Какую дорогу ты бы ни выбрал...

Они сидят в молчании минут десять — Пол на берегу, согнув ноги в коленях и оперевшись на них локтями сомкнутых в замок мускулистых рук, Лето на крыше автомобиля, скрестив по-турецки ноги. Не то чтобы Иисуса угнетало молчание. За эти два дня они почти и не общались, если не считать ту кучу специфической информации, что Лето вывалил о машине, любовно оглаживая бока джипа. Просто пришлось бы говорить громче, а это им ни к чему. Лето смотрит на Пола. Тот на него. Иисус улыбается. — Как там с… — он тычет пальцем в сторону брюха машины. — Может, мы искупаемся? — И Ровиа поднимает светлые брови и переводит взгляд вверх по течению.  — И, чур, я первый! — Лето слегка ухмыляется и потряхивает головой. Длинные волосы закрыли лицо. Он взмахивает головой, и вьющаяся стена волос откинута им назад. Господи боже. Этот жест… Это движение. ЭТОТ ВЗМАХ. Пол замирает, совсем уже не имеющий мыслей. Только ноет живот. И тяжесть. Полу Ровиа больно и хорошо. Лето показывает большой палец и, как юркая ящерка, ввинчивается ногами вперёд в открытое окно автомобиля. Пол встаёт, потягивается и, подхватив автомат, поднимается на крутоватый берег, чтоб оглядеть окрестности. Они отклонились от курса к западу, но не всегда прямая дорога доставит тебя к цели быстрее. Не в апокалипсисе. Уатахучи делает здесь крутой изгиб, забирая к западу, а после вновь несёт воды на юг. Противоположный берег реки зарос хвойным лесом, а их восточный — наоборот. Здесь явно были сельхозугодья. В высокой траве до сих пор колосится пшеница. Лес лишь вдали. На поле кое-где растут молодые невысокие деревца. В принципе, место совсем не плохое. Если оставить джип у воды и там же разжечь костёр, ни с дороги, ни с бывшего поля, а теперь уже луга с пахучим, шевелящимся на ветру разнотравьем, их видно не будет. И это плюс. Ходячих не видно и людей, слава господу, тоже. Иной раз встретиться с человеком в этом абсурдно противоестественном мире было хуже, чем встретить стадо ходячих. Пол не видел, как Лето разделался с Ниганом. Его в тот момент не было в Александрии, но его просветили. Всегда найдутся «добрые» люди для сплетен. Но он до сих пор поверить не мог в то, что услышал. Его сердце и разум не пускали в себя эту мерзость. Он старался об этом не вспоминать. В любом случае, парень за себя отомстил. Ровиа знал, что после того удара мужик будет хромым на всю жизнь. Если ещё сможет ходить хоть как-то. За спиной слышен взрёв движка и сильный всплеск воды. Пол оглядывается. «Oshkosh» выезжает задом, слегка пробуксовывая. С него льётся вода, почти чистая, и это радует. Иисус торопливо спускается. Лето поворачивает машину боком и останавливает, оставляя в воде по подножку. Открывает тяжелую дверь и расшнуровывает высокие ботинки, кидает их вместе с носками на берег и выходит из джипа, ступая босыми ступнями на дно. Тёмно-серые камуфляжные брюки низко сидят на узких бёдрах, подчеркивая впалый живот. По гладкой широкой груди стекают капельки пота, и Ровиа нестерпимо хочется слизнуть хоть одну. Провести языком по влажной дорожке, оставленной каплей на идеальной груди, и лизнуть. Почувствовать вкус этого тела. Прижаться обнаженной грудью к груди и обвить эти бедра руками. Хочется до зуда в пальцах прикоснуться, дотронуться. И, очевидно, это желание отражается у него на лице, потому что Лето застывает на месте и пристально смотрит на Пола. Тот спохватывается и отводит взгляд. Парень идёт по воде и усаживается на песок. — Поможешь? — он кивает на все ещё грязный джип. — Или постережешь? Пол лишь укладывает автомат аккуратно. — Нет никого, и вряд ли появится в ближайшее время. Я помогу. Ровиа завязывает длинные волосы нескладным узлом и подхватывает свою потную майку. Тряпок у них всё равно не имеется, а одежды достаточно. Вместе с Лето они отмывают машину. Уатахучи уносит на юг кровь и кусочки плоти. Вскоре машиН сияет чистотой, как обихоженный жеребец. Лето полощет футболку в воде и раскладывает на капоте. Подхватывает автомат. — Давай, — кивает Ровиа в сторону реки. — Только будь осторожен. Хрен знает, что там ещё плавает, кроме рыбы. Мало ли. Не заплывай на глубину. Иисус тронут этой заботой. Он колеблется пару секунд, но всё же озвучивает мысль, что засела у него в голове. — Может, присоединишься? Ну, если там никого, — он кивает в сторону верха прибрежного склона и улыбается неуверенно, боясь смутить парня. Но Лето лишь безмятежно кивает и поднимается в горку. Ровиа раздевается не спеша. Он взволнован и даже немного напуган — ведь он, наконец, в первый раз увидит паренька полностью обнаженным, а тот его. Он в задумчивости подходит к воде и заходит в неё по колени. Вода приятно холодит. Течение действительно сильное. — Ты собираешься плавать? Или так и будешь смотреть на воду? — слышится будто бы даже ехидный голос. Пол оборачивается. Лето как раз расстегнул ремень и вжикает молнией. — Не думаю, что хорошая идея делать это вдвоём, но практичная составляющая всё же имеется. Ты потрёшь мне спину, а я тебе. И он снова слегка улыбается. Самую малость. Чуть — чуть. Но у Пола опять теплеет на сердце. Иисус решительно заходит в воду по пояс и оборачивается как раз в тот момент, когда Лето подходит к воде. Иисус замирает. Он пожирает парня глазами. Жадно разглядывает всего, от пухлых губ до кончиков пальцев на удивительно маленьких ступнях. У парня прямые стройные длинные ноги, покрытые едва заметными рыжеватыми волосками. А между ног красивой формы, хоть и не очень большой, висящий сейчас в покое, гладкий член. На лобке короткие, еле заметные волоски. Лето подходит к Иисусу. — Поплыли? И первым ныряет в прохладную воду. Они плывут против течения, оставаясь почти на месте. Парень сначала рванул, как торпеда, но вскоре умерил темп и держался по правую руку от Пола. Они наслаждаются. Всем. Прохладой реки и этой возможностью размять тело после длительного сидения пусть в удобной, но всё же сковывающей движения кабине. Когда Иисус решает, что для него достаточно, он останавливается, и Лето тут же перестаёт плыть дальше. Они выходят на берег. Парень встряхивает мокрыми волосами и поднимает сильные руки. Убирает волосы назад, зарываясь в них тонкими пальцами, прогибаясь слегка в пояснице и откидывая голову. Этот жест и движение обнаженного тела столь эротичны, что Пол не выдерживает, делает пару быстрых шагов и обнимает парнишку, крепко прижимает к себе, упираясь полувставшим членом в низ его живота. Лето совсем не высок, поэтому Полу приходится немного нагнуться, чтобы поцеловать. Нежно–нежно, слегка касаясь губами прохладных губ. Парень не отвечает, но приобнимает Иисуса за шею обеими руками. Ровиа отрывается от поцелуя, смотрит в изумрудные глаза напротив и шепчет: — Я слишком спешу? Я знаю. Я постараюсь. И, согласно своим словам, опускает руки, но Лето его не выпускает. — Пол. Я не против физической близости. Вовсе нет. — Тусклые глаза парня разрывают душу Иисуса. — Просто не жди от меня… — Лето подыскивает слова. — Не жди от меня больше, чем физической близости. И парень тянет мужчину за шею, заставляя того нагнуться, и сам целует его. Иисус с шумом тянет в себя воздух и обнимает парнишку за спину. Притягивает к себе так сильно, как только может. Лето приоткрывает губы, и Пол со стоном погружает горячий язык в прохладный рот паренька. Тот посасывает его, и Ровиа снова сдавленно стонет. Лето разрывает их поцелуй. — Погоди. Я сейчас. Надо всё же проверить ещё раз… Он выпутывается из объятий Иисуса и, не заморачиваясь одеванием брюк, влезает босыми ногами в ботинки, ловко подхватывает автомат и снова поднимается на склон. Ровиа просто колотит. Бьёт крупной дрожью. Сейчас он получит то, о чем только мечтал. Мечтал страстно, до боли. О чем грезил бессонными ночами в Хиллтопе. То, чего страстно желал. Но вдруг он вспоминает пустые глаза паренька и мучительно понимает, что — нет, не всё… Но он подумал тогда и думает до сих пор, что его любви хватит на них обоих. Да и что ему остаётся? ***** Иисус осторожно поворачивает кочергой в камине дрова, чтобы лучше горели. Встаёт с колен и усаживается в такое же, как у Лето, продавленное, старое, но уютное кресло. Свой первый раз с парнем он помнит, как будто это было вот только что. Пол прикрывает глаза. Пол вспоминает. ***** У него дрожат руки. Мысли путаются и ускользают бесследно. Пол стремительно подходит к машине. «Чёрт, куда он их положил?». Он не помнит, куда положил одеяла. Он открывает дверь джипа, садится на место водителя и перегибается через спинку, пытаясь рассмотреть всё, что лежит позади. Узел волос на голове распускается, и длинные влажные пряди лезут в лицо. — Черррт! — рычит злобно Ровиа и быстро закручивает волосы, вновь собирая их на затылке. Но это занятие его слегка успокаивает и даёт пару секунд на то, чтобы вспомнить. Мужчина хлопает себя по лбу ладонью и выбирается наружу. Кузов. Вот куда он их самолично уложил. Лето зашил крышу кузова, предназначенного для установки дополнительного оборудования и стрелкового вооружения, листом металла, вырезанного из капота какой-то тачки, сделал что-то типа импровизированного люка с возможностью открыть. Пол кидается к их багажному отделению, почти срывая ногти, откручивает проволоку, заменяющую запор, и, откинув крышу, заглядывает внутрь. Вот они — два потрёпанных, но крепких и плотных тряпичных одеяла всунуты сбоку. Ровиа тянет придавленные другими вещами одеяла и снова рычит от злости на потерянное время. Вытягивает и нервно оглядывается на берег. Лето ещё не спустился. Пол закрывает кузов куском металла и идёт по воде на берег. Судорожно оглядывается, выбирая место, и найдя то, что кажется ему поровнее, стелет оба одеяла одно поверх другого, приминая траву. Лето неспешно спускается. Пол взволнован — да нет, он на взводе, но как себя вести с пареньком, пока не решил. Лето подходит и разглядывает брошенные одеяла. Потом укладывает автомат рядом с ними и переводит взгляд на Иисуса. Тому видится в нём насмешка, но и понимание. Паренёк подходит вплотную к Иисусу. Смотрит в глаза снизу вверх.  — Как ты хочешь? От этого голоса и вопроса, заданного этим юным существом, у Пола темнеет в глазах. Как? Да он ВСЁ хочет. Всё. И неважно, в каком порядке. Иисус подходит к Лето ближе. Возбуждённый орган ясно дает понять желание мужчины, но Лето не смотрит вниз. Иисус обхватывает ладонями бесконечно обожаемое лицо и целует парня, начиная нежно и ласково, а потом всё неистовее. Обнимает за плечи и укладывает на одеяла. Тот ложится без звука. Пол устраивается рядом, нависая над парнем. Разглядывает его спокойное лицо и опускается ниже. Цепляет твердую тёмную бусину соска языком и поигрывает ей, а потом обводит её, медленно оставляя на коже влажный след, и дует тихонько, а после целует кожу вокруг, неторопливо и мягко. Он хочет парня до одурения, но сдерживает себя. Иисус желает доставить ему наслаждение, а в этом он мастер. Пол накрывает губами маленький узелок и посасывает его. Лето вздыхает. Иисус кладет руку ему на живот и поглаживает всей ладонью, чувствуя бархатно-нежную кожу и твёрдые мышцы. Пол целует грудь Лето. Мокрая борода и усы оставляют следы на уже высохшей коже. Они влажно поблёскивают, отражая лучи заходящего солнца. Иисус спускается ниже. Целует живот паренька, захватывая кожу губами и легонько её посасывая, а потом привстаёт и раздвигает коленом бёдра парнишки. Тот не противится. Иисус перебирается и устраивается у него между ног. Целует нежно низ живота, впадины, что спускаются от тазобедренных косточек к паху. Член паренька ещё не стоит, но Ровиа это исправит. Он сгибает стройную ногу Лето в колене, отводит чуть в сторону и проводит кончиком языка по внутренней стороне бедра. Полизывает и целует нежную кожу. Пол слышит ещё один вздох и продолжает своё занятие, спускаясь поцелуями от колена к паху. Накрывает левой ладонью гладкие твёрдые яйца паренька, немного их отодвигает от бедра и засасывает кожу в этом восхитительном и таком интимном месте. Углубление, впадина, кольцо паха кружит ему голову. Он полизывает, с силой давя языком, а после, с трудом оторвавшись, облизывает и сами яйца, вбирая их ртом поочерёдно. Лето тихонько стонет. Член его уже встал. Пол проводит языком по мошонке и несильно прикусывает кожу, немного оттягивая. Лето стонет чуть громче, и Иисус больше не ждёт, обнимает ладонью член парня и берёт его в рот, оттягивая кожицу вниз, совсем оголяя головку. Облизывает её во рту и движется ниже, скользя языком по ладному крепкому члену. Иисус выпускает его из ладони. Руки ему не нужны в этом деле. Он обхватывает парня за бедра и тянет. Тянет на себя, заставляя Лето двигаться. Заставляя вбиваться в свой рот. Он скользит языком по члену, забирая его целиком, благо он не огромных размеров. Руками на бедрах парня он направляет Лето и задаёт собственный темп, то медленный и тягучий, то бешено быстрый. Он то дразнит парня, не давая ему войти, лишь полизывает головку, то насаживается по полной. И паренёк не выдерживает. — Пол… Пол…- слышится мужчине полустон-полувсхлип. Но Ровиа не отстраняется, и Лето кончает. Спермы совсем немного, и она никакая на вкус. И Иисус даже немного пугается. Он что-то сделал не так? Вернее, недостаточно хорошо?.. Но, увидев запрокинутую голову Лето и сжатое стальными пальцами одеяло, понимает, что сделал всё правильно. Пол оглядывается по сторонам. Ищет взглядом свои сброшенные джинсы и, найдя, поднимается и в пару быстрых шагов к ним подходит. Роется по карманам в поисках лубриканта. Нет, он ничего не планировал. Он держал его для себя. В последнее время он ублажал себя почти всегда одинаково. Пол находит нужную вещь и возвращается. Давит гель себе на пальцы, нетерпеливо промахиваясь и шипя. Он не может больше выносить это. Парень лежит, приподнявшись на локтях, смотрит на то, что делает Пол, с интересом, что ли… Но молчит. И Иисус делает то, что хотел. Встав на колени меж разведённых ног парня, он оглаживает дрожащей скользкой рукой его промежность, ища то самое место. А найдя, не раздумывая, погружает сразу два пальца. Лето падает на спину и немного приподнимает бёдра. Пол, двинув пальцами лишь пару раз, добавляет и третий, и, когда убеждается, что все в порядке, быстро смазывает свой член. Обхватив свой орган правой рукой, левой он протискивается и обхватывает ягодицу парня, тянет вверх, заставляя того оторвать поясницу от одеяла и приподняться на согнутых в коленях ногах. Приставляет головку к открытому отверстию и толкается. Входит медленно, но сразу и до конца. Застывает так, будто застряв между двух измерений. Теряется. Забывает, как мыслить. Обхватывает обеими руками поясницу Лето, держа его навесу. А парень вдруг обвивает талию Пола сначала одной, а потом и другой сильной ногой, прижимая к себе. Иисусу ТАК мало. Он хочет больше, и он, выпрямляясь, укладывает себя на паренька. Теперь разница в росте — идеальна. Мужчина не хочет давить своим весом. Он отрывается от груди Лето, удерживая своё тело на руках, и начинает двигаться медленно, погружая себя до упора и выходя до конца из тела парня. Чертов узел волос опять распускается, и они падают на лицо Лето. Тот поднимает руки и убирает длинные пряди, вплетая в них пальцы, собирает их на затылке Иисуса и поглаживает его, притягивая ближе. Лето САМ целует Ровиа, поворачивая голову набок. Накрывает губы мужчины своими, толкается языком. Лето движется САМ навстречу Ровиа, крепко обнимая ногами его талию. Пол разрывает их поцелуй, когда лёгкие уже жжет от нехватки воздуха, и мокро целует скулы паренька, подбородок, тянется ниже, и Лето откидывает голову, подставляя Ровиа горло. Тот взрыкивает и обхватывает зубами выступ гортани, впивается в адамово яблоко с жадностью, словно хочет выдрать кадык, а потом упирается лбом парню в ямочку над ключицей, подхватывает за поясницу и взбрасывает на себя, садясь на колени. Лето крепко приобнимает его затылок, не разрывая стальное сжатие ног на талии. Он тоже двигается на Пола и от Пола. Отпускает затылок и укладывает, оглаживая, ладони мужчине на грудь, отклоняется от него, прикрывает глаза и закусывает нижнюю губу белоснежными ровными зубами. Задирает верхнюю, скалясь. Всё это время он продолжает двигаться, рвано насаживая себя на член Иисуса. Тот крепко держит его большими ладонями и почти не моргая смотрит в лицо. Лето разжимает зубы и приоткрывает рот. Шумно дышит и ускоряет темп. Вновь вставший член с каждым новым движением бьёт Ровиа по животу. И тот, обнимая парнишку левой рукой, правой накрывает ладонью его орган. - Мальчик мой, - шепчет Иисус, исступлённо двигая рукой по стволу, – мой хороший, мой славный... Лето откидывается больше, сильнее прогибается в пояснице, полагаясь только на руку Ровиа, что крепко держит его. - Давай, - шепчет Ровиа яростно. – Давай же! И парень кончает. Опять. Второй уже раз. Пол своего добился. Лето бьётся на члене Иисуса, и тот больше не может терпеть. Он валит парня на спину и в пару резких движений доводит себя до самого пика, до края, до грани и за неё переходит, содрогаясь в конвульсии и прижимая Лето всем телом к земле. Ему кажется, он потерял сознание на мгновенье. А может быть, и не на одно... В любом случае он приходит в себя, обнаружив, что навалился на парня всем телом и упирается лбом в одеяло в районе его головы. Тот всё так же каменно обвивает ногами его талию и гладит по волосам. Иисус шумно вздыхает и поднимает себя на руках. Рассматривает безмятежное лицо под собой и нежно целует Лето в веки, и брови, и лоб. - Спасибо, - произносит он еле слышно. - Я об этом мечтал так давно. - Знаю, - кивает ему парень. - Теперь я с тобой. Как только захочешь... И выпускает его талию из стального кольца сжатых ног. Это были спокойные дни. Можно сказать, беззаботные. Нет, конечно, они занимались делами, но мирными. Много плавали и загорали, валяясь на одеялах, наслаждаясь покоем и солнцем, и занимались сексом. Часто и долго. Пол потому, что ему было мало. Он не мог насладиться этой возможностью получить Лето себе, делать с парнишкой всё, что заблагорассудится. А Лето…Наверное, чтобы забыться. Иисус старался не думать о том, КОГО представлял себе парень, насаживаясь и прикрывая глаза. Главное, Лето был с ним. С Иисусом. Ласкал его и обнимал. Ну и пусть он никогда не проявлял инициативу и всегда был под мужчиной. Ровиа надеялся это исправить. «Время лечит», - как заклинание, твердил себе Пол избитую древнюю мудрость, отгоняя другие предательские мыслишки о том, что не лечит, а учит жить без того, в ком нуждаешься, с болью в сердце загоняя её в дальний угол. Он надеется на себя. Надеялся, что рядом с парнем поможет ему хоть немного отвлечься, и тот не останется наедине с этой болью. И, может, когда-то…. Когда-то он сам заполнит ту пустоту в глазах парня, и они снова будут сиять. Пол Иисус Ровиа надеется и сейчас.