Crema's & Vinedo's

      На следующее утро я проснулся никаким. Меня будто автобус сбил. Все тело болело, я так и не смог уснуть. Всю ночь я размышлял и воображал столь многое, что сейчас даже не помню. Я переворачиваюсь и проверяю свой телефон; есть еще полчаса до того, как прозвонит будильник. От Дазая так и не приходят сообщения, все еще не нашелся. Прошло уже 4 дня. Он должен уже вернуться или, по крайней мере, сказать что-то мне.       Пока я думаю, что мне делать дальше со своей жизнью, в дверь мягко стучат, и я подпрыгиваю. Наоми заглядывает в комнату и улыбается, не дождавшись моего ответа.       — Доброе утро, Джуничиро приготовил завтрак. Будешь? — спрашивает ее ласковый голос, и я понимаю, что умираю с голоду.       Во время завтрака мы с Джуничиро чувствовали себя как-то нехорошо. Наверное, слишком переживаем за Дазая. У него есть привычка уходить, но в этот раз все неправильно. Я пытаюсь отодвинуть эти мысли на задний план, как прошедший день, но там уже слишком много мыслей. Мне не хватает места для всего этого безумия.       — Ацуши, не волнуйся за Дазая, он в порядке. Ты же знаешь, что я скажу, если с ним что-то случится, — кричит Рампо, падая на свое место у двери, и я вздыхаю.       — Как вы можете быть уверены? Ваша дедуктивная способность может делать такие выводы, не имея ни одной зацепки? — резко спрашиваю я. Конечно, Рампо никогда не ошибался, но… Дазай ничего не сказал, не оставил. Иногда я сомневаюсь в способности Рампо, хотя знаю, что не должен.       — Ты мне не веришь? Ай, Ацуши-кун, я обижен! Ты так зол, — отвечает он, бросая одноразовый стаканчик для кофе мне прямо в голову. Идеальное попадание. Я бы огрызнулся, продолжил спор, но у меня совершенно нет сил, чтобы иметь с ним сегодня дело. Снова вздыхаю и продолжаю делать начатое, молясь, чтобы этот день скорее закончился.       6 вечера, я иду домой и чувствую себя полностью опустошенным. Я пропустил свой автобус, поэтому оказался дома гораздо позже обычного. Как только я захожу в квартиру, роняю вещи у порога, пробираюсь к дивану и просто падаю на него. Никогда еще не чувствовал себя так уютно, я вдыхаю в удовольствие.       Я замечаю, что моя квартира темная и тихая. Я в замешательстве. Где я, черт возьми? Ох, похоже, я уснул. Настолько устал? Поразительно. Я сажусь и достаю рукой до настольной лампы у дивана, потягиваюсь. Который сейчас час? На часах 20:43. Встаю и ухожу в свою комнату, чтобы переодеться во что-то более удобное; свитер и спортивные штаны — звучит здорово. Как только я надеваю свитер, раздается стук в дверь, и я замираю. Кто бы это мог быть? Может быть, Дазай… Я стою не в силах пошевелиться. Через минуту стучат снова, громче и напористей.       — Иду! — кричу я, быстро подходя к двери, отпираю ее и открываю. — Приве…т.       — Ацуши… привет, — говорит он, и я, кажется, сейчас упаду. Это Чуя. Чуя стоит в моем дверном проеме. Миллион мыслей проносится у меня в голове, я сейчас потеряю сознание.       — От-откуда ты знаешь, где я живу?       — Я приходил сюда с Дазаем раньше… — тихо говорит он, и я краснею. — Я просто очень хотел увидеть тебя.       — А, эм, проходи! — говорю я и отхожу, чтобы впустить его. Мое сердце ужасно колотится. Он хотел увидеть меня? Меня? Почему я? Это не может быть реальным. Я все еще сплю. Чуя смотрит на меня своими сверкающими голубыми глазами, и я не понимаю. Он медленно проходит рядом со мной, заходя в квартиру; мне кажется, я сейчас умру, он так хорошо пахнет. Он здесь, у меня дома… Я закрываю дверь, поворачиваюсь лицом к Чуе. Он так близко, я еле дышу.       — Ацуши, я, — начинает он, и я понятия не имею, о чем он думает. Его голос такой тихий, он выглядит скованным. Никогда не видел его таким — обычно он вспыльчивый и уверенный. Это так на него непохоже. Кажется, подбирает слова, и когда поднимает взгляд на меня, я вижу, что его щеки покраснели. — К черту.       Он хватает меня за воротник свитера и толкает обратно к двери, заставляет наклониться и впивается своими губами в мои. Я абсолютно сбит с толку. Я даже не знаю, как отреагировать, просто замираю, когда его тело прижимается ко мне. Так тепло и мягко. Его губы с легким привкусом вина. Я пытаюсь собраться с мыслями и заставить себя ответить на поцелуй, и когда это случается, Чуя прижимает меня сильнее к двери своими бедрами. Не могу дышать. Его руки оставляют мой воротник и скользят к талии, сжимают ее, будто не хотят, чтобы я уходил. Я бы не смог уйти, даже если б захотел. Мой разум не соображает должным образом, я продолжаю все под действием адреналина и шока.       Хватка Чуи на моей талии слабеет, его тонкие пальцы медленно пробегают по бокам под свитером, едва касаясь. Это заставляет меня дрожать, и он, похоже, замечает — я чувствую, как его губы улыбаются. Я слабо стону от таких прикосновений и замираю в диком смущении. Чуя прекращает начатое, отодвигается, чтобы взглянуть на меня. Его глаза встречаются с моими, и я чувствую, что у меня сводит желудок. Его взгляд такой пронизывающий, но он всем своим видом проявляет беспокойство; темный ультрамарин так контрастирует со вспыхнувшими щеками. Он закусывает губу, его взгляд меняется за секунду, когда он отходит от меня на несколько шагов.       — Ацуши, прости, я не должен был. Я просто… чувства… Мы не должны делать это, — его слова спутываются, он отводит взгляд от меня; мне кажется, что мое сердце разбивается. Он хочет остановиться, даже не начав? Весь мой мир точно рухнет, если он сейчас уйдет. Я не должен этого допустить. Мне надо собрать всю свою храбрость, чтобы не потерять его… что бы это ни значило. Мой разум туго соображает в данный момент, но я определенно уверен в том, что я хочу.       — Нет, пожалуйста, не уходи. Ты не можешь уйти сейчас, — говорю я как можно решительней и делаю шаг к нему. Он не двигается, и это придает мне смелости, что подпитывается моим голым желанием. Придвинувшись немного ближе, я подношу дрожащую ладонь к его голове, касаюсь шеи, медленно поднимаю ладонь к щеке. Чуя слегка наклоняется к моей ласке, и я в тот же миг краснею. Почему я это вообще делаю? Поднимаю вторую руку и кладу на его другую щеку, мягко оглаживая кожу. Выдыхаю, поняв, что все это время не дышал. — Я хочу этого, и ты тоже, я знаю. Пожалуйста, не уходи.       Румянец Чуи вспыхивает ярче, мое сердце так сладко сжимается, пока губы возвращаются к нему с толикой агрессии, которая словно сейчас пробудилась. Его руки обвивают вновь мою талию, притягивают ближе; я едва улавливаю его тихий срывающийся стон. Аккуратно спускаюсь ладонями к его шее, к волосам, которые нежно сжимаю пальцами.       — Ацуши, пожалуйста, — шепчет он, хватаясь так же крепко за мою талию, как и в прошлый раз. Я чувствую его ухмылку во время поцелуя. Он кусает меня за губу, заставляя ахнуть, и пользуется возможностью скользнуть языком в мой рот. Коленки дрожат. Такое ощущение, будто я пью вино — сладко, чуть смешано с самим Чуей. Я хочу больше. Я стону, когда его язык оглаживает мой, полностью управляет процессом. Я обнимаю его за шею, пока его руки заставляют мое тело сдвинуться с места.       Неуклюже перебирая ногами, мы с Чуей добираемся до дивана, на который он меня толкает. Его колени встают между моих ног. Я стараюсь не думать, почему он так хорошо знает планировку моей гостиной; мои мысли спутываются полностью, когда его ноги медленно перемещаются выше, чтобы оседлать мою талию. Именно в этот момент я понимаю, что у меня чертов стояк, и его нельзя не почувствовать, потому что на мне простые спортивки. Я краснею до кончиков ушей, зажмуриваясь.       — Ацуши, что случилось? — спрашивает он тихо и гладит меня по щеке. Я осмеливаюсь приоткрыть глаза и взглянуть на него, ожидая хитрую ухмылку, но я вижу совсем не это. Ласковое лицо, слегка припухшие и блестящие от поцелуев губы, и глаза, в которых то же беспокойство, что я встречал раньше. — Тебе не нравится это?       — Я, д-да. Я… слишком. Кажется, — я снова заикаюсь и стараюсь спрятаться от его глаз, чтобы скрыть внутреннее переживание, но его пальцы на моем подбородке не позволяют это сделать. Он моргает парочку раз, пока его глаза странствуют по моему телу, а затем улыбается, когда замечает то, из-за чего я в таком смятении.       — Ох, Ацуши, — звучит его низкий голос, когда мы снова пересекаемся взглядами. Я точно скоро умру от эмоциональной перегрузки.       — Не смущайся, я польщен, — его губы на мгновение накрывают мои. Я пытаюсь подавить свой недовольный скулеж, но ничего не выходит.       — И не у тебя одного, — подмигивает мне, отираясь своими бедрами о мои. Чувствую, что он тоже твердый, трется именно там, пронизывая все мое тело электрическим разрядом. Я стону и хватаю его за талию, притягиваю к себе почти что с животным инстинктом, а он улыбается. Его пальцы пробегают по моим волосам, их кончики мягко массируют кожу, и я просто-напросто не могу не откинуть голову и закрыть глаза от удовольствия. В таком положении Чуе открывается обзор на мою шею; его губы начинают свое путешествие с линии челюсти, медленно пробираются вниз, оставляя мокрые следы. Зубы слегка цепляют кожу, заставляют меня стонать еще больше; я невольно вскидываю бедра ему навстречу и краснею от этого.       — Ты такой чувствительный. Впервые такое?* — почти что мурлычет Чуя возле уха, заставляя меня смущенно застонать и покраснеть еще сильнее. Я утыкаюсь лбом ему в грудь и притягиваю к себе за талию, просто чтобы спрятаться. Его мягкий смех звучит над моей макушкой, его руки обнимают меня и успокаивающе гладят по волосам. И теперь мурлычу я, по-настоящему, как кот, от чего мы оба замираем. — Ацуши, что это было?       — Я, а… — снова ничего не выходит. Я думал, что еще более смущенным сегодня не смогу быть. Это настолько неловко, что я почти теряю сознание. Чуя отстраняется и смотрит на меня. Я отворачиваюсь в полном шоке. Голова идет кругом.       — Это была твоя способность, правда ведь? Я знаю, что ты тигр-оборотень, Ацуши, — говорит он, и я смотрю на него удивленно. Даже я не думал, что умею мурлыкать. Откуда он вообще знает о моей способности? Наверное, Дазай… Я недовольно вздыхаю. Так хочу задушить его, даже если это ему будет в радость. Придурок.       В таком состоянии у меня получается только кивнуть в ответ; я понятия не имею, как он отнесется к такому. Он подумает, что я странный. Он же не может не подумать так? Нормальные люди не издают таких звуков, а значит, это неправильно. Никому такое не нравится. Я жду, что он поднимется и уйдет, но этого не происходит. Он смотрит на меня изумленно, но постепенно смягчается, улыбаясь.       — Это было очень неожиданно, я все еще потрясен. И это определенно было восхитительно, — его щеки алеют, а я гляжу на него безмолвно. Он не считает это странным? Неправильным? Как такое возможно? Я забываю то, о чем размышлял, когда нежное выражение лица Чуи превращается во что-то дьявольски игривое. — Кажется, кошки — моя слабость.       Такое чувство, будто я выпал на это время из реальности. Его быстрый поцелуй возвращает меня в эту квартиру, к тем ощущениям, правда совсем немного. Он снова трется своими бедрами о мои, от чего мы стонем вместе. Его губы шепчут мне на ухо: — Думаю, мне нужно идти.       Чуя поднимается с меня, несмотря на мое явное недовольство, а затем тянет меня вверх. Приятно удивляет то, что мое тело довольно-таки хорошо функционирует. Он неспешно уходит в коридор, а я следую за ним, как собачка. Останавливается у двери и оборачивается, все еще ухмыляясь. Его покрасневшие губы подбрасывают смелые мысли о том, что я хочу с этими губами сделать. Почему я об этом думаю? Никогда такого не было…       — Я с тобой скоро вновь встречусь, Ацуши, обещаю, — говорит он, оставляя на прощание скромный поцелуй, на который я жадно отвечаю, а затем он поворачивается, чтобы открыть дверь. Выходит в коридор вместе со мной. — Ты знаешь, где меня найти.       Я смотрю, как он идет по коридору, заворачивает за угол, и после я закрываю входную дверь. Как только поворачивается ключ, пытаюсь понять, что только что произошло. Моя грудь сжимается, дыхание учащается, а я просто опираюсь спиной о дверь, путаясь в мыслях. Что это было? Чуя пришел в мою квартиру, мы почти сделали то, о чем я даже мечтать не мог. Тем более с ним. Такое чувство, будто мои мечты и кошмары слились и стали явью; я охаю, осознавая, что еще могло случиться.       Глубоко вдохнув, я пытаюсь сосредоточиться. Переосмысление этой ситуации все только усугубит. Мне сейчас просто нужно лечь, хорошенько выспаться и подумать об этом утром. Я пробираюсь в свою комнату и чувствую легкое онемение, такое приятное и теплое. Я улыбаюсь. Это и есть счастье? Я никогда не чувствовал его в такой напряженной ситуации, но я позволяю себе в полной мере насладиться этим редким чувством. Может, это первый и последний раз.       Моя кровать так прекрасно выглядит. Я раньше не радовался ей так, как сейчас. Забираюсь под одеяло и устраиваюсь поудобней, довольно скуля. Это эйфорическое чувство расплескивается по телу еще ярче, когда я вспоминаю, что у меня завтра выходной. Улыбка становится еще шире, а я отключаюсь.