Не моя вина, что я торгую оружием

      Томоко очнулась в какой-то темной комнате. Руки у неё были связаны, голова болела, хотелось есть, и, что самое неприятное, куда-то делся один ботинок. И в то же время на душе было как-то спокойно — финита ля комедия, приехали, можно ни о чем не беспокоиться. Ни о деньгах, ни о конкурентах, ни об Ульрихе с Утидой (им Куроки так полностью и не доверяла). Ну а насчет внезапных похитителей она даже ни на секунду не сомневалась — ЦРУ, кто же ещё. Ну, или какой-нибудь связанный с ними спецназ, отдел или что-то такое. А теперь её повезут в секретную тюрьму в Марокко, где будут долго и нудно выбивать информацию. Вот это было самое страшное — Томоко банально не помнила подробностей большинства своих «дел», а придумывать сходу было опасно — вдруг они решат, что она их обманывает, и начнут пытать?       Примерно через час-другой голод, жажда да и вообще неприятные ощущения стали слишком сильными, и Куроки принялась орать об этом на всех известных ей языках — японском, очень плохом английском, просто ужасном французском и на дикой смеси из испанского, тигранья и арабского. Ответа не было — или охрана просто её не поняла. Пришлось кое-как встать, и вслепую нащупать поверхность, которая вроде как дверь, и начать по ней пинать оставшимся ботинком, не переставая орать. Вскоре ей кто-то на английском крикнул заткнуться, иначе ей выбьют зубы, и в дополнение обозвал грубым нецензурным словом.       Хоть это было и неприятно, но отчаиваться не стоило. Глаза уже потихоньку привыкли к полумраку, и теперь стоило избавиться от стяжки, с помощью которой связали её руки. У Томоко имелась пара сюрпризов, но она решила их приберечь и принялась методично стачивать стяжку о бетонную стену. Минут через 10-15 кто-то снаружи, не стесняясь в выражениях, высказал свое возмущение тем, что Томоко чем-то там шуршит и добавил пару предположений, что она там делает. Куроки ответила, что она ничем таким не занимается, но голос снова приказал ей замолчать и не шуметь, сопроводив эту тираду парой очень мерзких эпитетов.       Что-то в этих словах очень сильно задело Томоко. Вспомнились все обиды на весь мир, школа, работа, все, кто её когда-то бил, пытался обмануть и насмехаться. Ненависть эта была не просто очередным импульсивным порывом, который возникал и потом затухал. Она захватила всё её естество, овладела её разумом и телом. Она села спиной к двери и начала ждать. Ждать пришлось недолго тот самый голос где-то через полчаса приказал ей встать лицом к двери, что она покорно исполнила, закрыв глаза. Предчувствие не обмануло её — в глаза сразу же ударил очень яркий свет, пробивавшийся через веки. В короткий промежуток между выключением фонаря и надеванием на голову мешка она успела мельком разглядеть охранников и кусочек коридора. Потом её повели куда-то, и при этом Томоко старательно запоминала все повороты и, по возможности, количество пройденных шагов.       Когда сопровождающие остановились, она снова закрыла глаза — и действительно,с неё резко сдернули мешок и снова в глаза ударил свет. Затем её с силой усадили на какой-то стул, но свет не выключили.       Начался допрос. Вначале — стандартные вопросы об имени-фамилии, месте-дате рождения, потом уже — про фальшивые паспорта, нелегальные сделки и Северную Корею. Томоко отвечала медленно, сбивчиво — и не из-за продуманных ответов, она больше интересовалась вопросами. Из них выходило, что они знают далеко не всё и вообще идут в какую-то не ту сторону. Чего только стоил вопрос об урановых центрифугах, о которых она до этого слышала всего-то пару раз на уроках физики в школе. Одновременно она пыталась составить в уме карту тюрьмы из всех этих поворотов.       Противоположная сторона же решила, что Томоко испугана, и стоит на неё ещё надавить — и всё получится. После четырех часов её отправили обратно, дав стакан воды и сводили в туалет. Допрос не дал особых результатов, но она уже начинала колебаться в своих ответах — так что предполагалось, что ещё пара дней психологического давления и отсутствия еды — и она заговорит.       Томоко по возвращении в камеру принялась обдумывать вырисовывающийся план. Её конвоировали двое, с оружием (её подталкивали стволами автоматов). В конце каждого коридора был ещё охранник (с оружием? Или нет?), как минимум один раз её провели по кругу, чтобы запутать — значит, планировка здания такое позволяет. Здание не очень маленькое — она прошла не менее пары километров.       Посреди ночи голос из-за двери снова приказал ей встать лицом к двери. Томоко встала и начала ждать. Как только ей на голову начали одевать мешок, она отбросила давно уже перепиленную стяжку и ударила в горло охраннику заранее спрятанным в ботинке пластмассовым ножом.