Не моя вина, что я торгую оружием

      Шла шестая ночь заключения. Томоко изучила свою камеру и повадки охранников как можно лучше. По правде говоря, она почти ничего не выяснила, и смогла примерно установить, что тюрьму патрулируют человек 5-6, а сама тюрьма представляет собой утлый дом с крышей из рифленого железа. Но бежать надо было.       Ей на руку сыграло то, что в тюрьме, кроме неё, никого не держали — можно было не бояться, что кто-то поднимет тревогу. Охранников можно было тоже не бояться — как и все нормальные люди, они ночью спали. Она разорвала нагрудный карман и достала набор отмычек. Её «одиночная камера» представляла собой простую клетку, так что добраться до замка было не сложно. Куда сложнее было открыть заржавевшую дверь без скрипа, но и это удалось — не зря же она всё это время сливала всё масло с салатика, которым её кормили. Смазанная этим маслом дверь, хоть и скрипнула, но не так уж и сильно.       Теперь предстояло обойти охрану. Это было не так уж и просто. Первоначально Томоко пыталась выяснить, по какому расписанию они патрулируют, но, увы, потерпела в этом неудачу. Удалось выяснить, что их два типа — одни, как уже было сказано, спят, другие ходят безо всякого плана и могут появиться в любой момент. В тюрьме находился только один, и он мирно спал на стуле. Томоко, отбросив рациональные доводы, тихонько подошла и забрала у него автомат, а потом как можно более тихо пошла к выходу из тюрьмы. Дверь была не заперта, и Куроки спокойно вышла наружу. Вдалеке стояло двое солдат, о чем-то спорящих. Пути назад уже не было, и она осторожно пошла к забору, постоянно ожидая, что её кто-нибудь окликнет. Но всё прошло хорошо. Осталось преодолеть забор — а вот это было сложно, он был достаточно высокий. Пришлось воспользоваться автоматом как импровизированной лесенкой. Рывок — и вот она, свобода.       Томоко со всех ног помчалась в ближайшую подворотню, где притаилась в темноте. Что теперь делать — она даже и предположить не могла. Куда бежать, к кому обращаться, что, в конце концов, есть на грядущий завтрак — ничего не ясно. Однако вскоре она услышала звук прибывающего поезда. Нехитрая логика (поезд же куда-нибудь уедет, причем подальше отсюда) вскоре привела её на вокзал, где она забралась в первый попавшийся товарный вагон, а там спряталась среди ящиков, где и задремала.       Проснулась она от резкого толчка. Поезд остановился, снаружи раздались голоса. Явно стоило спрятаться получше. Томоко забралась в первый попавшийся пустой ящик и стала ждать. Примерно через полчаса ящик вытащили и довольно грубо швырнули на землю, так что она чуть не закричала.Зато теперь в нем образовалась щель, через которую Куроки произвела рекогносцировку местности. Результаты ей не понравились — вокруг куча солдат, а на платформах виднелись танки. Значит, надо ждать. И её терпение было вознаграждено. В какой-то момент около ящиков никого не оказалось, и она смогла вылезти, никем не замеченная. Поезд остановился на каком-то полустанке, и Томоко решила забраться обратно в вагон, но тут к ящикам пошли люди, и ей пришлось забраться обратно в свое утлое убежище.       Людей было трое. Местный военный и двое явно не местных. Они подошли как раз к тому ящику, где сидела она, и начали что-то обсуждать. Они разговаривали на английском, так что она поняла не всё. Один не-местный голос однозначно принадлежал тому очкастому типу, которого она помнила по Албании и Пакистану, а второй — женский — вроде бы кому-то знакомому. Постепенно Томоко начала понимать суть разговора. Сначала речь шла о каких-то поставках оружия, причем явно в обход угандийского правительства. Танки, которые она видела — угандийские, и местный при помощи не-местных собирается их толкнуть за границу. И все трое нелестно отзываются об угандийском президенте. Дальше однозначный тип заговорил о каких-то очень опасных пленных. Томоко постепенно с полнейшим удивлением поняла, что говорят о ней, причем очкастый и девица яростоно настаивали, чтобы угандийцы её ликвидировали, иначе всем им будет очень плохо. Местный, в принципе, был не против. О том, что она сбежала, они, похоже, не знали.       Теперь Томоко старалась и не шевелиться, и не дышать. Если раньше ей предлагали просто неприемлемые, но в принципе терпимые условия, то теперь она стояла лицом к лицу со смертью. Она уже жалела, что сбежала из тюрьмы. Местный со всей силы пнул ящик и снова выругался по поводу президента, а те двое его поддержали. И тогда у Томоко в мозгу забрезжила надежда. Подождав, когда троица уйдет, она выпрыгнула из ящика и побежала к поезду, а точнее, к платформам с танками. Забравшись в один из них, она начала процедуру запуска двигателя. Подвигала рукоятку топливораспределительного крана, щелкнула выключатель батарей, создала давление в системе смазки и запустила двигатель…       Полковник Орис мирно болтал с представителем компании MELA Traiding, Ульрихом Денглером, и его секретарем Эмири Утидой. В принципе, задуманное ими дело уже подходило к завершению, и скоро все они станут богаче. Эта парочка, конечно, наседала на него с просьбами «ликвидировать» какую-то пленную, якобы очень опасную преступницу, которая на них охотится, но это была не такая уж и большая проблема, да и вообще, эти иностранцы вечно делают из мухи слона. Разговор продолжился за чашечкой настоящего кенийского чая, а не той травы, которую продают в магазинах по всему миру. Мирное чаепитие было бесцеремонно прервано. Со стороны поезда неожиданно раздался звук заводимого танкового дизеля, после чего один из танков съехал с платформы. Ульрих и Утида в один голос заорали «это она» и побежали прочь.       Томоко сразу же начала крушить и ломать. В первую очередь она опрокинула все остальные платформы с танками, а потом раздавила весь автотранспорт, стоявший у полустанка. После этого она рванула вдоль железнодорожных путей туда, где должна была находиться столица страны, город Кампала. Теперь инициатива (ну, и танк заодно) была в её руках.