Не моя вина, что я торгую оружием

      Две фигуры осторожно шли по темному офисному зданию. Ночь была безлунная, на улице шел проливной ливень, а вошли они по ворованным пропускам. Внимание охраны они особо не привлекли, потому что вошли с черного хода. Путь им освещали карманные фонарики, на ногах — обувь на мягкой подошве, на головах — маски, на руках — нитяные перчатки. Лучи скользили по стенам, освещая таблички на дверях. Как только появилась надпись «MELA Traiding — Budapest», подозрительные личности остановились. — Ты ключи взяла? — Думала, что ты… — Ладно, вскрою отмычками. А, черт, тут магнитный ключ! Может, пропуском открывается, он же тоже магнитный? Не работает. — Поэтому я взяла оборудование.       После некоторой возни с сигнализацией и совместной работы гвоздодером парочка вошла внутрь. Искали они компрометировавшие их документы. Ульрих и Утида (а это были они) сейчас находились в очень и очень интересном положении. Их оправдали в Уганде, но там всплыли имена и работодатель. Сразу за этим банкротится этот самый работодатель, который подряжал их на другие не совсем легальные дела, за которые обоих можно было надолго засадить куда подальше. Поэтому они аврально зачищали всё, до чего могли дотянуться.       Неделю назад сгорел офис в Мадриде, теперь дошел черед и до Будапешта. Ульриху было попроще — он уже пару раз менял документы и был личностью в высшей степени мутной и вообще имел туманное прошлое. А вот с Утти было посложнее. Её официально наняли как переводчика и неофициально — как «специалиста по Томоко Куроки». Но не это главное — нанята она была под своим именем, фамилией и всем прочим, и в документах значилась именно как «Утида Эмири».       Ульрих вызвался помочь ей с этим. Он, правда, ещё прикрывался тем, что хочет замести и свои следы, да и кое-что прихватить из документов не помешало бы. Вот и сейчас он старательно просматривал бесчисленные отчеты, снимал жесткие диски с компьютеров и взламывал сейфы. Утида в это время выключала систему автоматического пожаротушения.       Потом, стоя в подворотне и смотря, как пылает здание и с воем сирен подъезжают пожарные, никем не замеченные, они начали разговор о дальнейшей жизни. — Вот и накрылась работа. А сначала было всё неплохо. И всё эта мочалка испортила, как её там. — Томоко. — Ах, да. Все вы, вьетнамцы, с одинаковыми лицами и именами. — И я, и она — японки. И во Вьетнаме я никогда не была. — Ой, да мне то не гони. За километр видно, что ты там американцев с деревьев отстреливала. — Может лучше о делах поговорим, а? — Да, дела. Дела наши очень плохие. Репутация подмочена, денег мало. — Бывало и хуже. Мы живы, по крайней мере. И теперь Томоко за нами не охотится. — Я бы не был так оптимистичен насчет её намерений. Утти, а ты вертолет пилотировать умеешь? — Нуу… К чему это? — Да так, есть одна идея. Я тут одну интереснейшую папку прихватил с собой. Айда в гостиницу, там обсудим.       Идея заключалась в том, чтобы присвоить часть имущества разваливающейся компании, благо, документы на него были у них. Им пришлось поспешить и кое-кому заплатить, но зато спустя неделю они стали гордыми обладателями трех вертолетов Ми-8. Эти винтокрылые машины сыграли в судьбе MELA Traiding очень плохую роль. Фактически, попытка продать их той африканской стране, где Томоко в свое время купила старые истребители, и стала началом падения. Руководство MELA Traiding почему-то решило, что Куроки пытается перебить сделку — и было принято решение об её устранении. А вертолеты так и простаивали на одном из аэродромов.       Ульрих смотрел них и преисполнялся гордости. Никогда ранее он не был владельцем (ладно, совладельцем) чего-то такого мощного и дорогого. Он с самодовольной улыбкой повернулся к Утиде и предложил основать транспортную компанию. Она покрутила пальцем у виска, но потом согласилась.