Не моя вина, что я торгую оружием

      Моргающая лампочка едва освещала камеры, по которым ползли жуткие тени. Минуты казались часами, а каждый шорох — предвестником конца. Первое время успокаивал шум шагов охранников, но потом стих и он. Теперь они остались один на один с ней. Она смотрела на них пустыми глазами, которые отчетливо выделялись на мертвецки-бледном лице. Всем своим существом она олицетворяла ужас.       Томоко очень хотела спать, но, во-первых, никакой ванны ей не предоставили, а спать грязной как-то не очень приятно. Во-вторых, напротив сидела парочка, которой она хорошенько напакостила. Пусть их разделяли решетки, но с такими соседями лучше ночь не поспать, а то мало ли что они могут устроить. В-третьих, того типа в очках она помнила хорошо — он, в свою очередь, напакостил ей, да и вроде как даже убить хотел. Вон как недобро смотрит. Да и Утти что-то явно замыслила.       В таких размышлениях Томоко провела где-то час, а потом ей в голову пришла замечательная мысль — попробовать поговорить по душам с ними, тем более, что свое дружелюбие она уже проявила. С этими мыслями она встала, подошла к решетке и начала разговор. Поприветствовала их снова, спросила, как дела, как здоровье, хорошо ли спится. Ответа не последовало. Но Куроки была очень вежливой, и просто так завершать разговор не хотела. Так что она сказал, что они наверное устали, предположила, что будет более удобное место для диалога и пожелала им спокойной ночи.       Утида и Ульрих всю ночь не могли прийти в себя от монолога Томоко. Она сначала издевательски расспросила их о житье-бытье, а потом недвусмысленно намекнула, что разговор продолжится там, где ей будет удобнее, и будут они вечно «крепко спать».       Следующий день прошел для Томоко получше. Ванну предоставили, из тюрьмы выпустили, поселили в отеле. Из страны пока не выпускали — ну, так идет процесс, где она проходит как свидетель. Вести дела было, к сожалению, невозможно, так как тогда было бы достаточно легко установить её настоящее имя, а ей это было совершенно не нужно. Делать было совершенно нечего, и поэтому Томоко начала тихонько искать информацию по «Смайлику и очкастому», благо, на суде всплыла кое-какая информация о них. Беглый гуглеж и последующий усиленный поиск на специализированных ресурсах несколько удивил её.       Для того, чтобы объяснить причину такой реакции, необходимо кое-что прояснить. Томоко принадлежала к той породе торговцев оружием, которых можно назвать авантюристами. Если говорить кратко насчет иерархии в этом бизнесе — в основном оружием торгуют государственные компании или крупные частные фирмы, накрепко завязанные с государствами (вроде чешской «Excalibur Arms»). Такая торговля идет, в основном, легально и суммы там крутятся очень и очень солидные. Дальше идут частные компании среднего пошиба и государственные компании-прокладки (для не совсем легальных поставок) — здесь и сделки более мутные, и денег поменьше. Наконец, в самом конце — всякие аутсайдеры, перебивающиеся нелегальной торговлей и копейками с неё. Так вот, Томоко принадлежала к последней «касте», причем к самой темной её части. Она предполагала, что торговля со всякими маргиналами и абсолютно нелегальные сделки — та область, где конкуренции мало, и сознательно шла на это. Поставки странам, находящимся под эмбарго, повстанческим группировкам без мощного покровителя, да и просто контрабанда ради контрабанды. Конечно, бывали и легальные заказы, но они были ей как-то не по душе. Всех своих конкурентов по части незаконной торговли оружием она знала в лицо, и зачастую с ними сотрудничала. Они были люди, похожие на неё — никому не доверяли, имели проблемы с законом и не любили публичность.       А Ульрих, торговый агент, и Утида, его секретарь, были представителями некой фирмы MELA Traiding, которая больше походила на «частную компанию среднего пошиба» — она была стабильна, у них было много сотрудников и даже собственный сайт. Поэтому Томоко ей даже и не интересовалась раньше — больно уж разные они ниши занимали. Но география деятельности этой фирмы подозрительно совпадала с коммерческими маршрутами мадам Куроки по миру. И чем дальше, тем у этой компании хуже становились дела. Она начинала сотрудничать с криминалом, совершать мутные сделки и всё такое. Естественно, опыта в таких делах у них не было и они постоянно проигрывали, а сейчас находились на грани банкротства. Томоко смотрела новости о компании одну за другой, и подмечала, что ей удалось перебить почти все сделки этой фирмы. Теперь становилось ясно, как именно она перешла дорогу этим людям.       Ульриха и Утиду оправдали — им удалось доказать, что они действовали, не зная о незаконности сделки. На выходе из суда их ждала Томоко, которая сообщила, что есть разговор. В руках у неё был чемоданчик, в котором вполне мог размещаться автомат, так что они подчинились. Разговор состоялся у неё в номере. Томоко приготовила чай, разложила заранее приготовленные печенье и шоколад и вообще попыталась создать очень домашнюю и уютную атмосферу, от которой у Утиды и Ульриха сразу же появились несколько седых волос. А затем Куроки предложила дружбу.       Вот этого они совершенно не ожидали. Первым очнулся Ульрих — он грохнулся на колени и попросил не убивать его. Утти через пару секунд последовала его примеру. Томоко, ничего не поняв, поспешно согласилась, подняла их и усадила обратно за стол. Разговор стал более раскованным (и Утиде, и Ульриху стоило очень больших усилий поддерживать эту атмосферу, а не выпрыгнуть в окно в панике). По итогу они согласились передать руководству все пожелания и были отпущены с миром.       Через два дня Томоко уже летела в Токио, навестить семью — после таких приключений ей хотелось немного покоя. В самолете, читая очередной экономический журнал, она узнала о том, что компания MELA Traiding, оказывается, за время суда успела обанкротиться. Но она постаралась выбросить это из головы, и ступила на землю Японии в благостном расположении духа.