Жизнь — игра, созданная для всех
И любовь — главный приз за победу*.
(AVICII — WakeMeUp)
У ворот особняка в 6:00 притормозил небольшой трейлер, похоже, что он прибыл со съемочной площадки. — Нам стоило приехать раньше, — с легкой удрученностью констатировал парень, сидящий на заднем сидении. — А представь, что будет, когда они узнают и полюбят тебя, — засмеялся менеджер и похлопал парня по плечу. Толпа девочек фанаток, их было около сотни, тянула свои ладошки к трейлеру и выкрикивала бессвязные вопли. Им было не так важно, кто внутри машины, как важно, куда она едет и в метре от чьих спорткаров припаркуется в гараже под особняком. Новичку в мире айдолов по неопытности хотелось выглянуть в окно и приветственно помахать фанаткам рукой, благо окон в трейлере не было, и он остался в своем кресле, нахлопывая по коленям известный всем арми мотив песни «DNA». Когда у него было хорошее настроение или же просто хотелось избавить себя от переживаний, парень напевал именно ее. Еще минуту простояв в ожидании, пока охранники выстроятся для недопущения фанаток на территорию особняка, трейлер преступил черту ворот, объехал фонтан, расположенный напротив входа в здание, и затормозил прямо под лестницей. Наверное, одним из немногих недостатков особняка BTS была наружная лестница. По бесценному мнению критиков она была недостаточно величественная и «продолжительная», а состояла всего лишь из девяти ступенек и небольшой площадки из мрамора на пути к главному входу. Каждая из этих девяти ступенек ощущалась новоприбывшему в полной мере. Он с тяжестью стал затаскивать свои чемоданы, один за другим поднимая их на мраморную площадку, что уже находилась под арочным навесом. — Не позорься, дай я, — порывался менеджер. — Где их прислуга? — Нет, я сам, — непривычно серьезно ответил упертый. На улице моросил холодный дождь. Все, что оставалось спутнику новичка, — бегать за ним туда-сюда с зонтом, чтоб юноша не намочил свою прическу и предстал пред новыми коллегами во всей красе. — Ну, мы сделали все, что было в наших силах. Будущее зависит только от тебя, — произнес менеджер. Он крепко обнял паренька в мохнатой шубе из искусственного меха и напоследок произнес: — Ты всего добьешься. Звони, если что-нибудь понадобится. Звезда и ее «кузнец» не любили долгих прощаний навзрыд. Менеджер Чхве спустился по скользкой лестнице и запрыгнул обратно в трейлер. Машина не заводилась, пока парень, окруженный чемоданами, не повернулся ко входу. Он уперся лбом в дверь и медленно провел рукой по ее ручке. — Я готов, — звучало как убеждение самого себя, а не уверенный факт. Парень взял ближайший чемодан на колесиках, потянул за ручку двери и сделал шаг вперед. Да, я готов.***
— Ура-а-а! — Добро пожаловать домой! Крики, шум аплодисментов и взрывающихся конфетти заполнили холл особняка. Перед гостем выстроилась линейка счастливых и приветливых лиц, все они, как цвета радуги, гармоничные и яркие. Их было пятеро. — Здравствуйте, меня зовут Ким Тэ Хён, я — новый участник BTS. Буду стараться изо всех сил, чтоб не подвести команду. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, — залепетал парень и резко поклонился приветствующим его айдолам. — Ооо, какой он милый, — заверещал Чимин и, подбежав к парню первым, свесился ему на плечо, — Я — Чимин. Очень рад наконец познакомиться с тобой. — Оу, да? Я думал, вы только недавно узнали, что я приеду, — засмущался Тэхён. — Я узнал вчера и ждал тебя всю ночь, и это было долго, — игриво произнес Чимин, вместо ожидания реакции он засмеялся. Смеялись все, но кандидат на лидерство старался сделать так, чтоб его мелодичность была самой громкой. Первый разговор всегда самый тяжелый. Парни ощущали неловкость. Больше всего ее ощущал Сокджин. Ему, как и Тэхёну, была свойственна необычайно сильная эмпатия, и, чтоб побороть груз неловкости, который давил на него из-за целенаправленного потока эмоций всех присутствующих, Сокджин внезапно для самого себя начал разряжать обстановку. Всем надоело стоять на месте. — Парни, давайте поможем новичку занести чемоданы в его новые апартаменты, — предложил эмпат. Сокджин выхватил из руки Тэхёна его чемодан и подмигнул новичку. Команда обрадовалась тому, что им дали возможность заняться делом, а не думать: что же сказать новенькому, чтоб побороть его стеснение (и свое собственное). Чемоданов хватало на всех, однако Чимин погрузил себе на спину всего небольшую спортивную сумку, пару чехлов с костюмами и продолжил наседать на новичка. — Пойдем, я проведу тебя по нашему коридору. Наш коридор, расположенный на втором этаже, был самой длинной чередой комнат в особняке. В восточном крыле, где жили участники группы, на каждого приходилось по три комнаты: ванная (или скорее «комплекс для водных процедур»), жилая комната (со спальней, гардеробом, гостевой) и «третья» комната, которую каждый заполнял чем хотел. Третья комната существовала, чтоб увеличить личное пространство парней. Чем больше комнат разделяло участников группы, тем самостоятельней казалась их жизнь, тем проще было слушать громкую музыку, никому не мешая, например. Посреди экскурсии с поочередным называнием имен участников и их комнат Тэхён произнес: — Здесь восемнадцать комнат. — …он совсем не наводит там порядок, самый неопрятный из нас… что? А, да. Чонгук живет в западном крыле. — Почему? — Не знаю, — он знал. — А что в западном крыле? — Тебе так интересно? — умилительно засмеялся Чимин. — Ну пойдем, покажу. В западном крыле располагались «рабочие комнаты»: два танцзала, один тренажерный, миниатюрная студия звукозаписи, медкабинет, комната для просмотра фильмов и караоке, еще несколько важных или предусмотрительно пустых комнат. — Так где живет Чонгук? — переспросил Тэхён. Почему-то в этом крыле голоса стали разноситься эхом. — Да вон в той комнате, мы прошли ее уже, — небрежно махнул рукой Чимин и уставился в окно. — Его нет дома? — вновь спросил Тэхён. Он предположил это, заметив, сколько человек его встречали у входа. Будь Чонгук дома, это было бы… хм, обидно? — Ты можешь сам проверить, — с колючей жесткостью ответил Чимин. Тэхён подозревал, что эта жесткость адресована не ему. — Да нет, знаешь. Вдруг он все-таки дома, это было бы глупо с моей стороны — вот так вот врываться. — Нет, ты что, — снова расцвел Чимин. — К тебе проявили неуважение, надо разобраться! Айдол оторвался от окна и подошел к двери Чонгука. Зачем я это делаю, зачем. Чимин постучал. Один раз уверенно и два раза кротко. За дверью — тишина. Никто не открыл гостям. Стучавший осмелел. — Мы знаем, что ты дома. Некрасиво так относиться к новичку, хоть бы спустился сказать «привет», — укоризненным тоном прозвучало с внешней стороны комнаты. — Чимин, пошли, я совсем не обижаюсь, — умоляюще произнес Тэхён и потянул парня за рукав. Ему хотелось поскорее уйти из западного крыла, а не топтаться здесь, под дверью еще незнакомого человека, у которого, должно быть, были веские причины, чтоб не выходить навстречу новичку. — Вот видишь? Он великодушно не держит на тебя зла, но мы-то все равно оба знаем, кто здесь козел… хватит распускать нюни, личное всегда должно быть отдельно от профессионального. Чимин и Чонгук по-разному могли понять последнюю фразу. «Отделять личное от профессионального» — это либо: 1) не ненавидеть новичка за то, что он заступает на место Намджуна, и быть с ним максимально любезным, поддерживать во всех начинаниях и прочее; 2) несмотря на события прошлой ночи собраться и вести себя как ни в чем не бывало, когда этого требует твоя роль как части команды. Они могли по-разному понять последнюю фразу, но оба знали, что речь о втором варианте. Ведь Чимин переживал, что депрессия Чонгука возрастет, он жалел о том, что было сказано вчера. Что если все увидят его таким? Что если поймут, чья здесь вина? Теперь постороннему Тэхёну казалось, что единственный, кому он заведомо неугоден в этом здании, — это Чонгук. Чимин еще раз постучал, на этот раз менее уверенно. Особняк, в котором проживала группа, был построен в форме полукруга. С конца западного крыла не было видно того, что происходит в хвосте восточного, но если постараться шуметь, можно было услышать отголоски чужих криков — участники группы занесли последние чемоданы к порогу комнаты новичка и ждали его у двери. — Тэхён, думаю ты можешь идти располагаться к себе. Кажется, парни планировали угостить тебя завтраком, а затем протестировать в танцзале, — тон не требовал возражений, но был приветлив. — Танцзале? — Это была моя идея, — гордо и с улыбкой произнес Чимин, затем его улыбка немного обезобразилась взглядом в пустоту коридора. Он ждал, пока новичок уйдет, и тот, что-то ответив, направился в другой конец здания. На выдохе: — Он ушел, — произнес Чимин, а затем открыл дверь. Чонгук никогда не запирал дверь, к нему последние несколько месяцев никто и не ломился без предупреждения. Чимин неуверенно вошел. В комнате было темно как для утреннего вида. Окна — плотно зашторены темно-синим полотном. Чонгук сидел по-турецки на одной из кроватей. Он смело заглядывал вошедшему в глаза, преодолевая стыд. Мне нечего скрывать, я ни в чем не виноват перед ним. Не отводить взгляд, не отводить взгляд. Пусть видит, что со мной стало. — Давно не спишь? — С тех пор, как по лестнице прошелся цирк с конями на колесах вместо копыт, — ложь. Он не спал от слова «совсем». — Прости, мы хотели помочь новичку с его вещами, он столько понавез! — Да, я слышал, как ты помогал, — с укором в голосе. — Он сам попросился в западное крыло. — И ты повел его показать клетку с диковинным животным? — Ты… давай, через час мы собираемся в танцзале. Если ты и туда не придешь, у тебя будут проблемы, — зажато произнес Чимин. За весь разговор он ни разу так и не посмотрел в глаза Чонгуку, лишь на выходе. Одна секунда, эти хищные, опухшие и голодные глаза, одна секунда, и он отвернулся, слишком стыдно было смотреть. Чимин ушел, Чонгук еще минуту просидел так же. Казалось, что с каждым днем ему было все проще принимать обездвиженные позы и застывать в них на долгие часы. — «Намджуну это не понравится» — произнес он в пустоту. Не мог жить ради себя и не позволял себе жить ради Чимина, оставался самый близкий друг. Дружба между Чонгуком и Намджуном была дружбой между наставником и учеником, в этом дуэте существовали субординация и взаимное уважение. Может, со стороны они не были похожи на лучших друзей, но такой близости и поддержки Чонгук еще ни в ком не встречал. Макнэ встал с кровати и прошагал к выходу из комнаты. Ему предстояло смыть прошедшую ночь и перевоплотиться в себя «настоящего», что значило себя «такого, каким выглядит среди своих уже не первую неделю».***
— Я — царь горы, — засмеялся Намджун, взгромоздившись на четвереньках вверху огромной кучи тел свалившихся хёнов. Вот уже час как танцевальная репетиция участников BTS представляла из себя вакханалию из догонялок, конкурсов пародий, творческих импровизаций, селфи и прочих развлечений. Тэхён легко влился в эту компанию. Он заочно знал каждого участника группы благодаря предварительным встречам и консультациям Намджуна. У новичка было много общих интересов с каждым из парней, а сам он умел привлекать к себе внимание не хуже Чимина, быть своим в доску как Юнги, умилял больше Сокджина. На самом деле у Тэхёна пока что было все, что требовалось от «свежей крови», а ворох изюма и горсть дегтя, кроившиеся в характере новичка, всем лишь предстояло вкусить. — Тогда я — твой наследник, — кивая и кружась, чтоб показать себя во всей красе, произнес вошедший Чонгук. Он думал, как появиться эффектней, но за проработанным внешним видом осталась непроработанная и импульсивная фраза. Наследник. Охренительно, — мысленно зарычал на себя Чонгук. Эта фраза резала слух всем, но никто не выдал своего удивления такому позиционированию. — Готовь свою задницу, малолетка, — прокряхтел Юнги, выбираясь из-под кучи. Это было тяжело осуществить, так как он был почти в самом низу. — Намджун, я преподам этому выскочке урок! — воинственно воскликнул он, распрямившись, и побежал на Чонгука в надежде свалить того с ног. — Полегче на поворотах, рухлядь, — засмеялся Чонгук. Как естественно звучал его смех. Пока парень мутузился с Юнги, он зрительно зацепился за новые, необычные глаза и не отвел взгляда еще долгих пять секунд. Кто это? — самый тупой риторический вопрос дня в голове у Чонгука. Он мог бы быть еще тупее, потому что изначально парень подумал «Что это?». Ком из айдолов постепенно перестал быть единым целым, каждый расселся на выдуманное только что место в полукруге. Чимин, наблюдавший за Чонгуком с момента появления того в зале, заметил «ознакомительные» пять секунд. Он жеманно отвернулся и стал рассматривать внешнюю сторону своей ладони, а потом произнес: — Так, а теперь, когда все собрались, может, вы перестанете толочь друг друга, и мы приступим к репетиции? Хосок поспорил с Намджуном на успехи новичка в танцзале. И не знаю, как вы, а мне очень хотелось бы поскорее увидеть в сети селфи проигравшего с трусами на голове. — Чонгук, ради такого нам стоит пойти на мировую, — серьезным тоном произнес Юнги. Чонгук, демонстративно ни разу не взглянув на Чимина и пнув со спины под коленку Юнги напоследок, пошел к музыкальной системе, выбирать композиции, которые группа сегодня будет отрабатывать. Танцзал был достаточно большим как для шести участников группы. Такая планировка рассчитана на репетиции в том числе с подтанцовкой, а посему за весь путь Чонгука у парней было достаточно времени на то, чтоб обратить внимание на его внешний вид. В зал Чонгук пришел, одевшись во все черное, и не сказать, что на нем было много одежды. Спортивные черные штаны и самая свободная, вытянутая во все стороны рубашка с тремя расстегнутыми пуговицами, пропускавшими взгляд смотревшего к мускулистой груди макнэ. Каждый посчитал нужным мысленно оценить такой внешний вид Чонгука: Сегодня день ленивого безвкусия? — по-дружески засмеялся Намджун. Голод там, где изобилие**, — пропел Хосок то ли фрагмент из сонета Шекспира, так красиво вплетающийся в ситуацию, то ли строчку из новой песни, над которой он все еще работал не покладая рук. Да… вот как надо приветствовать новичка. Во всей богоподобности . Ты нас обскакал, макнэ, — в голове у Сокджина запоздало появилась идея о договоре участников между собой: не. показушничать. совсем. Ну и к чему это здесь? — с сарказмом хмыкнул Юнги. Кого ты хотел наказать сегодня этим телом? — в мыслях Чимина была… скорбь? Он кажется таким уставшим. Словно не спал всю ночь, — подметил Тэхён. — Так, начнем с “DNA” сегодня! — указательным тоном произнес Чонгук. Стартовала репетиция. Хосок вызвался быть главным, что подразумевало работу с музыкой и слежку за чужими ошибками. Новичок показывал себя во всей красе. Если остальные воспринимали репетицию как механическое повторение движений, закрепляющее автоматизм, то для Тэхёна это был вызов — выложиться на полную, показать себя, удивить доскональным знанием хореографии. Только вот личной партии у новичка не было, и он чувствовал себя неловко, заменяя Хосока в моменты, когда тот должен был солировать. Быть вторым составом в балете негласно унизительно. Да, второй состав не всегда хуже, да он, по идее, равнозначная замена, но второй всегда второй. Никому не хочется быть вместо, никому не хочется выступать для среднего класса, когда первый состав выступает перед сливками общества. Я не второй, я просто только пришел, у меня еще будет своя партия, и не одна. Погружение в свои мысли вместо привычной эмпатии отвлекло Тэхёна и нарушило его координацию. Он сбился с ритма раз, еще раз, а затем и вовсе натолкнулся на Юнги. Тот незаметно цыкнул и продолжил танцевать дальше, но рабочую атмосферу это испортило. Спустя полчаса подобных мелких ошибок Юнги сдался. — Стоп! — крик пересилил звук фонограммы. Слово «стоп» практически не звучало на репетициях BTS, не связанных с разучиванием новых хореографий. — Я думаю, нам пора заканчивать. Тэхён почувствовал в этом свою вину. Он украдкой стал цепляться за поведение парней, пытаясь уловить в них малейшую долю осуждения, каждый ведь заметил его промахи, они должны быть недовольны. Как ему оправдать себя? Никак. Недоработал, недожал. — Отличная работа, макнэ, — постучал по спине новичка Хосок, проходя мимо, к выходу из зала. — Макнэ? Сколько же ему лет? — уточнил Сокджин. — Теперь у нас два макнэ, у них разница в неделю, — подметил Намджун. Все же Тэхён был младше Чонгука, но на этом ему не хотелось акцентировать внимание. — Да, ты молодец сегодня, — как показалось Тэхёну, нехотя произнес Юнги, но с улыбкой, что обнадеживало. Чимин и вовсе обнял новичка, а затем дал ему «пять». Постепенно все вышли из зала, кроме Тэхёна, неуверенно застрявшего на выходе, и Чонгука, расставляющего по порядку диски в противоположном конце зала. Тэхён хотел расставить все точки над «i», а потому неуверенно поплелся в сторону Чонгука. Ему в принципе не подходила такая перспектива: чтоб отношения с одним из коллег и в идеале — будущим «братом» по команде начинались с недосказанности. — Чонгук, я Тэхён, — нелепо произнес парень, подошедший со спины. Конечно же, это ты Тэхён. — Когда у тебя день рождения? — промычал Чонгук. — Знаешь, я… что? — Когда у тебя день рождения? — повторил Чонгук, глядя напротив себя — в глаза зеркальному отражению Тэхёна. Чонгук любил зеркала. Возможно, это была подсознательная самовлюбленность, но скорее детская любовь к шпионским играм. Он обожал наблюдать за другими людьми, когда те не замечают, подмечать какие-то детали их поведения, тут ему всегда на помощь приходили зеркала. Сегодня Чонгук всю репетицию наблюдал за отражением Тэхёна и совсем забыл о том, чтоб следить за собственным поведением. Он, как и хотел, привлекал много внимания продуманно-показушным внешним видом, постепенно расстегивающейся черной рубашкой, проступающим на торсе потом и прилипшими ко лбу волосами. Чимин это видел, на Чимина сработала приманка. Но он видел и любопытство Чонгука, а еще его полную отрешенность от происходящего на репетиции. — А, мой день рождения девятого сентября, — сам удивляясь своему ответу и теме разговора, произнес Тэхён. — М-м-м, — вот и весь ответ. Чонгук продолжил расставлять диски. Затем он одними только губами произнес «макнэ» и сдержанно хихикнул. — Слушай, я хотел сказать… Чонгук снова замер и посмотрел в отражение Тэхёна взглядом «ты меня отвлекаешь от космически важного дела». — Я хотел сказать, что не обижаюсь! — смело договорил парень и ждал ответной реакции. Чонгук засмеялся. Чимин был прав, он та-а-ак великодушен. — Спасибо, мне стало легче, — давясь от смеха, ответил айдол. Тэхён не понимал, что происходит, но решил быстро ретироваться, пока не закончилась эта положительная нота разговора. — Ну я пошел. — Поаккуратней с приземлением в «огне», — приглушенно пропел в сторону уходящего Чонгук. Благодаря звонкости его голоса звук долетел до уже практически ушедшего парня. — Что? — Ну “Fire”. Ты приземляешься на пятки, когда делаешь, — Чонгук показал движение все еще глядя на отражение, а не на самого человека, — можешь так травмироваться. Понятно? — Да, — неуверенный ответ. — Иди сюда, — нехотя приказал Чонгук. — Вот, смотри, — он еще раз повторил движение, Тэхён попробовал исправить свою ошибку с приземлением. — Знаешь, я и не замечал раньше за собой этого, — чтоб заглушить неприятный скрип своих кедов о паркет, произнес Тэхён. — Ты учил танец по записям с концертов? — В общих чертах да, но основные связки я учил по роликам Чимина. — А, ну да. Блоги — наше все, — с саркастическим восхищением прокомментировал Чонгук, вспомнив о серии видео с мастер-классами от танцовщика. — Знаешь, а ведь год назад он сам неплохо себе так пятки понабивал во время тура. С этого тура все началось. В Токио. Дождливый квартал, маленькая кондитерская, бирюзовый браслет на память. Так давно… — Хён, у тебя там, — стеснительно указал пальцами на затылок Чонгука Тэхён. — Что там? — отмахнувшись от воспоминаний, переспросил парень. Тэхён подумал, что проще помочь, чем объяснить. Он подошел к Чонгуку и пригладил несколько прядей на его взъерошенном затылке, а затем, пользуясь случаем, уложил часть прядей и на макушке, придав им более аккуратный вид. Это заняло всего пять секунд, как и та игра в гляделки. Ни тогда, ни сейчас на лице Чонгука не дрогнул ни один мускул, но кровь обильно приливала к щекам. Так бывает, когда ты изо всех сил хочешь выглядеть крутым, а твоя соседка по ряду шепчет тебе на ушко: «Оппа, застегни ширинку», и плохой парень сразу куда-то девается, остается пристыженный. В отличие от того, кто жил в его школьных флешбеках, нынешнему Чонгуку не было стыдно. Он был смущен. — Все в порядке? — переспросил Тэхён. Слегка раздражало то, что Чонгук его не замечает. Вроде как и смотрит, но не замечает. — Да. Прости, что утром не встретил тебя по приезду. Я плохо себя чувствовал всю ночь. Рад, что ты с нами и хорошо проявил себя на сегодняшней репетиции. Ряд дежурных фраз, все как умеет Чонгук, произнося что-то подобное по сто раз на дню. Договорив, он положил руку на плечо нового участника и улыбнулся ему. Намджун бы очень обрадовался такой ситуации. Теперь парни стояли друг напротив друга. Вот это называется неловко, а не то, что было утром! — подумал Тэхён. Надо было как-то среагировать, закончить разговор, всё без детского «спасибо» и без отмораживания. — Надеюсь, мы подружимся, хён! — воскликнул новичок и кинулся в объятия Чонгука а-ля коммуникабельный Чимин. А-а, а-а, это была плохая идея. Худшая идея, Тэхён! — кричало, рвалось в голове у подражающего Чимину, но деваться было некуда. Голые руки Тэхёна даже сквозь рубашку обожгла горячая кожа Чонгука. Последний, казалось, перестал дышать. Объятие было кратким и зарядило обоих электрическим током. Тэхён отскочил так же быстро, как и подошел, а затем резко кивнул, буркнул «спасибо за совет» и ушел. Чонгук был в недоумении. По его затылку все еще бегали мурашки от чужого прикосновения холодных пальцев. А эти обнимания? К чему это было? Чонгук слегка дрожал, защекотало в груди — хотелось смеяться. Почему у такого старательного танцовщика такие холодные пальцы? — детали, детали как единица измерения жизни Чонгука. Какой кошмар, что я делаю? Он подумает, что я инфантильный истерик, — корил себя Тэхён, на всех скоростях направляясь в сторону своей комнаты. Он слегка дрожал, ему хотелось залезть под кровать и больше никогда не ходить в места, где он может пересечься с Чонгуком. Он подумает, что я странный, — констатировали оба.***
Следующая неделя исчерпала себя без происшествий. На самом деле, когда группа не принимала участие в турах, международных акциях или не находилась в активной стадии подготовки нового альбома, у каждого из парней были свои заботы. Их могли парами отправлять на различные ток-шоу: как участниками, так и экспертами, могли проводить различные фотосессии для представления брендов, что не смогли раскошелиться на участие всей группы в их рекламе. Кроме того, каждый из парней выбрал себе вид благотворительности и общественной деятельности по душе, полностью погруженным в творчество оставался только Хосок — каждое из его занятий предполагало созидание чего-либо. Большую часть недели Тэхён провел с Чимином и Юнги. Со вторым он планировал максимально загладить вину после своих танцевальных промахов, а Чимин казался новоприбывшему самым позитивно настроенным к нему человеком после Намджуна, что значило «больше всех способствовал адаптации». За эту неделю Тэхён узнал новые подробности о жизни айдолов. Он еще не столкнулся с худшими сторонами этого праздника жизни, но уже как следует вкусил удовольствие планирования поездок, подбора новых сценических костюмов, договоров с аранжировщиками, режиссерами по свету и прочим персоналом, работающим над тем, чтоб парни выглядели максимально выигрышно на сцене. По плану Намджуна такие пункты в расписании Тэхёна плюс регулярная работа над репертуаром группы должны были максимально подготовить нового участника к его дебюту в первом составе. Тэхён быстро учился и абсолютно не переживал, словно был рожден для такой жизни, но, как покажет время, он просто не осознавал, как близок его первый шаг на большую сцену. Единственным, что витало в воздухе около Тэхёна, когда он не был занят работой или бытом, были мысли о Чонгуке, который на всю неделю будто бы исчез из особняка. Парня не было ни на завтраках, ни в тренировочных комнатах. — Чонгук-хёун, работает alone, — коряво рифмуя, ответил Хосок на заинтересованность Тэхёна. Близился вечер вторника. /общий чат BTS/ [17:12] Намджун: сегодня играем в Dixit***. Юнги: дерьмо. Чонгук: хён, сочту это как персональное приглашение. Сокджин: @Чонгук, это ты так намекаешь на свой профессионализм? тебя есть кому уделать. Тэхён: парни, я знаю эту игру. мой кролик будет первым! Хосок: кажется мне, что вы забыли кто здесь папочка. [18:01] Чимин: @Хосок, папочка здесь только один и он готов наказывать. до вечера! В 19:55 Чонгук последний раз подошел к зеркалу. Когда он хотел выглядеть хорошо — всегда одевался в темные цвета. В этот раз на нем была темно-синяя шелковая рубашка и черные брюки. Почему-то показалось хорошей идеей явиться на вторничные посиделки босиком. Особое отношение к одежде, подбор цвета и кроя под настроение, внимание к деталям и текстурам — самые стереотипные гейские черты, самые привычные ритуалы вторничных сборов Чонгука. Еще недавно они были позабыты, но теперь в отношениях айдола с его гардеробной наметилось потепление. На подсознательном уровне одним из факторов сближения было то, что в Комнате появился новый человек, его еще можно было чем-то удивить. Если зайти с порога и просто заволать во весь свой красивейший голос Чонгук не мог, то выглядеть на порядок интересней босяка Юнги, сахарного Чимина или спортивного Намджуна он все-таки мог. Чонгук опоздал на семь минут и все равно был не последним, кто вошел в комнату. — Хён, ты в прошлый раз пришел к финишу вторым, а Чимина еще нет, так что выбирай цвет первый! — уважительно произнес Сокджин и указал рукой на игровое поле. Чонгук деловито подошел к месту, где будут разворачиваться ассоциативные баталии, и приложил руку ко рту в раздумьях. — Беру салатовый, — уверенно заявил Чонгук и поставил игровую фигурку кролика на позицию «СТАРТ». — Тогда я оранжевый, — Юнги безразлично выцепил своего кролика и подготовил к началу игры. — Белый, — Сокджин не изменял традициям. — Фиолетовый, — Намджун в каждой игре выбирал новый, «счастливый» цвет, опираясь на интуицию. — Голубой или красный? — спросил самого себя Хосок. Сегодня вдохновение подначивало его выбрать красный. Чонгук волнительно набивал пальцами неизвестную мелодию. Он уже сидел на полу, опираясь спиной о диванный угол. В моменты игры Чонгук становился прежним. С его лица не сходила азартная улыбка, в глазах сверкали огоньки, волосы слегка взлохмачивались, а этот чересчур загадочный для его настроения костюм выглядел нелепо, но все равно красиво. — Amistad****, не начинайте без нас! — скидывая с себя дутую куртку, воскликнул Чимин, он быстро занял свое место в прямоугольнике. — Ну где ты там? — он обернулся. — Да-да, сейчас, — Тэхён распутывал на себе гигантский бело-красный шарф. Новоприбывшие претерпели внешние изменения. Теперь Чимин стал обладателем пепельных волос, Тэхён же, к недоумению Чонгука, покрасился с выжженно-пшеничного в бледно-розовый. Я в тебе разочарован, малец, —мысленно хмыкнул темноволосый. Он вообще считал, что покраска волос — это последнее дело для человека, желающего сохранить какую-никакую густоту на макушке, но разочаровал его, конечно же, не поступок, а цвет. — Я что, опять играю розовым? — прикидываясь, что расстроен, вопросил Чимин. — Беру серого, — пожав плечами, сказал Тэхён, садясь между Чимином и Хосоком. Ему было абсолютно все равно, каким кроликом играть. Чонгук мысленно отметил символизм каждого из окрасов кроликов. Он не без интереса окинул взглядом Тэхёна. Тот был одет в ярко-салатовый кашемировый свитер и джинсы с желтоватыми потертостями. Прямо как мальчик-цветочек. Чонгук, если тебе так противна эта смена окраса, почему ты подобрал к нему эту безобидную ассоциацию? Ты счел за предательство его выбор на роль авторитетного старшего брата. Чимин ничему хорошему на научит. Разве что предусмотрительному опечатыванию сердца в момент, когда будут требовать ответа на чувства. Спустя час стало очевидным — для бывшего лидера сегодня игра не заладилась. Погруженный во внутренние монологи несобранный Чонгук отставал от Тэхёна, Хосока и Чимина. Пришел черед его последнего хода. Чонгук с лицом заядлого игрока в покер стал выбирать карту. Им двигал соблазн сумничать, выпендриться, но в положении почти проигрывающего (почти проигрывающий в рейтинге Чонгука равен третьему и ниже местам) ему пришлось понадеяться на примитивную образованность хёнов. Что ж, борьба за третье место началась. — Выход Джея Гэтсби в свет, — произнес Чонгук свою ассоциацию как самый деловитый почитатель вина неурожайного тридцать какого-то года. Большая часть игроков закатила глаза. Тэхён и Сокджин глубокомысленно закивали. — Вот из-за такого дерьма ты так часто проигрываешь, — печально констатировал Юнги. Он не выигрывал никогда и предпочитал быть болельщиком на стороне Чонгука, которого уважал за богатую фантазию, но жалел как слабоумного за то, что пожизненный финалист не знал меры в своих ассоциациях. Игроки сдали карты. Чонгук выложил картинки на обозрение всем. Начался процесс анонимного голосования. Чимин был уверен в своем выборе, голосуя за карту с темнокожей жрицей в красном одеянии на троне, у ног которой преклонил колени рыцарь в белом обмундировании. Парень еще не знал, что отдал голос за карту Тэхёна. Чонгук нервно елозил босой ногой по полу. Ему казалось, что в этот раз он перестарался больше, чем обычно. Дело было даже не в сложном понимании ассоциации, а в том, как она привязана к картинке, выложенной Чонгуком в куче с остальными вариациями от айдолов. Тэхён долго рассматривал карты, иногда его взгляд поднимался к свисающей с согнутого колена руки Чонгука, но до зрительного контакта между ними не дошло. Оба избегали этого с такой силой, что вряд ли бы их можно было заставить смотреть друг на друга одновременно без должного награждения за этот подвиг. — Вскрываемся! — нетерпеливо заявил Намджун. Он, как и Юнги, с интересом наблюдал за ходом игры, усложненной понтами Чонгука. Каждый из парней поочередно указал на карту, за которую отдал голос. Чимин выбрал карту Тэхёна, Намджун выбрал карту Чимина, Хосок и Сокджин голосовали за ассоциацию Тэхёна, выбор Юнги пал на катастрофически неуместную к загаданной ассоциации карту Хосока, за которую парню даже было стыдно. По ходу голосования в Чонгуке зажигалась пассивная агрессия. Он уже предвкушал бесконечные насмешки коллег вплоть до реванша, который состоится ну хорошо если через пару месяцев. — Я, конечно, не буду уверен на сто процентов, но, — Тэхён указал пальцем на одну из карт. Чонгук уже не следил за ходом игры и поднял голову на игровую доску только после того, как кто-то встряхнул его за плечо. Тэхён указывал на карту Чонгука. — Да! — изумленно произнес Чонгук, поднимая взгляд, чтоб кивнуть Тэхёну — Отбей! — он счастливо улыбнулся, протянул ладонь к победителю и дал ему «пять», на эмоциях слегка промазав и проехавшись пальцами по тонкому запястью. — Что? — скривился непонимающий Юнги. — Как? — выпучив глаза, спросил Чимин у Тэхёна. Самодовольство Чонгука пробивало потолок и летело в стратосферу. Таким образом к окончанию игры кролики расположились на игровой доске в порядке: серый, красный, салатовый, розовый. Дальше Чонгук уже не запоминал. Его сердце восторженно колотилось, этим третьим местом парень гордился больше, чем всеми вторыми вместе взятыми. Он утер хёнам носы, его карту отгадали! — Нет, ты объясни по-человечески, иначе мне всю ночь будет сниться этот павлин, — прагматично спросил Сокджин, любитель докопаться до истины. — С вашего позволения, — учтиво кивнул в сторону Чонгука Тэхён. Он видел, как искрился от счастья парень, загадавший Гэтсби, и мальчику-цветочку становилось приятно от этих эмоциональных волн, взорвавшихся в воздухе Комнаты. Что интересно, Чимин не рассказывал новичку, как уважительно залезть в голову Чонгука и угадать, что же он задумал по ходу игры, а также какой проницательностью должен обладать человек, смотрящий тем же взглядом на вещи, что и Чонгук. Сегодня вечером Тэхён получил +10000 очков уважения от своих сокомандников. Чонгук на радостях соскочил с пола и плюхнулся на диван. Он вытянул руки вверх, затем направил их в сторону Тэхёна и оттопырил сначала большие, а потом указательные пальцы. — В общем, давайте так, — произнес победивший макнэ голосом учительницы начальных классов. — Что вы здесь видите? — Павлин с повязкой на глазах, — начал Намджун. — Повязка. Фемида. Богиня правосудия, — как робот отчеканил Юнги. — «Вот из-за такого дерьма ты так часто проигрываешь», — спародировал Чонгук, — ты цепляешься за одну деталь, упуская все остальное. — А ты чему радуешься? Что в группе на одного психа больше? — парировал Юнги. — Смотри на картинку в комплексе, — дополнил Чимин, выхватив карту из рук Намджуна. — Здесь у нас… хм, перья павлина, на них изображены глаза. — И-и-и? Вспоминай же, хён. Великий Гэтсби! Прочитать эту книгу — хипстерский долг. Тэхён был нетерпелив. Казалось, в Комнате его мог понять только тот, кто загадал последнюю ассоциацию. — Ну смотри же, эти перья павлина — роскошь высшего света. Они все — украшение жизни Гэтсби и все устремлены на него. А он — павлин, с повязкой на глазах. Он не замечает их навязчивости, у него вообще другая цель по книге была. А еще, помнишь тот билборд с глазами? Чимин скривил негодующе грустную мину. Он спокойно относился к проигрышам, но не любил мейнстримную литературу и принципиально отказывался ее читать, опускаясь до киноэкранизаций и сокращенных вариантов. Его отталкивало то, что было у всех на слуху, точно как и эта книга несколько лет назад. Кто мог подумать, что его небрежность обернется таким злым роком на одной из вторничных посиделок? За увлеченной игрой Чонгук ни разу не взял в руки телефон. /переписки Чонгука/ [21:02] Сокджин: ты во сколько сегодня спать ложишься? надо поговорить. я зайду в 22:30? [20:36] Намджун: сделай лицо попроще, на тебя тошно смотреть. это же просто игра. — Хён, ты кого привел к нам в группу? Еще один с приколом, — продолжал нудить Хосок, махнув рукой на Тэхёна. Красный кролик не оправдал ожиданий. Остаток вечера парни провели в очень дружественной атмосфере. Основным вопросом обсуждений стал спор, на кону которого — селфи с трусами на голове. Не желающие проигрывать парни практически довели все до драки, аналогичной утреннему кому из тел. — Да он был ужасен, столько раз сбивал Юнги! — спорил Хосок. — Ты свою координацию вспомни на первых кастингах, — засюсюкал Намджун. — Пусть ваш спор разрешит первая пресс-конференция с новым участником, — предложил Юнги. Чонгук впервые не отвлекался на падающие лучи проектора, не думал о событиях, разворачивающихся здесь сто лет назад, у того подоконника, не каменел. Он чувствовал, что его поняли. Мы бываем поняты реже, чем услышаны. В самые худшие моменты своей жизни ты идешь к другу, маме, психологу, блогу, плюшевой игрушке, дневнику, нотной тетради и выплескиваешь им всю свою душу. Ты можешь бесконечно говорить, объяснять, плакать и спорить в монологе с собой, и ты, бесспорно, будешь услышан дорогим человеком, возможно, тебе станет легче. Тебя примут с твоей болью, с историей, в которой ты получил рану, несовместимую с немой жизнью. Но поймут ли тебя так, как ты сам себя понимаешь, ощущаешь и переживаешь? Тэхён понял абстрактное изображение с павлином так же, как его задумал Чонгук. Он понял, и это понимание было сакральным, давно утерянным в разговорах с другими людьми, в другие времена. Чонгук не принимал участия в чужих спорах. Пару раз он перекинулся с Юнги остроумными подколами, один раз с улыбкой кивнул Тэхёну. Пусть его розовые волосы находились на расстоянии вытянутой руки от пепельного пятна, кредит уважения не исчерпывался из-за такой мелочи, как место рядом с нежелательным знакомым. Намджуна очень радовала такая обстановка в группе. Больше всего он переживал о том, как примут новичка Чонгук и Хосок, но казалось, что все предполагаемые конфликты не стали реальностью. — Всем пока, — произнес Чонгук, выходя за порог. Он редко сидел в Комнате до конца собрания, прекрасно вычисляя, когда атмосфера начинает развеиваться. Уходить на пике было куда приятней, особенно этим вечером. Закрытая третьим местом дверь резко распахнулась победителем. — Погоди, я тоже. Чонгук обернулся. — Неплохо, цветочек, — он подметил это, по-хулигански улыбнувшись и покровительственно положив руку на голову Тэхёна, жест занял всего секунду, но запомнился обоим как адски неловкий. Победитель казался ниже ростом за счет светлой одежды, на деле оба парня были практически равны. После смены цвета волосы новичка были суховаты на ощупь. Пришли в Комнату прямиком из салона, — подумал Чонгук, мысленно отметив, что у Чимина волосы были так же слегка растрепаны от быстрой сушки феном. — Я же говорил, что буду первым, — самоуверенно ответил Тэхён, махнув головой, чтоб убрать челку с лица. — Ну… хм… молодец, — неловко парировал Чонгук. Он тяжело ориентировался в спонтанных разговорах, а посему развернулся и пошел по коридору в холл, Тэхён засеменил следом. — А мы ведь не виделись на этой неделе. Я пересекался со всеми, кроме тебя. Потому что я пересекался со всеми, кроме Чимина, — подумал Чонгук, и его позитивный настрой перестал шкалить так же, как и теплота кожи, что постепенно остужалась мраморным помещением. Каждый шаг покалывал босые ноги маленькими иголочками. Чонгук чувствовал сквозняки, шныряющие по первому этажу. — Странно, — безучастно ответил парень. По рукам пробежали мурашки. — Знаешь, напряженней твоей спины только извилины Юнги-хёна во время игры, — засмеялся Тэхён, накинул свой шарф на плечи Чонгука и поравнялся с ним, поднимаясь по большой белой лестнице. Ступеньки вели к развилке западного и восточного крыльев. — Иногда мне кажется, что он вообще не напрягает их, — смешливо ответил Чонгук, расправив плечи. Как же тепло. — В следующий раз сыграем в командную версию игры. Нам не будет равных, Чонгук. Резало слух, как необычно Тэхён произносил имя своего будущего напарника по ассоциативным баталиям. Он как-то странно вытягивал «у», из-за чего ударение становилось мелодичнее. Чонгук называл такое произношение «ноткой автотюна», когда рассказывал друзьям о тысяче и одном способе спародировать всех на свете. — Да, надо попробовать, Тэхён, — в ответ укутанный в шарфе вытянул букву «ё», спародировав манеру растягивать окончания слов. — Я не так говорю! — подавляя смех воскликнул Тэхён и толкнул в плечо Чонгука, тот ответил таким же толчком, но значительно сильнее. Хилое тело парня в салатовом свитере пошатнулось назад, Чонгук подхватил чужую руку и резко дернул вперед, а затем вверх, как матери вытягивают детей, поскальзывающихся на льду. — Сейчас бы еще посреди лестницы поиграть в кто кого столкнет, — с сарказмом произнес он и отпустил Тэхёна. — Да расслабься ты, я знал, что тебя придется ловить. Новичок за последние несколько секунд успел пережить падение сердца в свои злосчастные пятки, крепкую до боли хватку теплой руки хёна и его глаза…что с этими глазами? В них черти пляшут вокруг костра моей инфантильности. — Спасибо, — только и ответил Тэхён, пытаясь усмирить сердце, ставшее мячиком в игре пинг-понг между всеми конечностями тела вместе взятыми. Высота была вторым страхом в небольшом списке того, что избегал парень. Грохнуться с такой лестницы — это расстаться с карьерой, свободным передвижением, а может, и с жизнью — страх номер один. Да, сердце точно колотилось из-за страха. Точно. — Тебе спасибо… за шарф, — начиная изучать новые духи в области своей шеи, ответил Чонгук. Он продолжал подниматься по лестнице, не дожидаясь Тэхёна, до самого конца. Чонгук завернул в свое крыло. Его ногам стало непривычно тепло ступать по ковру. Он брел по неосвещенному коридору и думал о том, какую ассоциацию загадать в следующий раз, чтоб было сложно, и его понял только…существует ли отныне предел? — Эй, Чонгук-хён, — прозвучало далеко, у самой развилки. Чонгук сбавил шаг и слегка повернул голову в сторону голоса. — Классная рубашка! Неудачник, такой неудачник со своим третьим местом, но такой внезапно окрыленный в этот вечер, Чонгук ничего не ответил и с титанически сдержанной, но искренней улыбкой вошел в свою комнату.***
За час до полуночи в комнату Чонгука постучал Сокджин. Не дождавшись приглашения, он вошел. В апартаментах главного вокалиста, как часто бывает, царил мрак. Мрак, разрываемый теплым освещением из гардеробной с распахнутыми настежь дверьми. Сокджин медленно прошел вглубь комнаты и заглянул в гардеробную. На полу, окруженный ворохом шелковых, льняных, хлопковых и шифоновых рубашек, сидел Чонгук, методично отделяя шелковые рубашки от остальных. — Пижамная вечеринка? — без тени издевки спросил Сокджин. Ему, как и всем остальным, трудно было отличать повседневные рубашки Чонгука от ночных нарядов, но до сегодняшнего вечера в глаза пошутить об этом решался лишь один человек. Парень в черной пижаме с песочно-золотыми полосками проигнорировал вопрос. — Что нового? — будто у своих рубашек спросил Чонгук. — Ты не читал мое сообщение? — Читал. Просто подумал, что до перехода к сути надо поговорить о погоде и политике. — Наговоримся еще о политике. Пойдем в комнату, мне неловко общаться, когда ты находишься в окружении своих демонов, — а это уже была издевка. Чонгук недовольно откинул в сторону случайно оторванную вечером (только что обнаруженную) пуговицу и вышел из гардеробной, плотно закрыв проход обратно. Теперь оба находились в абсолютно темной комнате с дверью, по контуру которой лучами пробивался свет. Должно быть, так светятся двери в рай у романтиков и двери холодильника у прагматиков. Чонгук ввиду своего опыта хорошо ориентировался в темноте. Он быстрым шагом прошелся к своей кровати и включил светильник в форме гигантского серого минерала. Серьезные разговоры как возвращение к реалиям недельной давности — это последнее, чего хотел Чонгук. Семь дней его заботили две вещи — как избежать встречи с нежелательными знакомыми и как утомить себя до изнеможения, чтоб засыпать максимально быстро. Неделя псу под хвост с такими взглядами, — подумал Чонгук, оценивая решительность Сокджина по его выражению лица. Как вежливый хозяин, но скромный жилец, Чонгук провел рукой по всей своей комнате, указывая гостю, что он может сесть куда угодно. Только вот сесть было особо некуда: места были везде, и их не было конкретно нигде. Я подарю ему кресло, персонально для таких случаев, как сегодня, — мысленно проворчал сконфуженный инициатор встречи. Сокджин сел у изголовья второй односпальной кровати, напротив Чонгука. За спиной гостя, на подушке, лежал аккуратно сложенный шарф Тэхёна. Приседая на пол, Сокджин, конечно же, отметил этот факт двухсекундным вниманием, а затем безвозвратно отвернулся. Так они смотрели друг на друга. Чонгук — в чуть более лежачей, произвольной, но все равно позе-отсылке к картине «Сотворение Адама»*****, Сокджин — сидя на полу, поджав одну ногу в колене, чтоб сложить на нее руки. — Итак, — серьезно произнес гость, — Тэхён. Тэхёну понравилась моя шелковая рубашка. — Что Тэхён? — Ты оглох? Я спросил: что у тебя с Тэхёном?