Космос в склянке

— Элладора, дорогая, у нас чрезвычайное происшествие, оно просто не терпит отлагательств, — небольшая призрачная ласка смотрела на неё испуганными маленькими глазами. — Аппарируй прямо в Блэк-холл, доступ уже открыт. Времени думать тогда просто не было. Двадцатипятилетняя целительница уже вскочила с кресла зелёной обивки, на ходу накидывая лимонную мантию, прямо поверх халата. Ну надо же — ей казалось, она задремала в гостиной всего на пару минут, а прошло уже около часа. Ещё и этот патронус… Аппарация неприятно дёрнула её в подпространство, заставив желудок на секунду сжаться. Мелькнула мысль о количестве щитов, сквозь которые она сейчас так скоро проходит. На ум почему-то шли бредовые мысли о раскалённом ноже и масле, так что в тот момент, когда её ноги утонули в мягком ворсе ковра, она испытала поистину сильное облегчение. Впрочем, оно тут же сменилось испугом, отчего и без того ледяные руки похолодели ещё больше, крепко сжимая маленький аккуратный чемоданчик, без которого женщина не выходила ни на один вызов. Первое, что она увидела — заплаканную миссис Блэк, так хорошо ей знакомую по школе. И только потом, уже за её спиной она заметила ребёнка, бьющегося на постели в приступе лихорадки. Громко стукнув чемоданом о пол, женщина бросилась к девочке, на ходу задавая такой привычный вопрос: — Что случилось? Посчитать пульс, прикрыв глаза, бросить сканирующее, ещё одно, ещё… Постараться зафиксировать руки ребёнка сначала самой, а потом и заклинанием, чтобы средняя дочь четы Блэк не нанесла себе ещё худших увечий. — Проклятье, — всхлипнула Друэлла. — Кинули на выходе из Министерства, у нас была экскурсия… хотела показать девочке Отделы, угостить мороженым… — Ближе к делу, — резко попросила колдомедик. Женщина прикрыла глаза, ожидая результаты диагностики. И молясь, молясь Мерлину, что этим чёртовым применением магии не повредила структуру ядра… Она-то думала, что обыкновенная драконья оспа. — Сначала не подействовало, — начала вроде как собравшаяся с силами Друэлла. — Мы уже подумали, что родовые артефакты сдержали. А к вечеру стало хуже… ей стало нехорошо на ужине, поэтому я отправила её с домовушкой, чтобы та уложила её в постель. А пару минут назад Марта разбудила меня, сказала, что Андромеда горит! — Она не горит, — жёстко отозвалась Элладора, приподнимая голову девочки повыше. — Она сгорает заживо. Это не лихорадка, Друэлла. Что-то другое… Неожиданная догадка заставила похолодеть. — Кто наложил? Вопрос повис в искрящем от напряжения воздухе. — Последний из рода Уайт, — неожиданно холодно ответила миссис Блэк; в её голосе сквозил металл. — Убило нашего домового эльфа, что закрыл собой меня, а теперь ещё и дочь… Сигнус уже подал прошение в Министерство на кровную месть. Элладора хмыкнула, дрожащими руками роясь в чемоданчике. Последнего из Уайтов звали Дикон, если ей не изменяла память, и учился он на материке, опасаясь кровной мести от Блэков за грехи своего отца. Где сейчас находится серьёзный и вечно собранный беловолосый мужчина она, конечно же, если и не знала точно, то хотя бы предполагала. Если прошение в Министерство Магии уже подано, то до его подтверждения остаётся всего пара-тройка дней. Самых страшных дней в жизни Дикона. А стены в подвалах мэнора всегда были хорошо экранированы. Женщина быстро покачала головой, отчего тяжёлая русая коса соскользнула на плечо и ударилась о подушку ребёнка; Элладора раздражённо шикнула и поспешно закинула её за спину. Если Уайт, значит их семейное. Чем-то было похоже на дьявольские силки, точнее их яд, что они впрыскивают в тело жертвы. Но здесь было сложнее — противоядие не поможет до тех пор, пока она не вычленит и не устранит помехи в самом ядре. Андромеда ей никогда особо не нравилась. Всего лишь ребёнок её патрона, которого она обязана лечить. Девочка всегда была немного задавакой, и женщина прекрасно понимала, как тяжело малышке придётся в окружении сверстников. С сёстрами у неё отношения тоже не слишком-то задавались, впрочем, как и с родителями. Анди, как её называли дома, была скорее ведомой, чем ведущей, никогда не прекословила и вообще идеально подходила под описание «серой мыши». Как такая уродилась у Блэков, для мисс Мэдисон до сих пор было загадкой. Но именно сейчас она поняла, что не может допустить её смерти. Просто не может. У каждого колдомедика был — или будет — такой пациент, который разделит их практику на страшное «до» и, не менее страшное, «после». И либо это будет триумф, либо — жалкое и сокрушительное поражение. Второго не хотелось до безумия. Такие проклятья, задействующие как ядро, так и физическую оболочку, снимать было особенно тяжело. И никогда не было уверенности в том, что пациент при этом не погибнет. Ей виделась в этом даже какая-то ирония: девочка может умереть, но умрёт она уже чистой. — Оставьте меня с девочкой одну, — решилась, наконец, она. Друэлла, качнувшись, всего за мгновение приблизилась к ней, схватив её за запястья и отчаянно заглядывая в глаза, словно пытаясь разглядеть в них что-то. — Спаси её, Дора. Спаси, — наконец, шепнула женщина. Мисс Мэдисон действительно хотела ответить ей, но не смогла. Просто не нашлась со словами — её удел лечить, а не успокаивать родственников больного. Но впервые — за такое долгое, непостижимо долгое время! — она увидела в миссис Блэк не стальную леди, не «бывшую Розье», а мать. Обычную, любящую мать, совсем такую же, как её. Впрочем, Друэлла и не ждала ответа. Развернувшись на каблуках, она быстро пересекла комнату, спеша в сторону двери и, кажется, абсолютно забыв об аппарации. Элладора тяжело вздохнула. Бой начинался.

***

Погода в это майское утро выдалась просто отвратительной. В Лондоне моросил мелкий дождик, серые — почти что свинцовые — тучи затянули всё небо, а шквальный ветер буквально пробирал до костей. Правильно ей говорили: в Лондоне нет климата, здесь только погода. Элладора Мэдисон плотнее запахнулась в мантию лимонного цвета и ещё раз бросила взгляд за окно. Она уже долгое время — кажется, уже слишком долгое — не бывала дома. Все когда-то свободные часы были заполнены работой и учёбой. Естественно, ведь Дар целительства в семействе Мэдисонов дремал уже на протяжении полусотни лет. А Блэки не любили отказывать себе в чём-то, что могло принести им пользу. Не то чтобы она жаловалась. Нет, напротив: эта семья оплатила ей учёбу в Магической Академии Целительства в Лондоне, помогла с покупкой милой квартирки в магическом переулке, после — устроила на практику в Мунго, а сама леди Блэк даже лично наведывалась к лектору, чтобы она — Элладора — могла взяться за научную работу. Вассалом Блэков быть выгодно, но порой это приносит слишком уж большие неудобства… что уж говорить об ответственности. Впрочем, и без самообмана в этом деле не обходилось. Женщина, наверное, и под Круциатусом не призналась бы, что просто боится. Боится вновь взглянуть на маленькую Андромеду Блэк, лицо которой цветом сливалось с белоснежной подушкой, боится увидеть в глазах её матери немой вопрос, а в глазах сестёр — укор. Боится вновь столкнуться со своим неполным поражением, ещё раз увидеть собственную неполную победу. Андромеда Элладора Блэк в ту ночь впала в магическую кому. И мисс Мэдисон никому не пожелала бы того, что перенесла эта маленькая хрупкая девочка в те часы, что предшествовали этому отвратительному состоянию. А сегодня ей прилетела сова: этот маленький стойкий оловянный солдатик очнулся. Очнулся, сам пошёл, успел навести шороху… и проснулся с амнезией. Что-то ей подсказывало, что воспоминания оказались не просто за ментальным блоком. Скорее всего их успело сожрать проклятье, так что девчонке теперь придётся учиться всему заново. Хорошо ещё, что возраст не слишком уж критичный — совсем ребёнок. Впрочем, у неё есть те, кто в этом помогут. Мерлин его знает, может оно и к лучшему. Элладора тяжело вздохнула и ещё раз оправила мантию. Возвращаться в ковен было страшно. Страшно. Она усмехнулась и качнула головой. Да нет же, скорее просто беспокойно. Издавна сложившийся порядок вносил какую-то уверенность в завтрашнем дне, но пугал до безобразия. Миссис Блэк могла потребовать от неё исполнения вассального долга сию минуту же, выдав замуж за любого ковенца по своему усмотрению. А могла опять улыбнуться, напоить душистым чаем и отправить навестить мать. Поведение этой женщины предугадать не получалось. Однако, Друэлла Блэк испытывала к ней что-то вроде дружеских, тёплых чувств — всё-таки росли вместе, да и в Хогвартсе учились почти что в одно время, разве что маленькая леди была двумя курсами младше. Элладоре ничего не стоило вспомнить её на выпускном: высокую, худую, в элегантном розовом платье. Именно на том выпускном Друэлла Розье объявила своим подругам о помолвке с «одним из Блэков», а уж сплетни разлетались быстро. Женщина никогда не думала, была ли в этом союзе любовь, но всегда знала: пониманию и взаимоуважению там отводили если и не первое, то уж точно второе место. Покачав головой, мисс Мэдисон взялась за кулон, висящий на её шее, и тяжело выдохнула. Времени для раздумий оставалось чертовски мало, ребёнок — явно больной ребёнок — ждал её. Понадеявшись на лучшее, она сжала кристалл в ладони, отчего по её телу тут же растеклось так знакомое тепло. Всё-таки Блэки делают порталы совершенно особенные… и как у них это выходит? К такому Элладора была не готова. Да, женщина прекрасно понимала, что человек, лишённый воспоминаний, будет вести себя совершенно иначе, чем от него ожидалось. Но чтоб настолько… по-взрослому?.. Нет, такого она не ожидала. С маленькой Анди она встретилась в её спальне. Девочка просто сидела на стуле и смотрела в окно. Телом она, несомненно, была в Блэк-холле, но мыслями и душой… думать об этом не хотелось. Впрочем, она сразу же заметила присутствие в комнате других людей, отчего резко дёрнулась и развернулась всем корпусом к вошедшим. Мисс Мэдисон почувствовала, как напряглась рядом стоящая Друэлла. Судя по всему, женщину посещали те же мысли, что и саму Элладору секундами ранее. « — Она вспомнила только своё имя,» — сказала ей миссис Блэк. — «Ну, ещё имена сестёр. На этом всё. Даже даты не помнит». И отчаяние в голосе «стальной леди» совсем не прибавило колдомедику уверенности в своих силах. «Значит, будем работать с тем, что есть», — решила тогда женщина. Но сейчас, смотря в эти серьёзные, совершенно недетские глаза, становилось как-то по-странному неловко. Словно она не оправдала её — Андромеды — ожиданий, и девочка теперь будет тихо корить её за это всю оставшуюся жизнь. Тряхнув головой в попытке отогнать бредовые, по её мнению, мысли, женщина сделала два шага вперёд и постаралась улыбнуться. — Здравствуй, Андромеда, — немного неуверенно начала она. — Как ты? — Вы наш семейный колдомедик? — отстранённо поинтересовалась девочка и, словно опомнившись, улыбнулась, слегка покраснев; Элладора мельком задумалась о том, можно ли вызывать подобный румянец искусственно. — Простите. Здравствуйте. Лучше, чем вчера, определённо. Они помолчали, глядя друг на друга, когда маленькая девочка вдруг тяжело вздохнула и подняла на неё свои огромные глаза цвета огденского. — Что со мной случилось? В горле разом пересохло. Захотелось упасть перед ней на колени и, рыдая, просить прощения за всё то, что случилось. А ведь память удалось бы сохранить, приди она чуть раньше… Казалось, мисс Блэк что-то прочитала в её глазах, а потом медленно встала со стула и, пересекая комнату, взяла её за руку; ладони у ребёнка оказались на удивление холодными, но мягкими и приятными на ощупь. — Что бы ни произошло, вы в этом так уж точно не виноваты, — уверенно заключила она и неуверенно улыбнулась, отчего на её щеках показались ямочки. — Но мне кажется, что я всё-таки имею право знать всё. И она не имела права ответить отказом.

***

Только тогда, когда Элладора Мэдисон — семейный целитель Блэков — покинула комнату, женщина смогла перевести дух. В горле разом пересохло, поэтому пришлось идти до стола, чтобы налить себе стакан воды. Отпивая прохладную жидкость, Арина Родионовна старалась успокоиться. — Не Арина, — тут же поправила себя она. — Андромеда. Будет грустно, если она совершенно случайно вот так бездарно спалится. Кто знает, насколько хорошо здешние маги могут читать мысли. А умирать не хотелось до ужаса. Впрочем, беседа с колдомедиком оказалась достаточно информативной. Видно было, что женщину гложет чувство вины. Только вот непонятно, за что: то ли за потерю памяти пациенткой, то ли за что-то, произошедшее ранее… узнать бы! Только вот не у кого. Впрочем, можно было порадоваться наличию действительно железобетонного оправдания абсолютного незнания окружающих: тяжело болела и лишилась памяти. Естественно, в массы это не выйдет, но семья будет относиться к ней совершенно по-другому. Да и подумать теперь есть над чем. Как оказалось, ей всего шесть — смешной для магов возраст! — а потому времени ещё навалом. Тем более, где-то вдалеке маячил Хогвартс. А может и не Хогвартс. Это она ещё подумает, куда ей поступать, может в Дурмстранг отправится. Или в тот же Шармбатон. Кажется, французский, тяжело постигаемый в прошлой жизни, придётся немного повторить. Но зато применение найдётся. Подумав о языках, женщина внутренне напряглась. А что с русским? — А-ри-на, — осторожно выговорила она. — Ан-дро-ме-да. Было слегка тяжеловато концентрироваться, мысли начинали путаться, но вполне себе терпимо. Поймала себя на мысли, что думает не на родном языке, а, в общем-то, на английском. Да и говорит на нём вполне себе приемлемо. Вздохнулось опять тяжелее, чем обычно. Нужен был план. Планы. И бумага, потому что мысли всегда как-то легче выливаются в реальность, когда под рукой есть ручка и блокнот… точнее, чернила и пергамент. А…Андромеда тяжело покачала головой, потягиваясь. Придётся привыкать к очень и очень многому. Нахмурившись, женщина немного растерянно оглянулась. Комната пребывала в том состоянии милого запустения, какое обычно наблюдается в жилых помещениях. Разложенные по всем поверхностям книги, какие-то игрушки, шляпка на комоде, стопка пергаментов и, судя по всему, уже очинённых перьев на столе… В общем-то осмотр какой-то более-менее презентабельной и ясной картины не дал. Вещей много, причём вещей достаточно — с практической точки зрения — бесполезных. Начни она избавляться от них сейчас — вызовет массу ненужных подозрений. Хотя, учитывая амнезию… — Марта, — чётко проговорила имя домовушки она, не веря в успех подобного действия. Впрочем, домовушка появилась, учтиво улыбаясь и ожидая приказаний. — У меня для тебя задание: рассортируй вещи. Книги — в одну стопку, ближе к столу, пергаменты и перья — на столе, все письма, которые найдёшь в комнате — к пергаментам, всю одежду — в шкаф. И игрушки собери в какой-нибудь ящик. Справишься? Домовушка задумчиво кивнула и обвела взглядом комнату. В голове почему-то мелькнула мысль о том, что ей не разрешали убираться здесь с помощью магии, пока болела хозяйка спальни — кто знает, как это сказалось бы на ядре. — Влажную уборку могу сделать? — деловито поинтересовалась та, подтверждая частично придуманную долей секунды назад гипотезу. Оставалось только кивнуть и пожать плечом, мол делай, что считаешь нужным. — А хозяйке следовало бы посетить обед, — озабоченно оповестила её Марта. — Большие часы в гостиной скоро пробьют два пополудни, и маленькой мисс лучше бы не опаздывать. Пришлось кивнуть. Впрочем, голода Андромеда, как такового, не ощущала. Возможно, сказывался стресс. А может дело было в какой-то магической составляющей. Оглядев ещё раз слегка мутным и растерянным взглядом теперь уже свои комнаты, женщина чему-то кивнула и поспешила к двери. У неё будет целый вечер в одиночестве на то, чтобы всё обдумать. А сейчас главное — это не стоять на месте и двигаться, двигаться вперёд. И стараться не вызывать чьих-то подозрений. Ведь она ещё не определилась, что такое её новая жизнь — дар, или всё же проклятье.