Часть 15
14 мая 2020 г. в 09:00
— Ацуши, просыпайся, — я слышу смутно и думаю, что это сон, пока не чувствую мягкое прикосновение ко лбу. Глаза открываются неохотно и встречаются со взглядом ярко-лазурных, смотрящих сверху. Я моргаю несколько раз и улыбаюсь, замечая сияющую мне в ответ улыбку. — Самое время встать с постели.
— Доброе утро, который сейчас час? — спрашиваю я еще слегка хриплым голосом. Чуя снова нежно целует меня в лоб, ласково зачесывая челку, от чего я краснею.
— М-м, начало восьмого. Я был слишком счастлив и возбужден, чтобы спать, и очень хотел, чтобы ты проснулся вместе со мной, — он замолкает и отводит взгляд, розовея; щеки Чуи и вправду горят, и мое сердце от этого вида колотится быстрее. Спустя минуту он снова переводит глаза на меня и улыбается.— Вставай, я приготовил нам ванну, и вода в ней не будет вечно теплой.
Идея о горячей ванне звучит невероятно, но мне еле хватает сил, чтобы вытащить свое измученное тело из уютной постели Чуи. Только я сажусь на краю, он хватает меня за руку и тащит в ванную; я мгновенно просыпаюсь, стоит нам зайти. Меня обдает паром и очень сильным запахом, что тут же будоражит мою сонную голову; кажется, это мята. Но еще сильнее меня поражает образ Чуи, даже не могу шевельнуться. Его огненные волосы слегка растрепаны, лежат на одном плече поверх темно-алой шелковой ткани его халата, свободно обвязанного поясом на талии. Я не могу удержаться, чтобы не бросить на него свой взгляд еще разок, и снова поднимаю глаза на его лицо, встречаясь с самой дерзкой ухмылкой, что я когда-либо видел.
— Тебе нравится? — с усмешкой спрашивает он, и я снова вспыхиваю. Ладони идут по его рукам вниз, по гладкому и согретому его телом шелку, добираются до запястий и тянут на себя. Я слегка наклоняюсь, чтобы поцеловать его, на что он вздыхает расслабленно, обнимая меня за талию и заставляя сердце скакать по всей грудной клетке. Сладко, но слишком мало; Чуя отстраняется первым, спускается руками на поясницу и, проникши большими пальцами под резинку моих боксеров, скользит ими вдоль нее, вызывая дрожь. Какое-то время он просто наблюдает за своими действиями, а потом смотрит на меня, ухмыляясь. — Сам снимешь или мне сделать это?
— Милости прошу, — говорю я с игривой улыбкой и приспускаю халат с одного из его плеч, невольно делая его образ еще соблазнительней; легкий укус за губу для спокойствия. Он подмигивает мне и медленно тянет мое белье вниз, опускаясь сам. Скидывает на пол и идет пальцами вверх по моим бедрам, поднимаясь обратно; я чувствую слабость в коленях и понимаю, что вот-вот упаду. К счастью, Чуя берет меня за руку и ведет к ванне, жестом показывает, приглашая войти, и я с радостью залезаю в нее. Его ванна большая; одна сторона наклонена так, что к ней можно прислониться спиной, а вода горячая и приятно отдает той самой мятой. Я откидываюсь назад, вздыхаю, когда тепло воды окатывает все мое тело, и перевожу взгляд на стоящего рядом Чую. Он смотрит в зеркало над раковиной, укладывая свои непослушные волосы и закрепляя их сверху заколкой, а затем сбрасывает халат на пол. Моя челюсть почти падает вместе с ним, когда я вижу его нагую фигуру перед собой, и крайне рад, что я в воде, которая сейчас так кстати скрывает мое резкое возбуждение. Хотя раскрасневшееся лицо меня выдает. Чуя поворачивается и одаривает меня искренней улыбкой, подходя к краю ванны и так грациозно забираясь в нее. Сразу садится между моих ног, наблюдает, как я опускаюсь ниже в пену, пытаясь спрятаться, и тут же начинает смеяться. — Ты очарователен, — говорит он, и я стону, что заставляет его смеяться сильнее. — Ты когда-нибудь перестанешь краснеть рядом со мной?
— Кажется, нет, — я отвечаю быстро, и он мягко вздыхает, устраиваясь удобней, ложится мне на грудь, расслабляясь. Я обвиваю его руками и чувствую себя невероятно впервые за долгое время. — Чуя, как ты чувствуешь себя сегодня? После того, что ты мне вчера все рассказал...
— Я в порядке, — отвечает, слегка колеблясь. Его губы нежно целует меня в грудь, он чуть приподнимается, дабы взглянуть на меня; вьющиеся локоны, не попавшие под заколку, обрамляют его мягко улыбающееся лицо волнами. Это выглядит волшебно. — Я чувствую легкость; никто не знал всей истории... ну, кроме Дазая. Наверное, никому из дорогих мне людей я не рассказывал все это, но... теперь ты знаешь мое прошлое, и это очень много значит для меня. Я рад, что могу быть так откровенен с тобой; знаешь, ты помогаешь мне больше, чем кто-либо другой.
— Я рад, что могу быть рядом, и, правда, всегда буду. Ты мне тоже очень помогаешь, — признаюсь я, и Чуя, лучезарно улыбнувшись, наклоняется ко мне для поцелуя. Его прикосновения нежны и заставляют меня полностью раствориться в нем и в окружающей нас воде. Мы остаемся так словно на вечность; Чуя иногда приподнимается и целует мягко мои губы, а затем устраивается на груди еще удобней. Настоящее блаженство. Но все же вода остывает, и он, недовольничая, выбирается из ванны. Я поднимаюсь за ним неохотно, мы одеваемся во что-то легкое и направляемся на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Мы весь день наслаждаемся ничегонеделаньем, и это так прекрасно. Чуя настаивает на просмотре фильма, название которого я даже не знаю, и от этого он думает, что я сумасшедший, потому что раньше никогда его не видел. Я пытаюсь противостоять ему, но не получается. Поэтому мы смотрим фильм, хотя совсем не обращаем на него внимания. Лежим на диване часами в компании друг друга и наслаждаемся этой легкостью. Именно сейчас я понимаю, насколько же благодарен ему за то, что он у меня есть, что он счастлив просто сидеть рядом, а я могу быть с ним самим собой. Даже и подумать не мог, что у меня правда будет кто-то настолько замечательный в моей жизни. Он одарил меня счастьем, о существовании коего я не подозревал. Но стоит дню перетечь в вечер, я понимаю, что мне, наверное, стоило бы вернуться домой; с утра моя смена... Я просто чувствую, что мне нужно вернуться. Рассказав об этом Чуе и получив согласие, я вместе с ним покидаю его теплую квартиру и возвращаюсь в свою.
Чуя останавливается у тротуара возле главного входа в дом; мы сидим молча достаточно долго. Я знаю, что он не хочет, чтобы я уходил, и сам был бы рад остаться у него навсегда. Он берет меня за руку, и я перевожу взгляд с дома на его лицо, слишком серьезное, от чего я малость нервничаю.
— Я останусь здесь, пока ты не напишешь мне, что все в порядке, — решительно говорит он, и я моргаю.
— Ты думаешь, что-то могло случиться? Все нормально, не переживай так сильно, — я отвечаю, улыбаясь и стараясь выглядеть уверенней, хотя внутри все еще бушует это навязчивое предчувствие, словно что-то произошло. Но я не хочу, чтобы Чуя волновался.
— Я надеюсь, что все действительно в порядке, но я не могу игнорировать то чувство, о котором ты мне рассказал, — он словно читает мои мысли, сжимает мою руку и выдавливает из себя улыбку, нервно сжимая губы. Я приближаюсь к нему и нежно целую, стараясь уверить, что со мной все хорошо, но, отстранившись, вижу, что он все еще встревожен. Вздохнув, я сажусь обратно и открываю дверь, однако Чуя продолжает держать меня за руку. — Напиши мне, ладно?
— Хорошо, не беспокойся, — я отвечаю тихо и, крепче сжав его ладонь, отпускаю, выхожу из машины и закрываю за собой дверь. Пара метров от нее до двери моей квартиры кажется километрами, и, как только я оказываюсь на месте, все внутри сжимается еще напряженней. Несколько попыток вставить ключ. Наконец я открываю ее. — Дазай? — я окликаю его и слышу шум в его комнате. Я иду на звук и вижу его, собирающего свои вещи. Сердце замирает. Он спокойно застегивает молнию на сумке, и я спрашиваю: — Дазай, что ты делаешь?
— Ацуши! Я не ожидал, что ты вернешься... — удивленно говорит он, вздрагивая и поворачиваясь ко мне лицом. Он выглядит измученным: глаза совсем потемнели и стали выглядеть как два черных пятна, каштановые волосы растрепались еще сильнее, даже бинты, обвязывающие обычно его шею, были разодраны. Мое предчувствие было неспроста.
— Что случилось? Куда ты уходишь? — я спрашиваю настолько твердо, насколько могу, но чувство паники в груди охватывает меня с головой, стоит словам прозвучать. Дазай смотрит на меня всего пару мгновений, подходит ко мне и кладет ладони на мои плечи.
— Ацуши-кун, тебе не стоит беспокоиться. Я вернусь через несколько дне-
— Ты всегда так говоришь! Говоришь, говоришь, а я волнуюсь, не получая от тебя никаких вестей. Ты не можешь уйти снова... ты только вернулся, — начинаю я, останавливая его на полуслове, позволяя страху внутри разрастись слишком сильно. Я разрываюсь. Мысль о том, что он снова уйдет, невыносима, я даже не знаю, что с ним происходит и в порядке ли он на самом деле. Глаза печет. Слезы текут по щекам, на что Дазай лишь пусто смотрит на меня, скрывая все свои эмоции. И от этого выражения мне становится только хуже.
— Пожалуйста, не плачь, я же не уйду-
— Нет, уйдешь! Ты ведь снова отправляешься в очередное свое дурацкое путешествие, правда? Ты снова уходишь от меня... Даже не предупредив!
— Сейчас все по-другому. Прошу тебя, Ацуши, не плачь, я не оставлю тебя, клянусь, но на этот раз у меня просто нет выбора, — его голос совсем тихий; я поднимаю глаза и встречаюсь с его, что из приятных темно-шоколадных, теплых, превратились во что-то мрачное и до жути холодное, болезненное даже. Сердце ноет. Дазай притягивает меня к своей груди, и я тут же обнимаю его крепко. Что-то изменилось, в худшую сторону, определенно, я чувствую. Он обнимает меня пару секунд и отходит, я же понимаю, что сейчас мои слезы текут рекой. Он тянется одной рукой к моему лицу и стирает слезы с щек, целуя мягко в макушку. — Со мной все будет хорошо, я вернусь, обещаю. Пожалуйста, не волнуйся за меня.
— Ты же знаешь, что я не могу... Дазай, куда ты идешь? Ты совсем не можешь рассказать мне? — я почти что умоляю его. Даже сквозь слезы я вижу в глазах Дазая ужасную боль и понимаю, что он ответит.
— Прости, все, что я могу сказать, — это лишь бизнес, — он поворачивается и хватает свою собранную сумку. Я смотрю на него, чувствуя, как мой мир рушится, и даже не пытаюсь остановить его, лишь отодвигаюсь, и он проходит мимо, не говоря ни слова. Он уходит. Я прислоняюсь к его двери и падаю на пол, грудь сдавливает боль, но я все еще в состоянии достать телефон и со слезами на глазах написать Чуе:
«Дазай снова ушел»
Не знаю, сколько я просидел на полу, но сейчас слышу, как открывается дверь в квартиру, и замираю. Подняв голову с колен, я заглядываю в коридор и чуть не падаю в обморок, видя Чую. Он быстро осматривает всю квартиру, а заметив меня, бросается ко мне, приседает на пол передо мной и, взяв бережно за руки, целует в лоб. Этот поцелуй напоминает тот, которым он разбудил меня, и я отдал бы все, чтобы вернуться в этот момент.
— Ацуши, ты в порядке? — спрашивает он, хотя явно знает ответ, но я все равно качаю головой. Больше не могу смотреть на него, сил совсем нет; я опускаю растерянный взгляд в пол. Чуя крепче сжимает мои ладони и целует в макушку. — Мне так жаль, — начинает он, и меня снова охватывает паника.
— Чуя... — я поднимаю голову, желая встретиться с ним взглядом, и, видя его блестящие лазурные глаза, рассыпаюсь на части.
— Мне чертовски жаль, но я должен пойти с ним, — это все, что он отвечает, и я даже не могу как-то отреагировать. Все тело точно отключается; я чувствую только боль в груди и ужасное жжение в глазах, чувствую холод всей кожей, но больше не плачу.
— Ты тоже бросаешь меня... Все всегда бросают меня, — я говорю, даже не осознавая этого, устало смотрю на Чую и вижу, как он ломается. Слезы падают на его щеки, челюсть слегка отвисает; я вижу отчаяние в его чертах, но ничего не могу поделать. Я так оцепенел, что не воспринимаю даже это. И так каждый раз, каждый день моего детства. Я снова останусь один.
— Ацуши, прости, но я правда ни за что не оставлю тебя навсегда. Я обязательно вернусь, клянусь, — его голос едва слышим, я даже не шевелюсь. Я уже слышал сотни раз это обещание. Он пристально смотрит на меня, но я не могу вымолвить и звука. Время тянется, сгущает весь воздух вокруг до невыносимого, что у меня мыслить ясно не выходит. Кажется, прошло уже несколько часов, но Чуя нарушает тишину. — Я не брошу тебя, обещаю.
Лишь эта одна-единственная фраза вырывает из меня новый поток слез, заставляет почувствовать вновь разрывающую грудную клетку боль, и в то же время какое-то облегчение. Я прихожу немного в себя и бросаюсь в объятия Чуи, он прижимает меня к себе так сильно, что я уже не могу не рыдать. Мне постоянно обещали такое люди, что, как я думал, были близки мне; я думал, что они и вправду не уйдут. Все это происходило настолько часто, что я перестал верить в подобное. Но слышать обещание Чуи, что он меня не бросит... Оно действительно вселяет надежду.
— Чуя, куда вы идете? — неуверенно спрашиваю я, и он отодвигается немного, чтобы взглянуть на меня.
— Помнишь, когда Дазай исчезал последний раз, я предупреждал тебя, что это может быть связано с его прошлым? Так вот... Я был прав, но это проблема касается и меня тоже. Мы были частью сделки с кем-то очень влиятельным... Я не могу сейчас вдаваться в подробности, но я все объясню тебе, когда вернусь, обещаю, — Чуя рассказывает мне совсем немного, и у меня возникает миллион вопросов, но я понимаю, что нет смысла задавать их сейчас. Ему нужно уйти.
— Просто... будь осторожен, пожалуйста, — мягко говорю я, и через секунду губы Чуи оказываются на моих, крепко целуя меня; я буквально задыхаюсь, сжимая его волосы пальцами. Поцелуй такой настойчивый, мы оба по-настоящему нуждались в нем; я чувствую все, что Чуя вкладывает в него. В груди тепло едва ли перекрывает ту боль, я так не хочу, чтобы этот момент заканчивался, потому что мне страшно, что будет после. Я отвечаю ему с такой же отчаянностью, притягиваю еще ближе к себе, чувствуя, как его крепкие руки сжимают мою талию. Это на самом деле чуточку успокаивает. Но все-таки Чуя отстраняется, прикусывая напоследок нижнюю губу, и я, точно по привычке, вздыхаю.
— Я буду осторожен и вернусь раньше, чем ты успеешь подумать, — он успокаивает меня снова и поднимается, беря меня за руки и поднимая вместе с собой. Как же все болит. — Прошу, береги себя и постарайся не волноваться.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — говорю я, и Чуя нежно улыбается мне в ответ.
— Я знаю, но просто попробуй. Я не позволю чему-нибудь случиться ни со мной, ни с ублюдком Дазаем. Все будет хорошо, — в его голосе звучит легкая усмешка, и эта уверенность помогает мне прийти в себя. Все еще сжимая мою руку, он идет ко входной двери. Останавливается, обвивает обеими мою шею и тянет вниз для еще одного поцелуя, от чего я без раздумий притягиваю его ближе за талию и отвечаю. Его губы невероятно мягкие и теплые, этот поцелуй я не хочу разрывать еще больше, поэтому отдаю всю свою нежность, стараясь растянуть его как можно подольше. — Я не брошу тебя, — шепчет Чуя мне в губы; глаза вновь начинает печь, стоит его рукам отпустить мою шею. Он выходит из квартиры, оставляя меня наедине со всеми моими мыслями. Я закрываю дверь и позволяю себе снова зареветь, прокручивая все в голове и пытаясь осмыслить происходящее. Я в замешательстве, я так нервничаю и так подавлен. Но единственное, в чем я уверен, — они вернутся в целости и сохранности. Они должны вернуться.