Crema's & Vinedo's

      Ацуши       Мы наконец-то добираемся до квартиры Чуи, он впускает меня первым, и меня тут же переполняют эмоции. Запах древесины с камина, мебель — вся эта атмосфера заставляет меня почувствовать себя как дома, и как же я счастлив. Я поворачиваюсь к Чуе, который выглядит таким же счастливым, и во мне нарастает желание просто прикоснуться к нему. Я крепко обнимаю его, немного поднимая, и понимаю, как всю эту неделю был напряжен. Он обнимает меня с такой же страстью за шею, и, чувствуя его тепло, я успокаиваюсь.       — Добро пожаловать обратно, Ацуши, — шепчет Чуя мне на ухо, мягко кусая его, от чего я задыхаюсь. Добро пожаловать обратно. Все мое тело окатывает волна тепла, так приятно, что я готов взорваться от радости.       — Ты даже не представляешь, как здорово вернуться, — я ставлю его на ноги, и он ослабляет хватку на моей шее, вплетаясь теперь пальцами в волосы. Выражение лица Чуи, когда он смотрит на меня, захватывает дух; его лазурные глаза сияют ярче обычного, его кожа буквально светится. Невероятно. Я резко вспоминаю, что он мой, что все мое; мое сердце трепещет от этой мысли. Я наклоняюсь и нежно целую его, даже не осознавая то, что делаю, а он тихо стонет мне в губы, крепче сжимая мои волосы. Руки скользят вниз, до поясницы, и я притягиваю Чую к себе, снова целуя; губы перемещаются на шею, слабый укус в пульс, а он вскидывает голову, срываясь на стон. Принимая это как знак того, что ему нравится, я прикусываю кожу немного ниже и вновь целую, нежно проведя языком напоследок. Я чувствую, как он извивается в моих руках, тихо постанывая, и наклоняет голову в сторону, давая возможность оставить больше меток на своей коже, чем я и пользуюсь. Я больше не кусаюсь, просто вывожу губами линии, местами с силой посасывая кожу, что спустя секунды краснеет. Чуя теперь мой, поэтому я хотел бы оставить ему что-нибудь, чтобы он помнил об этом.       — Агх… Ацуши, прекрати, мы же не должны торопиться, помнишь? — тихо говорит Чуя, дергая меня за волосы, а когда я вижу оставленные мною засосы, выпрямляюсь и гордо улыбаюсь.       — Я знаю… просто эта неделя была очень долгой, — я признаюсь, краснея, на что Чуя ухмыляется, ласково шлепнув меня по груди. Это так мило и совсем не угрожающе, что я не могу не улыбнуться.       — У нас еще столько времени, мой маленький тигр, — говорит Чуя, высвобождаясь из моих объятий и направляясь в коридор. Я иду за ним, и мы входим в его спальню, где я прыгаю на край кровати. — Мне надеть тот свитер, что тебе так нравится?       — Ты бы был лучшим парнем на свете, если бы надел его, — мои щеки краснеют, и Чуя смеется, замечая это.       — Разве я уже не лучший парень? Я признался тебе у кофейни в свете уличных фонарей ночью, и я бы сказал, что это довольно романтично, — он подмигивает мне, и я вспыхиваю. Мое сердце колотится как сумасшедшее от воспоминаний, я прикусываю губу, начиная волноваться, но чувствую себя очень счастливым.       — Да… ты прав. Чуя, ты удивителен, — слова слетают с губ, и Чуя останавливается, чтобы посмотреть на меня. Я вижу, как он краснеет и как его ухмылка сменяется легкой улыбкой.       — Ты еще удивительнее, — говорит он, раздеваясь, а я просто смотрю, завороженный его движениями. Это не выглядит как какое-то шоу, но он делает все так идеально, что я не могу отвести глаз. На нем теперь тот же свитер, что и в первую ночь, когда я остался здесь, и снова те короткие шорты, от которых моя голова переполняется мыслями. Как только он натягивает свитер, поворачивается ко мне с довольной ухмылкой. — Твоя очередь, — от этих слов я замираю.       — М-моя очередь для чего?       — Переоденься, чтобы тебе было удобно, потому что ты до сих пор в своей рабочей форме. Хотя не спорю, что образ бариста выглядит очень мило, — он подмигивает мне, и я чувствую, что сейчас упаду в обморок. Он подходит ко мне, встает между моих ног и кладет руки мне на колени. — Я собираюсь готовиться ко сну, хотя очень хотел бы посмотреть, как ты раздеваешься. Обещаю, я буду хорошим мальчиком.       — Ага, конечно, будешь, — отвечаю я, приподнимаясь, чтобы поцеловать его, и он скользит руками вверх по моим ногам, по бедрам, по талии, обнимая крепко и отвечая на поцелуй. Он задерживается на мгновение, зубы кусают за нижнюю губу, заставляя меня открыть рот для вдоха, который он с удовольствием крадет у меня, касаясь моего языка своим. Все это словно оседает в низу живота теплотой. Я стону ему в рот, но он отрывается, вновь слабо прикусывая мою губу, от чего я разочарованно вздыхаю.       — Боже, как я скучал, — тихо говорит Чуя мне в губы, а потом отстраняется, убирая руки с моей талии точно по тому же пути, что они прошли раньше. Его пальцы сжимают мои колени, и после он направляется в свою ванную комнату, с улыбкой закрывая дверь. Я остался в пылающем беспорядке, но мне стоит собраться и выйти из его комнаты. Я иду ко входной двери, чтобы взять свою сумку, и понимаю, что исчез его обеденный стол. Как я раньше не заметил? Наверное, я немного отвлекся… мне нужно спросить об этом Чую. Но сейчас я направляюсь в гостевую комнату, а затем в ванную, чтобы подготовиться ко сну.       Как только я считаю себя готовым, я выхожу и ищу Чую, которого нахожу сидящим на полу перед камином и завернутым в одеяло. Он улыбается мне, когда я вхожу. Я присоединяюсь к нему, ложась на бок и опираясь на одну руку, а он бросает колоду карт передо мной. Я смотрю на них с минуту, потом на Чую. Он ухмыляется.       — Давай сыграем в покер. Проигравший делает все, что захочет победитель, без лишних вопросов, — он бросает мне вызов, а я просто смотрю на него. Я не очень хорош в покере, но пару раз играл с Дазаем, поэтому думаю, что мне удастся выиграть.       — Вызов принят, мне нравится хороший соперник, — я улыбаюсь в ответ, и Чуя хватает карты, начиная их тасовать, очень даже мастерски, а потом раздает.       — Я тоже, это будет весело, — он подмигивает мне, от чего я прикусываю губу. — Лучший из пяти?       — Думаю, да, — я соглашаюсь, заглядывая в свои карты. Смысла в этом пока нет. Чуя смотрит свои карты и выставляет первые три. — Кстати, что с твоим столом?       — Я сломал его спиной Дазая, — спокойно отвечает он, и я чуть ли не задыхаюсь. — Играю дальше.       — Ты что?! — я совершенно не понял, что он только что сказал.       — Когда он пришел сюда той ночью… он очень разозлил меня, рассказав, что между вами произошло. Я как бы швырнул его на стол и сломал тот пополам. Ты играешь?       — Да, играю, — я соглашаюсь рефлекторно, хотя тут мне точно надо было сбросить карты. Черт. Чуя показывает еще карту, и я точно понимаю, что проиграл эту раздачу. — Ты подрался с Дазаем?       — Да, в последнее время мы часто с ним ссоримся. Этот идиот сам напросился, и я не смог остановить себя. Играю дальше.       — Тоже. Чуя, ты в порядке? Дазай ничего не говорил об этом… — я замолкаю, чувствуя себя плохо от того, что не знал этого. Я должен был позаботиться о нем, но я даже понятия не имел, что что-то такое случилось. Чуя кладет последнюю карту, и две мои не совпадают ни с одной из них, от чего я внутренне вздыхаю, принимая поражение.       — Со мной все было нормально. Да и с ним тоже, хотя ему лучше знать, — он ухмыляется и шлепает свои карты на пол, показывая две пары. Точно выиграл. Я стону, показывая свои карты; Чуя победно сжимает кулак, на что я показываю ему язык.       — Счастливая первая раздача, — говорю я, пока Чуя собирает карты и снова их тасует. — Не могу поверить, что Дазай не рассказал мне об этом…       — Ну, а с чего бы он решил признаться, что ему надрали задницу? — это даже не звучит вопросом. Он смотрит в свои карты, и я его понимаю. Очевидно, Дазай не собирается признавать, что его избили… тем более его бывший, который встречается с его лучшим другом. Вздох.       — Да, я понимаю тебя, — заключаю я, проверяя свои карты. Ладно, эти выглядят немного лучше. — Я в игре.       — Я тоже, — он кладет три карты на пол, что заставляют меня внутренне подпрыгнуть от радости. У меня точно будет флеш.       — Какое твое любимое время года? — Чуя неожиданно спрашивает, выдергивая меня из моего внутреннего празднования. Хорошо. Ему не нужно знать мои карты.       — Ну, весна. Я продолжаю.       — Почему весна? И я, — спрашивает он, кладя еще одну карту. Это определенно будет флеш. Я буквально сияю.       — Потому что все обновляется, растения и деревья начинают снова расти, все полно свежести и чистоты. Словно зима растворяется. Это делает меня счастливым, — эти слова заставляют меня вспомнить, какой была весна в детстве. В то несчастное время весна была одной из тех вещей, которые я всегда ждал, которая давала мне надежду. Я рассказываю об этом всем Чуе, и он улыбается.       — Я рад, что у тебя было что-то, что заставляло чувствовать себя счастливым. Весна на меня тоже так действует, — отвечает он, краснея, и я снова задаюсь вопросом. Какая жизнь была у Чуи? Его вопрос прерывает мои мысли. — Продолжаешь или сбрасываешь?       — А, продолжаю, — теперь последняя карта на полу. Я всеми силами сдерживаю свое нейтральное лицо, потому что это именно та карта, которая нужна мне. Чуя смотрит на меня скептически и выгибает бровь, прежде чем я показываю свои карты. Он усмехается. — Ну что? — с улыбкой спрашиваю я, и он тоже показывает свои карты, но там только одна пара. — Ха, я выиграл!       — Тц, да-да. Один один, — Чуя снова усмехается и протягивает мне колоду. Я сажусь, собираю карты и, потасовав, раздаю. Следующие партии чередуются выигрышами между нами, поэтому у нас все еще ничья. Последняя раздача выявит победителя. Мы оба сидим на полу, скрестив ноги; воздух напряжен от соперничества. Я передаю колоду Чуе, сейчас его очередь тасовать карты. Я так волнуюсь; я очень хочу выиграть, но на самом деле и не прочь проиграть. Мне очень интересно, что бы загадал мне Чуя. — Мой маленький тигренок, надеюсь, ты готов подчиниться мне, — он ухмыляется, раздавая карты и вводя меня в краску.       — Ты так хочешь? И почему ты всегда называешь меня маленьким? Я совсем не маленький и даже выше тебя, — я обиженно надуваю губы, и Чуя смеется, проверяя свои карты. Я тоже смотрю в свои и понимаю, что смогу выиграть. — Я в игре.       — И что? Ты моложе меня да и такой милый. Я не могу не называть тебя моим маленьким тигренком, хотя ты совсем не маленький кое-где, — он подмигивает мне, от чего я давлюсь воздухом, — о, я тоже играю, — говорит он сразу же, выкладывая первые три карты. Я вижу, что у меня уже есть пара.       — Чуя, з-замолчи! — резко выдыхаю я, все еще пытаясь вернуть самообладание, и Чуя смеется.       — Что? Ты должен быть польщен, ты очень впечатляешь, — от его слов я вспыхиваю и закрываю лицо картами.       — Боже мой, неужели ты действительно должен был это говорить? — спрашиваю я, выглядывая из-за своих карт. Чуя смотрит на меня с озорной усмешкой, и я чувствую, что умру. — Играю дальше.       — Конечно, ты заслуживаешь всяческих комплиментов, особенно в этом плане. У меня у-ди-ви-тель-ный парень, — он говорит это с восторгом, кладя еще одну карту на пол. Пока не очень нужная мне карта. Я наблюдаю за Чуей, за его лицом, но оно абсолютно ничего не выражает. Хорош.       — Что ж, спасибо, — мой голос тихий; я закусываю губу и с волнением принимаю комплимент. Глаза Чуи встречаются с моими, и выражение его лица смягчается, он улыбается, наклоняясь и преодолевая расстояние между нами, чтобы поцеловать меня. Я мгновенно расслабляюсь, вдруг замечая, что всю игру был ужасно напряжен. Наши губы соприкасаются всего пару секунд; он отстраняется и садится обратно. Я смотрю на Чую, слегка ошеломленный его поцелуем, а потом вспоминаю, что мы еще играем. Заикаясь, я говорю, что в игре, и Чуя говорит то же самое.       — Последняя карта, вот она, — его рука переворачивает карту. Я чувствую, как мое нутро трепещет от этого. У меня две пары, победа точно за мной. Прикусив губу, дабы не улыбнуться, я смотрю на Чую, уже смотрящего на меня. Он ухмыляется. — Ну? Что у тебя?       — Две пары, — я показываю карты; Чуя смотрит на них, на меня, но я совсем не могу понять, что он думает об этом. Я начинаю беспокоиться, но в конце концов он кладет свои карты на пол, заставляя мое сердце бешено колотиться.       — Думаю, я твой, и ты можешь делать со мной все, что захочешь, — плавно говорит он. У него тоже две пары, но ниже моих. Я поднимаю оба кулака вверх в победном «да!», на что Чуя недовольно скрещивает руки на груди. Я смеюсь, и его серьезное лицо смягчается, на губах мелькает улыбка. Не заботясь о картах на полу между нами, я бросаюсь на него, и он падает на спину, обнимая меня за талию и накрывая нас обоих одеялом. Я утыкаюсь носом ему в шею. Как же приятно он пахнет. — Так что же ты хочешь от меня?       — Я… я еще не думал об этом, — на самом деле это не так. Все время, пока мы играли, я думал о разных вещах, которые мог бы попросить, но сейчас, когда я действительно выиграл, я не решаюсь сказать что-то из них. Пальцы Чуи мягко гладят меня по спине, по коже, вверх-вниз, вызывая у меня дрожь и лишь усугубляя мои мысли. Чувствую, как тело нагревается. Через минуту он переворачивает меня, нависая теперь сверху, и встречается со мной взглядом.       — Неужели? Все это время тебе ничего не приходило в голову? Ты думал, что проиграешь? — он спрашивает, мягко убирая с моего лица выбившиеся пряди, от чего я краснею.       — Н-нет. Я думал о нескольких вещах… — мой голос стихает, и Чуя целует меня в щеку. От этого я только больше волнуюсь.       — Ацуши, пожалуйста, скажи мне. Я же говорил, что проигравший сделает все, не задавая вопросов, поэтому я сделаю все, что ты хочешь, чтобы ты был счастлив, — его слова звучат так мягко у самой шеи, из-за чего я прерывисто вздыхаю. Не знаю, почему я так волнуюсь, ведь он никогда не осуждал меня и никогда не будет, я уверен. Я думаю о многом в течение нескольких минут, а потом пытаюсь заставить себя говорить. Чуя начинает целовать мою кожу с приоткрытым ртом, вызывая трепет в сердце; он медленно скользит по всей шее, почти невесомо, успокаивая меня.       — Я мм… хочу попробовать что-то д-другое, — я заикаюсь от переживания и от действий Чуи. Он целует меня еще пару раз, приподнимаясь и встречаясь со мной глазами, губы покраснели и припухли, что выглядит восхитительно. Он слегка удивлен, и это делает разговор еще более трудным.       — Другое? Например? — он спрашивает уверенно, а потом целует в кончик носа и тепло улыбается, от чего я хихикаю.       — Ну… Я еще н-не готов пойти до конца… но хочу попробовать что-то новое, — я бы хотел говорить спокойней, но мне никогда не приходилось обсуждать что-то такое. И это еще труднее сделать, когда вся ситуация сосредоточена на мне. Чуя продолжает смотреть на меня с любопытством, но и с улыбкой, которая заставляет меня таять и немного расслабиться.       — Что-то новое? Хм, можно попробовать, — он наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я с радостью отвечаю. Все, что угодно, только бы больше не заикаться. Я запускаю пальцы в его волосы и нежно сжимаю их, они такие мягкие, добавляют еще больше привлекательности его образу. Чуя стонет мне в губы, ложась на меня и лишь локтями упираясь по обе стороны от моей головы; я в ловушке, и это ограничение движений заводит меня. Его язык пробирается глубже, скользит по нёбу, так мокро и приятно, заставляя меня мгновенно стонать. — Ты хочешь сделать это здесь или в постели? — шепчет Чуя мне в рот, от чего я крепче стягиваю его волосы, не желая, чтобы он отодвигался; он понимает меня и вновь целует, пододвигаясь и седлая мою талию. — И ты уверен, что хочешь именно этого? Я не хочу торопиться с этим…       — Д-да, определенно, это то, чего я хочу, — я быстро чмокаю его в губы, и он садится ко мне на колени. Тянет меня вверх, и теперь мы оба сидим; его руки спускаются с моих плеч на грудь, ниже, до живота, где берутся за край рубашки и стягивают ее. Материал снят, и они вновь возвращаются на грудь; Чуя наклоняется и припадает губами к моей шее, слабо покусывая кожу и тут же ласково залечивая. Всего несколько раз, а потом поднимается, от чего я разочарованно и стыдливо скулю. Добираясь до дивана, он хватает пару подушек.       — Вот, подними одеяло, — и следую его приказу, и он кладет подушки под спину, садится ко мне на то же место и толкает, чтобы я лег. Сейчас, признаюсь, намного комфортнее. — Так лучше? — он спрашивает с усмешкой, и я киваю в ответ. — Знаешь, я готов исполнить не одно желание с помощью этого пари. Если есть еще что-то, что ты хочешь, то просто попроси об этом, — он скромно целует меня, а потом возвращается к моей шее, продолжая покусывать кожу. Это заставляет меня дрожать, я поднимаю руки, чтобы обнять его за спину и притянуть ближе. Его свитер невероятно мягкий, греет нас обоих. Мне нужно больше.       — Мм, Ч-Чуя, — начинаю я, и он спускается губами на ключицы, кусая одну из, посасывает кожу и заставляет меня гореть в ощущениях; это так приятно. Мои пальцы сплетаются с его огненными волосами в попытке хоть за что-то ухватиться. Когда он опускается еще ниже, я чувствую, что становлюсь тверже, тело пылает от страсти и от огня в камине рядом. Как только его рот достигает одного из моих сосков, его губы обхватывают его и осторожно тянут, зубы мягко прикусывают, язык облизывает, и я сейчас упаду в обморок, громко стеная и сжимая его рыжие локоны. Пока он занят этим, его руки ползут по моим бокам вверх, едва касаясь пальцами кожи, а я дрожу и слегка выгибаю спину. — Ч-Чуя-ах, — срывается тихий стон, заканчивающийся урчанием, когда Чуя кусает сильнее. Он смотрит на меня, слегка приподнимая веки, и ухмыляется.       — Ох, как я соскучился по своему тигру, — шепчет он, передвигаясь к другому соску и кусая слишком сильно, от чего я хнычу; свободная рука поднимается, чтобы поиграть с другим. Кажется, я скоро умру под его прикосновениями. Он задерживается там лишь на мгновение, а затем идет вниз по моему животу, губами и руками, и, когда доходит до бедер, крепко сжимает их. Зубы подцепляют резинку штанов и отпускают со шлепком, на что я вздрагиваю. Штаны приносят ужасный дискомфорт из-за возбуждения; Чуя смотрит на меня томными глазами, и его соблазнительное выражение заводит меня еще больше. Он садится между моих ног и хватается за пояс штанов, медленно стягивает их, а после бросает в сторону. Его глаза широко распахиваются. — Под ними у тебя ничего не было? Ацуши, какой ты грязный, — от его притворного удивления меня бросает в краску.       — З-заткнись, — тихо отвечаю я и оборачиваю его спину своим хвостом, под свитером, дразняще касаясь кожи, от чего он вздрагивает, прикрывая глаза, и я ухмыляюсь. Через мгновение он снова смотрит на меня, медленно снимает свитер, оставаясь в одних шортах, ставших еще теснее из-за его стояка, и это выглядит так эротично, что мне приходится прикусить губу, чтобы не застонать. Он садится вновь между моих ног, руками лаская бедра и слегка раздвигая их, наклоняется и без колебаний облизывает мой член вдоль всей длины. Я протяжно стону, откидывая голову на подложенные Чуей подушки, и мысленно благодарю его за это. Не останавливаясь ни на секунду, он лижет головку небольшими, быстрыми движениями, скользит языком кругами и крепко берет меня ладонью; я провожу хвостом по его спине, по линии позвоночника, из-за чего он стонет. От этого его рот, прикасающийся губами к чувствительному месту, слегка вибрирует и заставляет напрячься. Моя спина выгибается, а он обхватывает меня одним движением, и я чувствую, что могу в любой момент кончить от волны жара, но собираю все силы, чтобы сдержаться. Я хватаюсь за одеяло по бокам в попытке лечь обратно, но ничего не выходит, тем более, когда губы Чуи чересчур умело скользят по мне, снова и снова.       — Ацуши, под подушкой в углу дивана есть смазка. Возьми ее, — он говорит это и вновь возвращается к моему члену, оглаживает пальцами и обхватывает то, до чего не дотягиваются его губы; я стону от возобновления ласки и пытаюсь заставить свое тело выполнить его просьбу. Протянув руку, я нащупываю подушку и под ней, как он и обещал, нахожу маленькую бутылочку, бросаю ее в сторону Чуи.       — П-почему ты… м-мн, почему это там? — собственные стоны разрывают вопрос; Чуя соскальзывает с меня с хлюпом и ухмыляется.       — Никогда не знаешь, когда понадобится, — он отвечает мне, подмигивая, на что я легонько шлепаю его хвостом по плечу. — Эй, ты будешь благодарен моей подготовленности, — его мягкий смех заставляет меня краснеть. Его алые губы ползут по моей коже к бедру, мокро целуют пару раз, прежде чем он пробирается вверх по моему телу. Облизывает мою нижнюю губу и нежно прикусывает ее, отстраняясь; его взгляд так заботлив. — Если я сделаю что-нибудь, что тебе не понравится, пожалуйста, скажи мне, — при каждом слове его губы едва касаются моих, а пальцы проводят по моему члену; я вздыхаю и отчаянно киваю. Он выпрямляется. — Перевернись, так будет легче, — просит он, и я переворачиваюсь.       Я лежу на животе, Чуя раздвигает мои ноги, чтобы сесть между, мягко сжимает бедра и, приложив немного усилий, приподнимает их над одеялом; эта поза заставляет меня чувствовать себя уязвимым, но я доверяю Чуе достаточно, чтобы знать, что его намерения только к лучшему. Он наклоняется и целует меня в поясницу, руки скользят по бедрам и, добравшись до моей задницы, сжимают ее; я стону, стискивая пальцами одеяло под собой. Его губы ползут ниже, он кусает меня за одну из ягодиц, заставляя меня задыхаться от шока; я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, а он ухмыляется, хватая рукой основание моего хвоста и ласково поглаживая его. Это незамысловатое действие словно пробивает током все мое тело, и я не могу не стонать.       — Это может показаться странным, но это поможет тебе расслабиться. Тебе понравится, обещаю, — говорит Чуя, убирая руку с хвоста, и кладет ее ниже. Обеими руками он слегка растягивает меня, и я чувствую, как мое сердце колотится в предвкушении и легкой панике.       — Чуя, что т-ты… — я начинаю, но мое предложение обрывается, когда я чувствую, как его язык касается моего ануса, и это самое странное ощущение, которое я когда-либо испытывал; оно пронзает меня и заставляет громко скулить. Он делает так несколько раз, прежде чем его губы накрывают кожу вокруг, от чего я крепче сжимаю рукой одеяло и кусаю кулак, ощущая каждое прикосновение. Чуя продолжает ласкать меня, языком толкается внутрь, и я чувствую себя ужасно напряженным. Знаю, что все пройдет гладко, если я просто расслаблюсь, и все же заставляю себя сделать это, дыша спокойней. Мое тело становится мягче, податливее, что позволяет языку Чуи двигаться намного свободней и глубже, вызывая сильную дрожь. Через какое-то время я чувствую расплывающийся по телу жар, живот сжимается, и я понимаю, что долго не протяну, если Чуя продолжит это. — П-прекрати, я… Чуя, пожалуйста, — молю я, и он останавливается, вновь кусает меня за бок, заставляя дернуться.       — Ты отлично справляешься, Ацуши, — Чуя говорит это, и, застонав, я понимаю, что похвала заводит меня еще больше — щеки алеют, низ живота горячо стягивается, а член слегка подрагивает. Его губы оставляют поцелуй на пояснице, идут вверх по позвоночнику, нежно пощипывая кожу, до самого затылка; я прогибаюсь под ним и случайно прижимаюсь бедрами к его прикрытому бельем стояку, громко вздыхая. — Ох, боже, ты невероятен, — шепчет он мне в шею; его дыхание словно сжигает кожу и заставляет меня зажмуриться. Он отодвигается и садится сзади, я слышу хлопок и, повернувшись к нему, вижу в его руках бутылочку, содержимым которой он слегка смазывает пальцы. Чуя закрывает ее и откидывает в сторону, снова придвигаясь ко мне и наклоняясь, заботливо и мягко оцеловывает плечи. — Мне нужно, чтобы ты расслабился, ладно? Это не повредит тебе, обещаю, — его голос успокаивает, я могу только кивнуть в ответ, пытаясь сделать так, как он меня просит. Я чувствую, как его пальцы касаются меня, и мгновенно напрягаюсь из-за этого нового действия. Он нежно оглаживает там, продолжая целовать мою спину, а я по-прежнему пытаюсь расслабиться, но это сложнее, чем могло показаться.       Через несколько мгновений я ощущаю, как мои мышцы расслабляются, и Чуя, похоже, тоже это чувствует, потому что начинает плавно вводить один палец. Как он и сказал, это не больно, но слишком странно; я стону от удовольствия и неловкости. Палец скользит до упора и обратно, пару раз, позволяя мне привыкнуть; с каждым таким движением с губ срываются тихие стоны, а в животе вновь разжигается возбуждение, заставляя меня отдаться ощущениям.       — Как тебе? — Чуя спрашивает тихо, целуя мою спину и продолжая двигать рукой.       — Х-хорошо, мне нравится, — с трудом выговариваю я дрожащим голосом.       — Думаешь, справишься с еще одним? — я не пытаюсь даже подобрать слова, просто киваю, что-то прогудев, и, похоже, этого достаточно для ответа. Он отползает и ложится на живот, вытащив палец, но у меня не появляется даже и секунды, чтобы как-то возразить, потому что Чуя быстро заменяет один двумя и повторяет свои действия, медленно скользит обоими, набирая плавный темп. Удивительно, но так даже лучше, в разы приятней, чем раньше; я стону и мурлычу, заливаясь краской. Его свободная рука обхватывает одно из моих бедер, пробирается выше и, достав до члена, проводит по нему пальцами, от чего я тут же вскидываю бедра и шумно ловлю ртом воздух. Тело уже болит от возбуждения, я так точно долго не протяну.       — Чуя, о боже, я… — стону я, и Чуя начинает двигать рукой быстрее, целуя меня сзади и прикусывая кожу, совершенно добивая. Живот скручивается, мышцы напрягаются до предела, и я кончаю так сильно, что не могу даже говорить; все тело пробивает сильная дрожь, а я сжимаю пальцами одеяло как можно сильнее. В этот раз я чувствую себя совершенно по-другому; честно, даже не знал, что подобная часть моего тела может приносить столько удовольствия. Чувство, что я уже вечность пачкаю свой живот и ладонь Чуи. Его свободная рука скользит вдоль позвоночника, успокаивая, а пальцы продолжают осторожно двигаться во мне, даже когда я опускаюсь грудью на одеяло. Спустя какое-то время я прихожу в себя. Он убирает пальцы, и я тут же падаю на живот настолько измученным, что мне все равно, насколько я сейчас грязный. Поднимаясь с пола, Чуя цепляет край одеяла и накрывает меня, а затем ложится рядом, укрываясь другой половиной. Смотрит на меня слегка обеспокоено; я улыбаюсь ему, и он улыбается в ответ, заметно расслабляясь и обнимая меня.       — Ты в порядке? — спрашивает он, на что я устало киваю; его рука нежно убирает волосы с моего лица, и я замечаю, что все еще мурлычу. Он тянется к моей голове и чешет мое кошачье ушко, из-за чего я закрываю глаза, готовый растаять в его руках. — Я бы поцеловал тебя, но… — начинает Чуя, и я открываю глаза и вижу, что он покраснел. Я перекатываюсь на бок лицом к нему, и притягиваю его к себе для поцелуя, такого нежного, совсем не заботясь о том, где был его рот. Если он готов был сделать это, то этот поцелуй — меньшее, чем я могу поблагодарить его. — Как ощущения?       — Это было необычно. Странно, но мне понравилось. Спасибо, — тихо отвечаю я, и Чуя ухмыляется, все еще играя с моими волосами и лаская ушки. Это так успокаивает.       — Ты определенно не должен меня благодарить за это, я очень рад, что тебе понравилось. Да и мне тоже, — он целует меня, прижимается грудью и обнимает за талию; я обнимаю его в ответ, притягивая еще ближе, и вдыхаю. Его волосы чудесно пахнут.       — Я хочу постоянно благодарить тебя, ты так заботишься обо мне. Мне повезло, что все это впервые происходит именно с тобой, — признаюсь я, и Чуя стискивает меня в объятиях, а потом нежно целует в грудь.       — Ты заслуживаешь лучшего обращения с собой, и я счастлив, что могу тебе его предоставить. Надеюсь, я смогу сделать все, что мы делаем вместе, особенным для тебя, — его голос очень тихий и немного неуверенный; я оборачиваю его хвостом, пытаясь утешить, и он тихо смеется.       — Щекотно… но это приятно. Я знаю, что ты хотел то, что мы сейчас сделали, но… я просто хочу убедиться, что мы снова не слишком торопимся, — я на миг задумываюсь над его словами и улыбаюсь, думая о нас и о том, что мы официально вместе. Так правильней.       — Нет, я-я думаю, это нормально. Теперь между нами все по-другому, мы больше знаем друг о друге, и, думаю, то время, что мы были порознь, заставило нас понять, что мы чувствуем. У нас все хорошо… по крайней мере, я так думаю, — шепчу я, на что Чуя угукает в знак согласия. Я так рад и благодарен, что он чувствует то же самое. Мы долго лежим в объятиях друг друга, а рядом потрескивает огонь, сливаясь с нашим ровным дыханием. Но через какое-то время я вспоминаю, что Чуя сказал ранее.       — Помнишь, ты сказал, что выполнишь не только одно мое желание, когда я выиграл?       — Да… — он немного отодвигается от меня и смотрит с вопросительной ухмылкой. Восхитительно.       — Можешь приготовить что-то? Я умираю с голоду, — говорю я, и Чуя смеется, поднимаясь и протягивая мне свою руку. Я устало берусь за нее, позволяя ему поднять меня на ноги. Он хватает мою одежду и дает мне, я пытаюсь одеться и почти падаю; Чуя же надевает обратно свой свитер, который заставляет меня улыбнуться. Я действительно люблю его. Все тело болит, особенно там, внизу, и я намного истощенней, чем думал. Чуя замечает это и берет меня за руку, чтобы отвести за кухонный остров, где усаживает меня, и я упираюсь в столешницу, зевая.       — Уверен, что не хочешь просто лечь спать? — спрашивает он, проведя рукой по моим волосам, и я качаю головой.       — Нет, я правда хочу есть. И… мы можем поговорить о твоем прошлом? Я немного думал обо всем этом… и мне любопытно, — нерешительно говорю я; лицо Чуи слегка напрягается, но он все же медленно кивает в ответ, смотря на меня.       — Да, конечно, ты заслуживаешь знать. Во-первых, я сделаю все, что ты хочешь, а во-вторых, нам понадобится что-то особенное, раз темой для обсуждения будет моя жизнь.