Не моя вина, что я торгую оружием

      Томоко решила дождаться своих неведомых спасителей, кто бы они ни были. Для этого было решено начать тянуть время. Для начала Утиде было передано сообщение, что никого она отзывать не будет, пока ей, Томоко Куроки, не вернут деньги, замороженные на счете в швейцарском банке. Утти передала и начала транслировать ответ. ЦРУ-шники пообещали посмотреть, что можно сделать, но потребовали, чтобы противник в здании сейчас же сложил оружие. Томоко, естественно, отказалась, и повторила требования.       Утти сказала, что они просят 10 минут, и как бы случайно попросила, чтобы Томоко спасла Ульриха. Надо сказать, что разговор шел на дикой смеси английского и японского — на той стороне явно хотели знать, о чем собственно идет речь. Из этого Куроки предположила, что противоположная сторона не знает японский, и в свою очередь, в ответ невзначай спросила, сколько человек сейчас с Утидой. Она ответила, что примерно 20, в какой-то просторной комнате. Потом на той стороне началась какая-то возня, и Утти начала передавать информацию по банковскому счету, от которой Томоко начала приходить в ярость.       Никаких миллионов в швейцарском банке у неё никогда не было. На замороженном счету в банке было примерно 150 тысяч долларов — неплохая сумма, но явно не то, что ожидалось. Томоко, вполне резонно рассудив, что её пытаются цинично обвести вокруг пальца, заорала в трубку, что сейчас же пристрелит американца, если ей не вернут похищенные миллионы. На той стороне вместо напуганной до смерти Утиды начал отвечать кто-то англоязычный, который начал заверять, что всё правильно. Томоко напрягла свои языковые познания и вывалила на него все нецензурные английские слова и выражения, которые знала, а потом затребовала выписку со счета. На той стороне пообещали прислать её с парламентером. Мадам Куроки согласилась иметь дело только с Ульрихом или Утидой — как с людьми, чьи возможные ходы она могла предсказать.       Минут через 10-15 в дверь комнаты постучались. Томоко навела на неё ствол «Гевердрая» и приказала заходить, но без глупостей. Внутрь, шатаясь и волоча одну ногу, зашел Ульрих — на вид казалось, будто по нему проехался бульдозер. Томоко приказала ему запереть дверь и подойти. Он медленно прошаркал, передал ей папку с какими-то бумагами и со стоном сполз на пол, где с нескрываемым наслаждением отрубился.       Томоко спешно вытряхнула бумаги из папки и начала их просматривать. Приход, расход, приход, расход — всё очень хорошо соотносилось с суммами по сделкам, которые удавалось вытрясти из заказчиков, и с соответствующими расходами на покупку, транспортировку и взятки. И итоговая сумма — 137 511 долларов 45 центов — действительно была правильной.

***

      Здание тюрьмы «Аль Темара» сотряс дикий, нечеловеческий крик. На несколько секунд даже прекратился бой.       Забаррикадировавшиеся в импровизированном штабе ЦРУ-шники при помощи Утиды снова пытались связаться с Томоко, но это было бесполезно — она перестала выходить на связь. Вообще, в последние пару часов творилось что-то невообразимое — при отключении света вышла из строя половина системы электроснабжения тюрьмы и обратно включить его было просто невозможно, две штурмовые группы были уничтожены неизвестным противником, попытки организовать сопротивление ничем не увенчались. Наладить связь удалось только с частью войск. И всё это было глубокой ночью, до рассвета оставалось ещё часа четыре.       В этих условиях информация о том, что Томоко звонит куда-то за границу, сразу спровоцировали подозрения, что она связалась с русскими и корейцами. Она позадавала странные вопросы, попросила себе одного из подручных (просьба насчет выписки с банковского счета — неуклюжая уловка), после чего кто-то очень громко заорал и связь с группой солдат, которая блокировала её в радиорубке быстро прекратилась.       Из 45 человек ЦРУ-шного персонала трое находились где-то в коридорах тюрьмы, одного удерживала Томоко Куроки, двенадцать заняли оборону в радиорубке, а остальные, вместе с марокканскими войсками, окружили здание снаружи. Внутри было где-то 300 марокканцев, причем по примерным подсчетам примерно 200 из них были убиты или ранены в бою с неизвестным противником. Ситуация была очень плохая.

***

      Томоко, раздавленная осознанием, что заработала на таком, казалось бы, выгодном деле в 40 раз меньше, чем предполагалось, да и те деньги были теперь вне досягаемости, бесцельно брела по темному коридору тюрьмы в полном отчаянии и волочила за собой «Гевердрай». То и дело она натыкалась на трупы марокканских солдат, причем часть из них была явно экипирована для штурма зданий. Впрочем, ей было всё равно — куда сильнее её занимала мысль, что на перепродаже подержаных "Субару" и "Тойот" в соседние страны за всё это время она бы заработала раза эдак в 3-4 больше. Ну, и была ещё одна мыслишка — найти тех гадов, которые забросили её в каталажку.       Примерно через полчаса бесцельных скитаний она услышала английскую речь. Томоко вскинула винтовку и решительно пошла навстречу судьбе.