Какую дорогу ты бы ни выбрал...

- Всё, - Ровиа наконец отдышался и обрел возможность мыслить достаточно связно. – В тебе есть ВСЁ. Лето смотрит так, словно ответ Иисуса прямо сейчас объяснит ему смысл жизни и решит все проблемы в один грёбаный миг. - Ты моя личная правда. Ты… - Иисус запинается. - Ты целый мир. И я жизнь положу, лишь бы ты впустил меня в этот мир с именем выдуманного героя. И ещё… - Иисус снова будто бы задыхается. Ему больно и тяжело продолжать, но он себя пересиливает. – Я не Диксон и не смогу ответить тебе за него на твой НАСТОЯЩИЙ вопрос. Потому что представить себе не могу, как тебя можно не полюбить. И как можно любить не тебя. На этих словах он обнимает парня за поясницу и идёт не спеша из воды на берег. Лето его держит его за шею и плечи, прижимается грудью и позволяет себя нести. Выйдя на берег, Иисус останавливается, и парень спускается на песок, отпуская плечи и бёдра мужчины. Смотрит на Ровиа снизу вверх так внимательно, словно хочет в душу ему заглянуть. - Я не должен был… - говорит он чуть слышно, и Иисус чувствует боль и раскаяние в этих словах. – Ты должен быть счастлив. А со мною не будешь. Нужно было мне промолчать. И тогда, и сейчас. Надо было свалить втихую и сейчас не трепаться. Мне жаль. Я дурак. И эгоист... - Пол только грустно ему улыбается. - Ты же помнишь? Это моё решение. Не твоё. Я взрослый и самостоятельный человек. И беру на себя ответственность за то, что делаю. Все нормально. В порядке. Я понимаю. - Я знаю! - звучит коротко - Лето его почти перебивает, и после, уже после паузы, продолжает гораздо медленнее: - Я знаю… что ты понимаешь. Ты ВСЁ понимаешь. И парень тянется за поцелуем. Иисус его не разочаровывает. - Может, всё же поставим палатку? - неуверенно и заторможено спрашивает паренёк, вздохнув будто бы с трудом после длинно-тягучего нежного поцелуя. – Успеется, - мурчит Ровиа ему в ухо, жарко дыша. – Всё потом… Лето тянет Ровиа за собой. Тянет за руку к джипу. Пол идёт. Ему уже легче. Не так больно. Почти хорошо. У машины юноша вдруг хватает его за талию и нереально сильным, даже мощным движением поворачивает от себя и упирает спиной в стену багажника, практически впечатывая в неё Иисуса. Тот тянется Лето обнять, но парень лишь мотает головой, упрямо и как-то нетерпеливо. Мокрые волосы снова упали на лоб. Лето вдруг нервно облизывает нежные губы. О матерь божья! У Пола слабеют колени. Юноша опускается, оглаживая с силой, давя на бока и бёдра Иисуса. И… Ровиа выгибается, упираясь лопатками в джип. Вцепляется, скользя пальцами по раскалённому на жаре, обжигающему кожу металлу. Лето берёт его. Берёт в прохладный и влажный рот. Иисус сам мастер в минете, но это… Это ощущение… Это чувство, помноженное на другое, что так пылает в его груди… Ровиа коротко громко стонет. Этот звук, что рождается в горле, больше похож на отрывистый вскрик. Иисус стонет, вторя каждому движению Лето. Тот, похоже, и сам нереально завёлся. Он не щадит Иисуса. На бёдрах точно останутся синяки от словно стальных пальцев парня, что держат, давят и направляют с пугающей силой. Ровиа много не нужно. Может быть, после... Но не сейчас. Не сейчас, когда его орган по самые яйца, до самого основания входит в горло парнишки. А член у Иисуса ну очень достойных размеров. И его никогда и никто так в себя не вбирал. Лето его имеет. Он трахает Пола горлом и ртом. Делает то, что хочет и как хочет, и Ровиа сейчас тут не главный. Это настолько не свойственно Иисусу, что он пораженно даже пытается остановиться. Хочет поймать голову Лето в ладони, но тот не дает. Перехватывает кисти мужчины так же, как тот делал сам всего минут двадцать назад. Но с такой силой, что Иисус даже пугается. И этот страх только бьёт неожиданным спазмом какого-то ненормального и неестественного наслаждения в низ живота, скручивая больной, но совершенно эйфорической судорогой всё тело. Лето, будто совсем не заметив сопротивление мужчины, разводит руки Иисуса в стороны и намертво прижимает к багажнику автомобиля. Не даёт вырваться. И Пол покоряется. Это так будоражит, заводит, взрывает, а после закручивает одним смутным смерчем отрывки мыслей и образов в кружащейся голове Иисуса. Парень силен нереально, и если бы захотел, мог скрутить Ровиа и делать с ним, что угодно. Пол с ним не справился бы. Он это знает, и это его возбуждает просто чудовищно. Нет, не физически. Он и так на пределе. Парень как героиновый кайф, как почти что смертельная доза вспенивает мозг Иисуса, наполняя невероятной легкостью, перемешанной с болью. Парень всё ускоряется, и Пол снова проваливается куда-то в потустороннее. Всё замедляется - звуки, движения... Мир вокруг смазан, но ярок до рези в глазах. Это что-то совсем нереальное. Так не бывает. Полу кажется, что он кончил всем телом. Всем. Целиком. Лето его отпускает и отодвигается немного назад. Иисус валится перед ним на колени, упираясь в прибрежный песок ладонями. У него сейчас ни на что нет сил. Мужчина загнанно дышит и судорожно вздрагивает, не в состоянии даже голову поднять. Лето проводит рукой по спутанной гриве волос Иисуса, закрывающей опущенное лицо, и поднимается. Спокойно идёт в сторону брошенной кучей одежды. - Стой. Подожди. Дай мне пару минут, - хрипит Ровиа, всё же найдя в себе силы слегка разогнуться и посмотреть на паренька. - Я же должен… - Не должен, - звучит безмятежно в ответ. – Всё у тебя получилось. И парень поворачивается к Иисусу, каким-то естественным и совершенно простым движением отирает рукой головку полувозбуждённого члена и демонстрирует Полу ладонь с каплями спермы. И этот жест, и осознание его смысла снова скручивает низ живота Иисуса молниеносной и тянущей болью. ****** Они разжигают костёр. Вернее, Лето его разжигает, а Пол болтается рядом, не в силах оставить парнишку. Тот, видимо, осознав, что со всеми хозяйственными делами он сейчас справляется лучше совсем ошалевшего Ровиа, гонит его проверять безопасность. Тот послушно идёт. Позже они смачно едят уху и хорошо прожаренную на костре рыбу. Это так вкусно, что Полу почти плевать на то, что парень снова облизывает пальцы. Тот делает это совсем по-другому, и это греет душу Иисуса. Они всё же ставят палатку, и Пол, затащив в неё лишь слегка упирающегося и сопящего недовольно парнишку, долго и нежно занимается с ним любовью. А Лето… Лето с ним занимается сексом, но Полу почти плевать. Позже, когда разомлевший парень лежит на его влажной от пота груди, Иисус, поглаживая нежно пальцами каменное плечо, решается наконец на вопрос: - Что ты сделаешь, если мы встретим группу - ну, поселение или общину? - А что сделаешь ты? - паренёк отрывает лицо от груди Иисуса и смотрит пристально и с интересом. - Я спросил тебя первым. Это нечестно! - Ровиа нарочито дуется будто капризно, но после тихо смеётся. - Я скучаю немного по Мэг. Она стала мне другом, единомышленником, и мне жаль было её оставлять. Но я всегда был "перекати-полем" и особо нигде не задерживался. Ни до всей этой задницы и ни после. Хиллтоп так и не стал мне домом - просто местом для выживания. Грэгори… Грэгори был старым козлом. Но это было неважно. До какого-то времени... Лето устраивается поудобнее. Подпирает кулаком подбородок, явно готовый выслушать. - Я бы хотел… - Пол поглядывает нерешительно на внимательное лицо. – Найти нам с тобой место. Дом. И был бы не против хороших соседей. Ну, таких… Ненавязчивых. Лето поднимает смешливо брови. - Среднестатистическая доапокалипсисная семья? - он фыркает. – Пол, ты не романтик. Ты на себя посмотри. Ты вписался в этот зомбятник, как будто жил в нём всегда. Он тебе даже к лицу. "Ниндзя Ровиа против ходячих" - я бы фильм такой посмотрел с превеликим моим удовольствием! Что уж говорить обо мне... - и тут парень вдруг хмурит брови и затыкается, разом теряя весь интерес к разговору. Хочет встать, но Иисус не пускает. Обнимает за плечи крепко и не даёт Лето подняться, прижимает к себе. Тот, дернувшись, всё же опять опускается на грудь молодого мужчины, обнимает его левой рукой за шею и прижимается щекой, почти упираясь макушкой в подбородок Иисуса. Ровиа поглаживает его по спине и натыкается пальцами на маленький твёрдый на ощупь рубец за левой лопаткой. - Все спросить хотел... - произносит Ровиа неуверенно. - Спрашивай, - слышится тихий голос. - Откуда он у тебя? - Пол нежно поглаживает маленький и аккуратный шрам. – Я не верю, что ты мог настолько потерять бдительность и осторожность. Я уже хорошо тебя знаю и не могу поверить в то, что ты мог так подставиться и словить пулю. Он же не очень старый. Это случилось не так давно? Парень долго молчит, а потом произносит чуть слышно: - Ты прав. Я подставился специально. Брови Иисуса ползут в изумлении вверх: – Да зачем?! Для чего?.. И парень отрывает лицо от груди мужчины. Смотрит на Пола. Тот опускает подбородок и тоже смотрит Лето в лицо. В сумраке, царящем в палатке, глаза парня кажутся черными и бездонными. - Мне нужно было, - произносит он медленно и задумчиво, - чтобы он понял, на что я готов ради него. Чтобы побыл со мной рядом. Узнал меня. Может быть, хоть немного, но привязался. Я прикрыл его спину на вылазке. У меня всё получилось. Хоть он меня и просчитал мгновенно. А я так надеялся, что он не поймёт... Сразу Ровиа не понимает, о чём говорит ему парень, но постепенно смысл того, что сказал Лето, доходит. - Ты бы мог умереть! Ненормальный! - мужчина поражен, изумлён, зол и испуган одновременно. - Это вряд ли, - Лето слегка улыбается в полумраке. - У меня регенерация быстрая. - Да причём здесь регенерация?! - мужчина почти орет, поднимая себя на локтях. – Чуть в сторону, и пуля бы лёгкое тебе пробила! Артерию зацепила! Застряла бы в позвоночнике! Лопатку бы раздробила! Ключицу расколола к херам! Ты идиот! Ты просто псих! Иисус садится, и Лето вынужден выпустить его шею и сесть напротив. Пол тяжело, прерывисто дышит, сжимает в кулаки пальцы до побелевших костяшек. Сердце колотится где-то у горла, грозя его разорвать. - Пол. Перестань. Все обошлось, - паренёк явно расстроен. – Зря я ответил. Не хотел, чтобы ты посчитал меня никчемным балластом, способным потерять концентрацию. Он поднимается на ноги каким-то неотвратимым, слитным, единым движением и покидает палатку. Ровиа выбирается следом. - Балластом?! Он догоняет парня и, дергая за плечо, разворачивает: - Балластом?!! Ты же не думаешь, что я тупица и не вижу, какой ты и что ты умеешь? Ты будто бы создан для настоящего! Солдат апокалипсиса, блять! - Ладно, согласен - херовое объяснение! Но какое уж есть! Я не хотел тебе врать! Ты спросил - я ответил правду. Лучше бы промолчал, идиот... - Лето сверкает глазами. Они не замечают, что орут друг на друга, и им плевать, что кто-то услышит. Ровиа мечется перед стоящим на месте парнишкой. Его сердце горит от обиды и ревности. Сколько нужно иметь мужества и отчаяния, чтобы вот так рисковать своей жизнью в надежде всего лишь на благосклонность. - И что мне теперь с этой правдой делать? - Да ничего не делай! - видимо, совсем разозлившись, орет в ответ Лето. - Забудь. Считай это случайностью. С каких ты завелся? - Парень действительно не понимает Иисуса. - Я теперь знаю, ЧТО ты сделал ради того... как ты сказал? Чтоб он узнал, на что ты готов ради него? Неужели ты думаешь, что я, зная об этом, не захочу сделать то же? - Что?.. - Лето пораженно переходит на шепот. Он хватает Иисуса за плечи, разом его останавливает на месте, разворачивая к себе. Ровиа на него не смотрит, и парень резко встряхивает его, заставляя поднять лицо. - Даже думать не смей! Слышишь? Пол! У меня выбора не было. Мне было тогда это нужно. А тебе совсем ни к чему. Я и так обязан тебе очень многим. Не вешай на меня еще это. Я сердцем знаю, что ты жизнью рискнешь, не раздумывая. Прикроешь меня и защитишь. Я же сказал тебе - я с тобой. Лето пристально смотрит Иисусу в глаза. Он взволнован и явно напуган. - Не вздумай мне ничего доказывать! Обещай! Я же тоже не идиот. Я знаю, ты любишь меня так же сильно, как… - тут он понимает, ЧТО сейчас чуть было не ляпнул в запале. Запинается, на мгновение замирает и продолжает уже гораздо спокойнее: – Пол. Ты для меня в приоритете. Ты много значишь, и ты дорог мне. Если б не ты, то я даже не знаю… У меня не было цели и желания жить. Ты всё изменил. У меня появились планы и даже желания... - тут он слегка улыбается. – Разные. Парень уже успокоился и говорит убеждённо: – Хочешь, вернёмся? Останемся в Хиллтопе. Мэг тебе будет рада... И мужчина с шумом тянет в себя воздух. Он хочет тут же ответить «да», но Пол Иисус Ровиа был разумным, здравомыслящим человеком, и поэтому он мотнул головой, сказав «нет». - Дай мне слово. Или мы завтра же вернёмся. Лето крепко держит мужчину за плечи и смотрит снизу вверх, требовательно и серьёзно. - Даю, - хрипит Ровиа. В горле у него всё ещё продолжает судорожно трепыхаться горящее сердце, постепенно успокаиваясь. Лето кивает ему и себе и прижимается к Полу, крепко обнимая того за спину. Иисус, как во сне, обнимает его в ответ. Так, обнявшись, они стоят долго. Ни один не выпускает другого. Не разжимает объятий. - Я посплю? - шепчет Лето. - Ночью буду дежурить и рыбу заодно закопчу. Дым будет не так заметен. Ты посмотришь? И Пол только кивает. Слов у него больше нет. ******* Они всё же покидают берега Уатахучи и двигают дальше на юг. Лето завернул копченую рыбу в какие-то огромные листья, что притащил поутру, видно, где-то нарезав. Гладкие с одной стороны и покрытые с тыльной, на ощупь, будто бы пухом, листья подошли идеально. И теперь их Машин благоухает ароматом копчёностей. Ночью Пол молча выдернул Лето из его бдения над кучей дымящихся веток и листьев, наваленных на прогоревший костёр, и затащил в палатку. Мужчина был нежен, как никогда. Он упивался распластанным телом парнишки. Целовал каждый микрон его тела. Тот позволял... Переехав мост через Уатахучи, они следуют вдоль реки по девяносто пятой трассе до парка штата Чаттахоочи и пересекают Ирвинн-Мил-Крик. На мосту их встречает конкретный затор и небольшая стая ходячих. И Пол снова в который раз благодарен "Ошкош" и тем, кто решил, что он будет важнее для Лето. Он уже, в принципе, догадался. Сложил два и два. Пол не забыл, как накрыло и повело его от взгляда Кевина, такого родного и совершенно знакомого. Он не знает, сколько людей на базе, но точно уверен, что многие из них родственники. Может, какая-то каста бывших или не бывших военных, имевших информацию о грядущей для всех катастрофе. Но Лето явно готовили к этому. Как и Кевина. Минуя по Тимберлейн-роуд маленькую белую, на удивление чистую баптистскую церковь, в Македонии они натыкаются на небольшой магазин рыболовных принадлежностей. Как ни странно, он не разграблен. Двери не заперты, но ходячих внутри вроде нет. Блёсны, лески, катушки, удилища, мушки, грузила - так всего много! От пестроты и обилия зарябило в глазах. Пол ошарашенно перебирает руками непонятные, но красивые штуки, предназначение которых он представляет достаточно смутно. Лето, напротив, вполне себе целеустремлён. - Пол, собирай всю леску, какую найдешь. Газовые баллоны, горелки, термобельё, сети, верёвки - всё. Я пошел за сухим горючим, - Лето на взводе. - Ха. Магазин в не особо и проходном месте, но выглядит вполне процветающим. Может, затоваримся динамитом или ещё чем интересным. Он ныряет в подсобное помещение и чуть позже оттуда слышится шум и придушенный вскрик. Пол роняет то, что держал в руках, и мгновенно доведённым до механизма движением достаёт оба ножа. Быстро, но осторожно подходит к дверному проёму и заглядывает внутрь, приоткрывая дверь. Он не верит в плохое. Даже не думает. Это же Лето. С ним не может случиться какой бы то ни было ерунды. Просто не может, и всё. Но сердце его предает и пропускает удары раз за разом. В подсобке темно. Это полуподвал. Пол парня не видит. Черт. Черт! Первый раз Иисус взбешён из-за того, что Лето в темноте видит, как кошка. Он-то не кот! "Это же Лето", - твердит себе Пол, - "это же Лето." Иисус судорожно ищет источник света. Блять. Он ничего не может найти. Соображать перестал от ужаса, идиот. Пол лупит себя ладонью по лбу, призывая свою голову собраться. Внимательно всё оглядывает, читая надписи и указатели на полках. Находит фонарь, берёт и включает. Тот загорается ярко, и Пол, не медля ни секунды, ныряет в открытую дверь. Широкий луч фонаря высвечивает стеллажи и полки, большой стол в середине комнаты. Парня Иисус не видит. Сердце пропускает два удара за раз. Пол осторожно проходит дальше. Он взмок мгновенно. Покрылся липкой и леденящей испариной. Он слышит звуки. Кто-то взахлёб шумно дышит и чавкает. Это явно не человек. Пол холодеет. "Нет. Невозможно. Господи! НЕТ!" За столом на спине валяется парень. Он, сука такая, смеётся беззвучно и треплет за рыжую шерсть на шее большую худую собаку, что лижет его лицо. Парень в натуре счастлив, и Иисус готов грохнуть его прямо здесь. Пол садится на корточки. Нет, не так. Он бы рухнул, но в нем всё ещё есть, сука, гордость. Он садится, и собака, отвалив от лица паренька, оглядывается на него и тянет воздух. Шумно выдыхает, раздув широкие ноздри, и оборачивается на Лето. Тот похлопывает её по лопатке. – Свой! - парень тихо смеётся. - Это Пол. И собака задумчиво разглядывает человека. Принюхивается и хвостом не виляет. Она явно раздумывает, нужен ли ей в этой компании Пол. Иисус сидит себе, привалившись спиной к какой-то не особо удобной конструкции, то ли к полке, то ли к стеллажу. Да какая разница. Ему неудобно, и он разозлился. У Лето уж СЛИШКОМ довольное выражение лица. - Ты её заберёшь, - говорит Иисус обречённо. - Она нашу рыбу сожрет на раз. Жалко. Столько усилий... Лето вдруг хохочет так искренне, что мужчина замирает столбом. - Пол, да ты жадный! - Лето смеётся так искренне, что Иисус улыбается следом. - Мы наловим ещё, а Магдалена поможет. - Что? - Иисус не то чтобы зол, скорее, немного опешил. - Ты назвал собаку Мэг? - Нет. Я назвал её Магдаленой. Да, Магда? - спрашивает мелкий чёрт, и собака так лупит хвостом об пол, что пыль поднимается и зависает меж ними малопрозрачным и попахивающим тленом облачком.