Не моя вина, что я торгую оружием

      Старший офицер полиции Масаки Йошида абсолютно не знала, что теперь ей делать. В принципе, Томоко следовало тут же арестовать, даже хотя бы за нарушение запрета на поставку оружия воюющим странам, но эта пройдоха умудрилась обставить всё так, что формально придраться особо не к чему. А ведь в школе Куроки была, скажем так, туповата и вообще никаких хитрых планов не строила. Кроме того, Томоко хочет убить подозрительный тип, которого тоже пока сажать не за что — её слова мало чего стоят, проверять их придется через Россию, на что, скорее всего, не пойдут, да и будут ли русские сотрудничать по такому странному делу? Но что-то надо было делать. В первую очередь — не упустить Томоко.       А Томоко корила себя за безалаберность. Не стоило тогда официально открывать эти фирмочки, да и сейчас не надо было вести бизнес отсюда. А ведь у неё танковые дизели тихим ходом идут в Кению, откуда их ещё надо переправить по железной дороге в Уганду, а ещё наклевывался внушительный контракт на модернизацию эритрейской системы противовоздушной обороны, так что сейчас это всё было совсем не вовремя. Но это всё ерунда по сравнению с поляками! Не было даже ясно, кто они такие. Надо было срочно позвонить Смайлику — может, её бывший начальник напустил этих убийц, и через неё удастся договориться. Куроки, со свойственной ей беспалевностью, попросилась в туалет. Для отвода глаз Йошида ей разрешила, а сама тихонько проследовала за Томоко.       В кабинке Куроки судорожно достала телефон, набрала Смайлика, помолилась, чтобы номер оказался рабочим и начала ждать. Минут через пять-шесть удалось дозвониться. Утида в это время под руководством инструктора сосредоточенно восстанавливала навыки управления вертолетом и со всей вежливостью, которая возможна в подобной ситуации, попросила Томоко перезвонить. Однако Куроки успела в двух словах пересказать свои опасения. На выходе её ожидала Йошида, явно всё слышавшая. И её явно не устроили неуклюжие оправдания в стиле «я тут решила позвонить в библиотеку». Неизвестно, как бы сложилось всё, если бы из-за угла не вышел тот самый поляк.       Теперь противостоящих сторон было три. И никакого оружия ни у кого не было. Оставалось только «стрелять» друг в друга глазами да продумывать дальнейшие действия. Томоко решила, что как только кто-то сдвинется, она постарается убежать. Йошида была настроена решительно и явно не собиралась никого отпускать без боя. Поляк явно был не рад присутствию Йошиды и, похоже, намеревался придушить Томоко. Время шло, но никто не двигался с места.       Первыми не выдержали нервы у Куроки. Она с диким криком бросилась напролом к выходу, и, пользуясь небольшим ростом, ускользнула от рослых поляка и Йошиды, которые столкнулись друг с другом. Томоко выбежала наружу, поймала первое попавшееся такси и приказала ехать к дому. По пути она написала короткую записку родителям, забежала домой, похватала самые важные вещи, оставила записку на столе и рванула на том же такси в ближайший международный аэропорт.       Бежать было от чего. Если отбросить мухлеж с налогами, то Томоко могла запросто «заехать» в тюрьму, например, за нарушение статьи 93 Уголовного кодекса Японии о ведении «частной войны». Там была, правда, лазейка — можно прийти и сознаться, и ничего за это не будет, но Томоко, слабо разбиравшаяся в законодательстве и не утруждавшая себя чтением скучных законов, об этом не подумала. А в тюрьму ей снова не хотелось.       На какой-то не очень сильно освещенной улице такси внезапно остановилось. Томоко, снова врубившая своего внутреннего параноика, решила не дожидаться, когда её пристрелят прямо в машине, и выскочила на улицу. Таксист, естественно, попытался её задержать для получения своего гонорара, но это ещё сильнее усугубило ситуацию. Томоко на бегу подвернула ногу, а когда таксист её догнал, начала яростно отбиваться от него рюкзаком. Битва, правда, вышла недолгой из-за того, что Томоко и таксиста задержал полицейский.       Через три месяца злая как черт Томоко вышла на свободу с относительно чистой совестью. Естественно, таинственных гайдзинов полиция не поймала, а ей удалось отделаться минимальным сроком, здоровенным штрафом и заморозкой большей части счетов в иностранных банках, что почти полностью опустошило её финансовые закрома. Но это было не так уж и страшно. Хуже была полностью испорченная репутация — теперь все знали, что она не скромный продавец подержанных автомобилей. Томоко на пару недель стала инфоповодом — о ней писали как о «японском Викторе Буте», «северокорейской шпионке» и «торговце смертью в юбке». Да что там — о ней даже появилась статья на Википедии, правда, быстро удаленная из-за «незначимости».       Однако то, что было ужасным для мирной жизни, оказалось не таким уж и страшным для её «бизнеса». Прямо на выходе из тюрьмы Томоко встречали Смайлик и Очкастый, сообщившие, что их транспортная компания в её распоряжении. С «легальным» японским бизнесом пришлось закончить и снова поехать в Индонезию, открывать контору там. А ещё сорвалось несколько выгодных контрактов, надо было заново налаживать связи и вообще, дел было невпроворот. Однако благодаря быстрому освобождению у неё появилась репутация «непотопляемой», так что сорванные контракты уже скоро удалось восстановить, причем не на таких уж и плохих условиях. Жизнь снова начала налаживаться — правда, денег не было и приходилось всё делать в кредит.       Через пару недель Томоко уже сидела в мягком кресле у себя в офисе в Джакарте и сосредоточенно звонила разным адресатам по всему миру — радары для Эритреи приходилось переправлять окольным путем. Одновременно она простывала раздобытую у букинистов подшивку «Zaire Monthly», чтобы найти компромат на конголезцев, которые так и не выплатили часть гонорара за тот «минометный» контракт. Её внимание привлекла заметка об эвакуации золота заирского диктатора. Только она начала вчитываться внимательнее, как один из многочисленных телефонов зазвонил. Сначала на том конце провода просто молчали, но когда Томоко уже хотела бросить трубку, с ней заговорили. Кто-то, не обращая внимания на вопли Куроки «Алло! Это кто?!», сказал ей, чтобы она бросала заниматься оружием, а потом отключился.