Часть 52
23 июля 2022 г. в 19:14
Томоко стояла у доски с «уликами» и размышляла о важных вещах — например, что она будет есть на ужин. Её «расследование» зашло в тупик довольно давно, и теперь только глубже заходило туда. Появлялись новые лица (или старые?), но не новая информация.
Постояв немного, она пошла на кухню, пытаться что-то приготовить. У Томоко был опыт поедания странной и экзотической еды. Правда, не всяких обезьяньих мозгов и прочих жареных личинок, а более хардкорных вариантов — например, суданских бомж-пакетов, просроченных на 50 лет американских галет из гуманитарной помощи Сомали, угандийской тюремной кухни и консервов неясного происхождения со складов армии Пакистана. Но, пожалуй, самым большим ударом для желудка было то, что она готовила сама. Только длительная подготовка позволяла ей это есть.
В этот день она приготовила что-то вроде лапши с мясом. Звучало вроде не страшно, но она, как обычно, насыпала туда всяких специй и прочего глутамата, так что еда получилась вроде как вкусной, но в желудке даже у Томоко долго не задержалась. Бросив недоеденную тарелку и схватив аптечку, она побежала в туалет, где её вырвало. Кое-как придя в себя и сожрав несколько таблеток от боли в желудке, она твердо решила купить нормальный быстрорастворимый рамен и потом научиться всё-таки готовить что-то съедобное. С этими восторженными мыслями она пошла обратно на кухню.
Первое, что её насторожило, так это то, что везде был погашен свет. Она помнила, что ничего не выключала, а дело было поздним вечером, так что в доме стояла кромешная тьма. Второе — то, что ей приказали поднять руки. Она точно так же помнила, что в доме никого, кроме неё, быть не должно было.
Голос что-то сказал другому, и свет включился. За её столом сидел похожий на Ульриха молодой человек — тоже белобрысый, и тоже в очках. Точнее, он был похож для неё раньше — все иностранцы казались ей на одно лицо, и она как-то даже не особо запоминала их. Второй, азиат с пистолетом с глушителем, стоял сбоку, и держал её на прицеле.
Белобрысый приказал ей сесть, что Томоко и сделала. Приказ был выполнен на английском, который она знала с горем пополам, и ей пришлось очень быстро соображать. Дальше он продолжал говорить по-английски. Естественно, Куроки ничего не понимала, и смотрела на него недоуменным взглядом, время от времени поглядывая на азиата. Наконец, белобрысый окончил свою проникновенную, но совершенно непонятную речь, и они принялись связывать Томоко. Она снова подумала, что её бросят в багажник.
Белобрысый, окинув её взглядом, задал какой-то вопрос. Она снова ничего не поняла, и никак не среагировала. Он ухмыльнулся, встал, взял две тарелки и наложил в них из кастрюли того хрючева, которое она приготовила себе на ужин. Потом он вместе с азиатом, что-то комментируя — возможно, кулинарные способности Куроки, сожрали эту отраву. Томоко, к её чести, пыталась их предупредить, но ей предварительно заткнули рот, так что она просто мычала, на что похитители мерзко улыбались и говорили что-то.
Так получилось, что белобрысый зачерпывал, в основном, со дна кастрюли, так что адская смесь подействовала даже быстрее, чем Томоко предполагала. Не успев доесть свою порцию, азиат уронил тарелку на пол, а потом и сам сполз за ней. Белобрысый попытался ему чем-то помочь, но и сам свалился за ним. Куроки отметила про себя, что у азиата, похоже, лапша была более ядреная — он уже не подавал признаков жизни, а белобрысый ещё дергался в конвульсиях.
Томоко быстро освободилась от пут — она проделывала это уже много раз в своей жизни, так что для неё это было не самым большим препятствием. После этого она быстро осмотрела похитителей — они пока ещё были живы, хотя азиат вот-вот готовился отъехать. Везти их в больницу было не самым хорошим вариантом, и пришлось реанимировать их самостоятельно, созвонившись с Утидой — благо, Ульрих кое-что смыслил в отравлениях.
К утру удалось спасти белобрысого — азиат всё-таки приказал долго жить, хоть Томоко и билась над ним всю ночь. Немножко погоревав, она решила, что раз уж хоть один жив, то надо выведать у него всё, что возможно. Надежно зафиксировав белобрысого, притащив аккумулятор (разряженный - но она об этом не знала), провода, распределив роли хорошего и плохого полицейского (Томо-тян - хороший, Томоко Куроки - плохой), Томоко начала допрос.
От былой самоуверенности у белобрысого ничего не осталось. Всю ночь балансируя на грани жизни и смерти, и сейчас сидя перед лицом злейшего врага, которая с легкостью вывернулась из очередной смертельной ловушки, он понимал, что его партия проиграна — Томоко абсолютно спокойно могла бы добить его, и ещё хорошо, что его не будут пытать перед смертью, как товарища-корейца.
Так что он решил рассказать всё как есть.