечной улыбкой, прячась за спиной высокого темноволосого трейни от лидера и продолжая улыбаться.
Чон остался доволен собой, и поэтому он, выигрывая в этой немного неравной схватке и неосознанно приобретая беззвучные слова лидера, произнесенные лишь одними губами и точно содержащие в себе информацию о том, каким именно образом парень сможет наиболее мучительнее прибить своего же макне, стал внимательно слушать Джина, который до сих пор говорил что-то, не прерываясь и не сбиваясь.
В эти минуты Чонгук выглядел таким заинтересованным маленьким ребенком, что в Тэхене непроизвольно начало появляться чувство какого-то домашнего уюта и тепла по отношению к нему. Чуть приоткрытые губы свидетельствовали о том, что паренёк и вправду сосредоточенно и пристально слушал старшего, а горящие глаза только и кричали о любопытности. Его идеально ровная, лишённая изъянов белоснежная кожа словно сверкала на солнце, темные волосы аккуратно лежали на своём месте, кое-где нарушая баланс и показывая слегка торчащие непослушные пряди, а оранжевый мешковатый свитшот, который явно специально подбирали, чтобы он слегка висел, вписывался в это все, завершая единую картину, как вишня на торте.
— На кого ты так смотришь, м? — послышался мурлыкающий двусмысленный шепот Чимина, который незаметно и тихо подполз к Тэхену. — Он правда красивый, ага? Как раз…
Пак не закончил, потому что тут же отхватил удар в ребра, совершенный локтем Кима. Удар был не сильный, но его было совершенно достаточно, чтобы тот замолчал и сел на своё место, продолжая торжествующе улыбаться. Как будто Тэ не чувствовал своей спиной его самодовольный вид и хитрую улыбочку, присущую только этой персоне, любящей в любой удобный (и не совсем) момент подколоть любого человека, попавшегося ему на пути, но особенно Тэхена, с которым они были близки немного больше, чем со всеми остальными участниками.
«Красивый…»
Почему-то Тэхен зацепился именно за это слово Чимина, а не за то, что он не договорил что-то, возможно, спровоцирующее бы младшего гораздо больше, чем произнесённое раньше, но Тэ серьезно задумался над этим. Хотя, если так подумать, то как будущий участник популярной музыкальной компании не будет красивым и привлекающим глаз? Но внезапно Ким опустил это, потому что Чонгука он выделял среди остальных трейни, и ему было непонятно, по какой причине это происходило. Может, это потому, что Тэ помог ему прошлым вечером, может потому, что он уже успел немного пообщаться с Чоном, а может и по какой-то другой причине. Но по какой тогда, если светловолосый исключил обе, чтобы более рационально взвесить свои мысли?
Тэхен пообещал себе, что подумает об этом позже, когда будет в общежитии, а пока он должен хоть немного послушать Джина, который до сих пор увлеченно что-то рассказывал.
— …дебют всем нам дался очень трудно, потому что почти никто не воспринимал нас всерьез и говорил, чтобы мы ушли со сцены и перестали петь, — Сокджин тяжело вздохнул, потому что вспоминать все это было правда трудно и сложно. — Все мы очень много и долго тренировались и жертвовали своим временем, учебой, детством, чтобы прийти на те высоты, на которых мы находимся сейчас, и… — старший уже не мог рассказывать это, потому что тягучий и плотный комок в горле сжимал язык и не давал ему пошевелиться. — Тэ, хочешь рассказать что-нибудь о своём времени до дебюта? — он обернулся на Тэхена, который совсем не ожидал, что ему дадут слово.
— Время до дебюта… — парень поднял вверх голову и посмотрел в потолок, испуская вздох. — Вообще… моя семья не отличалась огромным состоянием и деньгами. Иногда нам не хватало денег на обычную новую одежду, когда старая уже износилась и порвалась. Мои родители работали без остановки, чтобы содержать меня и брата с сестрой, но… но когда матери сообщили, что меня пригласили на прослушивание в Сеул, то она… — Тэ начал часто моргать. — Она на последние деньги купила мне модную куртку. Когда я спросил, зачем она это сделала, она сказала, что не хочет, чтобы я отличался от других городских парней, чтобы я чувствовал себя не в своей тарелке, и… это очень тяжело, потому что… эти деньги должны были быть израсходованы разумно, но… тогда я просто не сдержался и заплакал прямо у нее на плече, — вдруг Тэ накрыл свои губы ладонью, закрывая веки; на его сердце вновь что-то тяжёлое оказывало невыносимое давление, силой выводящее наружу слезы, но Тэхен не позволял им выйти, потому что не хотел показывать свои эмоции и держался до последнего, лишь бы только на его лице не заблестели маленькие солёные капли. — И все это ради меня. Она не знала, смогу ли я дебютировать вообще, и все равно потратила все деньги на меня.
— Я помню это, — Чимин в своей манере успокаивающе положил свою ладонь на плечо Кима, как-то грустно улыбаясь. — Тогда я бы точно не подумал, что ты приехал с Тэгу. Я правда думал, что ты состоятельный сеулец из богатой семьи.
Тэхен почти незаметно и быстро вытер слезинку, которая всё-таки смогла прорвать оборону и покинуть своё место, скатываясь вниз по щеке. Его глаза были направлены вниз, чтобы никто не заметил эмоций, переполняющих зрачки и лицо в целом. Чимин тут же начал говорить о чем-то весёлом и радостном, чтобы развеять эти грустные воспоминания и оставить их в прошлом. Он также понимал, что сейчас Тэ находится в центре внимания и явно не хочет, чтобы его видели таким эмоциональным сейчас, поэтому Пак немного привстал на колени и начал активно жестикулировать, объясняя какой-то смешной случай.
Тэхен почувствовал что-то на своей макушке. Что-то неосязаемое, как будто переданное через ультразвук, который не слышат большинство животных, в том числе и люди. Но он отчётливо ощутил это. Нечто щекочущее прошлось по его телу от макушки до кончиков пальцев ног, и Тэ вынужден был поднять глаза, чтобы понять, что это было.
Карамель и тростниковый сахар. Снова это сладкое ощущение во рту, как будто туда случайно попала конфета из чистой карамели, без всяких примесей фруктов и ягод. Снова эта невидимая нить, которая соединяла взгляд Тэхена со взглядом Чонгука, неразрывно посылая какие-то сообщения по обе стороны парней. Сейчас Тэхену показалось, что это уже не он успокаивает этого ребенка, а именно Чон выполняет эту задачу, причем делает это профессионально и успешно, потому что в груди Тэ сразу стало как-то легче и воздушнее от этого, словно сейчас он каким-то непонятным образом попал прямиком в пушистые облака на небе, паря.
Ким вдруг заметил, как красиво обрамляют темные ресницы глаза Чонгука, на концах слабо и практически незаметно завиваясь.
«И почему этот мальчишка сейчас не краснеет?»
Но на самом же деле Тэхен просто пытался отвлечь себя этой мыслью, потому что хотел перекрыть непрекращающиеся и постоянно всплывающие в своей голове слова.
«Какой же ты всё-таки красивый».
* * *
Оранжевая свободная кофта собирается гармошкой и неприятно впивается в спину, когда Чонгук скатывается вниз по закрытой двери своей комнаты, заходя внутрь. В глаза сразу же врезается огромное количество вещей, статуэток, разных мелких штучек, неаккуратно разбросанных по всем полкам и столу, и Чону кажется, что по сравнению с его головой, в которой сейчас творился настоящий бардак, его комната — это абсолютно пустое и вычещенное до блеска помещение с белыми стенами, без единого упоминания на то, что в ней кто-то проживает.
Казалось, что от потока мыслей, врывающихся в мозг со скоростью среднестатистического гоночного автомобиля, Чонгук сейчас разорвется на части. Обхватив голову руками, собирая шелковые волосы в одну кучу ладонью, парень наконец позволяет себе нормально подумать над всем тем, что сегодня произошло с его задницей, обожающей приключения, в очередной раз.
Самый первый вопрос, возникающей в его черепной коробке, это «Почему он так смотрит на меня?». А действительно: что это за взгляд? Глубокий и проникновенный, уже не светло-синий, какой был вчера, а темный, еще более загадочный и, черт возьми, непонятный, потому что парнишка и вправду думал, что эти глаза могут съесть его заживо в лифте, когда он совершенно случайно наткнулся на Тэхена своими зрачками. Но… почему он смотрит так именно на него? Что в нем такого особенного, что отличает его от других участников? Что в нем вообще такого, что могло бы привлечь самого Ким Тэхена, айдола, которого любят миллионы?
«Че-е-ерт!»
Чонгук слабо ударяет свою голову о дверь, издавая едва слышный звук; как будто так ему придут ответы на тысячи вопросов, разъедающих его кожу изнутри.
«Что со мной происходит?»
Что творится с его телом? Почему Чон постоянно при виде Тэхена так стыдится и смущается, пряча лицо от его глаз? Его организм реагирует так только на девушек и… на Кима. Но почему?
Почему, когда Чонгук стоит с ним рядом, он ощущает какую-то теплоту, разливающуюся в груди сначала жаркой волной, а потом леденящей водой, бегущей по венам к конечностям? И ещё это касание до его подбородка… В тот момент от места соприкосновения кожи Чона и пальцев Тэхена по телу разбежались миллионы мурашек по неизвестной ему причине, в то же время принося какую-то совсем маленькую уверенность в то, что Чонгук сможет нормально посмотреть в сторону светловолосого и не выглядеть, как свежий помидор.
Ким со стопроцентной вероятностью притягивал взгляд Чонгука собой. Эти светлые волосы, живущие своей жизнью, но одновременно выглядящие так искусно и прекрасно, что в голову Чона опять ворвалось это нежное «Ангел!». Эти плавные и аккуратные пропорции лица, эта атласная гладкая кожа, эти слегка пухлые малиновые губы…
«О чем ты думаешь вообще?»
Он стукнулся головой ещё раз, чтобы выветрить это из своего черепа, ибо парнишке совсем не нравилось это странное чувство, охватывающее его тело и вбрасывающее в него небольшую дозу эйфории, от который немеют кончики пальцев и язык.
А ведь он догадывался, что именно эти парни будут стажировать их. Где-то в глубине души сидел небольшой паучок и кричал в пустоту: «Да! Ты понимаешь, что это могут быть BTS, потому что компания-то одна и та же, да и тем более, у кого ещё брать опыт, как не у мемберов, поднявшихся с самых низин до такого уровня?». Но Чонгук постоянно спорил с ним, потому что думал, что график и концерты не позволят им быть няньками для каких-то там трейни. Но все оказалось в точности да наоборот: теперь их график — это те самые трейни, которых нужно обучать и готовить к дебюту. Да ещё если к этому добавить то, что добрая часть группы не достигла совершеннолетия и за ними нужен постоянный присмотр и уход, то вообще получится, что расписание дня для мемберов полностью состоит из словосочетаний со словом «трейни».
«Им труднее, чем нам, так чего ты ноешь тогда?»
* * *
Снова нудные и скучные занятия в школе, которые Чонгуку не нужны совершенно и которые отбирают у него много времени, тратившееся, можно сказать, в пустоту. Чон мог бы потратить это же самое время на занятия и тренировки танцев, либо на оттачивание и отработку своего вокала, в котором он практически всегда не был уверен, хоть ему и говорили, что у него просто божественный и восхитительный голос, от которого всегда идут мурашки.
Конец августа радует своим относительным теплом, ибо в Сеуле средняя температура осени достигает порядка двадцати градусов по Цельсию, что не удивительно, потому что до экватора и экваториального климата всего ничего. Зелёные кустистые и раскидистые растения на выходе школы радуют глаз и создают атмосферу какого-то элитарного и дорогостоящего учебного заведения на фоне огромной, сделанной под мрамор лестницы, ведущей к большой парадной двери. Чонгук, как обычно, выходит и встаёт под небольшое, но определенно выше его самого, деревце и проверяет телефон на наличие сообщений, уведомлений или каких-либо звонков. Пролистав половину и поняв, что ничего особенного за время его присутствия в школе не было, Чон окидывает взглядом приличных размеров дворик и замечает в толпе одну девушку.
«Виен».
Она спокойно стоит и разговаривает, видимо, со своими подругами, кажется, совсем забыв о той ситуации, в которую она затащила бедного парнишку и заставила его расхлёбывать кашу, которую сама, по сути, и заварила. Чонгук уже решается пойти к ней и поговорить, сжав кулаки для придания большей уверенности, но не успевает он пройти и шага, как она уже уходит куда-то обратно в здание, наверное, забыв что-то из своих вещей. Чон решает, что подойдёт к ней позже, в следующий раз, иначе он пропустит нужный ему вагон в метро.
Вообще, если так посмотреть, то метро — это самый быстрый транспорт в Сеуле, потому что в метро никогда не бывает пробок и опозданий. Все всегда вовремя и в точности так, как и должно быть, да и взять, допустим, один случай…
Резкий и громкий сигнал автомобиля заставляет Чонгука сильно вздрогнуть и знатно испугаться. Сердце чуть не прогулялось по всем артериям в теле, а мелкие волоски на спине и руках встали дыбом, совсем не ожидая этого, потому что обычно парня никто на машине со школы не забирает и никто не сигналит. Друзей у него почти не было, а родители слишком заняты для разъезжания по городу на машине.
Поворачиваясь, Чон видит лишь черный, до блеска чистый дорогой Мерседес, у которого даже передние стекла были облачены в темную непроглядную тонировку. Как будто в их городе появилась какая-то мафия, которой все сходит с рук и она возит трупов прямо в машине, не беспокоясь о том, что полиция может его остановить и потребовать документы, при этом осмотрев салон.
Решив, что это сигналили не ему, потому что никого из своих знакомых с такой странноватой и подозрительной машиной припомнить он не мог, парень поворачивается обратно и как ни в чем не бывало хочет продолжить идти на станцию, как вдруг автомобиль издает режущий уши звук второй раз, видимо, заметив, как Чонгук собирается уходить, покидая двор.
Что-то в Чоне кричало: «Уходи отсюда, видишь, может маньяк какой-нибудь, а ты стоишь и пялишься в стекло», но в то же время это казалось очень глупым, потому что почти никакой маньяк похищать детей в дневное время суток, да и ещё с таким количеством свидетелей, не будет, по крайней мере, большая часть умных и знающих своё дело преступников.
Чонгук немного наклоняет голову к плечу, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за плотным стеклом авто, но все было тщетно.
Тщетно, пока заднее стекло машины не начало плавно опускаться, показывая сидящего в кожаном салоне человека.
