Лестрейндж-холл, 30 декабря 1969г.
«Добрый вечер, достопочтенная мисс Блэк! Я знаю вашу холодную любовь ко всем этим расшаркиваниям — как в письмах, так и в жизни — а потому не буду спешить с вопросами и ответами. За окнами, на удивление, снежно. Не покидает ощущение сказки. Согласитесь, моя леди, что и люди со снегом и всеми этими искрами становятся добрее? Всё-таки «зелёное» рождество — мерзость. Заинтригован вашими словами про некую тройку с бубенцами и поражён знанием славянской культуры. Обещаю ничего не говорить мистеру Нотту и выкрасть вас первого же числа кататься на санях. Считайте, я уже почти договорился об этом. В самом деле, должен же у вас быть хоть один друг среди всей этой толпы ухажёров! Не верится, что теперь я вхож в дом Блэков. Знаете, леди, не премину заметить, что даже среди старых достопочтенных семей вас, так скажем, побаиваются. А вот теперь гадайте, о семье я или же о вас самой. Впрочем, шутки в сторону. Меда, я крайне обеспокоен твоим поведением. Меньше пишешь письма, больше просиживаешь в библиотеке и совсем не выбираешься на эти твои моционы. Если б это была любая другая леди твоего возраста, я свалил бы на любовь, но здесь всё совершенно иначе, а потому я обеспокоен. Ты можешь сколько угодно не доверять Эвану, Магнусу и даже твоему обожаемому Тонксу, но просто помни, что наши семьи уже тесно связаны, а потому я пойму всё. Если же дело в ком-то из этих троих, то мой ответ: да! Мсти, милая, это хотя бы тебя развеселит. Только не забудь указать мне, кому именно придётся в скором времени сочувствовать. А то не хотелось бы раззадорить тебя ещё больше, если честно. В последнее время всё чаще приходят в голову мысли о том, насколько же ты не на своём месте. Тебе бы в пору дать свободы, а ты всё навешиваешь на себя да навешиваешь одно ограничение за другим. Об одном молю: не вляпайся раньше времени во всю эту кабалу с помолвкой, а иначе в итоге отравишь своего почти что суженого и будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Подводя итоги — ведь вы, моя леди, так любите чёткость и рассудительность — хочется ещё раз указать вам на тот факт, что я всё ещё жду рассказа о том, что так сильно тебя, Анди, беспокоит. Сразу по приезде обещай рассказать мне всё, что наболело, обещаю даже не ругаться. С симпатией и безграничным беспокойством, Р. Лестрейндж-мл.»***
Мэйпл стрит 14, Барли-хилл, 30 декабря 1969 г.
«Не хочу начинать банально. Думаю, что этого всего тебе хватает и на твоём факультете. Странно думать, что ты не в Хогвартсе. Почему-то твой образ так сильно сросся с этой школой, что теперь представить тебя где-то, кроме неё, для меня вполне проблематично. Если честно, я не до конца понимаю, почему каждый раз ты говоришь о своём доме с такой теплотой. Как вообще такое огромное место может быть тёплым? Куча комнат, холодные залы, прислуга… никогда не понимал аристократов, готовых отказаться от уютного дома в угоду традициям. Хотя, полагаю, всё дело в Родовой Магии. А за окном нынче снежно. Дом моих родителей стоит несколько в стороне от деревни, на пологом холме, а потому отсюда открывается чудесный вид на всю долину. Хотя кому я рассказываю о чудесных видах… но видела бы ты, как алел не так давно закат! Хотел бы я показать тебе всё это, но не думаю, что было бы прилично приглашать тебя к себе, ровно так же, как не думаю, что ты бы согласилась приехать. Я уже выслал твой новогодний подарок. Почему-то эта вещь так плотно и цельно связана у меня с тобой, что перед тем, как отправить, я даже некоторое время сомневался, не подарит ли тебе кто-то ещё нечто подобное. Надеюсь, что я всё же буду первым. Начал читать книгу, которую ты мне столь легкомысленно посоветовала. Найти русскую классику в моём городке достаточно сложно, но чего только не сделаешь ради такой девушки. Задумываюсь над изучением этого языка. Из головы не выходят слова, сказанные мне одним из твоих обожателей незадолго до отъезда. «Любить её — заведомо проигрышная затея». Задумайся, кто окружает тебя, лисёнок. Потому что мне почему-то это начинает напоминать какой-то очень душный, посредственный спектакль с намёком на мыльную оперу. Надеюсь, что смог хоть немного развеселить тебя там, сидящую в окружении спёртого воздуха, вздувшихся от времени гобеленов дальних комнат и вековых слоёв пыли на перилах чердака. Никогда не твой, Т.Т.»***
«Кленовый особняк, 30 декабря 1969 г.
Андромеда!!! Эмоций столько, что не умещу на бумагу. Никогда бы не подумала, что буду так рада скорому замужеству. Ну и что, что пока помолвка? Это же новая жизнь! Я знаю, что этот дом выхлопотала ты. И знаю, что ты лично приходила при его планировке, что-то переделывала, да и вообще участвовала в создании этого уютного гнёздышка. А название-то какое, Мерлин! Кленовый особняк!!! Чувствую себя, как та девочка из твоей любимой книжки… Джулия Эйр? Признаться честно, не помню. Алекто меня немного пугает, а Амикус просто душка. Впрочем, эта девчонка как будто что-то увидела на это Рождество — поговаривают, что у неё есть слабенький Дар предвидения, представляешь? — и с тех пор она достаточно мила со мной. Мой будущий жених выглядит до одури счастливым, но это почему-то даже не раздражает. Знаешь, этой ночью мне думалось о странных вещах. Быть может я и правда не рождена для чего-то аристократического? С простыми Кэрроу мне намного легче, чем дома, даже дышится как-то спокойнее, что ли. Кстати о домашних. У матушки случилась истерика, но мне как-то совсем всё равно. Как ты и предупреждала, мне пригрозили высылкой из дома, но я напомнила, что в ковен меня позвали Блэки, а не Кэрроу, поэтому теперь они как-то притихли. Вот уж не знаю, что их теперь беспокоит больше: мой мезальянс, который они себе надумали, или внимание твоей семьи к их дочери. В любом случае, всё это достаточно забавно. А твоего подарка ни я, ни Амикус просто не заслужили. Меблировать целый дом по нашему собственному вкусу — это слишком даже по мнению моей падкой на деньги матери. Она настолько удивилась, что даже выразила некоторые сомнения относительно правильности происходящего. Не знаю, как для тебя, но для меня это определённо показатель. Ну вот опять, Меда! Я хотела наскрести быструю записку, а уже разболталась на целый лист бумаги. Поругаешь меня потом, хорошо? В письмах не надо, когда ты злишься, твой почерк наводит на меня ещё большую панику, чем голос. Спасибо тебе за то, что ты для меня сделала и продолжаешь делать. Не знаю, чем я заслужила такую подругу, как ты — я всё-таки надеюсь, что мы сможем остаться подругами — но я безмерно благодарна тебе за всё. Знаешь, после наших разговоров мне как будто бы стало легче дышать. Я словно поняла, где на самом-то деле в этом мире моё место. У меня открываются способности к травничеству и шитью. Странно, но мне это так нравится! Уже подумываю купить ещё тканей, чтобы успеть дошить приданое. Я нашла схемы для вышивания моей прабабушки — обязательно покажу, как увидимся. Всё, теперь мне точно пора бежать, иначе совсем ничего не успею — а мне ещё отсылать тебе подарок, всё-таки канун Нового года, как никак. Не скучай там в этом своём замке! С любовью, твоя Элис!».***
«Ливингтон-стрит 12, Браунтон, графство Девон, 30 декабря 1969 г.
Добрый день, Андромеда! Я понятия не имею, как писать такие письма, но ты очень просила написать… поэтому, надеюсь, у меня получится. Многие говорят, что мне не стоит связываться с тобой — всё-таки где я, а где ты — но ты же знаешь, что я не могу по-другому. Как говорит твой знакомый, «а за окном нынче снежно». Весь Браунтон покрыт словно густой пеленой. Я люблю такую погоду, безмерно люблю, особенно по утрам, когда тебе совсем никуда не нужно. Моя комната находится наверху, почти у пологого мезонина, поэтому из моего окна особенно хорошо видны все те маленькие утоптанные дорожки, которые каждый день появляются во дворе. Мне настолько скучно, что я уже различаю, кажется, следы своих родителей почти с нескольких десятков футов. Спасибо тебе за книги, никогда не думала, что подобное может так сильно меня увлечь. С удовольствием читаю твои сноски, рисую персонажей и чувствую себя почти счастливой. Вчера родители сказали, что за эти два года я обязательно должна найти себе ухажёра, чтобы сразу после школы «выскочить замуж». Они правда считают, что иначе я никому не буду нужна. Неужели и правда не буду, Анди, как думаешь? Если честно, я не хочу замуж. Я хочу семью, но не хочу сидеть днями в ожидании мужчины. Он обязательно будет каким-нибудь мелким служащим министерства, потому что мама говорит, что большее мне и не светит. Не представляю, как вообще можно хотеть подобной жизни, если честно. Ночами было лунно, я рисовала твой портрет и почему-то думала о том, что во всех ваших именах что-то есть. Я про семейную привычку Блэков называть своих детей в честь звёзд. Недавно я услышала от молочника странную фразу: «Блэки нынче и правда, как звёзды — светят ярко, но сгорают быстро». Меня это почему-то так напугало, что я думала об этом ещё несколько дней, прежде чем решилась рассказать об этом брату. Он сказал, что молочник в чём-то прав, ведь судьба почти каждого из вашего Рода в какой-то степени трагична. Теперь мне неспокойно. Я знаю, что ты любишь всё интересное и эпатажное, но обещай закончить не как почти вся твоя родня, ладно? Звучало, наверное, очень глупо и даже грубо, а ещё после отправки мне обязательно будет стыдно… но я не могу ничего с собой поделать, уж слишком сильно переживаю. Мне понравилась идея с приданным. Ты выслала какую-то совсем непонятную ткань, я такой ни разу не видела, такая мягкая и приятная. Шью холодными вечерами у камина, когда выдадутся свободными пару часов. Мне кажется, что именно в такие моменты я осознаю всю глубину своего счастья. Наверное, для меня вершина блаженства — это спокойствие. Пожалуй, я бы хотела закончить свои годы домоправительницей в сильном магическом доме, спокойно и чинно. Обожаю все эти длинные платья, чепчики и расшаркивания. Мама сказала, что для такого у меня «не хватит школы», но я не до конца понимаю, о чём она говорит. Если тебе не трудно, объясни, пожалуйста. Хотелось бы мне позвать тебя хотя бы на пару дней к себе. Мои родители, я уверена, не были бы против, вот только я не знаю, захочешь ли ты повидаться со мной вне школы. В любом случае, можешь считать это посленовогодним приглашением. Что-то я слишком много говорю, даже на бумаге. Отец порой делает мне замечания насчёт этого, говорит, что я слишком болтлива. А ещё вспоминает любимое выражение своей матери: «Детей нужно видеть, а не слышать». Неужели я настолько ребёнок и настолько шумная? В любом случае, мне пора заканчивать — свеча догорает, а идти за новой по тёмному дому совсем одной не хочется. Я надеюсь, что у тебя всё хорошо, ты отдыхаешь и наслаждаешься компанией своей семьи. Мне кажется, ты сильно по ним скучаешь в школе, особенно по отцу. Жду от тебя скорейшего ответа! Я сильно соскучилась! С любовью, Клэр Селвин».