Crema's & Vinedo's

      Ацуши       Пока я поднимаюсь по ступеням и захожу в здание, все, о чем я могу думать, это о двух близких мне людей: Чуе и Дазае. Я бы не хотел думать о них обоих одновременно, но не могу остановиться. Я так хочу снова оказаться рядом с Чуей, с ним так спокойно, мне буквально необходимо его присутствие, но вместо этого мне придется иметь дело с Дазаем, который точно будет таким нервным, как обычно, если не больше. Вздохнув, я наконец добираюсь до двери моей квартиры, колеблюсь; думаю, мне рано или поздно придется столкнуться с ним.       Медленно открываю дверь и вхожу. Тихо. Слишком тихо. Я оставляю ключи на тумбочке и зову Дазая, который отзывается в гостиной. Он распластался на диване, положив голову на подлокотник и уставившись в телефон.       — Ты в порядке? — робко спрашиваю я. Конечно, мне бы хотелось сейчас просто пойти спать, чтобы не слушать его болтовню, но я знаю, что должен спросить. Ему сейчас необходимо внимание, и если я его проигнорирую, то потом не заткну его.       — Ацуши-кун, почему он не отвечает мне? — Дазай скулит, от чего я замираю на месте.       — Кто?       — Чуя! Что же он мог делать? Неужели он не волновался, пока меня не было? — он вздыхает и в своем драматическом стиле закрывает лицо ладонью. Мое сердце так колотится, я стою все там же, как вкопанный. Он написал Чуе? Почему? Когда? Что он сказал?       — Может, он занят, — я говорю тихо, чувствуя слабость, и иду на кухню, чтобы чего-нибудь выпить. Живот скручивается, а голова идет кругом от стольких вопросов. Они все еще общаются? Говорил ли Чуя правду, что Дазай действительно в прошлом? Похоже, но мне не хочется спешить с выводами. Быть может, они все еще близки, или же Дазай просто надумывает себе все. В любом случае мне нужно поговорить с Чуей, чтобы узнать об этой ситуации и с его стороны.       Дазай тоже приходит на кухню и, облокотившись о стойку, пристально смотрит на меня. Он выглядит еще измученней. Как бы меня не озадачивало все происходящее, я не могу не беспокоиться о нем.       — Ты выглядишь таким усталым, Дазай. Тебе стоит отдохнуть, — он улыбается в ответ.       — Нет, нет, я в порядке! Хочу узнать, как прошел твой вечер? Тебе понравилось?       — Да, хорошо провели время. Просто взяли малость еды и поболтали, ничего такого больше, — я стараюсь отвечать как можно более беспечно.       — Так значит, это не свидание? Ты ведь скажешь мне? — Дазай, похоже, искренне интересуется моей жизнью. Удивительно, но он вправду может быть заботливым, если захочет.       — Ах, нет. Не свидание. Просто прогулка с друзьями.       — Ну, как скажешь, Ацуши-кун, — он подмигивает, а мне хочется провалиться сквозь землю. Через мгновение он достает телефон, чтобы проверить, нет ли сообщений. Хмурится. Я внутренне радуюсь тому, что ему не отвечают, хотя ненавижу это чувство. — Почему он не пишет мне?       — Разве вы не расстались? Зачем ему писать своему бывшему? — я спрашиваю чересчур резко, за что внутренне фейспалмлю. Вот же черт. Дазай моргает пару раз, выглядя ошеломленным моей реакцией. Я сам не ожидал от себя такого.       — Да, но он всегда отвечает мне. Мы все еще болтаем и, ну, ты знаешь, — он широко улыбается, и, кажется, вся моя радость разбивается об пол. Меня сейчас стошнит. Я хочу выбежать из комнаты, но тогда мне придется все объяснить: что произошло за эти пару дней и что происходит прямо сейчас.       — Я не знаю, Дазай. Не возражаешь, если я пойду спать? Мне не хорошо, — тихо говорю я, забирая с собой стакан. Дазай взволнованно наблюдает за мной.       — Конечно, давай! Ты такой бледный, надеюсь, не заболел, — его рука кладется мне на лоб. Холодное прикосновение успокоило бы, если бы не было частью его, частью всей этой проблемы. — Ну, температуры нет… но все же отдохни. Я наконец-то здесь, поэтому, думаю, мне стоит явиться на работу. Говорил с боссом, он в ярости… Мы ведь завтра вместе работаем?       — Скорее всего. Увидимся утром, — отвечаю и буквально убегаю к себе, громко закрывая дверь. Я оставляю стакан на столике и падаю у кровати, даже не пытаясь сдержать слез. Все чувства, все эмоции сейчас смешались, они переполняют меня. Невыносимо. Будто я сейчас разорвусь на кусочки. Тело дрожит, дышать так трудно. Мне надо успокоиться, но что бы я ни делал, все бесполезно. Я не могу перестать думать о Чуе, о Дазае, и даже о том, что они все еще могут быть вместе. От одной такой мысли внутри скручивается что-то. Я прижимаю колени к груди; у меня нет причин не доверять Чуе, но страх сильнее. Давай, возьми себя в руки и вдохни спокойно, пока Дазай не пришел сюда. Не стоит вообще думать об этом в таком состоянии.       Слезы перестают течь, глаза жутко пекут, но я заставляю себя подняться и лечь в постель, сняв с себя все лишнее. Здесь так удобно. Я сворачиваюсь клубком, чувствуя себя в безопасности. Мысли о Чуе так и лезут в голову, из-за которых глаза вновь щиплют. Эти пару дней были удивительными, но, кажется, все было слишком прекрасным, чтобы быть настоящим. Я должен был догадаться, что и это счастье скоро меня покинет, потому что всегда так. Мне стоит поговорить с ним, прежде чем я сделаю такие выводы. Я так не хочу рушить то, что даже не началось, но мне сложно остановить свои раздумья. Прошлое ужасно. Почему тогда и настоящее должно быть хорошим? Вся моя жизнь словно череда разочарований, так почему я думаю, что вдруг все может наладиться? Вздох. Руки натягивают одеяло выше из-за внезапного холода, тело немеет, а все вокруг рушится. Я даже не заметил, как снова заплакал, пока не почувствовал, что подушка намокла. Но даже так я не перестал, пока вовсе не уснул.       — Ацуши-кун, проснись! Нам надо выходить через 15 минут, — это все, что я слышу за своей дверью. Я вообще спал? Глаза болят, голова тяжелая. Наверное, забыл поставить будильник. От воспоминаний хочется завыть. Класс, я иду на работу именно с Дазаем — тем, кого я хотел бы видеть в последнюю очередь, и к тому же он даже не удосужился разбудить меня вовремя, чтобы хотя бы принять душ. Сегодняшний день уже отстой.       Мы добираемся до работы на машине, долго и тихо. Я сказал Дазаю, что все еще плохо себя чувствую, и он, похоже, поверил мне, потому что прекратил свои привычные выходки. Открываем магазин как всегда. Приятно, что Дазай, наконец, вернулся — теперь нам не надо так усердно трудиться каждый день. Совсем нет сил работать. К тому же сегодня дождь, а значит клиентов будет немного, за что я благодарен, потому что действительно нет настроения разговаривать с кем-то. Хоть что-то сегодня на моей стороне.       Все долгое утро мы просто убирались, пока не пришла дневная смена, которую я рад видеть немного больше, чем Дазая. Ранпо с Джуничиро вопросительно смотрят на меня, когда входят, на что я внутренне стону. Я, конечно, выгляжу плохо, но не настолько, чтобы их взгляды были такими скептическими.       — Ацуши-кун, ты выглядишь ужасно. Что с тобой? — Ранпо спрашивает привычно резко, плюхаясь в кресло у двери, от чего мне хочется врезаться лицом в стойку, но я сдерживаюсь.       — Я ненавижу с ним соглашаться, но правда, что случилось? — Джуничиро спрашивает беспокойно, что заставляет чувствовать себя немного лучше. Приятно, что хоть кто-то по-настоящему волнуется за меня, но я так не хочу отвечать.       — Я в порядке, ночь тяжелая была. Не очень хорошо себя чувствую, — говорю я и тут же замечаю, что они на взводе. — Что?       — Где Дазай? Он же вернулся? — спрашивает Ранпо, и я вздыхаю. Да, они все еще не видели его.       — У него перерыв, но я знаю, где он, — отвечаю я на миг раньше той беды, что начинается на улице. Крики, Дазай летит в двери магазина прежде, чем мы успеваем как-то пошевельнуться, а следом за ним идет Чуя, полный ярости. Дазай парит над землей, удерживаемый способностью Чуи, но выглядит совершенно спокойно. Будто для него это не впервой. Не хочу думать об этом.       — Никогда больше не приходи в мой гребаный магазин или, клянусь Богом, я превращу твою жизнь в ад! И даже не думай писать мне посреди ночи со своим блядским одиноким дерьмом, потому что мы закончили! И уже давно! — Чуя кричит, бросая Дазая в пол с громким треском. Я вижу, как его тело трясется от гнева даже отсюда; сердце болит от одного взгляда на него такого расстроенного. Спустя минуту его дыхание успокаивается, а лицо выглядит настолько спокойным, что становится жутко. — Ты ничего не значишь для меня, Дазай. Ничего. Так что пора тебе найти кого-нибудь для своего траханья, а меня оставь в покое.       В магазине так тихо, что можно услышать сердцебиение, и слава всем высшим силам, что никого из посетителей нет. Глаза Чуи в конце концов встречаются с моими, и мне кажется, что я сейчас потеряю сознание. Его лицо слегка смягчается, щек касается легкий румянец, и он извиняюще улыбается мне. Выбегает из магазина, оставив нас разбираться с Дазаем, который сейчас выглядит как мокрое пятно на полу.       — Ну, это было потрясающее шоу, которое мне посчастливилось увидеть в первом ряду, но добро пожаловать обратно, Дазай, — Ранпо говорит бодро, все еще сидя на своем месте. Дазай поворачивается и машет тому рукой, встает и подходит к нам с Джуничиро, застывшим в шоке. Он вытирает лицо и поправляет свои взъерошенные волосы, которые совсем промокли. — Что ты натворил, раз так разозлил его?       — Ничего! Ну, думал, что ничего,* — Дазай усмехается, будто все это просто крошечная перепалка между друзьями, и я готов бежать из магазина. Измучен, расстроен и сильно обеспокоен за Чую. Дазай продолжает болтать с Ранпо, и, думаю, сейчас самое время сделать перерыв. Я шепчу Джуничиро, что скоро вернусь, и он кивает на автомате, все еще не придя в себя. Я даже чувствую вину перед ним за то, что оставляю его.       Направляясь в подсобку, я хватаю пальто и выхожу через черный ход в Viñedo’s. Дождь все еще льет, поэтому мне стоит поспешить. Внутри магазина только один клиент и дама, наблюдающая за штормом у окна. Я видел ее всего пару раз, она работает здесь. Нигде не вижу Чую, поэтому, думаю, стоит спросить у нее.       — Здравствуйте, Чуя здесь?       — Здравствуй, он в части для персонала… я тебя знаю. Ты работаешь тут недалеко, — говорит она с улыбкой, и я стараюсь отвечать ей мягко, хотя чувствую себя ужасно.       — Да, я Ацуши.       — Коё, ты друг Чуи? — ее вопрос заставляет мои щеки гореть. Она одаривает меня теплой улыбкой, будто понимая всю ситуацию, а потом показывает большим пальцем в сторону кассы, за которой есть дверь. — Ты можешь зайти, я разрешаю. К тому же, ему сейчас очень нужен кто-то. Ох, и я надеюсь, он ничего не сломал в вашем магазине? Он иногда перебарщивает.       Я смущенно краснею и говорю ей, что ничего не сломано, а потом благодарю. Быстро обойдя все стойки, захожу в заднюю часть магазина — узкий коридор с кучей дверей по обе стороны. Самая дальняя справа открыта, поэтому думаю заглянуть туда. Я пытаюсь успокоиться, медленно подходя к двери, но так волнуюсь, что сомнениям нет конца. Вдох. Стучу. Кто-то приближается.       — Что ты хотела, Ко… — его голос звучит раздраженно, но только Чуя открывает дверь, останавливается на полуслове, понимая, что это я. Он смотрит на меня будто целую вечность и, наконец, выдыхает. — Ацуши.       — Привет, я хотел узнать, все ли у тебя хорошо… — я вздрагиваю, голос ломается, глаза начинают жечь. Не плачь здесь, ты не должен плакать здесь. Соберись. Мы стоим молча, просто смотря друг на друга; воздух между такой напряженный, точно его можно разрезать ножом, но вдруг Чуя отводит взгляд.       — Он написал мне, когда я был с тобой прошлой ночью. Потом еще и еще. Я еле сдерживал себя, чтобы не явиться в твою квартиру и не оторвать ему голову. Но ты был там, поэтому я останавливался. Я ненавижу его, Ацуши. Эгоистичный, невежественный, использует любого, лишь бы получить то, что так хочет, — признается Чуя, сжав кулаки. Он все еще зол и не хочет встречаться со мной глазами. Поворачивается и уходит обратно вглубь комнаты, садясь за стол, хватает бутылку вина и взахлеб выпивает ее. Я осторожно иду за ним, просто наблюдая, как он падает спиной в кресло. После нескольких глотков он смотрит на меня блестящими глазами, будто он сейчас на грани слез. — Я никогда не лгал тебе, Ацуши, но и не был совсем честен. Мы с Дазаем не виделись уже несколько месяцев, поэтому ничего такого быть не могло; я уже знал тебя, но он продолжал писать мне о бессмысленном сексе, на который я отвечал. Не знаю, почему, но отвечал. Он использовал меня, просто чтобы чувствовать себя лучше, но я соглашался, хотя и знал, что ему только это и надо. В конце концов, я больше не хотел иметь с ним дело, поэтому каждый раз отвергал, за что он и возненавидел меня, оставил в покое. До прошлой ночи. Я не знаю, что знаешь о Дазае ты, но у него было не лучшее прошлое, которое часто возвращается. Поэтому он всегда пользовался мной, чтобы успокоиться.       После его слов все тело будто онемело. Чувство растерянности. Я пытаюсь переварить все его слова, но ничего из этого не понимаю. Не хочу понимать и верить в это. Чуя смотрит на меня, я смотрю в ответ, и выражение его лица полностью смягчается. Поднявшись, он подходит ко мне и кладет ладонь на мою щеку, вытирая слезы. Снова не заметил, как начал плакать.       — Я сожалею обо всем этом, Ацуши, мне жаль, что тебе пришлось увидеть ту драку, и мне жаль, что я втянул тебя в нее. Но должен предупредить тебя, почему Дазая так долго не было… возможно, это связано с его прошлым. Он бы не написал мне такое, если бы его что-то снова так не зажгло. Пожалуйста, будь с ним осторожен, не думаю, что он сейчас в порядке, и, пожалуйста, прошу тебя, позвони мне, если что-нибудь случится. Я буду рядом в любое время, если понадоблюсь, несмотря ни на что.       — Чуя, я даже не знаю, что сказать. Кажется, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Мне так жаль, что все это случилось с тобой, — рыдаю я.       — Прошу, не думай обо мне, я в порядке. Позаботься о себе. Я хочу, чтобы ты был счастлив. С тех пор, как ты связался со мной, кажется, я изменил твою жизнь к худшему.       — Но это не так. Я никогда не чувствовал себя счастливее, чем за эти пару дней, что провел с тобой. Сейчас я растерян, испуган, просто в ужасном состоянии, но ты не можешь оставить меня, пожалуйста, не говори, что хочешь уйти… — я замолкаю, чувствуя, как бешено колотится сердце. Воспоминания с детства, где меня снова и снова оставляли одного, не дают покоя. Паника. Я не могу успокоиться и, кажется, сейчас упаду в обморок. Чуя замечает это и ведет меня к креслу, на котором сидел до этого.       — Дыши, Ацуши, не нужно терять сознание в моем магазине, — говорит он и присаживается передо мной, беря мои ладони в свои. Я прикрываю глаза, пытаясь выровнять дыхание. Чуя так близко, его мягкое прикосновение помогает мне успокоиться. — У тебя были раньше панические атаки?       — Да, но совсем недолгие, — нерешительно признаюсь я, боясь, как может отреагировать Чуя. Но он, похоже, понимает и очень беспокоится.       — Ну, я обещаю, что не уйду, пока не попросишь, — он легко улыбается. Кажется, я снова могу дышать спокойно. Услышав его слова, его обещание, что он не уйдет, мне кажется, что я смогу справиться с любой ситуацией. Надеюсь, эта уверенность будет со мной до конца. — Ты вернешься работать? Я могу проводить тебя, а потом пойду домой. Не могу работать в таком состоянии.       — А… — начинаю я и замолкаю, забыв, что у меня сейчас только перерыв, а до конца смены еще несколько часов. При мысли о возвращении и встрече с Дазаем, как и со всеми остальными, я снова чувствую слабость. — Нет, я лучше напишу Джуничиро, что пойду домой простывшим.       — Хорошо, тогда я отвезу тебя домой. Это меньшее, что я могу сейчас сделать, — Чуя поднимается и протягивает мне руку, которую я не отпускаю потом.       — Можем мы поехать к тебе? Я правда не хочу оставаться в одиночестве или с Дазаем, когда он придет домой, — я чуть ли не умоляю, и Чуя тепло улыбается мне.       — Конечно, ты всегда можешь остаться со мной. Я бы тоже хотел поговорить с тобой обо всем, если ты не против, — отвечает он, нежно целуя меня в щеку, а после тянет к выходу.