Не моя вина, что я торгую оружием

      Томоко сидела за столом в пижаме и шмыгала носом. За окном стеной лил ливень, а перед ней стояли кружка с теплым чаем и ноутбук. Борясь с подступающим насморком и желанием побездельничать, она писала свою автобиографию, которую у неё затребовали. Она уже давным-давно убедила себя в правдивости её представлений о тех приключениях, которые с ней произошли, и теперь переносила эти эпичные битвы Добра в лице собственно Томоко против злокозненного Зла в лице всех остальных. Уничтоженные дивизии врагов, сотни танков, вертолетов, пара свергнутых диктаторов — и естественно, миллиардные сделки. Если верить тому, что Куроки напечатала, то за 2015–2019 годы смогла в одиночку обогнать Францию по объему торговли вооружением и сопутствующими товарами.       Дальше она решила написать, какие навыки были ей приобретены за время «работы». Автобиография начала приобретать всё более оторванный от жизни характер. После «умелого владения всеми видами стрелкового оружия», под которым скрывалось умение снимать с предохранителя и перезаряжать «Калашников» и «Гевердрай», «виртуозного вождения всеми видами колесного и гусеничного транспорта» (на самом деле — умение водить танк по прямой и автомобиль по непредсказуемой кривой) появилось «умение пилотировать самолеты и вертолеты».       Это было уже слишком большой наглостью. Томоко взяла смартфон и позвонила Утиде — она вроде как умела управлять вертолетом, и Куроки решила, что Утти сможет научить её этому нехитрому делу по телефону. Утида, выслушав просьбу, тонко намекнула Томоко, что этому нужно достаточно долго учиться, и по телефону не получится (да, точно не получится, нет, и даже обещание сводить в раменную не поможет). Тяжелую артиллерию — предложение литрового ведерка с мороженым — Томоко пустить в ход не успела, так как Утида положила трубку. Пришлось строчку про пилотирование убрать. Подумав ещё немного, Томоко стерла весь раздел с умениями.       В принципе, проблема была с реализацией этих умений. Стрелять Томоко не любила. Она просто никуда не попадала, а ещё и мерзкий запах порохового нагара её бесил — он неплохо впитывался в руки, в одежду, волосы и вообще куда угодно, даже похуже запаха сигарет. Вспоминала она и тот раз, когда ей в присутствии заказчика пришлось проверить боеспособность старого советского одноразового гранатомета путем выстрела по старой машине — несмотря на то, что у гранатомета в комплекте были беруши, она потом пару дней ходила наполовину глухой. Водить же она, наоборот, любила. В этом и заключалась проблема — всем движущимся транспортом она управляла отвратительно, и до сих пор не окончила свою жизнь в автокатастрофе только за счет того, что не очень часто садилась за руль или рычаги.       Окончив свой скорбный труд, Томоко распечатала этот фантастический рассказ в нескольких экземплярах, затолкала в конверты и отправилась спать, решив, что пошлет эту ерунду по почте завтра.       Глубокой ночью её разбудил телефонный звонок. Матерясь на всех известных ей языках, Томоко выползла из-под одеяла, взяла блокнот, ручку, нацепила на себя дружелюбное выражение лица и подняла трубку. В принципе, ей часто звонили по ночам — многим клиентам было просто пофиг не различия в часовых поясах, так что она была готова. Но на другом конце молчали, несмотря на доброжелательное приветствие на английском со стороны Куроки. Она уже хотела положить трубку, мысленно желая мучительной смерти всем спамерам и телефонным шутникам, как звонивший начал говорить на японском со странноватым акцентом.       Голос был глухой и, похоже, специально искаженный. Некто, не представляясь, спросил Томоко, почему она не послушалась тогда, когда он звонил ей в прошлый раз. Она уточнила, когда именно был «прошлый раз», и что именно ей тогда советовали. А то, знаете ли, ей много кто звонит, и много что советует. Например, один человек из Индонезии как-то ей предложил, чтобы она сделала с собой много всяких неприличных вещей. Его можно было понять — он заплатил много денег за подкрашенный металлолом без двигателей, который она толкнула ему как бронетранспортеры. Если же ночной звонящий тоже недовольный клиент, то она советует ему успокоиться и высказать всё конструктивно, иначе она вешает трубку.       Голос некоторое время молчал, а потом сам оборвал соединение. Томоко, чертыхаясь, положила смартфон, блокнот и ручку на место, а сама заползла обратно под одеяло. Про странный звонок она не забыла. На следующее утро она приступила к стандартной процедуре, проводимой ей при таких делах — позвонила в полицию, потом, с другого телефона, местному резиденту ЦРУ, потом — русским, потом — северокорейцам, и, наконец, Утиде. Как показывала практика, помогали обычно полиция и Утида, остальным было некогда. Впрочем, Томоко немного нарушила свой обычный протокол и позвонила в японскую разведку (она так и не удосужилась узнать, какое именно из разведывательных агентств её завербовало) и изложила свою скорбную историю. Там привычно пообещали помочь. Потом это происшествие как-то вытеснилось другими делами, и Томоко про него просто забыла.       А дел хватало. Совершенно неожиданно пришлось улаживать кое-какие вопросы, связанные с контрактом по северокорейскому оружию. Томоко, обычно старавшаяся не лезть в политику, а просто толкать товар всем без разбора, незаметно для себя оказалась встроенной в хитрую региональную схему. Японцы тоже начали выдавать какие-то мелкие задания. В заботах постепенно приближался новый, 2020 год.