*Спустя некоторое время*
Время — неизбежный механизм, который настигает каждого из нас и гонит вперед с неизмеримой скоростью. Такие мысли настигали меня иногда по утрам. Просыпаться на кровати рядом с выставленными в ряд коробками уже вошло в привычку и, несмотря на то, что с каждым днем их становится немного меньше, мне уютно среди них. Отношения среди всей группы были натянутыми, казалось, каждый погрузился сугубо в свою жизнь. Несмотря на то, что парни все же выступали вместе, писали музыку и тексты, в конечном итоге все разъезжались по своим убежищам. Брайан оказался самым отстраненным и поддерживал дружескую связь только с Джоном, от которого впоследствии мы все узнавали новости о Мэе. Тур ребят по Японии был лучезарным и даже крышесносным, если судить по рассказам Фредди и Роджера, что даже Брайан с Джоном поддавались разного рода соблазнам. Несколько раз, пока парни были в Лондоне, мы виделись с братом и даже общались, но прежнего контакта больше не существовало. С ним повсюду ходила его девушка, а сейчас уже невеста Крисси Муллен, которая мне по-свойски не нравилась, ровно, как и Брайану не нравился Роджер. Фредди говорил мне, что Роджер и Бри почти не контактируют друг с другом, а если это случается, то чаще всего возникает грандиозных масштабов скандал. Противясь уговорам Тейлора, я не ездила с ребятами в тур, чтобы не нарушать и без того хрупкое равновесие отношений брата и Роджера. На мои плечи выпала задача в сборе барахла барабанщика, который перед туром решил приобрести особняк неподалеку от Лондона в небольшом городке. Суррей, в котором был построен дом, нет, даже скорее поместье, я успела потеряться трижды. «Milhanger», — так он назывался, был построен в 1907 году по проекту архитектора Гарольда Фолкнера. Мне нравился дом, ведь он находился далеко от городской суматохи и проблем. Сейчас мне приходилось ко многому привыкать, в том числе и к новому образу жизни ребят. Их слава и без того гремела на весь мир, но особо ярым фанатам, обитавшим в Лондоне, в последнее время не составляло труда находить парней во время прогулок, обедов и прочего, и нагло доставать их. Бывали даже случаи, когда парочка любительниц их творчества поджидала их прямо около их домов или студии. Кажется, парней это забавляло — для них все это было в новинку, а меня же это скорее пугало. Особенно в свете обожания Тейлора приходилось даже побаиваться того, чтобы наши отношения не были рассекречены газетами. Известные на весь Лондон "группи", которые постоянно таскались за музыкантами и проявляли свои знаки внимания, закидывая сцену во время выступления своим бельем, приносили мне немало проблем. Они вечно зажимали королев после концертов с кучей бумажек для автографов. На меня смотрели косо, но пока большинство из них считало меня исключительно подругой ребят и сестрой Брайана. Среди фанаток, которые были настойчивы и маниакальны, однажды я увидела знакомое лицо, и в памяти вспышкой появилась картинка из прошлого. Это была подруга Крисси, которая несколько раз приходила в магазин. Видимо теперь, заполучив внимание Мэя, Крисси перестала с ней общаться. Ажиотаж вокруг группы был удивительным феноменом и наталкивал на мысли о том, что к этому придется привыкнуть и жить с этим. Под гнетом всех этих мыслей я понимаю, что окончательно выбила из сознания сон. Начинаю ворочаться в постели и, спустя пару мгновений, слышу мягкое чертыханье со стороны двери. Поднимаю голову и оборачиваюсь на звук: Роджер с двумя чашками с кофе в руках пинает ногой коробку, стоявшую на его пути. — Чертовы коробки, — явно споткнувшийся о них, произносит он вслух, тут же широко улыбаясь, — Доброе утро, принцесса, — я быстро сажусь на кровати, потирая глаза, и принимаю из рук барабанщика горячий кофе. Парень ставит свою кружку на прикроватную тумбочку, отпив лишь большой глоток. — Доброе, — завороженно смотря на него, отвечаю я. Даже спустя столько времени, проведенного с ним, я не могу привыкнуть к такому милому и заботливому Роджеру. Откинув одеяло он ложится рядом со мной. — Твой кофе бесподобен, — прилично отпив горячего напитка, я отставляю кружку в сторону. Приблизившись к Тейлору, оставляю на его губах мягкий поцелуй, сквозь который чувствую привкус корицы и табака. — Я вообще много в чем бесподобен, — после этих слов он притягивает меня к себе и подхватывает под коленками. Оказавшись сверху, он нависает надо мной, заставив раздвинуть ноги. Я чувствую пульсирующую вибрацию и нарастающий жар во всем теле от этих действий. — Не могу никак догадаться, в чем именно, — говорю томным голосом ему в шею, задевая влажными губами мочку уха. — Могу прямо сейчас напомнить, — уже запустив свою руку под мою просторную майку, почти рычит он. Я же выгибаю спину навстречу его умелым рукам. — О, кажется, я начинаю припоминать, — подливая немного масла в огонь, срывается шепот с моих губ. Он очерчивает пальцами оголившееся бедро, ведет выше, задирая майку. Достигая груди, он сильно сжимает одну, тут же накрывая губами другую, вбирая в рот твердый сосок. Я отзываюсь стонами, шире разводя плечи. Запускаю руки ему за спину и, проводя по играющим от напряжения мышцам, надавливаю на прохладную кожу спины руками, притягивая барабанщика еще сильнее. Уже давно вставший член Тейлора непристойно трется около промежности, вызывая мою бурную реакцию. Роджер же дразнит меня, проходясь влажными поцелуями по всем доступным местами: ключицам, шее, груди, где он до этого уже оставлял свои фирменный отметины. С моих губ срывается непристойной громкости стон, и я, не выдержав, хватаю его за подбородок, возвращая к себе и напористо целуя. В этот момент я чувствую растягивающее и приятное проникновение твердого, горячего члена. От наслаждения напрягаю внутренние стенки влагалища, получая за это обрывистый стон парня и покусанную нижнюю губу. — Когда ты так делаешь, мне кажется, что я неопытный школьник, который не может сдерживаться и готов кончить в первые секунды, — шипит он над ухом, ругаясь не то на меня, не то на самого себя. — Вот теперь точно вспомнила, — постанывая, протягиваю я, когда он начинает раскачивающиеся движения на всю длину, заставляющие скользить затылком по простыням и обрывисто выкрикивать пошлые фразы. Мне кажется, что стены вокруг качаются, что весь дом находится в эпицентре землетрясения, когда Тейлор, поймав понятный ему одному ритм, без остановки вколачивается в меня, на что я инстинктивно двигаю бердами навстречу. — Принцесса, сделай это еще разок, — еле слышно шепчет он над ухом и я похотливо улыбаюсь ему в ответ. Зная его ритм, я высчитываю удары и шлепки о собственное тело словно метроном, и на очередном входе сжимаю себя внутри, утопая в его объятьях. Роджер стонет, и через пару толчков я чувствую теплую жидкость, разливающуюся внутри меня. Тейлор утыкается в мое плечо и обрывисто дышит, стараясь выровнять дыхание. Впрочем, я тоже пытаюсь отдышаться после такого бурного захода. Он знакомо ухмыляется, когда восстанавливает дыхание, и я нервно облизываю губы, когда он медленно выходит из меня. Роджер медленно опускается, оставляя поцелуй на моем плече, затем ниже, постепенно оказываясь между широко раздвинутых ног, которые мне хочется сжать от нетерпения. Пальцы Тейлора обхватывают бедра и мягкое, горячее дыхание парня между ног заставляет вздрогнуть, изогнувшись от нетерпения. Однако, резкая трель телефона врывается в комнату громким барабанящим звуком. Тейлор ухмыляется, медленно поднимаясь с постели и ловя мой злобный взгляд. — Надеюсь, звонит чертов президент, иначе я тебя убью Тейлор, — сжимая простыни около себя, произношу я, сводя ноги вместе, чем вызываю у Роджера улыбку. «Да и тебе доброго, королева...», «Не представляешь от чего оторвал меня...», «Я думаю, что тебя она пожалеет...», «Прямо сейчас?...», — фразы, бросаемые Тейлором, прямо таки кричали о том, что на том конце телефона был не кто иной, как сам Меркьюри. Также из одностороннего разговора стало понятно, что у группы появилось какое-то дело, не имеющее причин для отлагательств. Сажусь на постели раздосадованная тем, что белокурый парень, сидящий спиной ко мне на краю постели совершенно голый, вот-вот уедет. Но, положив трубку телефона, он только задумывается, а не рвется сразу собираться. Затем он все же поднимается, наверняка, чтобы отправиться в душ, но замирает в дверях спальни. — У нас будет концерт в Гайд-парке на несколько десятков тысяч человек, — как бы между делом замечает он. По его голосу догадываюсь, что находится в особом экстазе от этой новости, — Но я не понимаю, чего это ты все еще лежишь? — тут же добавляет он, не позволяя мне вставить слово. — А что мне, собственно, делать? — изогнув бровь дугой, отвечаю вопросом на вопрос. — Я не против продолжить, — мурлыкает Роджер. — Тебе нужно на репетицию, — хмыкаю я, делая слегка обиженный вид. — Дела подождут. Я же не могу оставить тебя одну, такую неудовлетворенную... так что подняла свою аппетитную попку и пошла со мной в душ, дорогуша! — пародируя Фредди, тараторит он, заставляя меня залиться громким смехом. — Поняла, уже бегу, — подскакиваю на постели и стремительно приближаюсь к нему, оказываясь в крепких объятиях. Руки Тейлора подхватывают меня, отрывая от земли, и несут в просторную ванную комнату.*** POV Автор***
Удивительно, как сильно изменилась их жизнь за последнее время. Для молодых и творческих парней открылся новый удивительный мир, разукрашенный всеми цветами радуги. Кто-то из них, откровенно говоря, наслаждался популярностью, свалившейся на голову, оказывал специальные знаки внимания и заигрывания в сторону публики во время выступлений. Кто-то, наоборот, среди толп девушек, мечтавших иметь подписанный группой «Queen» клочок бумаги, чувствовал себя напряженно и хотел скорее скрыться. Тейлор опаздывал на репетиции и даже концерты почти всегда, и не потому, что не мог выпустить Веронику из объятий. Все было проще — таков был Роджер Тейлор, просто потому что он — это он. В его голове постоянно носятся какие-то партии ударных для новой музыки, одновременно с тем, когда ему, нужно протиснуться сквозь нескольких фанаток, теперь уже частенько толпившихся около входа в студию. Все четверо парней диву давались, как этим девушкам, наизусть знающим все тексты их песен, удается так легко выслеживать их. Блондин, подъехав к студии, одергивает ручник, останавливаясь неподалеку от входа в «Olympic Studios», где сейчас в основном записывалась добрая половина всех британских музыкантов. Заглушив двигатель, парень смотрит на вход, оценивая свои шансы отвязаться от девушек. Пробежав глазами по улице, он замечает вдалеке два знакомых высоких силуэта. Брайан и Джон стремительно двигаются в сторону студии, что заставляет барабанщика нахмурить брови. Эти двое никогда не опаздывали и имели счастье ворчать на Роджера. Парень открывает дверцу своей «Alfa Romeo» и, громко хлопая ею, тем самым привлекая внимание девушек, толпившихся около входа, решительно двигается в их сторону, ровно, как и они в его. Просьбы расписаться на самых разных бумажках накрывают сначала белокурого барабанщика, а затем немного перераспределяются на еще двух подошедших музыкантов. Роджер даже не обращает внимания, как одна из девушек крепко обнимает его после росписи и прикасается к щеке, неуместно чмокнув парня в щеку. На Брайана и Джона тоже вешаются девочки, но все трое уже пробираются внутрь здания. Изнутри слышится голос охранника, сидевшего обычно в холле студии. Кажется, он грозится вызвать полицию и девушки отступают. Хотя многие из них были настолько юны, что проблемы с законом для них были пустым словом. — Как твоя сделка, Родж? — вдруг спрашивает Джон, с которым Тейлор однажды обсуждал юридические вопросы покупки своего дома. Мало кто знал, но Джон был внутренним контролером и администратором группы. В коллективе мало, какие дела решались без него. — Все прошло удачно, Дикки. Пока, правда, вместе с домом имеется лишь небольшой участок земли, но, думаю, я смогу чуть позже с этим разобраться, — спокойно щебетал блондин, то и дело поглядывая на реакцию Брайана, с которым они без повода и парой слов не обменивались. — Как Вероника поживает? — все же спрашивает Брайан. — Дикки, он спрашивает о твоей или моей Веронике? — уж слишком быстро и необдуманно срывается с губ Тейлора, и он моментально чувствует тяжелый взгляд Мэя на себе. Блондин тут же прикусывает губу и сметает улыбку с лица. Дикон же ухмыляется, показывая, что эти глупые раздоры достали и его: — Слава богу, с ними обеими все в порядке, Брайан, — хохотнув, отвечает Джон, стараясь разрядить сложившуюся ситуацию. По факту, ему было бы все равно, поругайся они после репетиции, но перед долгой работой — тогда это не предвещало продуктивности. Повисшее между всеми молчание, разбавляемое лишь шорохами тяжелых мужских шагов, исчезает, когда все трое оказываются в снятом ими помещении для записи и репетиций. В просторной студии, уставленной креслами и диванами, находится лишь один человек, который при виде всех троих растягивает губы в улыбку. Фредди, наверное, впервые за последнее время приехал столь рано на репетицию, которую сам же и назначил. — Все сразу? Джон, ты где-то по пути собрал их? — отшучивается Меркьюри, пока парни снимают куртки и включаются в работу. — Ты переоцениваешь меня. Мы все вместе только что отбивались от кучи девушек на входе, — спокойно говорит Дикон, подцепляя пальцами бас-гитару и надевая ремень через голову. — Вот как. А кого больше рвали на кусочки? Небось, Брайан еле отбился? — продолжает в той же манере Фредди. Они с Джоном перекидываются взглядами, припоминая вчерашний вечерний разговор, где они решительно настроились примирить горе-гитариста и бедового барабанщика. — Я пролетаю. В отличие от нашего альфа-самца, который без женского внимания жить не может, — достаточно грубо говорит Брайан, заставляя всех замереть и перевести на него взгляд. — Никак не пойму, Фредди, я же на прошлой неделе говорил, что в помещении эхо сильное и какие-то звуки появляются похожие на шипение. Разве вы не слышите? — в свойственной ему манере кидает колкость в ответ Роджер. — Вы как маленькие, — почти шепотом произносит Джон. — Нет, Джон я не придираюсь, а действительно вижу, что для него каждый неровный вздох в его сторону важен, — выпаливает Брайан, хмуря брови и медленно шагая в сторону Тейлора. — Как ты мне надоел, придурок кучерявый, когда ты уже уймешься? — вспыхивает Роджер, откладывая обещания Нике держать себя в руках и не нарываться на подобное. Парни осыпают друг друга все большими ругательствами, тогда как Фредди с ухмылкой наблюдает за ними. Джон же кое-как пытался их разнять, попутно говоря заткнуться то одному, то другому. Подобное поведение этих двоих не было чем-то редким или сверхъестественным, но в данной ситуации показывало куда более серьезные мотивы и глубину злости. Спустя некоторое время бас-гитарист забивает на их пререкания и открытое выяснение отношений, просто становясь рядом с пускающим из ноздрей сигаретный дым Меркьюри. Фредди даже кажется, что Джон попросит у него затянуться, таким свирепым и напряженным он выглядит. Этого не происходит, и с его стороны раздается лишь тяжелый вздох. — Ты слишком спокойный, — выдвигает свои мысли Джон. — Они помирятся, вот увидишь. Этому даже способствовать не нужно, просто посмотри на них. Это идеальная парочка, их, жизнь надолго не разделит никогда, — задумчиво произносит Фредди. — Черт, а где твое это «в этой группе может быть только одна истеричная королева». Теряешь хватку? — с издевкой отвечает Джон. От смеха его плечи сотрясаются и задевают Фредди. — Не теряю, Дикки, не переживай, — хмыкает Фред. — Нам нужно репетировать — песни сами себя не сыграют в Гайд-парке, — громче, чем до этого произносит Дикон. Его голос окутывает помещение, и двое парней, разговаривавших на повышенных тонах, обращают к нему свое внимание. Все в итоге соглашаются с этим, ведь, когда дело доходит до работы, то все знают, что Дикона лучше не выводить из себя слишком сильно. К тому же каждый из них отдается творчеству с куда большей ответственностью, чем кажется. Время тянулось липкой лентой вокруг четырех мужчин. В студии в тот день сновало много народа, и каждый проходящий считал необходимостью заглянуть к королевам с каким-то организационным вопросом. То прибегал Прентер с «важными» бумагами, в другой момент наведался владелец студии с несколькими вопросами. Вместе с другими группами очень часто приезжали и их подружки, друзья и просто сбор народа, слонявшийся по помещениям. Такие личности тоже пару раз заглядывали, выводя всех, а особенно Меркьюри из себя. Словом, репетиция шла обрывисто и промежутками, в которых ребята гоняли пиво и успевали поругиваться на бестолковых людей, отвлекающих их от творческого процесса. Стрелки часов близились к девяти вечера, когда парни, погруженные в спокойную работу, наконец, вынырнули из завораживающей атмосферы творчества. Заставил их это сделать телефон, трезвонящий и нарушающий идеальные сочетания звуков. Джон еле переплетая затекшими от долгого нахождения в одной позе ногами плелся в сторону аппарата, подрагивающего от звонка. — Наверняка, чья-то дама обрывает трубку, — бросает Фредди с яркой усмешкой на губах. Джон открыто улыбается, когда снимает телефон, почти хохотнув в трубку, перед тем как сказать пресловутое «алло». Улыбка падает с лица мужчины, от чего на лицах остальных залегает серьезность: каждый из них заметил резкое изменение в лице друга. С таким видом он переводит взгляд на Тейлора, у которого от этого сердце уходит в пятки. — Хорошо, понял... Я понял тебя, где вы?... — коротко бросает Джон растерянным тоном, — Постарайтесь спрятаться и оставаться примерно в том же районе. Мы едем, — быстро говорит он, чем настораживает друзей. Положив трубку, парень по очереди метнул взгляд на каждого присутствующего. — Кто это звонил? — в полной тишине раздается звонкий голос барабанщика. — Это была Мэри. Они с Вероникой нарвались на какого-то придурка, — объясняет Джон, — И да, я о твоей Веронике, Родж, — с неподдельной тревогой поясняет басист. Нужно было видеть лицо Роджера в этот момент. Он подрывается с места, торопливо хватая со стула свою куртку и вылетая из помещения. Брайан видел выражение его лица, но сам не осознавал, что увидел, потому что у самого онемели пальцы. — Чего сидите, как полоумные, живее! — прикрикивает Джон на оставшихся двоих, забирая свои вещи. Спустя пару мгновений вся группа выбегает из студии с сорванной репетиции, которая изначально началась в неверном русле…