_______________________
Макото ненавидела Юкио Васиминэ. Да, она пришла на похороны ее отца, но ничего хорошего из этого не вышло. Она даже не смотрела на нее во время церемонии и ничего не испытывала к собравшимся. Она просто проявила вежливость, вот и всё. Она ничего не испытывала и в тот момент, когда к ней домой явился телохранитель Юкио, Гиндзи, и сообщил, что она спрыгнула с моста. Она ненавидела и этого гиганта-киллера… она ненавидела всё, что представляли он и Васиминэ. К этому возрасту это уже превратилось в рефлекс. Тем не менее, она решила побыть радушной хозяйкой и пригласила его на чай. Оглядываясь назад, она задавалась вопросом, почему вообще так поступила. Они не обсуждали Юкио — они даже не говорили. Просто сидели молча, не испытывая неловкости. После двух чашек Гиндзи кивнул и покинул ее, отправившись заниматься тем, что делают слуги без хозяев. С тех пор она не пересекалась ни с кем из группировки Васиминэ. Со смертью Юкио ее контролеру за условно осужденными перестали приходить письма, а за самой Макото перестали непрерывно следить неопределенные лица. Ей стоило бы радоваться. Ей стоило бы что-то испытывать, но она ощущала лишь ненависть. Она не знала, что об этом думать… и это ее беспокоило. — Ой бл… — крик Усаги оборвался так же быстро, как и ее полет, в который отправила ее Макото. Она с такой силой врезалась в мат, что отпрыгнула от него и перекатилась на бок, держась за поясницу. — Ай-ай-ай-ай-ай! Макото охнула и выпала из транса. — О, Усаги-тян! Ты в порядке?! Сев на мат, Усаги залезла под ги и потерла спину. — В норме, в норме… просто упала слишком сильно. Блин, ты только что была прям Терминатором, — Усаги перекатилась и поднялась на ноги. — Хорошо, что я сделала растяжку, скажи же? Макото облегченно улыбнулась. — Да, наверное! Усаги встала в боевую стойку. — Тогда продолжим! Блондинка тут же накинулась на нее, сражая быстрыми и точными ударами, но Макото так же быстро уворачивалась или их отбивала. Поняв, что с руками ничего не выйдет, Усаги переключилась на ноги, но так и не попала ни в голову Макото, ни в грудь. Стоящая сбоку сенсей «Школы неизбирательной борьбы бегущего дракона» посматривала на них одним глазом, перелистывая свадебный каталог. Две ее лучшие ученицы устроили очередную чудную демонстрацию, но в отличие от привычно энергичной и взрывной Усаги… — Бумчика-а! Бумчика-а! Бумчика-а! Бумчика-а! М! М! М! М! Пучки милее, чем хвостики! М! …Макото сегодня была пугающе агрессивной. — Ой сука бля-а-а-а-а-а!.. Сенсей поморщилась, когда Усаги отскочила от мата и врезалась лицом в стену додзё, после чего сползла на пол. — Ой, прости! — воскликнула Макото. — Mir geht es gut… — простонала Усаги. Сенсей подошла к ним и осторожно положила руку на плечо Макото. — Мако-тян, всё в порядке? Макото повернулась к учителю и пожала плечами. — Полагаю, у меня много всего на уме скопилось. — Когда люди отвлечены, они обычно рассеяны, — заметила сенсей. — Ты же… зла и выплескиваешь это в бою. Я ничего против не имею, но вот Усаги в полушаге от того, чтобы до конца жизни говорить только на немецком. Усаги поднялась. — Das tat nicht weh, ich bin okay. Warte, ich habe Japanische vergessen? — Видишь? — спросила сенсей. Макото потерла шею. — Думаю, я немного напряглась. — Ты перенапряглась. Иногда ты дерешься словно на автопилоте, Мако-тян, — побранила ее сенсей. — Тебе ни о чем не надо поговорить? — Н-нет, ни о чем… — Макото опустила взгляд. — Не думаю, что смогу говорить об этом, особенно сейчас. Сенсей кивнула. — Что ж, если всё же соберешься с силами, я всегда готова выслушать. И, уверена, Усаги-тян тоже подставит плечо. Макото глянула на Усаги, вытряхивающую паутину из головы. — Das Schlimmste ist dass ich mich an kein bisschen Deutsch erinnern kann wenn es mir im Unterricht gute Noten bringen würde, — пожаловалась она. — Ich kann dir nächstes mal vor dem Unterricht ein paar verpassen? — спросила Макото. Усаги уставилась на подругу, как и их учитель. Макото перевела взгляд на сенсея. — Эм… Я записалась на внеклассные занятия по немецкому… — Du bist sehr gut, — впечатленно сказала Усаги. — Danke, — смущенно ответила Макото._______________________
Вновь выйдя из додзё с перебинтованной головой, Усаги слушала, как кается Макото. — Мне очень жаль, Усаги-тян, — сказала она раз в пятый. — Всё нормально, нормально! — заверила ее Усаги. — Ты избивала меня и похуже. Что было ложью. — Я бросила тебя через весь зал, — в подтверждение этому сказала Макото. — Но в этот раз я не залила кровью весь пол. — Потому что у тебя наверняка внутреннее кровотечение или даже перелом. Сегодня ты говорила на немецком двадцать минут кряду. — Ja, но это же круто, я даже запомнила, как на нем говорила, — Усаги скрестила руки. — Но мне любопытно. Почему именно немецкий? Тебя когда-нибудь били по голове так, чтобы ты начинала говорить по-немецки? — Нет, но спьяну я бегло говорю по-гречески, — призналась Макото. Усаги резко остановилась и изумленно уставилась на высокую подругу. — Ты бываешь пьяна? Макото кивнула. — Да, бывает такое, когда пьешь ром, чтобы приглушить боль от вытаскиваемой пули… — она замолчала и помрачнела. — Может, не будем об этом? Прямо сейчас Усаги хотелось говорить лишь об этом. — Мако-тян, нельзя отрицать корреляцию между твоим самочувствием и недавними событиями. Макото напряглась. — Никакой корреляции в этом нет. Усаги прищурилась. — Эй, Мако-тян. Макото сменила раскаяние на злость, повернувшись к Усаги. — Что… Но Усаги уже не было. — Ч-что? — выпалила Макото, как вдруг Усаги крепко обняла ее со спины. — Хи-и-и! Макото попыталась вырваться, но Усаги откинулась назад, еще крепче прижимая ее к себе и отрывая от земли. Следующий же вздох Макото превратился в жалкий писк. — Я буду обнимать тебя, пока ты не перестанешь злиться или грустить. Макото всё же попыталась вырваться, но потом вздохнула и обмякла. — Что? Уже не можешь сдержать чувства? — О, ну раз зашла речь… — Усаги живо схватила ее за грудь. — Пуньк. — Хи-и-и! — пискнула Макото. — Ну что, грустненькая Мако-тян перестанет дуться? — спросила Усаги. Макото вздохнула и сдалась. — Ладно, поговорим об этом у меня дома. Усаги просияла — Макото впервые пригласила кого-то из их компании к себе домой. — Ого, ты наконец-то зовешь меня к себе? И это всего-то после… — она прикинула в голове. — Девятого свидания! Она прекратила держать Макото, хотя та и не возражала — сила Усаги ее немного впечатлила. — Но есть одна загвоздка. Усаги кивнула. — Спать не будем, значит? Понимаю, люди теперь с этим не торопятся… — Пф, нет, — быстро сказала Макото. — Мне надо заглянуть к моему контролеру за условно осужденными. Но это займет всего пять минут, — она посмотрела вперед. — К счастью, его офис совсем недалеко. Усаги посмотрела в ту же сторону, и как раз в этот момент из офиса по условно-досрочным освобождениям выпал молодой человек в костюме. За ним последовал второй, вылетевший с куда большей скоростью, завалившийся на спину и упавший на первого. Струя крови, вырвавшаяся из его рта, намекала, что его весьма сильно ударили кулаком. Макото поморщилась. — Вот блин… — Идем! Schnell! — сказала Усаги, отпустила Макото и бросилась к парням, явно намереваясь сама их отделать. Когда Макото выдвинулась следом, два вежливых молодых человека кое-как поднялись и прижались к дорогому черному седану, припаркованному перед офисом. Похоже, что машина принадлежала компании, в которой они работали. Тем временем из офиса вышел грузный и короткостриженный контролер Макото, разминавший запястье. — Пусть это будет предупреждением, засранцы! — заявил Кодзиро Нагасе. — Приходите тут, требования выдвигаете — вот когда-нибудь я возьму себя в руки и сдам вас полиции! А они с вами, придурки хреновы, играть в бирюльки не станут! — Ублюдок! — сказал один из парней, потирая подбородок. — Ты не можешь так с нами поступать! — Я уже поступил и буду повторять столько, сколько потребуется, — парировал Кодзиро. Молодые люди поднялись, и тот, которого он ударил, шагнул вперед и пригрозил ему кулаком. — У тебя был шанс передать эту информацию мирно! В следующий раз мы ее из тебя выбьем! В этот момент Усаги на полной скорости запрыгнула на него, схватила за затылок и, задействовав инерцию, протащила парня лицом по тротуару. Кодзиро опешил, не ожидав, что школьница просто так набросится посреди улицы на якудзу. — Ого. Второй парень уставился на обездвиженного коллегу, и, стоило ему обернуться, как Макото, распустившая волосы и завязавшая лицо шарфом, вдарила ему ногой по голове. Удар пришелся прямехонько в лоб, и второй парень со стоном рухнул на машину. Усаги, уже натянувшая зимнюю шапку и шарф на манер маски, выпрямилась и хрустнула костяшками. — Чё каво, ублюдок? Шарлотт и Бэйли вызывал? Якудза умудрился встать и взглянул на двух школьниц, как-то не вяжущихся с видом его распластанного по машине напарника. — Какого?.. — На твоем месте я бы садился в машину и уматывал, — предупредил Кодзиро. — Ты же слышал байки, какие в этом районе школьницы? Якудза побледнел, схватил истекающего кровью друга, запихнул его на заднее сиденье, после чего запрыгнул на переднее и был таков. Выдохнув, контролер повернулся к Макото. — Ой, Мако-тян, как удобно, что ты заглянула. Нам нужно кое о чем поболтать. — А это займет больше пяти минут? — посмотрела на него Усаги. — Потому что у меня еще секс запланирован. — Усаги-тян! — смущенно воскликнула Макото. — Тогда я буду краток, — пообещал Кодзиро. — Угх! — простонала Макото._______________________
Оставив Усаги снаружи, Кодзиро завел Макото в офис и сел за стол. Макото предпочла не садиться и скрестила руки. У нее были подозрения, что именно здесь вынюхивали якудза, и ее это не радовало. — Они искали меня, да? — спросила она. Кодзиро кивнул. — Именно. — Почему? — напряглась Макото. Кодзиро откинулся в кресле. — Когда Васиминэ наняли «Отель Москва», чтобы избавиться от тебя, местные решили, что тебя надо обязательно убить, чтобы другим чудикам, решившим поиграть в Бэтмена, неповадно было. Они не очень-то торопились, подумала Макото, вспомнив, что Такседо Камен появился почти сразу же после ее исчезновения. — Потом пошли слухи, что тебя пощадили, но, пока всем заправляли Васиминэ, а ты следовала указаниям и не высовывалась, за тебя они не брались. — Откуда они узнали, что ты — контролер «Мифуне»? — спросила Макото. — Каждый условно осужденный подросток в Минато попадает ко мне. Знаешь, сколько их? По меньшей мере семьдесят, — Кодзиро хмыкнул. — Черт, в этом городе чрезвычайно низкая преступность. — Так почему они решили отыскать сейчас? — Клан Коуса немало от тебя пострадал, и они такое спускать не собираются. Васиминэ защищали твою частную жизнь от их постоянных нападок и угроз, пока Юкио-тян не… — Что, прости?! — прервала его Макото. — Что слышала, — повторил Кодзиро. Прилив ярости вызвал жар в груди Макото. — И что, раз клан считай, что мертв, я больше никем и ничем не «защищена»?! — Нет, нет, — ответил Кодзиро. — Группа, которой поручено следить, что ты живешь нормальной жизнью и не лезешь в их дела, до сих пор функционирует. Пока они есть, клан Коуса или любые другие кланы, на которые ты нападала под личиной Мифуне, без последствий тебя не тронут. Макото разинула рот. Она точно знала, что это за группа. — «Отель Москва». — Именно, — кивнул Кодзиро. — Если кто-то начнет тебя доставать, ты вправе вновь нацепить тот костюм и причинить им кучу неприятностей, поэтому для всех же лучше, если ты будешь продолжать жить мирной жизнью. — Разве они этого не знают? — Макото изо всех сил старалась сдержать гнев. — Они знают о защите Васиминэ, но не Балалайки, поэтому эти дуболомы из Коуса пришли ко мне выпытывать, кто такая на самом деле Мифуне. Макото мрачно кивнула. — Потому что ты продался. — Потому что я — контролер за условно осужденными, который знает обстоятельства твоего ареста, которые в противном случае были бы любезно засекречены юридическим представительством клана Васиминэ, — сухо ответил Кодзиро. Если бы он только знал, как просто было улизнуть из-под его контроля. — Но признаюсь, порой я должен отчитываться перед токийскими русскими о том, что ты делаешь. Только для того, чтобы они знали, что ты в порядке и тебя никто не достает. Как и в этой ситуации: если я расскажу им об этой попытке найти тебя, для клана Коуса это выйдет боком. — Ничего им не говори! — внезапно крикнула Макото. Стоявшая снаружи Усаги вздохнула, услышав ее слова. — Что ж, секс накрылся. — Если хочешь кому-то рассказать, скажи полиции! Если думаешь, что я позволю бандитам развязать из-за меня войну, подумай еще раз! — Макото ударила руками о стол Кодзиро. — И если так надо, я сама разберусь с Коуса! — Ты же понимаешь, что говоришь с сотрудником правоохранительных органов? — Который сотрудничает с русской мафией. — Туше. Макото отшагнула. — Просто держи свой сраный рот на замке. Не говори русским, что те люди искали меня, и не говори тем, кто искал, кто я. Я не хочу вновь иметь с этим дело, — она стиснула зубы. — Я не хочу, чтобы люди калечились или умирали из-за меня, даже если все они — преступники. Кодзиро кивнул. — Это я могу. Ты хорошая девочка, Мако-тян… не ввязывайся в грязные дела и вырастешь в порядочную молодую женщину. Макото посмотрела на часы. — Это всё? — Да, — ответил Кодзиро. — Можешь идти. Увидимся на следующей неделе в то же время, в том же месте. Кстати, как твоя работа? Я заходил в кафе, но тебя не видел. Макото повернулась к двери. — Меня поставили помогать повару. — Ого! Понятно, почему еда стала вкуснее, — сказал Кодзиро. — Если дело в тебе, считай, что хороший муж у тебя в кармане. Макото закатила глаза и вышла из офиса, помахав ему. Снаружи ее ждала Усаги. — Всё ещё хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила Усаги. — Да, — сказала Макото, обнимая ее за талию и уводя к двери. — Настроение у меня отвратное, так что давай что-нибудь вместе приготовим. Усаги пришла в восторг. — О, да, я отведаю блюд Мако-тян~ — она вдруг замолчала и надулась. — Так спать мы будем или… Макото поцеловала Усаги в щеку. — Не настолько мне отвратно. Усаги радостно взвизгнула и позволила Макото себя увести. В добрых десяти кварталах от них переключился светофор, и машина, в которой ехали два невежливых молодых человека, вынужденно остановилась. Рядом с ними быстро оказался еще один черный седан; с водительской стороны опустилось окно, после чего машина двинулась с места. Когда загорелся зеленый свет, другие машины возмущенно засигналили застрявшему на месте седану. Объезжая его, некоторые водители заметили, что в стеклах с пассажирской стороны виднелись аккуратные пулевые отверстия небольшого калибра._______________________
Для людей вроде Нацуны Сакурады выходных не существовало. Когда стоишь на вершине любой организации, на тебя наваливаются чудовищные обязательства и ответственность. Внезапно всё должно сводиться к тебе: объяснения вспыхнувших пожаров, выступления с заявлениями или ответы на обвинения. Пост начальницы главного управления полиции Токио означал, что каждый день она была на работе — даже когда брала отгул. Она сидела в баре ресторана, облюбованного высокопоставленными политиками и иностранными дипломатами. Здесь можно было пересечься с высшими слоями японского правительства, которые развлекали гостей или же просто наслаждались роскошным ужином с родными. Казалось, что Нацуна в своем красном платье, туфлях на шпильке и ослепительном ожерелье пришла сюда на свидание. К несчастью, как и всем сестрам Сакурада, на такое ей надеяться не приходилось. На самом деле она ждала подругу, чтобы обсудить ужасную ситуацию, в которую проваливался ее город из другой ужасной ситуации, из которой она его изо всех сил вытягивала. Той самой подругой была Нацуко Аки, которая зашла в ресторан в зимнем пальто, накинутом на обычный деловой костюм. — На тебе как всегда слишком много одежды, — сказала Нацуна своей учительнице и предшественнице. — А на тебе — слишком мало, — сказала Нацуко, садясь рядом с ней и смотря на огромный вырез и тонкие бретельки платья ученицы. — Серьезно, тебе тридцать четыре, смирись уже, что замужем за работой, и будешь не так несчастна. — Говорит женщина, которая с работой развелась, — поморщилась Нацуна. — Ты же знаешь, как работает наша система: если облажался — уходи, — Нацуко заказала у бармена бутылку саке. — Или же выступи в прямом эфире с извинениями и поставь крест на карьере, — она посмотрела на Нацуну и покачала головой. — Не делай так, ладно? Ты слишком хорошо справляешься, чтобы один промах разрушил всё подчистую. — Мне что-то так не кажется, — пожаловалась Нацуна. — Стоит мне привести дела в порядок, как мстители начинают убивать якудза прямо посреди улицы. — До чего же такие бесят, — нахмурилась Нацуко. — Многие мстители хотя бы знают, что преступников следует передавать полиции. Эти люди точно не на стороне справедливости. — О, да, — сказала Нацуна. — Если бы я их описывала, они были бы, скорее, ударным отрядом якудза. Их методы небрежны, а целями они считают тех, в кого уже попали. Более того, стоило синдикату подать голос, как двоих из них уже убили. — Ты про клан Коуса? — Нацуко оглянулась и посмотрела в другой конец ресторана, оформленного в западном стиле. За одним из столов, прямо в центре зала, сидел светловолосый и бородатый иностранец, нарезающий отличный стейк. — Да, про Масами Коуса и его клан. Де-факто крупнейший Синдикат Якудза в Токио два года подряд, — пробормотала Нацуна в ответ. Нацуко помрачнела, после чего налила себе саке, осушила чашку и отставила ее. — Прости старуху, занятую десятью делами сразу, но кто у них враги? Нацуна задумалась. — Настолько самоуверенных, чтобы объявить им войну, не находилось. Был раньше клан Васиминэ… они с Коуса подпортили друг другу немало крови, но потом у старика Васиминэ подвело здоровье, а его дочь спрыгнула с моста. Если не считать пары ошалело преданных головорезов, от них, считай, никого не осталось, — она покачала головой. — Но это не они. Несмотря на всю боль и страдания, они придерживаются старых традиций. Убийцы же явно не заботятся о правилах, не говоря уже о последствиях их несоблюдения. — Значит, это не типичные мстители, но и не местные бандиты. Тогда остается всего несколько вариантов. Она вновь оглянулась и посмотрела на иностранца. К его столу подошли два японских джентльмена: один — лысый телохранитель, которому тут было заметно неуютно, а второй — его полная противоположность, аккуратный и с сигаретой в зубах. Костюм у него был несколько старомодный, из-под которого виднелась яркая золотая цепь, висевшая у него на шее. — Это там не Масами Коуса? — спросила Нацуна. Нацуко кивнула. — А кто иностранец? Он ел в одиночестве и всем видом показывал, что он — крупная шишка. — Василий Лаптев, глава токийской братвы. Нацуко удивленно повернулась к ученице. — Малыш Василий?! Теперь он — их глава? Надо же… Помню, как впервые увидела запись его допроса — он был таким скромным и без бороды! — Э? — непонимающе посмотрела на нее Нацуна. Такая фраза совсем не вязалась со строгим обликом ее наставницы. Нацуко осеклась, остыла и хмыкнула. — Черт… Я перевозбудилась. — Он пришел к успеху около года назад, когда заключил сделку с кланом Васиминэ и поймал местную знаменитость. За это он получил немаленькую территорию в Токио и уважение со стороны Москвы, — объяснила Нацуна. — С тех пор он ведет себя так, будто он — дар божий всему токийскому подполью. А благодаря волшебной пуле он может подстраховать любой свой шаг. — О? — откликнулась Нацуко. Нацуна протянула ей чашку. — Сенсей, нальете мне саке?_______________________
Тем временем на заснеженном выступе крыши одного из токийских небоскребов сидела Мифуне. На ее спину и плечи падали снежинки, пока она с высоты просматривала улицы на предмет преступников. Псевдоним, позаимствованный Нару, вновь вернулся к Макото. — Меня бросает в дрожь всякий раз, как я об этом думаю, — сказала она Усаги две ночи назад. — Я так злюсь… потому что всё, над чем мы работали… что мы делили… Она коснулась стилизованной устрашающей маски, созданной маскировочной ручкой. В отличие от прежней самопальной брони и снаряжения, новый наряд идеально ей подходил и согревал, несмотря на мороз. Холодный ветер ничего для нее не значил, но именно сейчас глубоко внутри нее разрастался куда более болезненный лед. — Перестало что-либо значить в тот же миг, как ее поймали. Мифуне выпрямилась и коснулась наушника в капюшоне. Прибавив громкость, она различила голоса диспетчеров и экстренных служб, заглушивших вой ветра и отдаленный гул машин. — Мако-тян, можно сказать кое-что, что ты, возможно, не желаешь слышать? — спросила Усаги. — М? — Макото в обычной-то обстановке было трудно отказать Усаги. Сейчас, в уюте родной квартиры и стола с подогревом, под которым они лежали в обнимку, это было попросту невозможно. — Ну, давай. — Думаю, она поступила правильно. Датчик не засекал никаких волнений. Казалось, что ничего не происходит. Однако Мифуне это не устроило, и она спрыгнула в ночь, раскинула плащ и застыла, паря в темноте над фонарями. — Она не хотела, чтобы ты погибла. Мифуне — или, вернее, Макото — прошипела под маской, когда эта мысль рассекла ее разум, словно нож. Она нырнула, набирая скорость и приближаясь к огням машин и витрин. В последний миг ее плащ вновь раскрылся, и ее подняло и унесло за угол улицы. — Думаешь, я этого не знаю? — Тогда почему ты ее ненавидишь? Полет Мифуне привел ее к переполненному торговому центру под открытым небом. Сложив плащ, она со стуком приземлилась над главным проходом. Люди закупались к Рождеству — одни или с друзьями. Или с семьей. Всё выглядело таким теплым и манящим по сравнению с темнотой, в которой она стояла. Она отвернулась и посмотрела на соседнюю от центра улицу — там находился бар и салон с патинко, где другие люди тратили деньги на куда более убогие развлечения. — Потому что когда она впервые пришла ко мне и попросила помочь, я отказала. Но она сказала нечто, что изменило мое решение. — Что она сказала? — Она начала с признания… что боится темноты. В толпе под Мифуне молодой человек в синем пуховике и серой зимней шапке нес несколько сумок с покупками. Кое-как перенося их вес из одной руки в другую, он поднялся по ступенькам к салону с патинко и зашел внутрь._______________________
Отпив саке, Нацуна отставила чашку и протяжно выдохнула. — Не понимаю, как Харуна-тян пьет виски чистоганом, меня уже с саке уносит. — Просто ты пить не умеешь, — поддразнила ее Нацуко. Нацуна пропустила это мимо ушей и опять посмотрела на дальний столик. Коуса держался расслабленно, но вежливо. Похоже, он вел шутливую беседу с Лаптевым, который хмыкал, промокая губы салфеткой. — Коуса-сан выглядит уверенным и сильным, но вот телохранитель — окно его души. Женщины посмотрели на телохранителя, просматривающего зал на предмет чего-нибудь подозрительного. — Он напуган до смерти, поэтому он пришел просить Василия-сана разобраться со всем, как он разобрался с Мифуне. — О, — только и сказала Нацуко. Нацуна посмотрела в свое саке и легким движением запястья помешала его в чашке. — Но Лаптев-сан откажет ему. Он собирается немного потрясти Коуса-сана, чтобы тот как следует поунижался. И верно: Лаптев, казалось, кашлянул в салфетку, а потом что-то сказал в нее, не глядя в глаза Коуса. Шутливая атмосфера тут же испарилась, и Коуса резко посуровел. Нацуко посмотрела на Нацуну. — И часто он так делает? Нацуна кивнула. — Мы пристально следим за Лаптевым с тех пор, как он избавился от Мифуне. Каждый раз, когда назревал кризис, синдикаты простирали щупальца, пытаясь услышать от него какой-нибудь совет или даже уговорить братву решить их проблемы. Оказывается, на это способно одно упоминание о том, что он тоже в деле. Нацуко кивнула. — Ты хочешь знать, в чем его секрет. — Нет никакого секрета. Я точно знаю, что он сделал, — Нацуна мрачно хмыкнула. — Никто не мог даже тронуть Мифуне, даже Висилий, если бы ему пришлось; потому что никто не посылает мужчину делать женскую работу. Бывшей начальнице главного управления полиции не нужно было ничего объяснять. Она мрачно посмотрела на ученицу. — «Отель Москва» был в моем городе? Нацуна не уклонилась от ее пронзительного взгляда. — Всего неделю и только для того, чтобы поймать Мифуне. Когда это поняли, их уже не было. Нацуко вновь посмотрела на дальний столик, но уже в другом свете. — По крайней мере, ты учишься._______________________
Салон с патинко «Тропические огни» был популярным местечком, которым заправляли якудза из клана Коуса. Он являлся одной из самых крупных золотых жил синдиката — особенно зимой, когда увлажнители и обогрев включались на максимум, создавая иллюзию тропического рая. Два дня назад он попался на глаза Мифуне, и с тех пор она всегда присматривала за ним во время патрулирования — равно как и за множеством других точек, где вел дела клан Коуса. Сейчас она смотрела, как из главного и боковых входов салона выходят люди — в том числе и молодой человек в синем пуховике. Он шел уже без сумок, но всё равно довольно улыбался. Мифуне проводила его взглядом и повернулась к салону. — Она описала мир, в котором живет, единственным пятном света, окруженным тьмой. Она могла смотреть сквозь нее, но тьма была повсюду. Ее отец и якудза, работающие на Васиминэ, были чудовищами, рыскающими в ней. Они пожирали каждого, кто в нее попадал, разрывали их на части и поглощали. — Мило, — сказала Усаги. — Она была их принцессой, их сокровищем. Она не могла никуда сходить без их сопровождения, они прогоняли или уничтожали любого, кто подходил слишком близко к ней. У нее не могло быть друзей — ведь они могли случайно упасть во тьму, где их бы сожрали. Она ненавидела каждый миг своего существования и потому шла на всё, чтобы из него сбежать. Мифуне глубоко вздохнула. — Поэтому она пришла ко мне и умоляла помочь ей. Мы бы уничтожили всех якудз в Токио, и тогда бы нам обеим не пришлось бы жить во тьме. Она вспомнила, как Усаги пристально на нее посмотрела. — Ты была ее светом во тьме. — Единственным, что она видела. Усаги понимающе кивнула. — Услышав такое, ты влюбилась в нее, верно? — Ч-что? — Я к тому… что она сплела тебе трогательную сказку про то, как боится темноты и что лишь ты можешь ее спасти. После такого ее предательство с целью спасти тебе жизнь выглядит логично. — Чушь собачья, я бы лучше умерла. Именно в этот момент Усаги ударила ее._______________________
В ресторане Нацуна повернулась к Нацуко, и ее сенсей вновь отпила саке. Так она могла менее подозрительно наблюдать за всё более серьезным разговором русского гангстера и главы якудза. — Коуса-сан в отчаянии. Это началось еще несколько недель назад, и даже мы не осознавали, что эти случаи как-то связаны, пока это не подтвердили в прессе, — сказала Нацуна. — Пожары в ночных клубах, два убийства, потонувшее судно, полное угнанных машин, взрыв в лаборатории, где варили мет… — Утечка мозгов в твоих отделах; все резко погнались за миниюбками, — верно отметила Нацуко. — Теперь, когда весь мир об этом знает, людей просто начали вырезать. Коуса-сан боится, что на полицию ему рассчитывать бесполезно — все наши силы направлены против Темного Королевства. Поэтому он надеется, что Василий может его спасти, — сообщила Нацуна, глядя, как Коуса говорит с Лаптевым. Нацуко заметила, как иностранец ухмыльнулся. — Но Василий жаден. Он хочет получить всё, чем владеет Коуса, и даже больше, и только тогда он поможет. Малыш Василий, ты такая же дрянь, как и все остальные. Нацуна осушила чашку с саке. — Коуса-сан знает, в каком он жалком положении. Василий поможет только в том случае, если получит то, что в будущем сильно подорвет бизнес Коуса. Поэтому он пытается убедить его, что они равны, и подает свою просьбу, как инвестицию в будущее, а не как мольбу спасти его от смерти. Нацуна потянулась к бутылке саке. — Это не важно. В следующий раз, когда эти придурки что-нибудь выкинут, отдача будет настолько мощной, что у него не будет другого выбора, кроме как продать собственную шкуру, чтобы спастись._______________________
Мифуне коснулась щеки и вспомнила боль от пощечины Усаги. — И чего ради? Ты бы не встретила нас и не стала бы Сейлор Юпитер. Я не говорю, что она права, предав тебя, и что то, через что ты прошла, нормально… но она так поступила, потому что не желала, чтобы тебя сожрали, а теперь эти чудовища не могут и надеяться даже пальцем тебя тронуть! Мифуне склонила голову; слова Усаги резонировали в ней так же сильно, как и тогда. — Она хотела, чтобы ты выжила, и ты выжила. Надо ли презирать ее за это? — Она говорила, что она — моя подруга… — Да, и поступила так, как поступила бы подруга в безвыходной ситуации. Мифуне напряглась. — Мако-тян, думаю, я поняла, откуда берется этот гнев. Ты злишься вовсе не на нее… ты злишься на… Яркая вспышка выдернула Мифуне из мыслей; она подняла голову ровно в тот момент, когда мощный взрыв, уничтоживший верхние этажи «Тропических огней», снес ее с ног. Упав на спину, она съежилась, прикрываясь от обломков, превратившихся в шрапнели, и осколков, пробивших систему вентиляции позади нее. Пока она лежала, слушая звон в ушах и распахнув глаза, она быстро осознавала, что только что произошло. А затем раздался второй взрыв, разрушивший нижний этаж салона._______________________
Первый взрыв эхом разлетелся по улице, отчего Нацуна и Нацуко вскочили на ноги. Второй взрыв сотряс здание и на миг приглушил свет, и обе высокопоставленные служительницы закона поняли, что только что произошло. — Это же… — пробормотала Нацуна. Нацуко уже вытащила телефон. — Это Аки, произошло два взрыва… — она осеклась. — Это чуть ниже по улице?! Удар пришелся точно в центр владений клана Коуса. Нацуко опустила телефон. — Спустя два года она всё-таки началась. — Что именно? — посмотрела на нее Нацуна. Нацуко стиснула телефон. — Наша расплата. Пока другие посетители ресторана паниковали при виде ярко-оранжевого свечения, различимого из всех окон ресторана, Нацуна и Нацуко видели лишь одно: Лаптев продолжал нарезать стейк, и делал он это с самой победоносной улыбкой на свете._______________________
Пока другие люди разбегались с криками, молодой человек, оставивший сумки в теперь уже горящих «Тропических огнях», спокойно шел по улице, глядя на экран смартфона. Увидев, что звонок к «Рождественскому презенту» завершился, он улыбнулся, набрал другой номер и поднес смартфон к уху. — Эй, босс, — четко и уверенно сказал он, перекрикивая приближающийся вой сирен. — Если вы еще не слышали, работа сделана. — Очень хорошо, — ответил искаженный голос. Молодой человек обернулся. — Если уж это не вынудит их прибежать… я и не знаю, что тогда. — Тогда лучше подготовить соответствующий прием для наших иностранных гостей, — ответил искаженный голос._______________________
Почти в трех тысячах миль от Токио, когда последние лучи заходящего солнца пробивались через жалюзи, на офисном столе зазвонил телефон, и чья-то рука взяла трубку. Немолодая женщина со светлыми волосами и пронзительными синими глазами несколько разных оттенков выглядела намного моложе своего истинного возраста и была бы поистине прекрасной, если бы не ужасные ожоги на правой стороне ее лица и шее. Прикусив сигару и выдохнув дым, она поднесла трубку к уху и сказала: — Балалайка слушает. Чего тебе, Василий? Вынув сигару, она выдохнула еще немного дыма и выслушала, что говорят на том конце линии. — Мы тебе нужны? Что теперь-то ты натворил? — спросила она, скрывая за спокойным тоном насмешку. Получив ответ, она с интересом хмыкнула. — Война? Ее губы искривились в злобной усмешке. — Мы выдвигаемся на рассвете. Не вынуждай меня желать большего, Василий._______________________
Мамору: Они смогли прокрасться мимо полиции и «Псов», но как они прокрались мимо нас? Тетис: Оставь эти вопросы для сюжета, Такси. Мамору: А, извини. Прошу, Тетис. Тетис: Когда запах крови и стали наполняет воздух, на Токио нападают самые смертоносные хищники — и пожары, которые давно потухли, начинают тлеть в центре города. С приближением бедствия Сейлор Сенши принимают важное решение. «Прекрасный разрушитель Сейлор Мун», глава 21: «Темная справедливость, часть 2: Женщины войны». Мамору: И мужчины, что за них сражаются. Тетис: Увидимся в следующий раз.