Босс и его Хранитель

Комната три на четыре метра. Окон нет, железная дверь заперта. Внутри всего двое, а через десять секунд будет взрыв. Пытаться вынести дверь пламенем бессмысленно. Мало кто может сказать, что хуже: взорваться или сгореть заживо в собственном огне, но запертые предпочитают первое. Они уже давно не травоядные, но попались в ловушку, как маленькие мышата. Их предали и приговорили к смерти. Это мафия, и такое здесь случается часто. Редкие счастливцы доживают до старости. Но лезть на стены, кричать о своей молодости, плакаться на злую судьбу попросту бесполезно. Их всего двое: юный Босс и его верный Советник. Застенчивый, скромный и добрый Тсунаеши и холодный, порой до равнодушия отстраненный Кея. Обычно их отношения складывались в стиле "робкий Десятый" и "непокорный подчиненный". И мало кто знал, что каждый из них был готов ради другого абсолютно на все. Причем свои чувства ребята скрывали и друг от друга. Однако сейчас на маски, статусы, гордость, робость, страх получить отказ - да на все, что обычно мешает людям признаваться в любви попросту не было времени. Их двое, и на все про все есть лишь десять секунд. Два полувзгляда: один вопрос, один ответ. "Любишь?" - "Люблю". А больше ничего и не надо, дальше все будет, как в сказке: и жили они долго и счастливо и умерли в один день. Никому не придется страдать от потери любимого, никто не останется доживать в одиночестве, никто не будет захлебываться слезами, целуя в лоб того, кого мечтал ласкать ночами напролет. Ни один из них не увидит, как скрывает крышка гроба любимое лицо. И пусть их "долго и счастливо" продлится лишь несколько мгновений, а "умерли в один день" наступит уже через восемь секунд... В этом тоже есть свое, пусть и слегка грустное, но все же счастье. Стремительный шаг навстречу друг другу. Обнять за талию, приподнять и прижать к себе. Обвить шею руками, ногами обхватить бедра. Вот так, как можно ближе, как можно теснее. Черные волосы переплетаются с каштановыми в едином порыве нежности, а перестук сердец резонансом откликается по всему телу, разгоняя кровь, заставляя ее кипеть, правда, уже не от страха. К черту законы мафии, к черту нормы морали, к черту общественное мнение и все мировые религии. Все к черту. Никто никогда не узнает о том, что здесь случилось. А если и узнает, то не осудит явно. Просто не посмеет. Эту страсть нельзя презирать, она чистая, искренняя и, к сожалению, последняя. И Кея жадно целует Тсунаеши, упиваясь сладкими мгновениями счастья, пока весь остальной мир в страхе считает до десяти.