Птичье дело

- Как ты посмел влюбить меня в себя? – Забава улыбалась, оскалив ровные белые зубы. - Не смей меня в этом обвинять, сама виновата! – Елисей изобразил возмущение, не сумев при этом сдержать счастливую улыбку.       Забава одной рукой взяла лицо Елисея и развернула к себе, продолжая удерживать. - Так, еще раз я услышу риторику виктимблейминга из твоих уст и можешь попрощаться с задницей. – наигранно-злобно ответила девушка и в мимолетном поцелуе приложилась к его губам. - Откусишь? – шепнул он в полураскрытые губы. - Именно.       Они встречались всего три недели, но Елисей был влюблен до последнего нерва. И самое странное – Забава разделяла его чувства. Все их общие знакомые считали это ненормальным, да и сам Елисей бы себе не поверил, не испытай то блаженство, которое окутывало его рядом с ней. Раньше он думал, что она идеальна как человек – теперь он в этом убедился. Он понимал, рано или поздно он узнает о ней что-то, с чем придется мириться, но пока что этого не произошло. И он был восхищен ее личностью настолько, что ему казалось, был готов принять что угодно. - Уже темнеет. Хочешь остаться? – спросила Забава, приподняв одну бровь.       Елисей посмотрел в окно. Небо и правда из голубого превратилось в синее. Намеки он понимал, но такое предложение оказалось слишком внезапным. Сердце забилось быстрее, он непроизвольно отстранился. - Забава, я бы хотел, но… - начал он немного растеряно, но был перебит. - Ничего страшного, я не тороплю. – пусть улыбка Забавы была натянута, слова звучали искренне. С долей неприкрытого ехидства она добавила: – Если хочешь остаться со своим бойфрендом, я права останавливать не имею. - Бесишь! – хохотнул Елисей. Забава постоянно его стебала, говоря, что они так и не переспали лишь потому что на самом деле они с его лучшим другом тайные любовники. – Его даже дома скорее всего нет, измена на сегодня откладывается. - Ничего, наверстаете еще. А потом мне покажешь татарский мастер-класс. – хохотнула Забава, приподняв брови.       Домой Елисей шел счастливый, хотя возможности погрустить ждали его на каждом повороте его мыслей. Например, какого черта он не остался? Елисей уже не понимал себя. Забава была великолепной, внешне и внутренне, она заставляла его сердце биться быстрее, но сексуальная близость вгоняла его в тупик. И тут на первое место вставал даже не страх облажаться – о его скудном сексуальном опыте парень предупредил уже на втором свидании, на что в ответ получил «это не проблема». Беспокоило его то, что при первых намеках он сбегал. Будто не хотел ее. Это грызло изнутри.       Вторая же тема его возможной грусти крылась именно в его «любовнике». Забава шутила так над всеми, особого значения ее словам он не придавал и совсем на эту тему не беспокоился. Тема была другой. Соловей стал от него отдаляться.       Заметил он это еще на первой неделе отношений с Забавой, когда впервые им было не о чем поговорить. Об отношениях Елисей старался не распространятся, но любовь его мозг не убила и интересы вроде книг, фильмов и игр еще оставались в его кругозоре. Но между ним и Соловьем будто встала непонятная стена неловкости. По неясной причине, Соловей начал пропадать на своих «прогулках с честными ребятами» все чаще и домой приходил в таком состоянии, что даже смотреть на него было больно. Обработка его увечий уже стала для Елисея рутиной, но теперь друг почти не рассказывал, почему получил по морде. Что-то с ним происходит – это было очевидно. Но рассказывать об этом он не хотел, даже когда Елисей пытался выяснить. Отшучивался и лил воду, но ничего не рассказывал.       Открывая дверь своей квартиры, Елисей с порога уловил запах спиртного. Соловей, значит, был тут. Бросив приветствие и получив в ответ приглушенное «здорово» из дальней комнаты. Все было обыденно, но что-то заставило парня насторожиться. Окинув взглядом прихожую, он заметил на подставке для обуви пару кроссовок. Можно было подумать, что Соловей приобрел новую обувь, но размер был совсем неподходящий. Елисей нахмурился, но решил - лезть не в свое дело не будет. Сам же предупреждал что может не вернуться и позволил привести хоть двадцать человек, лишь бы квартиру не уничтожили.       Стараясь не обращать внимания на еле слышные странные звуки из дальней комнаты, Елисей лег спать. Утром кроссовок не было, зато на кухне обнаружился вполне бодрый Соловей, жарящий пироги и насвистывающий главную тему пиратов карибского моря. - Полундра… - зевая, поприветствовал Елисей. - И тебе доброе утро. Не разбудил? – буднично ответил сосед, переворачивая пирог. - Нет, все равно надо было вставать. Скоро пара в зуме начнется. Устал уже от этого карантина, хотелось бы на нормальные пары ходить. Тем более погода просто волшебная.       Они синхронно посмотрели в окно – шел дождь, небо покрылось серыми облаками. Соловей хмыкнул. - Но ты, как я вижу, карантин держать не смог. Говорил на ночь останешься. Чего вернулся? Поссорились что-ли?       Елисей ответил, стараясь не смотреть на него. - Да нет, решил пока слишком рано. Мы пока не ссорились, это очень радует. – не желая развивать тему, он ехидно спросил – Но и ты самоизоляцию не держишь. Ты вчера кого-то привел? Любовник, да?       Забава точно плохо на него влияла.       Соловей дернулся чуть резче, чем планировал, но тут же развернулся и продолжил готовить. Этот маневр Елисей не заметил. - Ага, надеюсь своими страстными стонами тебе не помешали спать! – Соловей хохотнул. - Ну вот, теперь я думаю об этом. Довелен? Довел! – засмеялся Елисей в ответ. - Теперь сиди на своих парах со стояком, сладенький. – Соловей отправил воздушны поцелуй и Елисей изобразил будто поймал его правой рукой и убрал в карман.       Уже сидя в комнате перед монитором, Елисей улыбался, думая, что с его другом все, наконец, нормально. Винить его в этом нет смысла, Соловей отлично изображал человека, чье сердце не разбивается на мелкие куски каждый божий день.