Хороший урок

Оставшись с директором наедине, Хазан постаралась успокоиться, ни в коем случае не демонстрируя уязвимость и испуг. Ягыз Эгемен представлялся совсем по-другому. Она никак не ожидала, что «куском гранита» мог оказаться высокий привлекательный тридцатилетний мужчина в стильном костюме с невероятными глазами и модной укладкой. Щёки посетительницы совершенно некстати зарумянились, когда тот вновь осмотрел её фигуру, облачённую в приталенную юбку чуть выше колена и белую блузку, в непроизвольном вырезе которой то и дело мелькало кружево нижнего белья. — Как могу к вам обращаться? — холодно спросил директор. — Меня зовут Хазан, — ответила девушка. — Ягыз Эгемен. Надеюсь, знакомство будет приятным. Как ни пыталась гостья успокоиться, последняя фраза показалась наполненной особой двойственностью. — Присаживайтесь, — хозяин кабинета указал на кресло рядом со столом. — Желаете чего-нибудь? Кофе? Может, чай? Хазан оторвалась от созерцания дипломов и благодарностей, которыми была увешана вся стена напротив стола, и перевела взгляд на семейные фотографии в строгих рамках, расставленные на стеллажах у стены. Господину пришлось хрипло прочистить горло, чтобы вернуть внимание посетительницы. — Нет-нет, благодарю, — твёрдо сказала девушка. — Не хочу отнимать драгоценное время, раз вы согласились выслушать меня в конце рабочего дня. За дверью послышались шаги и звук закрывающейся двери. Очевидно, что рыжеволосая стерва только что покинула приёмную. — Ваша секретарша ушла, — мстительно добавила Чамкыран, — я бы не хотела доставлять лишних хлопот с приготовлением напитков. — Невероятно любезно с вашей стороны, — парировал патрон, складывая руки на груди. Глаза цвета морской глади в солнечный день уставились на пальцы девушки, нервно сминающие подол юбки. Хазан оставила одежду в покое и принялась покусывать губы, немедленно к ним приковывая внимание Эгемена. — Послушайте, госпожа, — не выдержал первым мужчина, — не буду скрывать, сгораю от нетерпения поскорее узнать о проблеме, которая привела ко мне. Гостья вспыхнула. Каждый взгляд обжигал, каждое слово кололо. Она не ожидала, что вид и действия директора могли настолько раздражать чувствительные рецепторы её сдержанной натуры. От него веяло скрытой угрозой, превосходством и свежим ароматом парфюма, смешанного с естественным запахом тела. Недолго думая, Чамкыран выпалила: — Моя проблема это вы и ваша школа! Расслабленное лицо Эгемена с налётом насмешливости вмиг посуровело. Сдвинутые брови и горящий гневом взгляд придали хозяину хищный вид, и сердце посетительницы, из последних сил цеплявшееся за рёбра, сорвалось в пропасть. — Объяснитесь! — рявкнул мужчина грозным окриком, от которого чуть стёкла не задрожали. Чамкыран вскочила на ноги. Греть задницу на мягких креслах больше не имело смысла. Высокие каблуки позволяли девушке не слишком тушеваться рядом с рослым мужиком, и она смело взглянула тому в лицо, в то время как глаза напротив в который раз опустились вниз. — А что тут объяснять? — разозлилась гостья, пытаясь свести плечи, чтобы ненавистный воротничок сомкнулся, и грудь перестала притягивать любопытные взгляды директора. — Я понимаю, что вам не нравится новая ученица, родословной не вышла. Но устраивать травлю шестнадцатилетней девчонки — это низко и недостойно для мужчины! Теперь пришёл черёд щекам Эгемена краснеть то ли от ярости, то ли от того, что эти слова задели за живое. — Какую травлю? — набычился он. — Вы вообще в курсе, как ведёт себя ваша сестра в этих стенах? Сначала я удивлялся, кто мог привить ребёнку подобное чувство собственной исключительности, но пообщавшись с вашей мамашей, я понял, кто! Хазан задохнулась от возмущения, не смея поверить, что этот человек пытался свалить вину на их семью. — Эдже каждый день приходит домой в слезах! По ночам плачет в подушку! И будьте уверены, её расстраивают не сломанный ноготь и не порванные колготки, а вы, вы, вы! Дыхание сбилось, в груди жгло, девушка ощутила жуткую пульсацию в висках: волнение и гнев давали о себе знать. Самодовольный вид и колючие речи безумно раздражали. Пожалуй, стоило согласиться на чай, чтобы плеснуть обжигающей жижей хаму в лицо или в любое другое место. — Я не могу передать, как меня расстраивает успеваемость и поведение вашей сестры, хамство, грубость, намеренная порча имущества, оскорбления учителей! Вам показать? Показать объяснительные, что пишут преподаватели после каждого урока? Эгемен ринулся к стеллажу, схватил толстую папку. От его резких движений несколько фотографий зашатались и упали, потеряв равновесие. — Почитайте! Должно быть, вам интересно, — он сунул папку под нос Хазан, и та инстинктивно отпихнула руку. — Если вы, конечно, пришли за этим, а не за кое-чем другим! Гостья растерянно заморгала. Последний директорский намёк прошёл мимо неё. — А, вы «не понимаете»? — расплылся мужчина в мерзкой ухмылке. — Нытьё вашей матери не возымело должного действия, поэтому решили заявиться сюда в подобном виде? — В каком виде? — забормотала Хазан. — В каком ещё виде? Мужчина выразительно поднял бровь и сделал шаг вперёд. Его глаза, мерцая и переливаясь в искусственном освещении кабинета, бесстыдно изучали каждый изгиб тела посетительницы, уделяя особое внимание стройным ногам, бёдрам, тонкой талии и, наконец, приподнимавшейся в волнении груди. Выражение лица и взгляд Эгемена, которым он «облапал» девушку, заставили всю кровь в организме прилить к голове. — В таком виде, — сквозь зубы процедил патрон, — что я знаю, как будете уговаривать не выгонять сестру из школы. — Что? — до Хазан постепенно начал доходить смысл сказанного. — Что вы говорите? — Не хлопайте невинными прекрасными глазами, уважаемая, — зло процедил мужчина. — Вы прекрасно поняли. Не думаю что в семье, где процветает вульгарная, безоговорочная нахрапистость, выросла чистая и наивная душа. Стараясь сморгнуть выступившие слёзы, несчастная окончательно поняла, что добром встреча не закончится. Жгучая обида, нанесённая ей, огнём полыхала в груди. Чамкыран повернула голову, заприметив на директорском столе канцелярский нож, по виду тонкий и острый. — Как смеете оскорблять меня? Как смеете судить абсолютно незнакомого человека по внешности? Что за предрассудки относительно моей семьи? — Я делаю выводы из того, что вижу, госпожа Хазан, — отрезал собеседник. — Вижу вашу наглую мать и невоспитанную сестру. Вижу «праведный гнев» и бесстыдный наряд. Вижу намерения, будто они написаны чернилами на белом листе! Это было больше необходимого: посетительница, доведённая до кипения ещё первой фразой, схватила примеченное ранее орудие, замахнувшись в попытке достать до правой щеки негодяя. Мужчина перехватил руку, крепко, до боли сжимая запястье. Хазан вскрикнула и выронила ножик, Эгемен отбросил его носком ботинка в сторону, и тот с противным звоном ударился о стену. — Ублюдок! — сорвалось с уст девушки. — Вы были бы не вы, если бы не намекнули на моё происхождение! — вконец рассвирепел мучитель, сминая хрупкую кисть в капкане крепких пальцев. — Я ждал этого… — Ай! — рука пульсировала обжигающей болью. — Что вы говорите? — … потому что очень хорошо знаю таких, как ты! Было странно пенять человеку, ломающему тебе кисть, на внезапную фамильярность, но гостью искренне возмутил переход к неформальному общению. — Я против применения наказаний к детям — это непедагогично. Стариков тоже поздно воспитывать. Но зарвавшихся девиц, которые считают, что проложат телом путь на вершину мира… Господин директор сделал эффектную паузу, а затем резко рванул на себя застывшую от гнева и боли жертву. — Таких просто преступление не выпороть! Не успела Хазан и глазом моргнуть, как маньяк развернул её спиной к себе, чуть наклонил вперёд и ловко задрал узкую юбку, обнажая ягодицы, наполовину скрытые тонкими кружевными трусиками. В первые секунды происходящего безумия и в голову не пришло орать и звать на помощь. Девушка словно со стороны наблюдала, как широкая ладонь незнакомого мужика дотрагивалась до её кожи, гладила то, что обычно было скрыто от посторонних глаз. Эгемен хозяйски коснулся ягодиц, оттянул пальцем край трусов и отпустил. В полной тишине пленница дёрнулась всем телом, инстинктивно пытаясь освободиться от неприятных прикосновений. Завертев головой, увидела, как хозяин кабинета распутал узел шёлкового галстука, украшавшего шею, а затем, сорвав аксессуар, связал её руки сильнее, крепко стянув запястья тканью. И тут у Чамкыран прорезался голос: — Что вы делаете?! — что есть мочи заорала она. — Заткнись, — зло оборвал несчастную Эгемен, прижимая свободную ладонь ко рту, второй удерживая жертву в вертикальном положении. Плюнув на возможные последствия, он вновь предоставил губам пленницы свободу, рванув трусики: невесомая ткань угодливо разошлась в стороны. Мужчина скомкал их в импровизированный кляп. Как ни брыкалась, ни вырывалась Хазан, бельё оказалось у неё во рту, лишая возможности издавать громкие звуки. Теперь она могла лишь протяжно и глухо мычать. — Твоя попка кричит о порке, она взывает к ней, слышишь? — зашептал ненормальный в ухо Чамкыран. — Твоя семейка неимоверно раздражает, но ты… ты меня выбесила с первого взгляда! Ответом была новая порция мычания. — Тебе понравится, обещаю, — каратель потянулся к пряжке ремня, вдетого в строгие брюки, и через секунду изделие из толстой, плотной кожи увесисто легло в его руку. Девушка забилась в директорской хватке, издавая умоляющие стоны. — Что ты говоришь? — издеваясь, переспросил Эгемен. — Не делать этого? Я преподам тебе хороший урок для твоей же пользы. Он уложил тело жертвы грудью на стол. Обнажённые ягодицы беззащитно колыхнулись, открывая взгляду негодяя промежность Хазан. Не желая быть только безучастным зрителем, он вновь провёл ладонью по нежной коже, повторяя: — Для твоей же пользы. Кожаный ремень взмыл вверх, рассекая воздух, и с отвратительным шлепком ударил гостью по пятой точке. Пленница хрипло замычала, пытаясь лягнуть извращенца, и сразу получила следующий удар. Ягодицы горели огнём, от боли на глазах выступили слёзы. Третий удар стал завершающим, Эгемен отбросил ремень в сторону и плюхнулся на колени позади жертвы. Хазан попыталась подняться, но когда он твёрдой, уверенной рукой удержал в прежнем положении, всхлипнула и завыла. — Тише, тише, — горячее дыхание ощутилось на повреждённой кожей, посылая миллионы импульсов нервным окончаниям, затем к ягодицам девушки приникли влажные губы: директор целовал раны от порки. Вскоре Хазан ощутила неспешные движения горячего языка: вверх-вниз, вверх-вниз. Переход от боли к ласке был настолько внезапным, что тело предательски отозвалось, по спине пробежала дрожь, а внизу живота сладко заныло. На мгновение показалось, что мучитель зубами прихватил небольшой участок кожи, и от неожиданности пленница вскрикнула, насколько это было возможно с трусами во рту, насквозь промокшими от слюны. Эгемен гладил, целовал и облизывал круглый зад гостьи, словно наткнувшись на любимый деликатес после строгой диеты. Девушка тихонько стонала, с ужасом осознавая, что боль и унижение, испытанные минутами ранее, отступали, сменяясь приятными ощущениями от действий маньяка. Настойчивые пальцы утонули меж ягодиц и стали продвигаться вниз, осторожно касаясь чувствительных участков. Затем директор развёл ягодицы, приникая губами к промежности и звонко оставляя сочные поцелуи на половых губах жертвы. Та взвыла, вздрогнув всем телом, пытаясь сжать ноги как можно крепче, чтобы затруднить доступ к влагалищу. — Жадина, — констатировал ненормальный и стал вылизывать то, до чего смог дотянуться: вход в её лоно, истекающий соками. То, чего она опасалась больше всего, случилось: возбуждение тонкими струйками прорывалось навстречу ненасытному языку мужчины. — Я же обещал, что тебе понравится, — усмехнулся он, и проследовал языком к розовому анальному отверстию, призывно манившему его. Хазан со стоном уткнулась лбом в жёсткую поверхность стола, силясь поверить, что всё происходило именно с ней. Сказалось ли затишье в личной жизни или сработала странная прелюдия от извращенца, но скромная офис-менеджер почувствовала дичайшую жажду секса. Пока язык наглеца кружил по анусу, гостья чуть расставила ноги и прогнула спину, подставляясь под ласки умелого рта. — Хорошая девочка, — Эгемен обхватил выступающие половые губы и потянул, полностью вбирая в рот. Пленница захныкала, ёрзая бёдрами по столу: хотелось почувствовать язык директора на клиторе, яростно сминающим плоть, неистово целующим, заставляющим пульсировать в оргазме. Девушка бы подсказала, что нужно делать, не будь во рту проклятых трусов. Она замычала сильнее, но человек, вылизывавший вагину, был слишком занят, чтобы принять во внимание издаваемые жертвой стоны. С непристойными влажными звуками он погружал язык в сочащееся смазкой влагалище, лаская изнутри и снаружи. — Я хочу сделать то, ради чего ты пришла, — промурлыкал маньяк, с неохотой отрываясь от лакомства, и с рычанием вновь зарываясь лицом меж ягодиц. — Мне необходимо побывать там, внутри. Резко встав, он навалился всем телом на распластанную Чамкыран, поднимая юбку ещё выше, поглаживая спину и шею наказываемой. Напряжённый пах уткнулся в ягодицу, когда негодяй наклонился вперёд, чтобы прошептать на ухо: — Я хочу тебя. Его пальцы нежно провели по подбородку, коснулись губ и извлекли, наконец, мокрый насквозь кляп. Хазан, тяжело дыша, старалась вобрать в лёгкие как можно больше воздуха. — Останови меня, если хочешь, — Эгемен расстегнул ширинку, выжидающе замолчав. Пленница повела плечами, разминая затёкшие руки, и хрипло произнесла: — Продолжай. Она почувствовала на шее колебания воздуха от его прерывистого дыхания, казалось, мужчина не мог поверить ушам. Тяжёлые ладони опустились на тонкую талию, двинулись дальше, перемещаясь на грудь. Пальцы нащупали края воротника и потянули в стороны, осыпая полированную гладкость стола мелкими белыми пуговицами. Несколькими умелыми движениями директор подмял кружевные чашки бюстгальтера, выпуская наружу пышную грудь, затем нащупал возбуждённые, болезненно твёрдые соски, властно сжимая их. Гостья зашлась громким стоном, откинув голову на плечо мужчине. Продолжив ласки, Эгемен запустил руку в штаны, извлекая из нижнего белья давно готовый к действию член. Скользнув пальцами по насквозь промокшим складкам вагины, распределил смазку по всей длине ствола, помассировал головку, приставляя член ко входу во влагалище. — Уверена? Вместо ответа та поддалась назад, легко насаживаясь на твёрдый орган, и, закрыв глаза, прислушалась ко внутренним распиравшим изнутри ощущениям, зарождавшимся между ног и разносившими огненную лаву наслаждения по телу. В животе тягостно замерло, и нервы скрутило в тугой узел. Ягыз осторожно толкнулся глубже, и этого хватило. Хазан сотряс самый неожиданный оргазм в её жизни. Пока она ловила ртом воздух, чтобы прийти в себя, Эгемен неспешно двигался, продлевая удовольствие тяжёлым членом, заполняющим её без остатка. Толчки становились резче и настойчивее, орган безжалостно вбивался в нежную плоть, возвращая былое напряжение. Пленница с удивлением ощутила, как ненасытное лоно охотно принимало чужой пенис, более того, оно готовилось снова получить мощную разрядку. — Ещё, — жадно потребовала она, вызывая усмешку на лице негодяя. Мужчина задвигался с большим усердием, словно у него открылось второе дыхание. Влажные шлепки эхом отражались от стен и били по ушам, но для Хазан эти звуки были музыкой. Властные пальцы левой руки цепко сжимали бедро девушки, а правая рука нежно поигрывала с сосками, периодически сдавливая до боли. — Ещё… В горле у Чамкыран пересохло, в глазах рябило. Всё, чего она хотела: ощущать движение члена внутри. Когда в очередной раз Эгемен сжал вершину груди, одновременно проникая глубоко, насколько это было возможно, девушка ощутила освобождающую пульсацию, облегчённо застонав. Возбуждённый орган выскользнул наружу, брызгая семенем на покрасневшие ягодицы. Губы мужчины нащупали мочку уха Хазан, ласково коснулись ушной раковины, поцеловав шею. — Это был хороший урок, — директор неспешно гладил ноющие бугорки на груди гостьи, не в силах оторваться и оставить в покое. — Самый лучший урок в моей жизни.