Сквозь время

      Что происходит, когда маг умирает? Какой мир его ждет? Неужели тот же самый рай, в который попадают маглы? Вряд ли на этот вопрос смогут ответить положительно большинство волшебников - для них это будет огромным унижением, ведь их посмели сравнить с обычными людьми. В основном, так думают только чистокровные маги. И если они были хоть как-то согласны с тем, что им придется делить свой загробный мир с грязнокровками, то людей они вряд ли потерпят.       Альбус не входил в число тех самых магов. Он уже не испытывал злости ни к людям, ни к кому-либо вообще. Ещё при жизни можно было заметить, как он упорно сражался на стороне добра, чтобы защитить жизнь каждого человека, и не важно кто был его противником. Мужчина считал, что каждый имеет право на существование, право на саму жизнь.       Свою жизнь он давно потерял. Ну, как давно? Казалось, прошла уже целая вечность. Если честно, он даже не подозревал сколько времени прошло с момента его гибели, но при этом он был достаточно спокоен для мертвеца. Его уже не заботили страшные проблемы добра и зла. Его не трогало министерство, да и сам маг мог спокойно наблюдать за самыми лучшими моментами своей жизни.       И стоит спросить, а о чем же идет речь? Но перед тем, как ответить на этот вопрос, стоит задать себе совершенно другой. Какой же рай был у одного из могущественных магов? Самого Альбуса Дамблдора? И рай ли это был для него?       У этого волшебного места не было имени, но именно Дамблдор предпочитал называть его просто «Душа». Мужчина проживает свою жизнь снова и снова, но теперь наблюдая за происходящим со стороны. Это было нечто похожее на омут памяти, но только ты видишь не один крошечный момент, который вырвал из своей головы, а все. Абсолютно все. С того момента, как ты родился и до тех пор, как был убит. А затем все начинается заново. Но рано или поздно такая пластинка просто надоест.       И обидно было то, что он не мог повлиять на события, не мог прикоснуться к людям, которых видел, не мог с ними поговорить. Альбус даже не чувствовал их. И все, что оставалось - стоять в стороне и спокойно перебирать свою длинную, белоснежную бороду пальцами. А как ему хотелось сесть за небольшой столик рядом с матерью, выпить кружечку чая, и не одну, и попробовать сладости, что лежали в маленькой аккуратной вазочке.       Но ничего из этого нельзя было выполнить, оставалось просто смотреть. И мужчина мог бы соврать, что сейчас происходят не самые любимые воспоминания из его жизни. Они самые спокойные и безмятежные. И нет, это не Хогвартс, обучение он уже успел пересмотреть. Это было лето, его матери уже не стало, но рядом все ещё была маленькая крошка Ариана, настолько же могущественная и опасная, как тикающая бомба.       Дамблдор сел на землю, поправляя подол своего длинного платья, чтобы было удобнее наблюдать картину, которая происходила на его глазах. Самое главное счастье — пропадала боль в суставах и он мог позволить себе опуститься на колени, не чувствуя ничего. К сожалению вместе с болью исчезли и другие ощущения. Он не чувствовал траву под своими ногами, деревья, ветер. И это было так печально.       Но маг не стал заострять внимание на этих мыслях. Он наблюдал за самим же собой. За таким юным и свободным. Молодой Ал был действительно привлекательным юношей, но тогда он вряд ли мог признаться себе в этом. Рыжие, почти огненные волосы, которые были собраны в аккуратный хвост, привлекали к себе внимание больше, чем яркие, голубые глаза. Сейчас их не было видно из-за прикрытых век. И эти милые веснушки, что придавали образу более детский и невинный вид самого юного волшебника. Любая молодость прекрасна сама собой, и понимание этого пришло слишком поздно к уже старому Дамблдору.       Молодой маг все так же лежал на траве, не желая подниматься. Он был настолько расслаблен и спокоен, что создавалось впечатление, словно он спит и ничего не могло его выдать. Ровное дыхание, слегка приоткрытые губы, что выглядели даже соблазнительно на таком фоне. Особенно когда верхние пуговицы на рубашке мальчишки были расстегнуты, лишь немного открывая вид на шею и маленький участок груди.       На самом деле Ал не спал. Хотя он чувствовал, как мелкими шагами к нему подбирается сон. Он пытался его побороть, но ничего не мог с собой поделать. А ведь он обещал дождаться. Но если юноша уснет, то ничего страшного не произойдет? Всего на несколько минуточек. Он и так всю ночь сидел за книгами, пытаясь сквозь сон разобрать такие сложные надписи. А ещё было тяжело сосредоточиться, когда твои мысли совсем не в учебе.       И пожилой Дамблдор усмехнулся, вспоминая, о чём именно тогда думал. И как ему неловко было перед братом, когда тот решил узнать, почему в комнате старшего все ещё горит свет. Это был огромный позор, встретиться с Аберфортом взглядом и понять, что тот заметил колом стоящий член. И он даже не знал, как объяснить, почему это случилось. Ведь Альбус все это время сидел за книгами, весь растрепанный, уставший, да ещё со вставшим половым органом. Либо он был настолько фанатиком книг о трансфигурации, либо он был не один. Однако последнее Аберфорту не удалось доказать.       Зато сейчас, при свете дня, когда младший брат не следил за старшим, случалось то, о чем он и подумать не мог. Хотя, нет, мог, но только вряд ли хотел представлять нечто такое в своей голове. Это было неприлично, в конце концов. Но это слово далеко улетело за некую грань и сейчас было уже все равно. Это лишь мелочь. По крайней мере, именно так хотел думать рыжеволосый.       Пожилой мужчина тяжело вздохнул, уже заранее зная, что будет дальше. И это неким комом ложилось на его грудь. Видеть каждый раз, но не иметь возможности коснуться… это было невыносимо. Можно же было уже привыкнуть? Можно же было предать свои чувства, перебороть себя. И на самом деле какое-то время Альбус мог заглушить нелепую любовь. Казалось, ему было лет семьдесят, когда он смог сделать это. Однако сейчас, когда он мог увидеть Его, все рамки летели и разбивались в дребезги.       Из кустов, поднимаясь на небольшой бугор, вышел ещё один юноша, который своей внешностью сильно отличался от Альбуса. Еще в юном возрасте, он считал, что это один из тех видов мужчин, от которых нельзя оторвать взгляда. Он был уникален во всем. Его внешность, глаза, ум, взгляд. Все это было как пламя, которое обжигало, но при этом и вызвало непонятное возбуждение, что было где-то в районе живота. Да, Геллерт Гриндевальд и не такое мог совершить одним своим взглядом, таким холодным и дерзким, почти как и он сам.       Но почему этот взгляд мог сразу же подчинить себе человека? Почему именно в этот взгляд влюбился Дамблдор? Может, дело в том, что глаза просто отличались по цвету друг от друга? Вряд ли. Это был просто такой человек с блондинистыми прядями, что слегка касались плеч, и Ал точно знал, насколько они жесткие, несмотря на внешний вид.       Так как это была отдаленная местность и мало кто подходил к этому холму, рядом с которым находились река, а может это было и озеро, юноши не боялись, что их могли потревожить. Вот Гриндевальд и не стал даже приводить себя в порядок, застегивать рубашку, поправлять намокшие волосы. Как юноша с рыжими волосами узнал позже, блондин ходил окунуться в реку, давая Альбусу возможность ненадолго побыть наедине с самим собой.       И именно из-за того, что Геллерт надел на мокрое тело свою одежду, она безумна липла. Это было жутко неудобно, но он как-то не обращал на это внимание. Можно было бы высохнуть с помощью одного простого заклинания, но по ошибке юноша оставил палочку рядом с другом. Поэтому, приходилось терпеть влажную рубашку, которая слегка просвечивала тело хозяина. Да что там просвечивать? Если бы он ее застегнул, то да, но сейчас и так все было видно.       Блондин спокойно подошел к своему другу и посмотрел на него сверху вниз, слегка наклоняя голову набок. Тот действительно его не заметил. Может быть, дело в том, что Гриндевальд почти крался, желая застать приятеля врасплох? Или же в том, что сон все же одолел Дамблдора и тот не желал просыпаться именно в этот момент? Но Геллерт знал, как лучше всего привести напарника в сознание.       От одних лишь воспоминаний бывший директор Хогвартса вздрогнул, но решил продолжить наблюдать. Именно за тем, как его бывший друг наклоняется к более молодому Алу, замечая, что рубашка его не заправлена в брюки. Это был отличный шанс и упускать его нельзя. Поэтому-то блондин осторожно забрался под белоснежную ткань, чтобы не касаться светлой кожи, и только когда его руки оказались на уровне талии, он опустил их, несильно сжимая ее       Рыжеволосый резко открыл глаза от неожиданного ощущения, а после, приоткрыв рот, глубоко вздохнул. Он же не ожидал не только чужих касаний, но и того, насколько холодными будут руки его друга, а они были практически ледяные. И ведь все из-за той реки. Как и говорил сам Дамблдор, вода ещё не успела нагреться, но разве можно было хоть как-то остановить блондина? Он даже и слушать не стал тогда, спускаясь к реке. И хоть Гриндевальд замерз, страдает от этих холодных прикосновений только Альбус.        — Ты уснул. — Звучало как упрек. И хоть Геллерт знал, насколько сейчас юноша нуждается в здоровом и спокойном сне, он вряд ли разрешит ему сомкнуть глаза пока находится рядом, даже с учетом того, что холодные прикосновения, вызывающие мурашки по всему телу, вряд ли позволили бы задремать хоть на пару минут. Да и о чем говорить? От прикосновений именно этого человека у Дамблдора учащалось дыхание, а сердце стучало, как бешеное. — Я не разрешал тебе засыпать.        — Геллерт… — тихий шепот вызывал ухмылку на лице у блондина. Он наклонился и медленно провел языком по оголенной шее, которую Ал открыл, чтобы его собеседнику было куда удобнее. О, как же всем этим наслаждался Гриндевальд. Этой покорностью, этим взглядом такого талантливого волшебника. Интересно, а кто-нибудь из его профессоров, которые невероятно гордились своим учеником, могли подумать, что он может совершать такие грехи с мужчиной? — Ты холодный…        — Когда это тебя останавливало? Неужели не можешь согреть меня? — и пока Дамблдор пытался отогнать от себя сон, который овладевал им, его друг в наглую пользовался ситуацией, желая довести старшего волшебника до такого возбуждения, чтобы тот начал весь извиваться под ним и просить намного большего. А все мы знаем, что блондин всегда получает то, чего действительно желает.       Старый Дамблдор не знал, что делать. Можно было бы продолжать сидеть на своем месте, смотреть на то, как два юных тела сливаются воедино, но он не мог. То ли ему было стыдно, что он словно подглядывает за самим собой, то ли ему было больно. И даже не столько от воспоминаний о минувших днях, сколько от понимания своей беспомощности, ведь бывший директор Хогвартса даже ничего не мог сделать, только смотреть.       Но вдруг чудо случится и все изменится? Вдруг он почувствует тепло чужого тела? Или же хотя бы поймает на себе взгляд Гриндевальда? И эта идея затуманивала рассудок, заставляя делать достаточно нелогичные вещи, ведь мужчина понимал, что чуда не произойдет, но он все равно вставал со своего места и подходил к юношам, которые пока только лежали на траве, даря друг другу легкие прикосновения. Геллерт всегда любил дразниться и лишь слегка касаться партнера, пока тот не психанет и сам не начнет действовать.       Присев на одно колено, пожилой Альбус протянул руку к бледным щекам, что скрывались под слегка непослушными прядями белых волос. Они все ещё не высохли и из-за этого только липли к телу, но никто не обращал на это внимания. Дрожащей рукой маг попытался коснуться, почувствовать хоть что-то, но ничего не получалось. Он видел, как его рука скользит по щеке, но ничего не ощущал под кончиками пальцев. Как и сам человек рядом, как будто его и не касались. А что ещё можно ожидать от бессмысленных видений?        — Мистер Дамблдор, — мужчина даже не обернулся, зная, что это часть видения. Так жаль было нарушать ту идиллию, что была у партнеров. А ведь сейчас они могли бы посвятить друг другу какое-то время, перед тем как снова опустится в мир знаний, чтобы вернуться к своим поискам и…но тут маг нахмурился, лишь слегка приподнимая голову, отчего его длинные волосы колыхнулись, задевая небольшой куст, что стоял рядом. Такого не было в воспоминаниях. Никто их не потревожил тогда.       Можно было бы списать на пожилой возраст, и на ужасную память, что иногда подводила волшебника, но нет, этот момент он хорошо помнит. Они с Гриндевальдом потеряли счет времени. Он даже точно не мог сказать сколько часов они провалялись на этом холму, даря друг другу столь желанные прикосновения. И он даже помнил, как сильно пальцы его партнера сжимали бедра, желая получить полностью этого рыжего мальчишку. Но в этот день никакого «Мистер Дамблдор» не было.       Встав с колена, Альбус поправил снова подол своего платья, а лишь потом повернулся к нарушителю покоя. Он все же в своем мире, в своей душе, так почему он ещё кого-то слышит? А ещё и видит. Ему даже очки не понадобились, чтобы рассмотреть незнакомца, что стоял в нескольких шагах от него. Да и сильно тот выделялся среди всей картины. Его черный костюм, который был сшит по моде конца двадцатого века ну никак не мог оказаться в начале этого времени. Поэтому-то маг и понял, что он нечто «чужое».        — А здесь чудесная погода, не правда ли? Жаль, мы не можем почувствовать насколько сегодня солнце нас балует, — незнакомец улыбнулся из-за чего морщинки на его лице стало сильнее видно. Он был не очень пожилого возраста, хотя, на висках уже проявлялась первая седина, но если бы он надел свою шляпу, что была у него в руках, то ее можно было бы скрыть. — Мне бы очень хотелось с Вами поговорить. Я надеюсь, Вы будете не против.        — Я бы не отказался от беседы, но прошу Вас, давайте отойдем. Сами понимаете, молодость, страсть кипит. Вряд ли у нас получится разговор рядом с такими юными телами, — Дамблдор сохранял полное спокойствие, сложив свои руки за спиной. Он сделал несколько шагов вперед, чтобы увести мужчину слегка подальше от молодого себя. Как бы там не было, хоть он и был мертв, но манеры приличия и некого стеснения у него остались. — Чем обязан Вашему неожиданному визиту?       Как бы Ал не старался, но он никак не мог запомнить черты лица своего гостя. Да, он видел седину, морщины, но больше он о нем ничего и сказать не мог. Все, как будто плыло. Форма его губ, носа, глаза, все это просто исчезало из памяти, не давая возможности построить некий портрет в своей голове. Может быть, это какое-то заклинание? Но если быть честным, то скорее всего, этот мужчина сам здесь благодаря неизвестному заклинанию. Ведь как человек может попасть в мир умершего? И многих бы это могло напугать, но вот Дамблдора это, словно, совершенно не заботило. Он и так уже мертв, что с ним ещё может случиться?        — Рад, что Вы мне не отказали. Наверное, Вы соскучились по общению с людьми? — незнакомец шел спокойно, смотря только вперед. Его даже не заботили тихие стоны и вздохи сзади. Что ж, хорошее время он выбрал, чтобы появиться. Но, как уже понял хозяин этого мира, никого сейчас не заботило то, чем занимаются два молодых человека.        — Если быть честным, я соскучился по душистому чаю и лакричным конфетам. И ещё бы было неплохо журнальчик с кроссвордом. Так давно этим не занимался, — добрая улыбка расцвела на лице у Альбуса при упоминании чего-то сладкого. Он был большим сладкоежкой, хотя, в последние годы старался хоть немного себя сдерживать. Да и вряд ли он мог себе позволить провести время в спокойствие за чашечкой чая. — Вы не представились. Как Вас зовут?        — А это важно? Мне казалось, что важнее то, что я могу Вам предложить, — вдруг остановился мужчина. Волшебник даже не вздрогнул от этих слов. Он не подавал виду, но на самом деле, понимал, что просто так к нему никто явиться не может. И ведь заранее знал, что откажется от всего, что ему предложат. В этой жизни никогда не бывает ничего просто так. — Этот мир… он так глуп. Вы здесь, но Вы лишь призрак своих воспоминаний. Не можете даже почувствовать касаний к любимому человеку. Здесь Вы ничего не получите, так и будете ходить вокруг, не имея возможности поменять что-то. Но если бы Вы ожили…       Да, все эти предложения были интересны и в какой-то степени захватывающие. Но для Ала была важна другая информация. Просто, когда он проходил по склону, то заметил, как за небольшими кустами с ягодами, растет прекрасное и редкое растения. А ведь он раньше даже не догадывался, что оно может обитать в этих краях. И как только он раньше его не заметил?        — А я думал, что люди не оживают, — сделал небольшие кивки маг. Но он кивал не своему собеседнику, а себе. Он уже построил в своей голове несколько рецептов, которые неплохо бы сочетались с этим прекрасным растением. Можно было бы даже создать мазь, которая снимает боль в суставах. Раньше бы она ему пригодилась. А что на счет гостя? Что на счет этого предложения? Да ничего особенного, Дамблдор никогда его не примет. Как и говорилось, он уже знал все ответы на вопросы этого мужчины. Но сразу же раскрывать их не хотел. Вот и водил того за нос.        — Это лишь глупый миф. Мистер Дамблдор, я предлагаю Вам не только жизнь, но и ту молодость, которая у Вас была. Вы снова будете тем прекрасным юношей, который может не заботиться о том, что его кто-то увидит вместе со своим любовником. Только представьте, как для Вас будет сладкая такая чудесная жизнь, — маг усмехнулся, осознавая, что сладка она никогда не будет. Он прожил век и точно уже знает, что ничего чудесного не бывает. Лишь некоторые счастливые мгновения скрашивают нашу судьбу.       Тяжко вздохнув, Альбус все же поворачивается к собеседнику лицом, принимая свою привычную позу. По одному его виду можно было сказать, что ему скучно. Хотя, он рад такому внезапному разговору. Сколько он уже не общался ни с кем? Кто знает, ведь здесь время идет совершенно иначе. Не так, как среди живых.        — Знаете, мистер…я прожил долгую жизнь. Пусть она и не была легкой, но я считаю, что она была достойной. И может, какой-то глупец и согласится на Ваше предложение, но я не стану. Мне хватило всего, а сейчас я хочу лишь покой. Пусть это место для Вас и глупое, но оно неплохое. Могло быть и хуже. Здесь я могу наблюдать за теми людьми, кого я когда-либо встречал. Да, слегка грустно, но мы можем пережить все, — конечно, когда Дамблдор скончался, многие из тех, кто был ему дорог, просто пропали из его жизни. Но здесь все было вечно, как и он сам. — Вы можете уговаривать меня целый век. Давайте, время у меня есть. А у Вас?       Мужчина опустил голову, растягивая свою улыбку. Он выглядел слегка противным сейчас, как будто в нем что-то изменилось. Почему-то, в голове у Ала возникла огромная змея, что волокла в свои кольца. Но вряд ли этой змее получится заполучить такого волшебника, как он. Но незнакомец все же не приближался, оставаясь на своем месте. Только шляпа, которую он когда-то успел надеть, скрывала половину его лица. Но это почти не волновало хозяина этого мира. Он все равно его осмотреть не может.        — Хорошо! — резко заговорил гость, снова высоко задирая подбородок. Хотя, его улыбка все ещё не сползала с наглого лица. И вот этого волшебник не мог понять. Он же отказал, тогда почему его собеседник так рад этому? Но лучше бы не поддаваться своим мыслям, или даже чужим. — Я уйду, Альбус, но а Вы наслаждайтесь своей старой жизнью, — и только Ал хотел уже попрощаться, как человек продолжил свою речь, говоря медленно и слегка растягивая слова. —Кстати, насчет Гриндевальда. Жаль, что такой человек, как он получил столь… столь жестокую смерть.        — Прощайте, — все, что мог сказать бывший директор Хогвартса. Его пытались ранить, задеть за больное, но он не поддавался, оставаясь все таким же равнодушным и слегка безжалостным. Хотя, внутри, у него бушевали странные эмоции. Он был хоть и рад, что мучения его старого друга закончились, но в тоже время, жалость от его кончины сжигала. Но ведь и сам Дамблдор мертв.        — До свидания, — снял шляпу мужчина и слегка поклонился, смотря на собеседника. И только тогда тот смог рассмотреть его глаза. Ярко-желтые. Точно, как у змеи. Ошибки быть не могло. И даже из-за понимания этого в груди у волшебника зародился страх, но опять же, ему ничего не сделали. А незнакомец растворился в воздухе, как некая черная пыль, что разнес ветер. Но его все ещё никто не чувствовал.       Заново присев на землю, Альбус глубоко вздохнул, приводя свои чувства в норму. Он понимал, что некая угроза появляется в мире живых. Никогда восстания из мертвых не приносило ничего хорошего. Но ему только остается размышлять об этом. Он даже не узнает, что сейчас творится в мире живых после смерти Темного Лорда. И казалось, что проблемы вот-вот отступили подальше от Британии, как снова новая волна начала распространяться.       Подняв свой взгляд на чистое небо, на котором не было даже не облачка, маг позволил себе расслабиться. Хотя, уже более громкие стоны его отвлекали от мыслей, что крутились в его голове. Да, для Дамблдора это был не рай, а настоящий ад, но вряд ли он хоть кому-то об этом скажет.