Тюрьма. Весенняя боль 2

2 мая 2315 года.

Понятие счастья изменилось уже к прибытию утреннего автобуса. Чем теплее становились весенние ночи, тем сильнее холодела привычная жизнь людей. Кондиционеры буквально замораживали воздух в транспорте и общественных заведениях. Новые координаты штаба указали на противоположный край Сан-Антонио. Химера собрался. Всего одно сообщение с местом встречи поразительно изменило город. Как минимум, оно сократило популяцию человечества на пару десятков полицейских. Патрули снова наводнили улицы. Химера буквально прорубал себе путь в новый храм Апокалипсиса. Романтизация убийства толкала на новые свершения. Смерть лилась на землю из его рук. Координаты привели к полуразрушенному зданию внутри крайнего кольца города. Май вошел внутрь, но в пустых сквозящих коридоров слышалась лишь тишина. Эхо шагов осторожно проползало по стенам. Май остановился. В здании было много людей. Датчик температуры гордо свисал с потолка, сканируя заброшенный коридор. Ловушка. Май выпрыгнул в окно и прошерстил взглядом периметр. В подвал вел совершенно другой вход. На нем была табличка частного агентства. Май встретился взглядом с ленивым охранником. Он сидел в теплой куртке на электрообогревателе. Грелся. Или согревал кровь. Левая рука. Двойное рукопожатие. Охранником был замерзший талант. Май спустился вниз. В подвале было всего несколько тесных комнат. В самой первой сидели люди в старомодных черных масках. Люди. Май остановился, смерив всех бесчувственным взглядом. Дела в Тотал Ликвидэйшен действительно шли под откос. Он прошел мимо, не скрывшись. Никто никогда бы не признал в нем легенду. Во второй комнате за несколькими столами сидели проводники в наушниках и микрофонах. Они разрывались между звонками и без продыху тарабанили по дисплеям, водили пальцами в воздухе, не дожидаясь полной загрузки программ. Персонала явно не хватало. Май взглядом поздоровался с теми, кого знал в лицо. Знал, как отличных агентов Апокалипсиса. Теперь они были вынуждены взять на себя канцелярскую работу. Он без спроса вошел в последнюю комнату: из щелей валил запах мерзкого дыма. Глава Тотал Ликвидэйшен склонилась над столом, вцепившись в волосы на висках. Она была в ужасе и даже не пыталась это скрыть. На столе лежали сломанные пополам очки. Похоже, за последние месяцы она сильно посадила зрение. Острая смесь и запаха краски, пыли и сигаретного дыма пропитывал кожу. Оседал в желудке гремучей рвотной смесью. Женщина резко подняла голову и снова потянулась к пачке сигарет, но Май перехватил её и отбросил в сторону. Он засунул руки в карманы и остался стоять на месте, перекатываясь с пяток на носки. Его скверное ожидание продлилось слишком долго. — На что вы рассчитывали, нападая на Тао Хи? — Май отчитал её всего лишь одним вопросом. — Наверное, на помощь своего лучшего наемника. Жаль, что я её не получила, — женщина грузно встала, облокотившись немалым весом об стол. Она потянулась дрожащей рукой с отекшими пальцами и дотронулась до лица Мая. По следу из засохшего яда, которым Найс наградил его в клинике. Она сплюнула на ладонь и обтерла предательский след в полном молчании. Словно старая шавка, не уследившая за потрепанным щенком. — Откуда ты знал, что леди Эвелин была в клинике? Что вас связывает? — Невезение, — Май ударом отбил её навязчивую руку. — Вечно натыкаемся друг на друга. — Меня хотят снять с должности главы Тотал Ликвидэйшен, — она снова грузно опустилась. Невезение усугубилось. — Давно бы уже сделали, если бы захотели. Вы лажаете со времен Примаверы. Впрочем, мне никогда не было дела до того, чья задница протирала кресло главы, — Май уверенно солгал. Смена руководства была невыгодна в первую очередь ему. Здесь у него были договоренности. Жить по кодексу канцелярских крыс, разносящих апокалипсис, как чуму, он не собирался. — Вас вляпали в дерьмо, когда таланты, люди и миротворцы заручились поддержкой непобедимых боевых талантов. Тао Хи и Ноах Шрага бьют в цель по своим возможностям. Мои способности вы пустили по ветру. Я киллер, которому нужно быть на расстоянии вытянутой руки от жертвы, а не обладатель волшебной удавки. Пока не научитесь отдавать соизмеримые по силе приказы, всегда будете терять агентов. Глава ударила ладонью по столу, заставив Химеру замолчать. — Ты разобрался со своим главным врагом? — произнесла она с особым недовольством. Ты сам себе отличный враг. — С ним не так легко разобраться, — Май сел с другой стороны стола. Он немного успокоился, когда глава взяла себя в руки. Может, ему не стоило входить без стука. Но времени на вежливости оставалось все меньше и меньше. Май встретился с помутненным взглядом женщины, опустил глаза на выброшенную пачку сигарет. Из коробки высыпалась перемолотая трава. Глава Апокалипсиса обкурилась, чтобы расслабиться. Но не расслабилась. Май приклеил взгляд к полу. — Если хотим убить Эвелин, нужно разобраться с Тао Хи. Это унесет жизни многих агентов. Мы придумаем отвлекающий маневр, чтобы подобраться к его горлу. — Хорошо, как к нему подступиться? — глава Тотал Ликвидэйшен не думала о последствиях. — Приют для беженцев, — Химера выдал важную информацию. — Там его хорошо знают. — Действуем, — она задумалась. — Я вынесу проблему на обсуждение в Апокалипсисе. — Предупредите, что это риск остатками нашего штаба, — Май постучал пальцами по столу. — Сколько человек потребуется для успеха операции? — глава немного успокоилась. — Не меньше пятидесяти, — Май растопырил все десять пальцев. — Талантов, а не людей. Послышался тяжелый вздох безысходности. Вряд ли у нее вообще было столько агентов. — Еще пригодится ошейник-подавитель, — Май снова заговорил. — И несколько дней пыток. — Будто у нас есть эти дни, — женщина с досадой достала новую пачку сигарет. — Куришь? — Мой Проводник все еще не вышел на связь? Сил слишком много обо мне знал, чтобы дать поймать себя живым, — Май ответил вопросом на вопрос. Он пересел на стол и щелкнул зажигалкой, позволив главе прикурить. На самом деле, хотел убедиться, что она достала табак, а не наркоту. Она была его маяком последние два года. Она не раз спасала его жизнь. Не раз проводила успешные операции. С момента Примаверы что-то пошло не так. Глава потеряла все основы Апокалипсиса. Май взял листок бумаге, разложил его перед носом женщины и нарисовал человечка с помощью кривых черточек. Он расставил в фигуры людей в шахматном порядке и стрелками направил схему движения первых рядов.— Сначала отправим группу талантов, как отвлекающий маневр. Затем я скрою второй отряд на несколько минут. Они должны действовать слаженно, чтобы связать Тао Хи утяжелителями. Его навыки боя превосходят любого с талантом воздушного залпа. К нему будет тяжело подобраться. Еще сложнее будет оставить его живым. Лучше бы об этой операции знать ограниченному кругу лиц. — Вряд ли я тайно найду тебе пятьдесят мощных талантов-суицидников, которым сейчас можно довериться, — глава потянулась вперед, выставив сморщенную кожу груди напоказ, и положила потную размякшую ладонь на руку Мая. — Но не тебе волноваться. Поиск ресурсов и принятие конечного решения — мои проблемы. Сейчас у тебя и без того много работы. — Вам нужна одна успешная операция, чтобы удержаться в кресле главы, — Май вытянул руку и поморщился от запаха пота. — Совместим приятное с полезным. — Химера, — женщина с разочарованием зашипела. — Не будь паразитом, без тебя тошно. Присутствие агрессивного таланта пробежало по коже тревожным сигналом. — Тише, — Химера сосредоточился, миллиметр за миллиметром прочесывая окрестности. На этот раз он разыскивал не просто активных талантов. Он прощупывал присутствие каждого живого существа на каждом клочке земли. Это требовало больших энергетических затрат. Ничего опасного в зоне действия его инстинктов он не нашел. И это было очень-очень плохо. Мурашки снова пробежали волной по рукам. Сердце забилось. Источник этой жуткой ауры был намного дальше его чутья. Это мог быть только Ноах Шрага. — У нас гости. Легенда номер один сейчас атакует штаб. Есть идеи спасти наши шкурки от Ноаха Шраги? — Как он нашел это место? — женщина резко встала и вытащила из сумки огнестрельное. — Следил за мной от госпиталя, — Май отошел в сторону, ведь дуло уперлось ему в грудь. — Потом следил уже за вами. Нужно уходить, — он с напряжением смотрел в закрытую дверь, за которой все еще слышалась рабочая атмосфера бывших агентов. Монотонные голоса, клацанье кнопок, жужжание утилизатора бумаги. — Где запасной выход? Шевелитесь. Резкий крик из самой первой комнаты перешел на визг, затем резко стих. Утилизатор бумаги за стеной начал работать непрерывно. Май открыл дверь и не увидел паники среди агентов. Они очень слаженно уничтожали все документы, пока люди за стенкой хаотично кричали от боли. Значит, человеческих охранников посадили в качестве живой сигнализации. Май вышел из комнаты, с раздражением оглянувшись на главу. Она спешно паковала свои вещи. В щель под дверью просочилась кровь. Шум стих. Все охранники были мертвы. Люди закончились слишком быстро. Значит, Ноах Шрага взял под контроль очень сильного таланта. — Еще две минуты, — женщина установила пластину с мигающей кнопкой прямо на стену. — У нас их нет, — проговорил Май в ожидании того, кто топтался за дверью. — Шевелитесь. Она не торопилась рассказать про запасной выход. Это была гарантия, что её не бросят. Враг вошел в комнату, отсвечивая зелеными глазами. Он был под контролем Ноаха Шраги. Весь штаб замер на месте. Май приложил палец к губам, заставив всех замолчать. Он установил блок, спрятав каждого в комнате. Кто-то один был лишним. Кто-то должен был проверить способности врага. Нападающий талант притаился, потеряв визуальные цели. Он понимал, что в комнате был кто-то еще. Потому что их чувствовал сам Ноах Шрага. — Знаешь его? — глава выглянула спустя мгновение. — Что умеет этот талант? — Позвольте мне угадать, — Май снял защиту с одной сотрудницы. — Химера, не смей! — закричала глава. Он принес в жертву скромную девушку. Наверное, она совсем не имела амбиций. Нападавший талант встрепенулся, как только блок перестал её защищать. Он проследил за её напуганным взглядом. Бедняжка обернулась и во все глаза таращилась на Мая и своего руководителя. Она искала в них спасения. Тем самым выдав их расположение. Её подняли высоко под потолком и с хрустом сломали худое хрупкое тело пополам. Она даже не сопротивлялась. Май буквально оттолкнул главу, и они вместе рухнули на пол. Май оказался сверху, поэтому поторопился зажать её рот рукой. В это же мгновение враг бросил изломанное тело жертвы вперед. Кинетика его удара была сильной. Ошметки врезались в стену, не задев их. Май выдохнул и со злостью посмотрел на главу. Она сглотнула и обвела взглядом каждого замершего агента. Их было слишком много. Слишком много, чтобы спасти. Слишком много, чтобы всеми пожертвовать. — Люк вентиляции, — взгляд женщины зацепился за что-то в стене. — Выход там. Один из агентов услышал её слова, схватился за голову и рывком дернул на себя решетку. Нервы у него сдали. Талант с зелеными глазами бросил в его сторону тяжелым столом. Агент хрипло пискнул и оказался зажатым. Май снял защиту и с него. Идиотов спасать он не собирался. Враг вырвал ножку стола и несколькими ударами превратил голову агента в микс крошек костей и серой жижи. Он действовал бездумно, почти на ощупь. Шрага контролировал его с дальнего расстояния без визуальной связи. Он тоже мутировал. — Никому не двигаться, — приказал Май, зыркнув на каждого с презрением. — Сколько времени осталось до падения блока? — глава Тотал Ликвидэйшен встала на ноги. Май сглотнул. До люка теперь добраться было сложнее. Враг остановился слишком близко к нему. Выйти через главный ход они тоже не могли. Ноах Шрага наверняка приготовил сюрприз и там. Требовалось время. Все агенты смотрели на Мая, затаив дыхание. Каждый хотел выжить. Каждый верил тому, кого только что назвали Химерой. Легендой, которую никто так и не сумел убить. Нужно было решаться на рискованные меры. Нужно было спасти одного единственного таланта: главу этой чертовой организации. — Сколько осталось времени? — глава Тотал Ликвидэйшен гневно потребовала ответа. Май снял защиту со всех, кроме себя и нее. — Теперь стало немного больше, — прошептал он. Первые выбитые челюсти полетели в стену. Зеленоглазый талант бросился убивать всех, кого видел. Он обладал нечеловеческой силой. Это был один из самых распространенных талантов. Картер Моррис. Амбал. Каннибал из подвалов Примаверы. — Немедленно уходим, — Май вытянул женщину к люку, буквально согнул её пополам и впихнул в достаточно узкий лаз. Он вошел следом, позволив еще нескольким талантам протиснуться за ними. Впятером они оказались в просторном цокольном этаже. Трубы. Старые неработающие котлы. Заржавевшая арматура. Маленький взрыв раздался откуда-то сверху. Глава пошла на риск. Взорвала помещение. — Он нас все-равно найдет, — пропищала одна из девушек, едва всхлипывая. — Он найдет. Глава Тотал Ликвидэйшен выстрелила ей в лицо. — Какого черта? — на этот раз Май не сдержал рвоты и упал на колени. Сухие судороги выдавливали грудь. По плечу похлопала совсем неласковая женская рука. Глава лишь усмехнулась и протянула руки двум другим талантам. Те послушно обхватили её ладони. Бедняги думали, что их тоже поощрили за слаженность работы. Май хотел остановить убийство, но первый сгусток забродившей еды вывалился на колени. Чертова кровь порой вызывала рвоту. Два таланта, державшие руководительницу за руки, упали замертво. Их кровь вскипела от одного прикосновения. — Зря вы так, — Май вытер рот ладонью. — Они могли пригодиться в операции против Тао Хи. В качестве мяса. — Мясо осталось наверху, прикрыв собой мою спину. А эти — труха и гниль. И перед ними я назвала тебя по имени, — глава отмахнулась от ответственности. — Не думала, что на нас нападут. Военный лагерь талантов сделал свой выбор. Он пошел против нас вместо того, чтобы бороться с людьми и миротворцами. Каид Абу Дахиль сделал глупейший ход. Неужели он счел, что после этого я оставлю его в живых? Нужно придумать, как стереть их с лица земли. Нужно найти слабое место Ноаха Шраги. Нужно уничтожить всех врагов. Она неожиданно забыла об Эвелин и Тао Хи. — Я знаю таланта, который может убить Ноаха Шрагу, — Май постучал по ржавым трубам. Смерть Каида стала бы пустяком. — Я тоже, — глава поморщилась. — Это ты. Если бы тренировал себя, а не Онору Бейкер. — Вы хотели видеть девочку живой, — Май опротестовал обвинение. — Я даже себя живой видеть не хочу, — женщина поднялась по железной лестнице. Май дернул ручку двери на себя, не позволив главе покинуть подвал и выйти на свободу. — Вчера ваши агенты слишком быстро подъехали к психиатрической клинике и уже были готовы к захвату Эвелин Гуд, — Май не хотел задавать вопросы. Но его жизнь требовала ответов. Ведь что-то снова не сходилось. Снова кто-то затягивал узлы игры на свое усмотрение. — Что происходит? Только не говорите, что следили за мной. — Они следили, — глава как-то с пренебрежением усмехнулись. — Но только не за тобой. — Мне казалось, между нами стерлись секреты, — Май произнес это с большой неохотой. — Черта с два ты от меня отстанешь теперь, да? — глава перестала толкать дверь. Они стояли на ветхой железной лестнице и покачивались от собственных движений. Это было опасно. Но не опаснее того, что где-то бродил недовольный провалом Ноах Шрага. Ноах Шрага, разрушивший штаб Апокалипсиса. — Когда ты лежал в коме после взрыва в Криминальном квартале, на меня вышел один неприятный тип. Он был в ожогах. Сказал, что работал Посредником в Криминальном квартале до того, как ты там все спалил. Ему была нужна работа. К тому же, он назвал мне имя Химеры. Пришел с твоей фотографией. Я и ему лицо должна была прострелить. Но твоего пленного миротворца своими силами мы не разговорили, а этот Посредник посоветовал одного профессионального садиста из психиатрической клиники. Мы доверились ему, заплатили, но не получили информации. Посредник исчез. С садистом потеряна связь. Твоего миротворца мы нашли мертвым. В его крови был обнаружен яд. Его отравили. Значит, что миротворец что-то сказал. Но не нам. Во время пыток я вдруг осознал, что Эйсин Гуд жив. Найс. Старик бы сгорел со стыда, узнав правду о сыне. Май покачал головой, выдохнул молчаливое возмущение. Теперь карты сложились воедино. Чертов Посредник снова работал на Бубнового Туза. Он обманом забрал пленного миротворца из Апокалипсиса и отвез в психиатрическую клинику. Найс пытал ублюдка, добыл информацию о компоненте и вернул его отравленным. Чтобы только он знал что-то о биологическом оружии. Чтобы не сказал, что Эйсин Гуд и Бубновый Туз были одним лицом. Я нашла профессионала среди садистов. Полоумный шкет всех обвел вокруг пальца. Он играл вне рамок войны. Он пытал вне рамок человеческой жестокости. — Я ценой собственной шкуры достал вам этого миротворца, — Май стряхнул пот со лба. — Найдем садиста — узнаем скрытые от нас сведения, — глава была довольна собой. — Да не найдете вы его никогда. Бесполезно высиживать возле клиники, — Май усмехнулся. Найс всегда просчитывал все ходы наперед. Май прогулялся несколько метров вдоль труб. Если бы миротворец заговорил, все бы узнали, что в Бубнового Туза заигрался сын Старика. Но все обошлось. Может быть, у Найса действительно было могущество Бога. Или все везение мира скопилось в его руках. И какого-то дьявола это сильно волновало Химеру. — Чертовы ублюдки. Все они чертовы ублюдки. Нам нужен мощный рывок. Нам нужен ураган. Взрыв небывалой мощности. У любой загадки есть условия. Сердце замерло. Новое предположение снова склеило все кусочки пазла. Миротворец умер, столкнув лбами Бубнового Туза и Химеру. Он оставил им одну загадку на двоих. Вот только Найс воспринял её серьезно. Ключ к компоненту биологического оружия – враг Химеры. Найс уже давно понял, где хранился компонент. Где они спрятали девочку с генами регенерации. Нужно было его срочно опередить и уничтожить угрозу. Ты сам себе отличный враг. Что-то должно было натолкнуть на разгадку. — Химера? — глава Тотал Ликвидэйшен совсем потеряла терпение. Она торопилась уйти. — Почему ты не рассказывал мне о Сиерре Гуд? — Просто не хотел давать тебе повод перерезать ей горло. — Я знаю, где миротворцы спрятали компонент оружия, — Химера толкнул дверь. Логика была безумной. Безумная логика в руках Найса была настоящим компасом. — Со мной не поделишься наблюдениями? — женщина нахмурилась, когда её обошли. — Разумеется, нет, — Химера почувствовал какую-то боязливую прохладу внутри себя. Не стоило откровенничать с Найсом. Он впитывал в себя информацию, как губка. — Химера, — женщина поставила его на место жестким взглядом. Прохлада была везде. Она поджала губы, от чего мелкие морщинки над тонкой губой немного разгладились. Покачала головой, приняв для себя какое-то трудное решение. — Делай, что должен. Но если пострадаешь, сорвешь операцию по захвату Тао Хи. Ты окажешься в одной могиле, а меня закопают в соседней. Второго шанса у нас не будет. Я сделаю ставку на тебя. На твои способности. Может быть, ты был прав. Моя вина в том, что мы не знаем твои методы работы. Я начну собирать верных людей по всем континентам. Постарайся затормозить миротворцев. — Делайте свое дело, а я займусь своим, — Май просканировал местность. Не было времени придумывать монументальную речь в ответ на жалкие попытки проанализировать двухлетнюю работу. Ошибки не стоило исправлять. Ошибки стоило не допускать. Май не почувствовал врага: Ноах Шрага ушел ни с чем. Впрочем, он никогда не задерживался на месте преступления. Значит, скоро должна была подвалить военная полиция. И отряды элитного корпуса талантов. Май снова открыл дверь, впустив теплое утро сырые технические помещения. — Есть еще кое-что, что Апокалипсис должен сделать. Прямо сейчас Старик берет Примаверу штурмом. Нужно оказать поддержку заключенным талантам. Мы должны защитить Микки, пока Старик не ударил по бедняге залпом ракет. Он нужен нам живым и невредимым, если не хотим повторения сегодняшней бойни. — В тебе проснулась любовь к террористам? — глава тут же испортила воздух дымом. — Ноах Шрага и Тао Хи должны умереть. Наемники всегда держались друг от друга в стороне. На войне мы стали пересекаться слишком часто и всегда неудачно. Для Тао Хи мы разработали план. Но Ноаха Шрагу может убить только один талант, — Май взял сигарету, чей фильтр окрасился в жирный слой красной липкой помады. Закурить эту мерзость он не смог, поэтому вернул обратно. Женщина была крайне недовольна таким своевольным нарушением субординации. — Майкл Таскилл должен выйти из Примаверы живым другом. — Почему ты вообще рассчитываешь на его помощь? — глава вела себя недоверчиво. — Потому что он может её оказать, — Май перепрыгнул через перила и побежал. Став врагом самому себе, он отбросил лишние сомнения. Утренний автобус был наполнен зимней прохладой. Чертовы кондиционеры работали на всю мощность, подмораживая в скрывающихся талантах желание убивать. Человеческая система безопасности была очень простой, но действенной. Не хотелось даже пальцем пошевелить. Май вышел, не доехав до точки назначения около двадцати минут. Зона, в которую он собирался попасть, буквально кишела юнитами. Самыми отборными талантами. Май замер, остановив взгляд на белоснежных балконах резиденции Старика. Прекрасные сады с голыми деревьями окружали фактурные заборы. Возле каждой колонны стоял молодой юнит, закрывший лицо маской. Май выдохнул, подавив в себе таланты. Он знал каждый пень в округе. Все слепые зоны. Все прорехи в охране. Он сел под дерево на холме. Нужно было успокоиться. У него не было даже документов для проверки. Враг самому себе. Он пришел в место, которое считал своим домом. В место, взрастившее в таланте человека. Того, кому не было места ни в одном из этих миров. Здесь его заставили потерять себя. Здесь ему привили новые цели. Цели, которые предали его сущность. Сущность, вырвавшая из сердца человечность. Здесь он мечтал о будущем. Здесь его будущее перестало существовать. Бардак в собственной голове. Нежелание мириться с самим собой. Здесь все его интересы вступали в вечный конфликт. Здесь он терялся. Забывался. Паниковал. Здесь его ненависть к своей же беспомощности возрастала до высоты эгоизма. Враг самому себе. Выдохнул, услышав шаги патруля. Ровно в одно и то же время одна из команд прочесывала ближайшие насаждения по одному и тому же маршруту. Через минуту все они были мертвы. Они были ничем перед талантом Химеры. Май сдернул маски с лиц. Бедняги все еще были детьми. Совсем неопытными. Именно таких ставили на охрану резиденции, потому что именно сюда ни один адекватный враг не посмел бы прийти в открытую. Май поменялся одеждой. В документах было написано лишь два слова: Коул Гуд. Сорванец уже носил знаменитую фамилию. Значит, пошел по карьерной лестнице. Еще один сын Старика погиб. Наверное, личное кладбище Старика уже лопалось по швам от переполнения трупами. Май двинулся вперед. Если компонент оружия привезли в резиденцию, то спрятали её в доме той, что была верна интересам людей больше всех. Той, что могла отдать свою жизнь за защиту ребенка. Сиерра Гуд. Химми, ребенок ей ничем не помешает. Осколки памяти клещами впивались в нутро. Детям не место на войне. Май прошел до внутреннего круга домов частного сектора. Здесь жили самые невероятные политические деятели. Жили открыто и без охраны. Здесь был новый дом Сиерры. Она получила его сразу, как команда распалась. Здесь они должны были жить вдвоем и производить сильное потомство. Сиерра Гуд всегда мечтала стать человеком. Она бы поддержала создание лекарства. И она бы никогда не отказала Эвелин Гуд в защите маленькой девочки от гнева самого страшного предателя человечества. Врагом было его неуспокоенное прошлое. Май прошел на огороженную территорию практически свободно. Охраны здесь почти не было. Наверное, не хотели привлекать внимания. Май тихо выругался, заметив на заднем дворе дома Сиерры Гуд знакомую фигуру в инвалидной коляске. Это был его Проводник. Это был Сил. Тот, по кому он даже успел погрустить в течение нескольких минут. Чертов кретин тоже был жив. Более того, он держал на коленях маленькую девочку и катал её по двору. В его верности Апокалипсису Химера не сомневался. Но вопросов возникло множество. Май отключил всех, кто мог его увидеть и подошел ближе. Прикосновением руки Химера отключил сознание девочки. Наверное, это было очень вредно. Теперь она выглядела спящей. Вряд ли кто-то из охраны заподозрил бы неладное. Проводник обернул её пледом и прижал к своей груди, согревая теплом. Вся эта лживая забота ему очень шла. Этот паршивец был влюблен в Сиерру Гуд. И хотел иметь от нее потомство. Прошлое было сложным. — Ты что, из ума выжил? — зашипел Проводник, спрятав губы. — Что ты здесь делаешь? — Какого черта ты дышишь? — Май щелкнул по часам. — Тебя же убили. Ты был мне нужен. — Миротворцы забрали у меня всю электронику и вывели под руки из резиденции. Я понятия не имею, что творится в мире, я здесь заперт и выполняю секретную миссию, — Проводник повернул инвалидную коляску лицом к дому. Чтобы никто не видел, что его губы шевелились. — Похоже, Сиерра посоветовала меня, несчастного инвалида, в качестве сиделки этому ребенку. Мы дежурим по очереди. Словно в семью с ней играем. Эвелин Гуд дала задание защитить ребенка ценой собственной жизни. Будто у меня этих жизней очень много. Проводник определенно был в восторге. Май в полном молчании сжал нежную шею маленькой девочки. — Ты что творишь? — Проводник резко ударил его по руке, но тут же осекся. — Уходи, Химми. — Она должна умереть, — Май снова протянул руку, но ему снова не позволили. — Так это от тебя девочке нужна защита? — в голосе Проводника послышалось осуждение. Словно он забыл, что дружил с убийцей мирового масштаба. — Это не девочка, — Май присел на корточки. — Это биологическое оружие против талантов. Проводник содрогнулся. Ни одного вопроса не задал. Просто поверил, как и должен был. Май выпрямился. Голова пошла кругом. Что-то снова было не так. Он не успел. Не справился. — Химми? — Проводник заметил перемены на его лице. — Ты кого-то почувствовал? — Кто-то видит мое присутствие, — Май сделал шаг назад от Проводника. — Не могу отключить. Кто-то привитый и агрессивный. Кто-то приближается. Словно глаза на затылке выросли. Шум приблизился вплотную. Ворота разлетелись по частям. Огромный военный автомобиль приваренной рамой протаранил себе въезд и взлетел на тротуарную плитку. Май едва отскочил. Машина зацепила инвалидную коляску, перевернула её и протащила боком по неровной брусчатке. Проводник не шевелился. Удар был очень сильным. Он лежал на земле, придавив собой испуганно верещавшего ребенка. Девочка с регенерацией была жива, она даже очнулась. Раздался рев сигнализации, предупредивший резиденцию Старика о нападении. Резкий ветер поднял пыль вверх. Май рванул вперед, увернулся от летящего в него осколка бокового стекла, взбежал на машину и прыжком продавил растрескавшуюся лобовуху. Блок пал. Из машины выскочили выжившие инквизиторы. Ради них Найс позволил запереть себя в клинике. Их он и послал исправить ошибку с геноцидом. Они собирались вернуть себе ребенка. Двое врагов на чужой территории. Инквизиторы стащили Мая за ноги и повалили на землю. Дрались только кулаками, что давало преимущество не боевому таланту. Май расправился с двумя, удивившись своей силе. И только потом почувствовал удар со спины рамой машины. Казалось, позвоночник хрустнул. Май упал под колеса и перекатился между ними. Машина ползла на Проводника, лежавшего в отключке. Остановилась. Из нее появился Лайэр. Лайэр, желавший спасти свою маленькую дочь. Ты не испачкаешь руки детской кровью с моей подачи. Драматичность момента перерастала в абсурд. Наверное, охрану дома уже убили. Найс отдал девочку миротворцам, чтобы спасти друзей. А потом приложил все усилия, чтобы эти друзья её вернули. Он действительно собирался остановить геноцид. Но его методы не были надежными. Май отключил Лайэра, спрятав себя, Проводника и кричащую девочку. Но Лайэр упорно шел по следам старой памяти. Он знал, что его восприятием манипулировали. Он видел место, на котором только что лежала раненная дочь. Май опередил его и ударил по почкам. Сбил с ног. Снова ударил. Он снова оглянулся. Других инквизиторов не было. Май вытащил верещавшую девочку из-под Проводника и намотал её на шею удавку. Снял блок защиты Химеры, позволив регенерацию ринуться к ноющей спине. Силы таяли. Лайэр поднял руки вверх, словно это что-то могло изменить. Найс собирался вернуть регенерацию живой и невредимой. Он доверил эту операцию своей правой руке. Вот только никто не знал, насколько верным был этот чертов ублюдок. У него на лице прочитывалось предательство. Лайэр был тем самым ружьем, которое бы выстрелило в самый неподходящий момент. Выстрелило бы в самого Найса. Май попытался затянуть удавку. Он уже убивал детей на глазах родителей. Слезы Командира Примаверы однажды не тронули его душу. Ничего не поменялось с того момента. Май взглядом нащупал еще два тела. Инквизиторов, которых он потерял из виду. Они были без сознания. И Май точно помнил, что не он их вырубил. В этот момент земля содрогнулась мощной вибрацией. Трещина поползла к фундаменту маленького, но крепкого домика. Сиерра Гуд вернулась из резиденции на вой сирены. Она пришла одна. Значит, остальным поступил приказ о невмешательстве. Новый удар вызвал новую тряску, повалившую Мая и Лайэра с ног. Третья сторона пустилась в бой. Май перекатился и встал на колени. Так было недалеко падать. Он столкнулся глазами с той, с кем должен был создать семью. В рамках военной диктатуры они должны были размножаться, чтобы предотвратить вымирание разумной жизни. С возвращением, дорогой. — Химера, — зловеще прошипела Сиерра в рацию на груди. — Здесь враг всего мира. Химми, ты в порядке? В её глазах светилось яростное презрение. Мы дали клятву верности друг другу. Раздался выстрел. Мир не зависит только от тебя. Плечо девушки было прострелено кем-то сзади. Один из инквизиторов очнулся от бойни. В момент замешательства Лайэр метнулся к дочери, но тоже был подстрелен в живот. На территории работали снайперы миротворцев. Конечно, Сиерра Гуд не могла прийти сюда без поддержки. Май поднял руки и не шевелился. Он был последним идиотом. Лишь один выстрел в голову лишил бы его эгоизм процветания. Новый шквал тихих выстрелов изрешетил брусчатку. Снайперов было слишком много. Не меньше двадцати человек. Двое определенно стреляли из окон резиденции с дальнего расстояния. Несколько – с соседних улиц. Они нарочно оставили дом Сиерры Гуд пустым, чтобы Химера попался в ловушку. Помнишь, ты обещал мне семью? Как только выстрелы стихли, Сиерра подбежала к девочке и закрыла её собой. Вот так выглядела идеальная женщина для продолжения сильного рода. Она смотрела на Химеру с огромным разочарованием и ненавистью. — Отдай ребенка, — Май медленно протянул руку вперед. — Ты ничего не знаешь, отдай. Мы всегда будем тебя ждать. — Не смей говорить со мной, — Сиерра наставила пистолет на Химеру. — Я убью тебя. Рука дрожала. Было невыносимо сложно переварить момент. Возможно, он ничего не значил. Раненный Лайэр тяжело застонал. Он потерял очень много крови. Он безрезультатно умирал. К дому довольно-таки фривольно подъехал еще один автомобиль. Ни один снайпер не выстрелил. Из машины вылезла Эвелин Гуд, по которой Май еще не успел соскучиться. Внутри все содрогнулось. Еще ночью она стояла, склонив перед ним голову, а теперь гордо расправляла плечи. Она подошла к Сиерре и мягким движением отвела дуло в сторону. Чтобы бедняжка не выстрелила в Химеру раньше времени. Помогла ей встать, словно они были очень близкими подругами. Если бы только кто-то знал, что эта воскресшая адова тварь собиралась сотворить с маленькой четырехлетней девочкой. Высосать кровь до последней капли. Если бы Сиерра поверила, она бы сама вырвала сердце из груди Эвелину Гуд. — Сиерра, увези ребенка, — Эвелин отдала ключи от машины. — Я здесь сама разберусь. Тао Хи с ней не было. Значит, он остался с Найсом в клинике. Она стала легкой добычей. — Я предупреждала тебя остановиться, — Эвелин не подходила ближе, чтобы не загородить снайперам прекрасную мишень. — Знаешь, сколько красных точек на твоем теле? Очень много. Попробуешь спрятаться хоть от одного моего снайпера, они выстрелят разом. Все предупреждены о твоем манипулировании пространством. Так что не дергайся. — Убьете меня? — Май усмехнулся такому везению. — Семье Гуд больше нечем возразить? — Химера, — Эвелин расставила ноги в жесткой стойке, — я дала тебе войну и мир на выбор. — Между нами не могло быть мира, — Май убедился, что их не подслушивали. — Как и не могло быть войны, — Эвелин кивнула. — Ты проиграл. Найс вышел из игры. — Вы сильно недооцениваете его помешательство на моей персоне, — Май был доволен. — Не в этот раз, — Эвелин сжала губы. — Потому что я теперь я его точно убила. Угрозы были пройденным этапом. Ты вынуждаешь меня пойти на крайние меры. — Вы хоть понимаете значение слова «убить»? — Май нахмурился. Она точно что-то сделала. — Вчера, после твоего ухода, Тао Хи взял под контроль психотерапевта Найса, и я присвоила клинику себе, — Эвелин отвечала вполне охотно тому, кого собиралась вот-вот застрелить. Наверное, каждый имел узнать правду перед собственной смертью. Люди видели в этом какую-то особенную честь. Словно гниющим или сожжённым трупам было не все равно на невозможность докопаться до истины. Она одернула перевернувшуюся юбку. Наверное, просто хотела спрятать лживый взгляд. — Найс запутался. Впрочем, я не виню в этом только тебя. Однажды это бы случилось, как случилось четыре года назад. После побега из Примаверы Найс убил сотню талантов в трущобах. Он похищал и издевался над людьми. Убил Доктора Бейкера. Того, кто нас вырастил. Того, кто вернул меня к жизни. Ты знал, что после побега из Примаверы Найс рылся в моей могиле? Мы решили вылечить его. Он самый целостный пациент, с которым я когда-либо работал. — Неужели вы добавили к его гербарию еще пару новеньких личностей? — Май почувствовал холодок в груди. — Пожалуйста, пусть новое Альтер-эго полюбит карамельки вместо пыток. Любое его решение в любом случае приносило ему удовлетворение. — Мы стерли Найса и Бубнового Туза, — Эвелин подняла взгляд. — Стерли все годы его жизни. Дверь автомобиля хлопнула, смазав драматичный момент. Не менее драматичный Стоун вышел на шатающихся глазах. Уже живой. Уже в хорошей форме. Май усмехнулся. Так вот чей взгляд он ощущал прямо перед нападением инквизиторов. Привитый Стоун. Значит, Эвелин сдержала свое слово: вылечила и отпустила его. Стоун выглядел комичным со своим обожающе-ненавидящим взглядом. Мир сошел с ума, сплетая невозможные чувства в один паршивый узелок. Эвелин Гуд с раздражением повела плечом. Она не была готова оправдывать свой поступок перед тем, кто заменил Найсу всю семью. — Ты действительно стерла нашего Найса? — Стоун не совладал с дрожащим голосом. — Только чтобы дать ему второй шанс, — прошептала Эвелин. — У меня не было выбора. Вихрь ветра поднял издробленные крошки тротуарной плитки в воздух. Стоун терял контроль. Май сделал шаг назад. Это было смешно. Найс не имел права выйти из игры так легко. — Эвелин, — Стоун едва смог продолжить фразу. — Мы поклялись никогда не делать этого. Несколько секунд ничего не происходило. Так бывало, когда все переставало вращаться вокруг центрового игрока, Железная леди Эвелин Гуд опустила взгляд, словно была маленькой никчемной девчонкой. В этот момент что-то внутри Мая просто оборвалось. Что-то неосязаемое. Его желание избавиться от надоедливого вмешательства мальчишки исполнилось. Недоверие боролось с тем, что стояло перед его глазами. Траур мог быть поддельным. Что угодно можно было подделать. Что угодно, кроме раздражения. Май стиснул зубы. У паршивца началась новая жизнь. Рядом со своей сестрой. С отцом. Жизнь, о которой Найс так сильно мечтал. Семья Гуд не имела права воссоединяться. Они не имели права спасать Найса. Как ты посмел надеяться, что победишь в одиночку ту, в ком течет моя кровь? — Обещаю, он будет жить счастливым, — Эвелин сдержала слезы. — Даю вам слово. Обоим. — Слишком эгоистичные слова для той, кто ничего не потерял, — Стоун был разъярен. Эвелин только усмехнулась. Достала нож и порезала палец. Протянула вперед. Май поморщился, встав с колен. Кожа, в которую впечатались ребра плитки заныла. Как-то все происходило сумбурно. Никто даже не включил трагичную мелодию, чтобы нарастание напряженности момента выглядело масштабнее. На самом деле, Май понятия не имел, зачем ему протянули окровавленный палец. С капель крови его уже давно не скручивало рвотой. Май приблизился к Эвелин, и тут же почувствовал шевеление за спиной. Вездесущий Стоун ждал подставы. Вездесущий Стоун вбил себе в голову, что должен был защитить Химеру. Должен был защитить то, что принадлежало великому Найсу. Май мотнул головой и снова повернулся к Эвелин. К её отчаянию прибавилось ощущение смерти. Ощущение медленного угасания жизни. Запах болезни сопровождал её. Наверное, именно так пахли бывшие мертвецы. Чем-то нереальным. Гнилой картошкой, помазанной липовым сиропом. Эвелин Гуд сглатывала комья страха. Её горло ходило ходуном. Тонкая шея манила беззащитностью и теплотой. Даже грубая военная форма не могла скрыть её красоту. Она была так похожа на Найса. Она была самой красивой женщиной, которую Май только встречал в своей жизни. Самой изысканной. Самой губительной. — Почувствуй меня, — Эвелин коснулась порезанным пальцем губ Химеры. Во рту разлилось тепло. Зудящее, неприятное тепло. Май отшатнулся и сплюнул кровь. По её венам текла его регенерация. Доктор Бейкер заставил вирус существовать в человеке. — Невозможно, — Май сделал несколько шагов назад. — Это просто невозможно. — Твой вирус зациклен во мне, — Эвелин выставила ладони вперед, стараясь утихомирить панику заметавшегося Химеры. Она так же махнула рукой снайперам, остановив движение красных точек. — Твой вирус убивает меня и тут же лечит. Размножается во мне, и тут же погибает. Вот в чем чудо воскрешения. Моя жизнь — это ад и боль. Война мертвого человека и живого таланта в одном теле. В день, когда биологическое оружие обрушится на головы талантов, я тоже обрету покой. Никто из вас не смог бы дать миру больше, чем я. — Тогда зачем ты так поступила с Найсом? Он верил тебе. Он был достоин понимать происходящее, — Стоун поравнялся с Химерой. Закрыл его плечом. Он словно не слышал, что один сумасшедший доктор смог оживить мертвого человека, поселив в него штамм вируса. И этот вирус сводил с ума талантов на протяжении веков. Но такие мелочи его не волновали. Стоун смотрел в глаза Эвелин, словно не верил, что она говорила правду. — Верни мне Найса. Он не принадлежал тебе. — Я защитила его от нас троих, — жестко ответила Эвелин. — Мы монстры. Мы погибнем. — Доходчивое оправдание, — Май остановил нарастающий конфликт. — Стоун, мы уходим. — Нет, — Стоун с презрением мотнул плечом. — Исправь это, Эвелин. Я сейчас не шучу. — Что ты сделаешь, Роберт? — Эвелин немного надменно втянула щеки и расслабилась. — Остановлю тебя, — он помрачнел, открыв ладони. Вихрь закружил солому у его ног. — Как, Роберт? — таинственно прошептала она. — Это не в твоих силах. Все кончено для нас. — Где девочка с талантом регенерации? — Стоун с большой неохотой перешел к делу. — Прости, она нужна мне для производства оружия, — Эвелин как-то виновато опустила взгляд. Май и Стоун синхронно переглянулись. Такое благородство не было свойственно семье Гуд. — А теперь уходите, — Эвелин Гуд отступила, чтобы снайперам удобнее было проводить двух гостей до ворот. Впрочем, воротами это не ограничивалось. Над их головами закружили вертолеты. Эвелин ободряюще кивнула. После трудного разговора у нее даже расправилось лицо. Словно она сбросила с плеч тяжелый груз. Расставила ноги достаточно широко, чтобы выдать свое боевое настроение. Выпрямила спину. Сложила ладони в молитвенном жесте. Поклонилась, прощаясь. — Вы оба, поживите эти дни достойно. Ради Найса, — попятилась к дому. — Если вы немного его уважали. Он бы хотел подарить вам несколько дней мира. Ты так сильно верил в меня или так сильно не верил в себя? Найс бы никогда не принял капитуляцию. Особенно, если в этой капитуляции звучало его имя. Эвелин больше не горевала о Найсе. Словно поставила точку в его жизни. Стоун хотел сделать шаг вперед и обрушить проклятия, но Май протащил его сотни метров в сторону холмов. Эвелин Гуд осталась на крыльце, проводив их взглядом. Ни один выстрел больше не прогремел. Они скрылись за деревьями. Нужно было убираться из Сан-Антонио подальше и побыстрее. Май потянул ушибленную спину и отключил регенерацию. Вертолеты продолжали кружить над их головами. Стоило убраться, пока леди Эвелин не передумала. Стоун на ватных ногах нашел брошенный инквизиторами автомобиль и отъехали. По крайней мере, они предусмотрели запасной путь отступления. Май ехал с пустотой внутри себя. Пустота двигала его мыслями. Стоун молчал. Словно от него оторвали важную часть. Ту, что можно было назвать душой. Май тоже не говорил ничего. От него оторвали его человека, но он снова не грустил. У него забрали фиктивную и полоумную совесть. Разве кто-нибудь огорчился бы такому раскладу? Такому мрачному завершению. Между ними было что-то большее, чем чувства. Между ними кипела война. И она стоила дороже любых потерь. Найс проиграл больше, чем кто-либо. Он потерял себя. Май отметил, как рев вертолетов начинал утихать. Их проводили до выезда из города. Все пути расчистили от гражданских, все блокпосты открыли, препятствия убрали. Эвелин Гуд действительно пугала своим благородством и желанием отмыть свое имя. Но под маской скорби пряталась маленькая напуганная девочка. Которая не смогла пожертвовать собой, чтобы спасти пленных Примаверы. Девочка, низко оскорбившая Военный лагерь талантов видеозаписью. Девочка, собравшая армию против брата. Совсем неопытный солдат. Май остановился, съехав на обочину. Они все еще могли сражаться. Или не могли. Стоун зарыдал, закрыв лицо руками. Найс никогда бы не принял подачки в виде нескольких дней мира. Найс хотел бы получить весь мир целиком. Не деля его с кем-то еще. Май снова тронулся. Развернулся в обратную сторону. Он вилял по старым улочкам, объезжая места расстановки патрулей по памяти. Траура он не почувствовал. В этой части Сан-Антонио он ориентировался очень хорошо. Казалось, что кто-то вытягивал из хриплого Стоуна легкие. Разрезал их и заставлял выплевывать через дыхательные пути. Абсурдное сравнение отошло на дальний план. Май просто рассмеялся. Стоун жалел не Найса. Он жалел себя и свою потерю. Какие-то невероятные скрипучие звуки вырывались из его губ. Май ударил Стоуна локтем по голове, заставив заткнуться. Эффект неожиданности сработал. В конце концов эта история закончилась хорошо. Остались последние дни войны. Последние решающие столкновения. — Если бы ты только не появился в нашей жизни, — Стоун проговорил с отчаянием. — Радуйся, что появился, — Май бросил машину и выволок из нее Стоуна. — Я все исправлю. — Найс мог бы все исправить, — дебильные причинения разрывали самообладание. — Восемнадцатилетний шкет во главе мирового сообщества? — Май ударил Стоуна словом. — Он мог справиться, — Стоуна совсем развезло от самоедства. — Он бы повзрослел. — Да, Робби, — Май расправил его куртку, пригладив ладонями. — Взросление действительно могло случиться. После того, как население талантов бы погибло. Твой ребенок погружал весь мир в агонию. Не спорю, он нехило скрасил мои трудовые подвиги. При всем благополучном раскладе, при всем его везении и высокомерии, при поддержке тысячи сумасшедших Найс бы не стал мировым правителем. Потому что я бы этого никогда не позволил. Даже если бы мне пришлось взять нож и разрезать его с любовью. — Найса сгубила его доброта, — Стоун определенно терял рассудок. — Моего Найса. — Его сгубило отсутствие должного воспитания, — Май уже собирался вернуть ублюдка миротворцам, чтобы его подстрелили. Меньше всего он понимал подобные драмы. Смерть одного человека, пусть даже самого великолепного, была ничем. Все эти бесконечные причитания никак никому помогали. Однако люди умудрялись страдать по пустякам перед настоящей проблемой. Май прикусил ноготь, размышляя над следующими шагами. — Робби, если ты так сильно верил в идеи Найса, то помоги мне уничтожить биологическое оружие. Все, что ты можешь сейчас сделать, это остановить геноцид. Он дал мне обещание. Стоун ничего не слышал. Он метался по сырым подгнившим веткам среди деревьев. — Лайэр, — резко выдохнул Стоун и остановился. — Мы бросили Лайэра истекать кровью. — Плевать на Лайэра, — Май ударил Стоуна по щеке. — Он никогда не был частью команды. — Он был со мной каждую минуту после того, как ты выбросил меня из окна, — Стоун покачал головой, тряхнув отросшей сединой. Взял себя в руки. Или не взял. Иначе бы пощечину не проигнорировал. Но Стоун словно не заметил оскорбления. Или просто понял, что он был мелкой букашкой рядом с расчетливой Химерой. Хаотичным Химерой. Успешным Химерой. Значит, Лайэр снова сумел войти в круг доверия. Руки Стоуна затряслись, как у алкоголика. Он пытался увязать в голове практичные мысли. — Май, операцию по освобождению девочки-регенерации Найс готовил с момента, когда мы сдали трущобы и Эвелин уничтожила наши лаборатории. Он обманом забрали вашего пленного миротворца, пытал его, узнал, что регенерацию доверили охранять Сиерре Гуд. У нас был отличный план. Но все провалилось из-за твоего вмешательства. Разве Найс не приказывал тебе отступиться? — глаза Стоуна наливались безумием. Он обвинял весь мир в своей слабости. — Ты все еще продолжаешь причитать? — Май уперся спиной в дерево и откинул голову. Непрофессионализм Стоуна раздражал. — Лайэр был правой рукой Найса, — Стоун ударил кулаком по своему дереву. Счесал кожу. Конечно, в условиях войны самоистязание всем бы пошло на пользу. Всем идиотам. Стоун просто сполз на землю. Он пытался соображать и это давалось ему с натяжкой. Времени почти не осталось. Счет шел на минуты. — Если Найс прописал протокол действий в случае провала этой операции, то озвучил его Лайэру. Нам не стоило бросать его умирать. Я уверен, что Найс держал в кармане еще одну козырную карту. У него всегда был запасной расчет событий. А теперь таланты погибнут. Вершина эволюции падет от рук подлого человечества. — Ты все еще продолжаешь причитать, — Май констатировал факт. — Есть что-то по делу? — Найс был рожден человеком, — Стоун потер щеку. — Но в душе он был сильным талантом. — Садись уже в машину, зануда, — Май затолкал невменяемого Стоуна внутрь. От выживания Стоуна ничего не изменилось. Он был слабым оружием в масштабах войны. Май редко сидел за рулем. Обычно, когда это случалось, погибали люди. На этот раз звезды сошлись в нужном направлении. Патрули исчезли с улиц. Все-таки, активные военные действия по двум фронтам поубавили пыл полиции. Территорию контролировали скорее для вида, чем для пользы. На дорогах стояли еще совсем неопытные юнцы. Массовое воспроизводство юнитов заметно снизило качество подготовки. Май не стал рисковать, проезжая через основные улицы города. Часы завибрировали. Май ответил на сигнал, высветив перед собой неожиданно крупную губу женщины с жесткими черными волосками. Когда связь установилась, глава Ти-Эль отодвинулась от своей камеры и вместила в изображение все свое морщинистое лицо. — Доложи об успехе операции, — женщина говорила строго. Хоть кто-то взял себя в руки. Май развернул свою камеру, мельком показав рыдающего Стоуна. — Что это с ним? — женщина неожиданно заинтересовалась. Хоть и грубо. — Чего он ноет? — Мрачной псине на хвост наступили, — Май подытожил результат. — Мы немного поболтали. — Роберт Стоун поэтому соплями изводится? — глава криво усмехнулась. — Пусть стихнет. — Что вы, он же Бубнового Туза потерял. В отличие от некоторых, он хотя бы траур умеет держать, — Май со смешком на губах смог оправдаться. Это был камень в огород главы. Она слишком легко расставалась с верными агентами. Слишком легко вычеркнула Ханни из зоны ответственности. Май до сих пор считал её виновной. Но время не терпело долгих обид. Май прикинул новое амплуа на плечи. Он не был командным игроком, но именно сейчас союзник ему бы не помешал. — Стоун и его команда сорвали мне операцию по захвату компонента лекарства. Вы были правы, даже без Бубнового Туза безголовая курица бегает по огороду. Времени на поиски не осталось, нужен план «Б». Начнем с убийства Тао Хи, закончим бедняжкой Эвелин Гуд. — Только не тащи этот мусор в Апокалипсис, — женщина нахмурилась. — Выброси его по дороге в штаб. Мусором она назвала Стоуна. — Надеюсь, у нас есть план «Б», — Май подъехал к шлагбауму и остановился. — Включи вшитую гарнитуру, у меня для тебя важные новости. Ты был прав, когда говорил, что нам нужна одна успешная операция. Я тебя поправлю, операция должна быть масштабной. Сейчас все силы Апокалипсиса брошены на поиски Эвелин Гуд, — женщина пустила огромный клуб дыма прямо в трубку. По электромагнитным волнам передалось её отвратительное горькое дыхание. Каждый разговор с ней казался повторением другого. Она напоминала старую бензопилу, которая толком уже не пилила, но за неимением лучшего её считали очень необходимой. — Если мы убьем Эвелин Гуд, то получим еще одну неуправляемую безголовую курицу в лице миротворцев. Мы будем действовать иначе. Если не успеем остановить производство лекарства, то не дадим ему распространиться. Отвлечем мировое сообщество от вакцинации гражданской войной. Мы вытащим твоего Майкла Таскилла из тюрьмы, раз ты убежден в его силе. Ноах Шрага будет вынужден вернуться на родину, чтобы защитить Каида. Переворот пройдет болезненно. Никому уже не будет дела до лекарства. В свете последних событий Старик не посмеет атаковать «зараженных» людей. Апокалипсис сделал важную ставку на Микки. Ставку на неукротимость талантов и совесть людей. — План какой-то кровожадный, — Май был рад приказу. — Но я готов пойти на это. Разговор был окончен. Май не включал гарнитуру, позволив Стоуну услышать разговор. В этом путешествии без подмоги можно было не выжить. Маневр с встряской Военного лагеря талантов мог иметь непредсказуемый результат. Стоун молчал, обдумывая прозвучавший план. Если кто и знал Микки, то только он. Май не торопил его. В конце концов, им некуда было торопиться. На кону были лишь жизни миллионов талантов. Геноцид целого вида. Поэтому времени на раздумья у них был вагон. Сарказм начал поедать Мая изнутри. — Ты же не вытащишь Микки из тюрьмы? — Стоун вытер мужественные слезы. — Он хуже всех. — Тебе виднее, мне не довелось его трахать, — Май пожал плечами. — На выход. — Куда ты меня привез? — Стоун даже попытался быть грозным. — Психиатрическая клиника? — Мне нужно убедиться, — Май вышел из машины. Еще вчера пути шлагбаум был открыт. — Убедиться в чем? — Стоун поспешил за ним и громко хлопнул дверью. — Май, Эвелин стерла Найсу память. Она задумала это еще пару лет назад в качестве лечения. — Где твой азартный дух? Никак не могу понять, как Найс терпел тебя все эти годы. Что-то мне подсказывает, что технологий по стиранию личности-паразита не существует. Как не существовало и пару лет назад. Человечество даже героев войны протезами обеспечить не может, — Май уверенно пошел по знакомой тропинке к тайному ходу в клинику. Протянул руку вперед. Он все еще чувствовал ток, бегущий по стенам. Значит, ловушки еще работали. А вот камеры смотрели куда-то вверх. Словно кому-то было невыгодно, чтобы что-то записалось на пленку. Нужно было убедиться. Май кивнул: — Охраны нет, Стоун. Если в стенах клиники происходит что-то незаконное, я хочу в этом поучаствовать. Мы вытащим Найса и спрячем его. — В обмен ты потребуешь помощи с Микки, — Стоун словно ребенок шмыгнул носом. Он хотя бы загадки умел разгадывать. Май сел на траву и глубоко вдохнул. Стоун больше ничего не спрашивал. Он даже отошел на несколько метров назад, чтобы быть позади ментального удара. Май вытащил нож, который Найс так и не забрал у него и ударил себя в ладонь. Боль была адской. Наверное, только в шпионских боевиках люди с пафосом пробивали руки. Лезвие вошло неглубоко. Инстинкт самосохранения не позволял талантам нанести себе предумышленный вред. Но этой боли было достаточно. Как и боли в спине. Май снова глубоко вдохнул и выключил взбунтовавшуюся регенерацию. Ранения были не смертельными. Он слизнул капли крови, защипавшие язык, пищевод, потом желудок. Тело бунтовало, переваривая самого себя. Раны заныли. Даже самые старые, давно забытые. Мурашки пробежали по коже. За ними спазмами пробились судороги. Суставы заломило. Химера. Химера просыпался, подавляя все вокруг себя. Химера чувствовал, что его ранили. Искал источник враждебности. Голова затуманивалась. Он попытался вспомнить имя. Но помнил лишь одно: нужно было убить всех людей. Каждого ненавистного человечишку. Кровь стучала по вискам. Всеядная боль. Потрясающая. Очень красивая. Весенняя. Имя, метавшееся в памяти. Найс. Стены. Высокие холодные стены. Опасные. Гуляющие и стонущие от боли пациенты клиники. Их затуманенные головы ощущались только болезненностью. Множество талантов под землей. Ноющие вспотевшие шеи. Натертая кожа. Уродливая боль. Люди. Много холодных людей. Ненависть вспыхнула в груди. Персонал клиники, разбросанный по коридорам. И озлобленные охранники. Они взяли под контроль каждый квадратный метр лечебницы на случай прорыва через стены. Ловушка. Нужно было лишь найти одно имя. Оно было спрятано в стенах. Большая тоска и несчастье. Тао Хи. Талант Химеры ударился об него. Они почувствовали друг друга. Ментальная связь двух исполинов. Тао Хи был внутри одной из палат. Ублюдок насторожился, почувствовав Химеру. Рядом с Тао Хи действительно находился человек. Невозможно было понять, что с ним творили. Его сердцебиение не отличалось от других. Ровное. Гулкое. Дерзкое. Он был доступен для Химеры. Открыт. Найс больше не был привитым. Его кровь зачем-то очистили. Май твердо это знал, что чувствовал Найса. Боль. Удар. Май очнулся, дезориентация уронила его на спину. Химеру отбили. Кто-то ментальный и сильный. Ощущения дрожью стихли на кончиках пальцев. Май сглотнул, приходя в себя. Внутри был кто-то, обладавший мощным гипнозом. Память Найса собирались прожарить гипнозом. Как Микки однажды поглумился над Наби. Май выставил нож вперед, пригрозив Стоуну. Бежать было поздно. Время текло по-другому. — Ты нашел Найса? — Стоун отвлек его от погружения в самого себя. — Как попасть внутрь? Спасение Найса грозило самоубийством. — Сколько я потратил времени? — Май чувствовал головокружение. Он сильно ослаб. — Не больше часа, — Стоун помог ему встать на ноги. Но этого оказалось мало. Ноги совсем не слушались. Тело сотрясали судороги. Вирус, подаривший талантам особенные способности, был лишь уничтожающей болезнью. Чертов симбиоз. Пока вирус не мутировал во что-то страшное и неконтролируемое, он давал силу. Но стоило отдать ему власть, как тело разъедалось в агонии. Май снова скрючился и выдавил из себя сгусток горькой желчи. Скривился и вытер рот. Он определенно стал сильнее талантом, но слабее телом. Вирус начинал превосходить человеческую сторону по силе. — Май, ты нашел Найса? — Стоун не смог терпеливо дождаться ответа. — Он там, внутри? Стоун готов был завилять хвостом ради хорошей новости. Он бы непременно пошел на штурм. Самоубийство. Тао Хи был непобедим. Воспоминания всплыли перед глазами. Меч, занесенный над его головой. Сил, оставшийся без ног. Сиерра, вступившаяся за них. Дыхание парализовалось. — Май, ответь мне, — Стоун с беспокойством сжал его плечи. — Мы атакуем клинику? Нельзя было рисковать своей жизнью. Она была слишком важна для конца света. Нельзя было оставлять Найса в руках этих извергов. Выбор был очевиден. — Нет, Робби. Я ошибся. Нашего маленького психа там нет. Наверное, уже сам сбежал, — Май солгал, отпив из протянутой бутылочки воды. Удар ментального таланта снова ударила по вискам. Это была не атака. Просто мощный гипнотический залп, остаточный эффект, разлетевшийся по округе. Они только начинали сжигать память Найса. Мальчик сопротивлялся. Он становился чем-то другим. Безвольным подобием прежнего великолепия. Стоун наверняка чувствовал это, но не осознавал. Ментальные таланты ощущали друг друга сильнее и болезненнее. Май выдохнул и проговорил более ровно: — Робби, мы уходим. Я действительно ошибся, Найса здесь нет. — Но я что-то чувствую, — Стоун набычился. — И с каких пор мы играем по твоим правилам? — С этих, Робби. Внутри клиники сотня изнеможённых талантов. Конечно, ты их чувствуешь. Эвелин устроила нам очередную ловушку, — Май ткнул пальцем в открывшуюся у стены дверь. Вышедшие охранники были облачены в форму зеленых мундиров. Миротворческий отряд включал талантов-наемников. Талантов, готовивших геноцид собственному виду. Это был акт масштабного терроризма. — Уходим, — Май попятился, развернулся и рысью побежал по тропе. Запрыгнул в автомобиль. Отъехал, дождавшись Стоуна, прыгнувшего на крышу. Он едва вписывался в повороты. Голова шла кругом. Что-то в истории миротворцев не увязывалось. Но узелки никак не развязывались. Таланты просто не были способны на героическое самопожертвование за людей. Они не могли служить идее геноцида, но служили. — Чтобы изменить ход войны, мы выведем нового игрока на поле. Остановились. — Микки выйдет из тюрьмы только через мой труп, — Стоун пересел за руль. — Твой труп — самая решаемая проблема на данный момент, — хмыкнул Май. — Свяжемся с моими людьми, — Стоун послушался, хоть и нехотя. — Мы найдем Найса. — Хочешь быть человеческой нянькой — выходи из машины. У меня война в самом разгаре, — Май сжал ключ, лежавший в кармане. Комната, подаренная Найсом. Территория их честности. Какими-то неверными чувствами Май хотел вернуться за Найсом. Вернуться и удушить каждого, кто посмел его коснуться. Отомстить. Уничтожить всех, кто считал себя лучше вселенского безумия мальчишки. Стоун остался сидеть на месте. Май успокаивал себя. — Переждем ночь в ближайшем лесу. После утренних новостей двинемся в Примаверу. — Нет, — Стоун был упрямее любого осла. — Найс запретил освобождать Микки. — Конечно, Найс запретил, — наигранно согласился Май. — Хорошо, что тебе, а не мне. Стоун процарапал бок машины жесткими ветками кустарника. Вышел и открыл багажник. — Робби, — Май обернулся. В заднем стекле ничего не было видно. — Там есть оружие? — Если зеленый чай и еду можно назвать оружием. Ты не голоден? — Стоун вернулся в салон и поежился от холода. Изо рта шел едва различимый пар. Температура под пристальным взглядом опускалась. Весенние ночи были наполнены свежестью. Свежестью жасмина. — В машине запасы еды на несколько дней. Спальные мешки и горелки, — Стоун нахмурился. Но он немного успокоился. — Найс словно знал, что ты испоганишь его план и придумал что-то еще. Может, он собирался в экспедицию. Зачем иначе ему нужно снаряжение. — Бойскаутские посиделки? — Май ухмыльнулся. — Мы ждем координаты Примаверы. Словно они стали друзьями. Май взял с панели засушенную веточку жасмина. Цветок был мертв, но прекрасен. — Если бы только я мог поговорить с Найсом, — Стоун распаковал мешок и укрылся. Кивнул Маю, велев последовать этому примеру. — С кем же он собирался воевать с бутылкой чая? Стоун попытался пошутить. Вышло совершенно не смешно. Даже недостаточно трагично. — С кем угодно, — Май распаковал свой мешок. — С кем угодно, где угодно, чем угодно. Май сглотнул. Найс должен был лишиться памяти, если хотел вернуться домой. В резиденцию семьи Гуд. Это была его жизнь. 3 мая 2315 года. Солнце ослепляло. Телефон завибрировал, прислав экстренное сообщение от Ти-Эль. Сообщение было слишком информативным. Прошло несколько секунд, прежде чем заспанные глаза сфокусировались на буквах. Прочитав первую сводку, Май принял сидячее положение и подтянул спинку кресла. За эту ночь Ноах Шрага посетил еще три укрытия Тотал Ликвидэйшен. Он гонял агентов как помойных крыс. Военный лагерь талантов уничтожал Апокалипсис, пока Микки и Старик бодались за Примаверу. Стороны воевали не с теми противниками. Миротворцы могли сотворить любую дьявольщину за это время. — Я нашел дорожную карту, — Стоун не спал, рассматривая мелкие надписи. — Найс сделал пометки. Смотри, он проложил целый маршрут по горам. Расстояния и время пути даже указал. Он собирался куда-то ехать, поэтому запасся едой. Может, там мы найдем ответы? Может быть, там мы найдем его? Ты же сам говорил, что Найс скорее всего сбежал. Май почти не слушал. Переспав с проблемой в своей голове, он нашел к ней решение: — Робби, я знаю, что Эвелин Гуд утаила от нас, — неожиданный просвет пришел голову. — Она утаила от нас многое, — Стоун протянул карту. — Лучше взгляни на маршрут. Жирный крест был отмечен за хребтом высоких гор. Несбывшееся путешествие Найса. — Робби, миротворцы разработали лекарство от геноцида, — Май отшвырнул карту назад. — Эвелин бы не пошла на это, — Стоун c непониманием хлопал глазами. — Она не идиотка. — Антидот должен существовать, — Май выполз из машины. — Потому что она не идиотка. — Это же просто твои догадки, — повторил Стоун, протерев глаза. Сел. Вздохнул. — Нет, Робби, все сходится. Эвелин была готова пообещать мне жизнь. Тао Хи помогает ей, чтобы спасти детей-талантов из приюта беженцев. Даже наемники из Криминального квартала переоделись в зеленые мундиры. Ради чего? Ради выживания. По венам самой Эвелин Гуд течет вирус, ей тоже нужен будет антидот, чтобы не умереть, — Май не поднимал головы. Он не хотел смотреть на осунувшееся и постаревшее лицо Стоуна. — Знаешь, что еще я вспомнил. Эвелин Гуд лишь повторяет опыты своей мамы, причем, не совсем успешно. Если антидот существует, то был разработан первой леди миротворцев. Она оставила всего одного выжившего лаборанта, доктора Бейкера. Наверняка не без причины. И он мертв. Единственным свидетелем его жизни была Онора Бейкер. И миротворцы забрали её себе. Забрали её у меня перед геноцидом. Теперь ты понимаешь эту логическую цепочку? — Догадки, а не логическую цепочку, — упрямо засомневался Стоун. — Май, у Эвелин не было полных записей о лабораторных опытах старых миротворцев. Но эта твоя дурацкая идея значительно лучше той, где мы взялись за руки и освободили Микки. Первая леди завещала все свои исследования Найсу, а не Эвелин. Доктор Бейкер передал оригиналы записей мне. Пауза была совсем недолгой. Но выразительной. — Ты это серьезно? — Май поперхнулся. Настолько бессмысленно звучали слова Стоуна. Этот ограниченный и обделенный мозгами талант каким-то образом дожил до своего возраста. Наверное, цепляясь за поехавший рассудок безрассудного Найса. Май проглотил все домыслы. Буквально сглотнул их со слюной. Последнее время он нуждался в уточнениях. — Все это время документы, способные утопить миротворцев раз и навсегда были у тебя? — Май в полной прострации ждал ответа. Ответа, способного покончить со всем этим безумием. — Я лично спрятал чемодан, — Стоун с гордостью кивнул. Эту гордость хотелось засунуть ему в зад. Но Стоун упрямо толкал её в дырку Микки. — Думаешь, мы имеем право воспользоваться этими записями без разрешения Найса? Они не принадлежат нам. К тому же, твоя глава ясно дала понять, что ты убьешь владельца и заберешь их в Апокалипсис. Значит, они уже обсудили это в Примавере. Май пожалел о том, как не вовремя впал в спячку после побега. — Тупой ты засранец. Но ты начинаешь мне нравится, Роберт Стоун Гуд, — Май не выдал ни одной эмоции: нужные записи наконец-то нашлись. Эвелин Гуд бы села за решетку раньше, чем открыла бы рот. Май невозмутимо продырявил зубами вакуум сэндвича. Развернул его: сыр, лист салата и несколько неспелых томатов. Тонкая нить тоски стянула губы. В сэндвиче не было даже намека на мясо или жирный соус. Присутствие подвоха казалось повсеместным. Словно Найс предвидел, что в долгий путь на этой машине отправится Химера. Май одернул себя, услышав, что все это время ему что-то навязчиво втирали. Он с вопросом уставился на лицо Стоуна, выразив недоумение. — У твоих рассказов есть краткое содержание? Я немного тебя прослушал. И сделаю это снова. Где сейчас все записи старых миротворцев? — Я спрятал чемодан на Бристоль Грин, — Стоун не стал раздувать ссору. Он был или умен, или не уверен в себе. Впрочем, подробный рассказ он опустил. Рассказ о том, что они вообще делали на Бристоль Грин. И почему он спрятал такой важный секрет в самом ненадежном месте, где шныряли отбросы общества. — Если ты прав, Май, если антидот к биологическому оружию был разработан еще первой леди миротворцев, то мы найдем его. Эти записи могли обличить миротворцев. Поставить надгробный крест над каждым из них. — Есть у меня вопрос, — Май поперхнулся, когда смысл слов полностью дошел до головы. — Начало мне уже не нравится, — Стоун сел и подтянул сидение в вертикальное положение. Мама страдала. Она была против войны. — Найс знал о наследстве? — Май нахмурился. — Он хоть знал, что доверила ему его мать? — Нет, — Стоун справился со своим желанием обелить себя. — Там было много запретного. — Не думаю, что твоя мама желала мира от чистого сердца. — Как будто у кого-то в этом мире вообще было чистое сердце. Леди миротворцев оставила формулу оружия и антидот к нему своему сыну. Она не решилась поступить правильно. Она свалила невыполненный долг на Найса. Я же дал тебе слово, что остановлю геноцид. Он выбрал свою сторону. — Найс мог предотвратить геноцид по щелчку пальцев, — с раздражением процедил Май. Мне подарили собаку, но с возрастом она стала немного психованной и откровенно тупой. Стоун снова подвел Найса. Слишком жестоко и непоправимо. — Доктор Бейкер сказал, что за каждое слово, написанное рукой леди Элеонор, люди и таланты захотят убивать, — вскипел Стоун. Двигатель автомобиля зажужжал с третьей попытки. Топливо почти заканчивалось, нужно было сменить транспорт. Стоун не выглядел выспавшимся и отдохнувшим. Возраст брал свое. Ему было немного больше двадцати шести лет. И все эти годы он активно пользовался талантом, несмотря на болезненное тело. — Май, ты не знал Найса так, как его знал я. В своих лабораториях он иногда заходил дальше, чем следовало. — С твоей поддержкой у Найса не было шансов на победу. Едем на Бристоль Грин, покончим с этим, — Май кивнул на дорогу. Набрав короткое сообщение, он отчитался перед Тотал Ликвидэйшен. Вытащил пластырь, снижающий температуру тела. Себе клеить не стал, регенерация вовсю работала над повреждениями. Мнимая бодрость и жесткий настрой на победу не давали мыслям спутаться. Май видел, как через боковое зеркало Стоун почти безотрывно следил за удаляющимся лесом. Лесом, за которым была клиника Найса. Он словно чувствовал, что мальчика там пытали. Чувствовал его присутствие. Май отвел глаза и снова поежился. Нужно было восстановиться максимально. — Мне нужно немного поспать. Поспать не удалось. Как самый главный кретин этого мира, Стоун выехал на главное кольцо. Вооруженный патруль остановил их возле выезда. Северная часть города охранялась во время военных действий с утроенной силой. На просьбу о документах Стоун с невозмутимым видом открыл бардачок и вытащил потрепанную игральную карту. Карту бубновой десятки. Человек как-то побледнел лицом, поздоровался и кивнул. Значит, культ бубновой масти уже что-то значил для человеческого города. Стоун проехал блокпост и снизил скорость на разбитых дорогах. Заброшенные улицы, где уже долгие годы процветала промышленная зона. Здесь жили лишь нищие, неспособные перебраться в другие места, и те, кто обслуживал прифронтовую территорию. Бристоль Грин встретила их гниющими сточными канавами. Запах стоял мерзкий. Май указал на край дороги. Стоун притормозил. Май вышел на улицу и потянулся. Солнце вовсю гасило холод. Весна становилась поздней, с претензией на жгучее дневное тепло. Кожу приятно щипало радиацией. Таланты любили тепло. И тепло любило талантов. Май пошел в сторону знакомого дома по дороге, вымощенной крупными камнями. Когда-то люди пытались привести местность в порядок. Место, где стоял дом доктора Бейкера, было зачищено. Даже камня не осталось. Прямо с дороги открывался вид на один из рукавов канавы. Воспоминания закололи в груди негодованием. Жизнь. Власть. Возмездие. Месть за сломанную жизнь пришлось отодвинуть. Ты еще не понял? Старик нанял меня уничтожить тебя. Где-то здесь Ноах Шрага едва его не убил. — Кстати, доктор Бейкер поделился своей версией твоего предательства, — Стоун подошел со спины. — Не расскажешь, что именно произошло между тобой и Стариком? — Боже, Робби, твой рот никак не затыкается. Старик убил мою семью и испугался последствий, — Май не отводил глаз от канавы. — Я нашел под подушкой секретное письмо, в котором мне намекнули на связь между грязными ручками Старика и моими сильно мертвыми родителями. Я так сильно разозлился, что ворвался в резиденцию, передушил его охрану и попытался добраться до горла его милой дочурки. Жаль, что не добрался. Химера был его получателем. Шпион связался с ним. Ложные обвинения громом били в его голове. Май сглотнул, выдохнув накатившую брезгливость. Он собственноручно вляпался в дерьмо. — Точно-точно, самый верный элитный юнит разозлился, в тот же миг напал на резиденцию и своего отца, а там тебя поджидал заранее наемный убийца высшей категории, — Стоун оказался немного умнее, чем казался. Он видел нестыковки, которые не видели другие. — Старик не отдавал приказа на ликвидацию предателя. Это было проплаченное убийство. Он заплатил ублюдку, потрошившему мир многие годы, чтобы избавиться от тебя. Это немного разные вещи даже по меркам Старика. Что ты сделал такого, что Старик поступил с тобой так жестоко? — Кое-что ужасное, Робби, — Май двинулся вперед. — Кое-что, что не смогу себе простить. — Май, черт тебя дери, — Стоун схватил его за рукав. — Что между вами случилось в ту ночь? — Задай этот вопрос Старику, — Май резко остановился. — Он более красноречив. — Годами обученный талант, неуловимый Химера, совершавший набеги в самые недоступные места. Солдат, который мог бы разобрать эту резиденцию на камни и заново собрать по памяти. Величайший герой человечества. Любимый сын Старика. Наследник его элитного корпуса талантов, лучший среди лучших, — Стоун сильно повысил голос, чтобы звучать убедительнее. — После этой ночи тебя окрестили предателем, и ты надолго исчез с радаров мира. Спрошу еще раз: что между вами на самом деле произошло? Я должен знать, кому отдаю своего Найса. Должен знать о семье Гуд больше, чем знаю сейчас. Стоун перестал доверять семье Гуд. Химере он верил больше. — Найди записи, — Май ухмыльнулся, почувствовав резь в груди. — Обо мне поговорим позже. Мы всегда будет возвращать тебя домой. Что бы ни случилось. Где бы ты ни был. Обрывочное прошлое романтичными настроениями портило момент. — Я же докопаюсь до правды, — Стоун кивнул на один из соседских домов. — Лучше расскажи, как вы вообще оказались на Бристоль Грин? Зачем вы убили доктора Бейкера? Почему захватили трущобы? Зачем создали новые лаборатории? — Май зашел следом. Из этого дома через выбитое окно просвечивалась мрачность. Коротко стриженный газон пожух, не успев вырасти. Флюгер. Почтовый ящик. Мусорный бак на двух соседей. Низкий кованый забор. — Робби, ты стал очень плохим мальчиком. Что ты делал в чужом доме? — Ничего особенного, — сердито буркнул Стоун. — Всего лишь ждал твоей смерти. — Ты знал толк в развлечениях, — Май осмотрелся по сторонам. — Прости, что снова выжил. — Ничего, я ненадолго смирился, — Стоун встал на колени и начал скатывать ковер в рулон. Сырость и безлюдность дома угнетала. Как и полумрак. Окно наверняка было разбито при взрыве дома доктора Бейкера. Было разбито и занавешено. Здесь явно убирались. Май включил освещение. Перебоя с электроэнергией не было. Значит, прифронтовой территорией собирались пользоваться в военных целях. Может быть, даже собирались расширить военный госпиталь. Лампа залила комнату мертвецким безжизненным светом. — Робби, нужно было убить меня, пока я спал, — Май невесело пошутил, нарушив тишину. — Жаль, что эта мысль не пришла вовремя, — Стоун сдвинул несколько досок и открыл вход в темный подпол. Лаз был широким. В него могли спуститься сразу двое одновременно. — Май, на Бристоль Грин была битва за твою шкуру. Тао Хи, Ноах Шрага, Эвелин Гуд, Найс, глава Ти-Эль. Если бы ты поменьше попадал в неприятности, все мы были бы тебе благодарны. — Полегче, Робби, — Май склонился над темным лазом. — Могу заработать звездную болезнь. Значит, была бойня. Май ничего не помнил о своей спячке. Кроме ощущения безопасности. Я защищал кое-что свое. Кое-что очень важное. — Робби, это же ты звонил в резиденцию и сдал мое местоположение, — Май лишь уточнял. Ответа не последовало. — Не вздумай меня закрыть здесь, — на всякий случай предупредил Стоун и нырнул вниз. — Только не вместе с записями миротворцев, — Май с удовольствием расположился на полу. Стоун высунулся буквально в то же мгновение. Он побледнел, словно увидел призрака. Вылез из подпола и подскочил к выключателю света. Прижал пальцы к губам, попросив тишины, подошел к телефону, приложил его к уху. Он был обеспокоен. И эта обеспокоенность передавалась Маю, потому что в руках Стоуна записей не было. Стоун положил телефон на базу и оглянулся. Как-то несмело. Как обгадившийся щенок. — Записей здесь уже нет, — Май озвучил то, что не мог произнести Стоун. — Их у тебя украли. — Это самая страшная новость сегодняшнего дня, — он говорил виноватым голосом. — Есть новости пострашнее, Робби, — Май тоже посерьезнел, облизнув губы. В доме мог поковыряться кто угодно. От бомжей и жителей трущоб до высшего руководства. — Если записей нет у нас, значит, они появились у кого-то другого. И не факт, что у леди Эвелин. Возможно, она даже не знает об антидоте. А теперь и мы никогда его не найдем. Это очень-очень скверно. Сегодня ты показал мне исключительную бесполезность, — Май выглянул в выбитое окно. Площадка полностью просматривалась. Никого поблизости не ощущалось. — Если бы я только мог поговорить с Найсом, — Стоун опустился на колени и сгреб осколки. — Молись, чтобы ему стерли память навсегда, — Май схватил его и ударил спиной в стену. — Если Найс узнает, что ты попытался убить меня руками Старика полгода назад, что ты скрыл антидот к биологическому оружию, он просто вскроет тебе вены. И не только вены. Сначала тебе, а потом себе. А теперь вспоминай, кто мог следить за вами. Кто мог узнать, что записи ты спрятал здесь. Кому ты проболтался? Инквизиторы, наемники, Посредник, проститутка из Криминального квартала? Кто жильцы этого дома? — Тотал Ликвидэйшен были здесь, — Стоун как-то совсем скис. — Май, я не хотел этого. — Тотал Ликвидэйшен сами ищут эти записи, — Май едва сдержался, чтобы не придушить. — Тогда кто угодно, когда угодно, — Стоун сплюнул, повернув голову в сторону. — Нет времени спорить. Нужно ехать по отметке на карте и найти Найса. Пусть хоть голову мне оторвет, но он найдет выход, — Стоун пожал плечами, освободившись от хватки. — Найс дал тебе обещание, что остановит геноцид. Ты же знаешь, что его слово даже судьба не сотрет. Давай наберемся смелости и просто отправимся в дорогу. Может быть, там мы найдем все ответы. Стоун все еще не понял обмана. Не понял, что от Найса не осталось ничего. — У нас едва ли несколько дней в запасе осталось. Потом мы все умрем. Сколько мы сможем бегать от принудительной вакцинации? — Май сгорбился, упершись ладонями в стол. — Кто знает, как далеко они уже вывезли девочку с регенерацией. Где заводы миротворцев? Найс пожалел ребенка с регенерацией, а теперь мы под угрозой вымирания. — Май, — Стоун потемнел. — Думаешь, Найс пожалел девочку? — Да, — Май усмехнулся, — он любил лелеять себя хорошими делами в разгар войны. — Май, взгляни на картину трезвыми глазами, — Стоун вышел на крыльцо. В отсыревшем доме дел у них не осталось. — Найс обменял себя на жизнь своей команды, такова была сделка. Но миротворцы охотились за тобой. Найс отдал девочку с регенерацией, чтобы от тебя отстали. Думаю, он пытался обезопасить твою шкуру, потому что не мог тебя защитить сам. Не смей обвинять меня. Я не признаю жертв. — Это ложь, — Май пнул по забору, заставив его вибрировать. — Найс бы не поступил так. — Найс не Бог, Май, — Стоун тяжко вздохнул. — Он одинокий ребенок, не желающий терять. — Девочка была дочерью Лайэра, — спокойно ответил Май. — Поэтому он её не убил. А Химера был никем. Обмен был неравноценной. — Май, не знаю, что тебе наплел Найс, но у Лайэра вообще-то не было детей, — Стоун многозначительно пожал плечами. Снова его информация была ценной. И её ценность вселяла разочарование в маленький гений Найса. В гений обманщика. Стоун понимал, что порочит его имя, но не останавливался. — Когда миротворцы вылечили меня, то выгнали на улицу, не дав толком поговорить с Найсом. Ночь, когда Эвелин и Хозяин Криминального квартала напали на трущобы, осталась загадкой. Я только знал, что Найс выжил. Я навел справки. Найс действительно убил всех известных носителей регенерации, но какого-то черта одной девочке жизнь сохранил. Она была никем, но Найс не тронул её. Я долго не мог понять, почему, а потом осознал. Найс не убил её, чтобы отдать миротворцам вместо тебя. Обмен. Чтобы тебя не сделали лабораторной крысой. Он допустил геноцид ради тебя. Май усмехнулся. Стоун терял рассудок, если верил в эту чушь. Впрочем, чушь была логичная. Если бы я хотел твоей крови, я бы её уже забрал. Найс бы никогда не пошел на такой обмен. Нелогичным было то, как Лайэр полез под пули ради чужого ребенка. Май пожалел, что оставил лживого предателя истекать кровью. Он знал больше, чем Стоун. — Думаешь, крест на карте остановит геноцид? — Май сменил тему. — Хочешь рискнуть? — Нам ничего не остается, как надеяться, что Найс задумывал чудо, — Стоун завел машину. — Какая ирония. Мы с тобой подохнем где-то в горах, пока Найс будет уплетать лобстеров в кругу благочестивой семейки. Надеюсь, ему хорошо прожарили мозги, — Май посмотрел прямо в тусклые глаза потерявшегося таланта. Осекся. Сболтнул лишнее. Глаза ублюдка начали тускнеть. Нужна была реанимация хорошего настроения и реабилитация после удара по надежде. — Робби, Найс бы не исчез из моей жизни так просто. Поверь, он выкрутился. Но если он отдал компонент оружия в обмен на мою жизнь, я затяну удавку на его шее раньше, чем Эвелин Гуд запустит биологическое оружие. Стоун сглотнул. Он забыл, с кем говорил. Либо стресс войны выел из него остаток разума. Дисплей пиликнул. Май отвернулся, отразив информацию. Наконец, ему прислали координаты. Отмашка на спасение Микки была дана. Май вбил их в интерактивную карту своих часов и вздохнул. Координаты на дисплее указали на пустую точку за высоким хребтом гор. Май обернулся на Стоуна. Он даже не знал, что должен был сказать. Взял бумажную карту и сравнил изображения. Координаты, высланные Ти-Эль совпали с жирным крестом. Теперь он понял, куда маленький Бубновый Туз планировал поездку. — Это Примавера, Робби, — Май ткнул пальцем в карту. — Найс собирался в Примаверу. Теперь Май пожалел, что не мог поговорить с ним об этой поездке. — В Примавере идет война Микки и Старика, — Стоун внимательно посмотрел на карту. — Возможно, Найс хотел вытащить друзей до начала сражения. Сильвер, Наби, Брэин, Шаин. Все они застряли там. Может быть, Найс действительно сбежал из клиники и поехал их спасать? Может, он там нас ждет? Если наша команда соберется, мы будем непобедимы. Стоун никак не мог догнать мозгами ускользающую правду. Найс вышел из игры. — Ага, ваша непобедимость — моя незыблемая мечта. Внесем в твой гениальный план одно значительное изменение. Мы поедем в Примаверу, чтобы вытащить Микки, — Май резко скомандовал. Он не мог признаться, что позволил какому-то ублюдку стереть Найсу память. Не мог признаться, что бросил беззащитного мальчишку в оцеплении талантов и сильного гипнотизера. Опыта военных операций у него было в разы больше, чем у человеческой няньки. Май принял командование. — Микки начнет гражданскую войну, отвлечет мировую общественность на себя и затормозит распространение вакцины. Старик снова вернется в Сан-Антонио, и Эвелин станет сложнее манипулировать обстановкой. Военный лагерь талантов перестанет атаковать Тотал Ликвидэйшен, и тогда миротворцам придет конец, — Май открыл навигатор. — Заводи двигатель. Мы едем за нашим параноиком. — Ты не понимаешь, какого демона хочешь выпустить, — Стоун не соглашался с планом. Координаты Примаверы указывали на точку у подножья Кордильер. Дорога на Запад пересекала территорию Военного лагеря талантов. Кратчайший путь проходил по единственной наземной дороге из Ларедо по территории Мексики. Маршрут предназначался для самоубийц. Дорога находилась в числе наиболее охраняемых стратегических объектов. Нужны были схемы подземных тоннелей. Они разветвлялись по всей площади Северной Америки. Целые лабиринты смерти. Впрочем, Май снова взглянул на карту. Найс проложил наземный маршрут. Наиболее безопасный и приемлемый. — Девятьсот миль в горах мы не пройдем, — Стоун словно услышал его мысли. — Робби, — Май закрыл машину кнопкой под левой рукой. — Как ты сбежал из Примаверы? Стоун отвернулся, словно не услышал. Видимо, этот вариант уже был неприемлем. Иначе Найс бы не составил чудо-тур по горам вражеской территории. — Если Микки выйдет из тюрьмы, мы будем молиться на Апокалипсис, — Стоун вздохнул. — Эти мольбы будут услышаны, — Май хмыкнул. Указав направление на выезд из города.

5 мая 2315 года.

Было проще убить блокпост на границе двух стран, чем добыть разрешение на въезд. Добродушные соседи дали залп огня, едва чужая машина появилась на горизонте. Они даже не запросили информацию. Даже не попытались узнать, враги к ним приближались или друзья. Им был отдан приказ убить любого, кто подступит к границе. Человечество перестраховывалось. Автомобиль уже пересек территорию талантов и подъезжал к другой человеческой границе. Вверх взметнулись военные вертолеты. Оставалось лишь дождаться бомбардировщиков. Красные тревожные огни на высокой стене выдавали задействованную сигнализацию. Стоун остановился. Он пытался напустить на себя важный вид, но было видно, что даже морщинка поперек его лба ходила ходуном. — Скажи, что у тебя есть план, — он сглотнул, убрав руки с руля. — Май, они приближаются. — Выживем после первого залпа, — Май взялся за ручку двери. — И вступим в бой. — Я не ценитель твоего юмора, — Стоун резко напрягся. — Мы сдаемся? — Прыгай! — Май выкатился из машины. Наверное, Стоун тоже успел ретироваться. Может быть, нет. За его спиной раздался свист пробиваемого металла. Автоматические пушки стреляли далеко не дротиками. Май лежал под машиной навзничь, закрыв голову руками. Нужно было сосредоточиться и перехватить восприятие пилотов, пока по ним не вдарили боеголовками. Жужжание вертолетов над головой наросло и тут же удалилось. Двигатели автомобилей заглохли. Пешие солдаты пошли в атаку. Это был первый открытый бой со времен побега из резиденции людей. Май развернул удавку, не поднимая от земли головы. Люди были вооружены собственной глупостью. Они сканировали местность на предмет теплых органических тканей на отметках среднего человеческого роста. Знали, что противники умели исчезать. Значит, их предупредили о нападении Химеры. Удавка раскрыла режущие шипы. Взметнулась над землей и змеей обвила ногу солдата. Резкий рывок. Инерционный зажим. Хруст лопнувших штанин и упругого мяса. Сканер выпал из рук, на его экране успела мелькнуть разгоряченное тело таланта. Май кувыркнулся, исчезнув с места. Несколько выстрелов наугад изрешетили землю. Вертолеты развернулись и вернулись. Снизились. Химера поймал их восприятие. Приятная неожиданность произошла в момент, когда целый военный отряд схватился за шеи. Кто-то пытался ударить себя в грудь, чтобы разбудить легкие. Стоун очнулся от оцепенения. Его зажмуренные глаза и сжатые руки спасали им жизни. Стоун душил всех, кто был в зоне его доступа. Вертолеты. Май посмотрел в небо. Оба снова поднимались в небо. Военные знали о Химере. Военным Химера приходил в самых страшных снах. — Не дай вертолету подняться! — Май крикнул в сторону возившегося Стоуна. Ублюдок слишком долго душил пеших солдат. Май снова посетовал на его никчемность и отключил обоих пилотов друг от друга. Больше они не могли разговаривать. Больше они не видели друг друга. Это была сложная связь. Май чувствовал нарастающий упадок сил. Но вертолет продолжил подниматься. Пилоты были слишком хорошо обучены и не паниковали. Конечно, они видели друг друга на радарах и удалялись от Химеры, чтобы возобновить связь. Обговорить атаку. Май снова обернулся на Стоуна. Кто-то должен был заставить вертолёты опуститься. Кем-то нужно было пожертвовать. Май снял защиту, сделав его видимым. Вертолет действительно пошел на снижение, из двери высунулся толстый ствол оружия. Стоун почувствовал опасность. Его вирус и всплеск адреналина прошелся ознобом по коже Мая. Разъяренный недружелюбный талант. Потерявший контроль Стоун вскинул руку к небу и снова сжал кулак. Вертолет накренился. Опасное вращение лопастей приближалось. Удар об землю. Взрыв, раздавшийся в несколько сотнях метров. В глазах Стоуна от напряжения лопнули капилляры. Второй вертолет взмыл вверх и пошел на удаление. Предупредительная атака прекратилась. Военные легко сдали блокпост, чтобы активировать новые ловушки. — Робби, вертолет нужен был целым, — усмехнулся Май, подойдя ближе. Он просканировал местность и нашел несколько живых пограничников. Но волна ветра бросила каменистый песок ему в глаза. Резкий отрезвительный удар в грудь выдал не заснувшую агрессию Стоуна. Май упал на колени, выставив руку вперед. Может быть, он немного переборщил, подставив Стоуна под удар. Совсем капельку. — Цербер, фу, — Май рассмеялся, протирая глаза. Удар по голове ботинком. Захват ноги. Кувырок. Все это они уже проходили. Май оседлал жилистого Цербера сверху, прибив его руки к скалистой земле. Стоун не брыкался. Теплое прикосновение легкого ветра к щеке защипало глаза. Май перестал держать и снова попытался вытащить песок. Стоун ударил его по рукам. Остатки грязи с его лица Стоун протер ладонью. Май замер, забыв, как дышать и с непониманием уставился на у него. Ему еще ублюдочной нежности не хватало на поле битвы. Стоун воспользовался моментом и резко сел. Май остался на его бедрах, но попытался сдвинуться. Чертова рука легла на его талию и не позволила уйти. — Какого черта ты о себе возомнил? — Май хотел ударить его по лицу. По лицу в слезах. — Молчи, — прошипел Стоун. Он дрожал. Дрожал невероятно сильно. — Просто молчи. Его снова пробрало горе. Кажется, он понял, что Найса в Примавере не было. Иначе были бы следы борьбы на границе. Стоун принял потерю человека слишком близко к сердцу. Семейное горе, разделенное пополам. На его лице мрачнела неугасимая скорбь. Таланты чтили семейные узы. Найс считал их семьей в своих извращенных понятиях. Май похлопал Стоуна по голове. Седые волосы отрасли и все время выглядели неопрятными. Бедняга только-только осознал, как далеко они зашли. Бедняга впервые участвовал в опасном бое. Впрочем, для Химеры пара вертолетов была лишь разминкой. Им сильно повезло, что на них не обрушили бомбы. Май терпел расквасившегося Стоуна изо всех сил. Только сейчас до него дошло, что они действительно потеряли Найса безвозвратно. Нельзя было предаваться трауру сейчас. — Думаешь, — прошептал Стоун, уткнувшись в его плечо, — Найс действительно в порядке? Ждал новой лжи. — Он никогда не был в порядке, — Май попытался отдалиться. — И, скорее всего, не будет. — У меня больше нет семьи, — Стоун снова горько разрыдался. — Люди снова её отняли. Май задумался. Это была уже третья семья, которую он потерял из-за семьи Гуд. Май чувствовал, каким жестким Стоун был наощупь. Он был длинным, худым и жилистым. Наверное, даже недоедал частенько. Чтобы уткнуться сопящим носом в плечо Мая, ему пришлось изогнуть спину колесом. Слабаки убивали морально. Из-за слабаков умирали физически. Май не хотел быть одним из тех, кто исчез, потому что Стоун просто не смог взять себя в руки. Он швырнул его на камни и поднялся. Подошел к одному из военных. Доделал несделанную работу. Нужны были все патроны. Под всхлипы страдающего Стоуна Май собрал запасы из всех машин в одну. По пути он добил всех, кто подавал признаки жизни, оставив лишь одного. Ударив его по щеке, Май добился реакции. — Мне нужна связь со Стариком, — жестко прошипел он. — Давай, найди мне его. Человек смотрел честными глазами. Он был разменной монетой. Жертвой со стороны людей. Жертвой мнимой человечности. Жертвой патриотизма. Май обвил его шею удавкой и разрезал, выпустив шипы. Времени возиться не оставалось. Руки замарались в крови. Адреналин возбуждал врожденную кровожадность таланта. Май содрал рацию с человека и вышел на нужный канал связи. Он ведь сам однажды пользовался им. Через шипение донеслось раздраженное «докладывайте». Старик еще ничего не понимал о войне. — Дай мне пройти, — проговорил Май. — Я буду убивать каждого, кто преградит мне дорогу. Связь он оборвал, раздавив рацию ботинком. Старик был обязан послушать Химеру. Старик был обязан поверить в серьезность его намерений. Май сел за руль. Подобрал хнычущего Стоуна. Поехал вперед. Страх неизведанности сжимал его горло, но выбора не оставалось. Было самоубийством надеяться, что Старик воспримет угрозу всерьез. Стоун, выплеснувший ярость в слезах, не был похож на козырь в рукаве. Бубновая масть тюремной иерархии сдалась. Май двинулся вперед по ухабистой дороге. На каждом повороте его с ненавистью в глазах провожали военные отряды. Их пропускали вперед. Основной задачей Старика на данный момент было восстановление разрушенного блокпоста на границе с землями талантов. Иначе другие враги могли нагрянуть без предупреждения. Но это был Старик со своими личными счетами к приемному сыну. Май с каждой минутой терял в себе уверенность. Все зависело от приоритетов и мудрости Старика. — Май, а ведь мы с тобой чем-то похожи. Мы с мамой бежали вдвоем с территории талантов, — вдруг прошептал Стоун. Он с презрением смотрел на человеческих военных. Может, даже гордился тем, что ехал в одной машине с Химерой. Не каждому удавалось такое союзничество. — Нас едва не расстреляли при пересечении границы, нелегальные эмигранты нарвались на человеческий патруль. Очень многие в тот день погибли. Люди безнаказанно расстреливали безоружных талантов. Может быть, таланты и родились, чтобы убивать. Но не все оказались способны на это. Не все решились дать отпор. Чтобы выжить, мама согласилась лечь под целый охранный отряд. Солдаты отымели её у меня на глазах. Знаешь, она за те часы сильно постарела. Она была так напугана и раздавлена. — Моя мама улыбалась, когда ей резали горло, — Май ответил жестко. — Ей не дали постареть. Не дали шанса спасти детей. Стоун не обиделся на его слова. Просто на мгновение скосил взгляд. — Мы скитались по помойкам и голодали некоторое время, а потом она бросила меня под забором и исчезла навсегда. Леди Элеонор Гуд любила, но боялась талантов. Чтобы уберечь Найса, она приютила меня в качестве его друга, — Стоун продолжал говорить и говорить, словно хотел открыть свою душу. А души в талантах не существовало. Вместо неё у них в сердцах жил вирус, диктующий условия собственного выживания. — Найс с рождения утопал в безнаказанности и видел жестокость людей и талантов. Но я всегда был рядом, искренне любил его и защищал. И вот что я тебе скажу: может быть, стоит допустить геноцид и позволить талантам умереть. Найс будет в порядке без нас. Он даже не вспомнит себя или нас с тобой. Теперь Стоун хотел принести себя в жертву ради человеческой жизни Найса. — Вы заставили проглотить меня его окурок, — Май остановился и включил обогрев. — Каждый раз, когда он будет забывать это, я буду преподавать ему урок истории. — Разве что в кошмарах, — Стоун обернулся на возвышающиеся за спиной горы. — Нам еще ехать с полчаса. Дорога оказалась слишком тихой. Подозрительно тихой. — Посади труп за руль, — Май выполз и включил сбоящую навигацию. — Пусть прогреется. Старик действительно убрал последующие патрули с дороги. Наверняка основные силы поджидали их где-то впереди. Наверняка он рассчитал время столкновения с Химерой. Значит, еще пол часа было в запасе. Пол часа до момента, когда Старик пошлет отряд элитного корпуса. Май сравнил жирный крест со своей геолокацией на карте. Направление маршрута Найса не совпадало с направлением дороги. Словно это была обманка. Словно дорога что-то объезжала. Может быть, гору. Или что-то другое. Что-то секретное. — Дальше идем пешком, — Май вытащил из багажника рюкзак с едой и фонарь. Найсу он не доверял. Доверял лишь его расчетливости и поразительной удаче. — Не глупи, лучше доехать до темноты, — Стоун подошел ближе. Намотал какую-то тряпку на голову, чтобы седину не трепало. Даже закрыл лицо. Впрочем, от настоящего свистящего ветра их все еще защищала низина. Дорога проходила в расщелине. — Что ты задумал? — Объясню, когда повзрослеешь, — Май вздохнул и полез вверх, по плоским камням. — Объясни сейчас, — Стоун уперся, но взял в руки рюкзак. — Я должен знать, за что умру. — Найс разбил дорогу на участки до мест отдыха и подписал их протяженности, — Май спрыгнул вниз и развернул карту на капоте машины. — Посмотри на время. Оставшееся расстояние Найс предполагал преодолеть за несколько часов, а не тридцать минут. Он собирался идти пешком по горной тропе, а не по дороге. Раз уж ты доверяешь ему, то доверяй до конца. — Мы едва дойдем к ночи, — Стоун внимательно посмотрел на карту. — Времени у нас нет. — У нас нет времени проиграть, — Май свернул карту. — Старик заманивает нас в ловушку. Стоун нехотя кивнул. Старика он боялся больше темноты. Сам у него учился. Знал человеческие хитрости. Май остановился, как только поднялся из расщелины, и оглянулся. Кордильеры только просыпались от зимней спячки. Весной тут почти не пахло. Пахло чем-то осенним и холодным. Воспоминаниями. Скорость поезда. Порывы ветра. Скрежет металлических колес. Отсутствие резких уклонов и поворотов. Воспоминания о раскачивающемся вагоне поезда. Май точно знал, что искал. Подземный поезд выходил на поверхность в районе Примаверы. Выход из горного хребта были где-то в этой области. Сухой ветер путал волосы. Стоун что-то кричал за спиной. Новый бред. Высоты оказалось достаточно, чтобы увидеть узкую лесную полосу, с другой стороны. Она была шириной в тридцать метров и была огорожена забором. Словно это была заповедная зона. Вот только Май был уверен, посадкой скрыли наземную дорогу в Примаверу. Ни один нормальный человек, пересекающий горы, не свернул бы с дороги на камни. Не пошел бы убеждаться. Не стал бы рыскать в лесу. Но они нормальными не были. Как не были и людьми. Стоун залез на камни и кивнул. Он прекрасно понял, что перед ним был путь в Примаверы. Начался дождь. Они едва не скатились с горы. Размякшая глина перемешалась с камнями и скользила. Они провозились намного дольше получаса. Вдруг лопасти вертолета разрезали воздух. Гул стоял враждебный. Их не дождались в засаде на дороге и отправили поисковые отряды. Старик всегда с ними медлил. Май обернулся, укрывшись в тени посадки. В скале они нашли замаскированные под камень автоматические ворота. С огромной закрытой пастью. Через них на поверхность выезжал бронированный поезд с заключенными. Несколько взрывов раздались с конца лесного коридора. — Старик начал бомбить Примаверу, — Стоун испуганно остановился. — Они все погибнут. — Если Старик не успел перехватить нас на дороге, перехватит где-то в лесу, — Май открыл новостной канал. Новых показных казней людей не было. Микки больше не убивал своих заложников. Наверное, был занят чем-то другим. Например, выживанием. — Старик мог давно перекрыть подачу воды и воздуха, если бы желал Примавере смерти. Но он вел переговоры. А теперь вдруг решил бомбить тюрьму, наплевав на своих офицеров внутри. Он знает, что я пришел за кем-то из заключенных. И знает, что его поисковые отряды со мной не справятся, — Май двинулся вперед. Резко замер. Деревья были перевязаны датчиками движения. Лазерные лучи переплетались друг с другом. — Нужно торопиться. — Это самоубийство, — Стоун отрезал. — Нам слишком сильно сегодня везло. — Самоубийство и везение — мои основные таланты, — Май вышел из леса. — Шевелись. Под везением Май понимал свою надежду на то, что Старик не приговорил их к смерти. Он посмотрел на бледнеющего Стоуна. Сюрприз их союза был бы ошеломительным. Но Май не мог позволить Старику видеть их вместе. Май взялся за удавку, осмотрев тонкую шею Стоуна. Передумал. Боевой талант был нужен на случай атаки элитного корпуса. Они пошли вдоль кромки леса в темноте. Спустя несколько часов прогулки, ноги стали гудеть. Загудели и уши от шума военной техники. Рядом ощущалось слишком много активных талантов. Май приготовился ставить на себя защиту. Нужно было только определить тех, от кого стоило бы скрыться. Лес не должен был продолжаться, но продолжался. Май влез на дерево, миновав лазеры и перелез на соседнее. Ладони жгло жесткой корой. Толстые ветви с легкостью выдерживали его вес. Слишком плотные насаждения пошли ему на руку. Спрыгнул. Услышал, как Стоун приземлился рядом очень плавно. Чертов воздушный талант. Железная дорога выворачивала из лесного массива на открытую площадку. Перрон был в нескольких сотнях метров. Рядом, в тонком перешейке деревьев, была укрыта лачуга с покосившимся забором. Они нашли вход в Примаверу. Над головой очень низко кружил вертолет. Это была ловушка. Нужна была темнота, а она заставляла себя ждать. Тюрьму расположили на западе Кордильер, чтобы ночь здесь наступала как можно позже. Стоило красному солнцу сесть, Май напролом пошел вперед. Старику пришлось бы убить его голыми руками, чтобы остановить. Полуразрушенная хижина, покосившийся деревянный забор, с которого за зиму, полную дождей, краску смыло окончательно. Май закрыл глаза, сосредоточившись на воспоминаниях. Тихий гул механизмов отсутствовал. Значит, система безопасности Примаверы была отключена. Сквозняк, принесший запах болезни, смерти, угнетения и страха. Микки стремительно проигрывал войну. Яркий свет, пробивший кожу сомкнутых век. Лестница. Триста шагов — прямо, на триста первом — дважды свернули влево. Ровно через пятьдесят вдохов — крутой спуск: сорок шесть высоких ступеней. Их точно было сорок шесть. Открытые нараспашку двери. Отсутствующие пароли. Словно Микки приготовил ловушку, отключивши систему безопасности Примаверы. Стоун с неуверенностью остановился у последней двери. Она была заперта и имела форму круга. Май оглянулся по сторонам. Белая куполообразная комната была окрашена кровью. Значит, кто-то из отряда Старика все-таки пытался проникнуть в тюрьму. Их не выпустили обратно. Их растерзали и размазали по стенам. Подступившая тошнота к горлу напомнила о жестокости. Примавера не умела прощать. Это место помнила каждую обиду на людей. Стоун смахнул со сканера пыль и паутину и приложил руку. Наверное, прошла целая вечность до того, как лампы загорелись и мелодичный женский голос ответил ему: «Ваш ранг — валет. Внутренние системы были взломаны переписаны новым хозяином. Вас пропускает аварийный протокол Бубнового Туза. Данные не будут выведены на пульт управления». Общий вздох облегчения отразился эхом в пустой комнате. Гений одного человека их снова спас. — Найс предусмотрел свое возвращение, — Стоун с восхищением хлопнул ладонями. — Робби, — Май внес отрезвительную ясность. — Найс предусмотрел твое возвращение. Секунда осознания. — Май, он выкарабкался, — Стоун не отводил тревожного взгляда. — Он всегда возвращался. — Главное, чтобы выкарабкались мы, — Май не стал спорить. Потолок резко вздрогнул. Взрыв. Старик возобновил бомбёжку. Наверняка над перекрытием образовалась глубокая рытвина. Подземная тюрьма, сдерживающая талантов внутри стен, сдержала и людей извне. Времени на стратегии не оставалось. Но направляющая должна была быть. — Сейчас я отключу большую часть заключенных. У нас будет немного времени, чтобы найти Микки и договориться с ним. Как только мой блок спадет, к нам отнесутся с враждебностью. — Я не брошу своих друзей, — Стоун был непоколебим. — Брэина, Сильвера и Наби. — Я похороню тебя вместе с ними, — Май сдержал раздражение. — Наша цель — Микки. Блок встал на защиту. Зона шестерок была полностью забита талантами. От них несло всеми ароматами разложения и испражнений. Даже грязь и сырость вышли из клеток шестерок и распласталась по всем стенам и полу. Найс бы взбесился, увидев этот беспорядок. На решетке не было замка. Таланты едва могли сидеть в такой тесноте, но никто не решался выйти из этой коморки. Здесь, за прутьями, они чувствовали себя в безопасности. Значит, Микки не опустился до всеобщего гипноза. Несогласных он просто запугал. Его жестокость и фанатичность вряд ли имела границы. Бедолаг уже давно не кормили. Стоун смотрел на все это с полным ужасом. Май проследил за его взглядом. В толпе сидел побледневший Брэин. Брэин был жив. Выглядел он похуже трупов, сгнивших в трущобах. — Нужно вытащить его, — прошептал Стоун. — Он наша энциклопедия о вирусе. Он нужен. — Робби, ты не можешь похитить чужого пленника, — Май дернул его за рукав. По крайней мере, про рукопожатие Микки в этом случае можно было бы забыть. Май усмехнулся, смерив Стоуна ироничным взглядом. Он сдал экзамен элитного корпуса и стал мировой легендой, и Стоуну пришлось подчиниться опыту. Они прошли по коридору. Талантов встречали немногих. Возле морга никого не было. Стоун вошел внутрь. Май придержал дверь. Подчинение пошло не по плану. Точнее, оно провалилось с треском. Стоун вышел из морга побледневшим, словно заразился самой смертью. Май с любопытством заглянул внутрь. Морг был переполнен. Часть трупов были завернуты с заботой в мусорные мешки, часть валялись на полу. Микки не собирался хоронить мертвых людей с достоинством. Они снова пошли вперед. Очевидно, Стоун знал, куда шел. Знакомая дверь была сиротливо закрыта. На ней шелушились бордовой краской символы уступленной победы Бубнового Туза. «V» и «I». Канувшие в труповозке инквизиторы перестали существовать. Оглянувшись по сторонам, они вошли внутрь. Стоун сел на заправленную дырявым покрывалом кровать. Май плюхнулся на табурет и взял в руки несколько белых салфеток. В комнате ничего не изменилось. Только исчезла одна из распечатанных икон. Стоун тоже смотрел в пустое место на стене. С упреком. Он верил в этого ребенка слишком долго, а ни одно божество мировых религий не смогло его защитить. Империя Туза — хаос, которому я не позволю выйти из Примаверы. — Это место расчленяет, — Май высказал претензию сиротливым стенам. — Четыре года мы были счастливы без тебя, — Стоун тяжело вздохнул и положил ладонь на грязную подушку. На ней были разводы от воды. Словно Найс ложился в нее с мокрой головой. А этого он бы никогда не допустил. Стоун скрывал целую историю воскрешения Бубнового Туза. Наверное, поэтому в его глазах все еще теплилась надежда. — Сильвера не было среди последних трупов. Его не было в зоне шестерок. Это значит одно, что он предал моего Найса и перешел на сторону Микки. На одной видеозаписи он казнил заложника-человека. — Найса всегда предают, — Май глубоко задумался. — Нужно найти Микки и решить вопрос. Неожиданная дрожь на столе заставила его подскочить. Стоун с удивлением уставился на вмонтированное окно. Синие занавески покачивались под каким-то нелепым сквозняком. Май на секунду решил, что люди продолбили себе лаз. Но в этот момент тяжелая стена с грохотом отъехала и из какой-то тайной комнаты вышел до боли знакомый коротышка. Они точно уже виделись, но он был слишком невзрачным и неопрятным, чтобы обратить на него внимание. Нужно было обезвредить непонятного таланта как можно скорее. Талант оказался привитым, хоть его сыворотка почти вывелась из крови. Пах он чудовищно. — Роберт? — коротышка удивленно вгляделся в полутьму. — Двести двадцать шестой? — Апокалипсис не наступил, а зомби уже из щелей повылазили, — Май опустил руки, не почувствовав в нем активного таланта. Значит, не нападал. Зря. Потому что враги доставляли меньше хлопот, чем странные друзья. — Сильвер, — Стоун хмуро выступил вперед, загородив собой Мая. — Наш главный лаборант. Помянули черта – черт явился. — Валет, что-то вы припозднились с моим спасением, — Сильвер с брезгливостью осмотрел подурневшего Стоуна. Впрочем, это выглядело комично. Его макушка едва доходила до локтя вытянутого Стоуна. Он него пахло немытым телом, мочой и чем-то спиртным. Его черные волосы засалились настолько сильно, что можно было промокнуть их салфеткой и смазать сковороду. Маленькое узкое морщинистое лицо вызывало антипатию. А еще он был вполне себе надменным и нахальным. — Разложите-ка творящееся дерьмо по полкам. Вы здесь не по приказу Найса? Стоун, ты снова пошел против его слова? Где он? — Не уверен, — Стоун помрачнел. — Возможно мы его больше не увидим. — Возможно? Валет, ты снова дал ему умереть? — с остервенелостью прошипел коротышка. Грустным он не был. Вряд ли даже огорчился, скорее разозлился. Впрочем, в тоне его голоса немного звучала скорбь. Немного и недолго. Сильвер потер сморщенный лоб и от этого его тонкая кожа заходила ходуном. Острый длинный нос постоянно шмыгал. — Я потратил огромные деньги на твой побег, а ты снова облажался. Пока ты развозил сопли на свободе, проклятый Шаин сдал меня и Брэина с потрохами. Ты хоть представляешь, что с нами было? Значит, за побег Стоуна кому-то хорошо заплатили. Поэтому он не рассказал подробностей. — Коротышка, а ты мне нравишься, — Май вступил в разговор. — Только ныть прекращай. — Стоун, ты так и не смог пришить Химеру? — Сильвер комплименту не обрадовался. — Теперь коротышка нравится мне чуть меньше, — Май усмехнулся. Тайна была раскрыта. — А ты не скалься, подстилка, — Сильвер театрально обошел его. — Найса здесь нет. Подобная смелость обескураживала. Впервые Май понял, за что Найс доверял талантам. — Я видел Брэина в зоне шестерок. Похоже, в скором времени его в расход пустят, — Стоун неловко понурился, словно оправдывался. Впрочем, он лишь попытался прервать перепалку. Перепалку приближенного Найса с тем, кто вообще рта открывать не должен был. Май был бесправной дамой в этих стенах. Стоун вздохнул, диссонанс ощущался мощный. — Сильвер, нам придется выпустить Микки из тюрьмы. Мы пришли ради этого. Ситуация непростая. — Какой идиот отдал этот приказ? — Сильвер не дрожал перед Химерой. — Кто был Королем? — Заместителя Короля тоже убили, — Стоун мрачно переглянулся с Маем. — Ты его не знал. Он говорил о Лайэре. — Тогда кто тебе приказал выпустить Микки? — прошипел Сильвер, встав аж на носочки. Они не сильно ладили. Точнее было сказать, они сильно не ладили. — Тотал Ликвидэйшен отдали приказ, — Май с высокомерием хлопнул по столу. — Во имя апокалипсиса. На секунду Сильвер потерял дар речи от такой наглости. Май понял, что не умел мотивировать. Стоун просто закатил глаза. Встреча не могла пройти менее болезненно. — Роберт, у тебя что, совсем крыша уехала? — бешеные глаза Сильвера едва не вывалились. Он был похож на рассвирепевшего хорька. И грыз он совесть бедного Стоуна. — Ты кем себя возомнил? Ты должен действовать по протоколу безопасности Найса, — Сильвер с недоверием уставился на Химеру. Коротышка был умен. Он видел того, кто правил балом. — Перескажи мне его посмертные приказы, — Сильвер двумя фразами взял власть в свои руки. Значит, истинным королем был этот лаборант. Он действительно был мерзким и невзрачным. Но характер у него был сильнее, чем у многих. Он был потрясающим и непробиваемым. — Протокол не предусматривал одновременное исчезновение Туза и Валета, замещавшего Короля, — рыкнул Стоун. — Это оправдание? — Сильвер с подозрением прищурился. — А какой ранг ты занимаешь? — Десятка, — Стоун снова сел на кровать. — Я был понижен. — Насколько же Найс не доверял тебе, что отдал дело всей жизни и замещение короля какому-то новичку на воле? — Сильвер вроде съязвил, но сделал это с ожесточением. Отчеканил каждое слово. Чувствовалось, что бесноватый коротышка имел огромное влияние в тусовке Бубнового Туза. Май даже удивился, что ни разу не видел, как он контактировал с Найсом. Совет Примаверы отлично шифровался. Возможно, были и другие. На лбу Сильвера пошли волны истончившейся кожи. Таким было его искреннее удивление чужой тупостью. — Ты спелся с нашими врагами. Стоун, Найс очень долго искал Тотал Ликвидэйшен, чтобы уничтожить их. Из-за этой группировки возник конфликт с нашим Картером. А ты прогнулся, — Сильвер буквально плевался ядом. Пусть он и говорил жестко и резко, но в его словах была верность. Верность делу Бубнового Туза. Делу, а не самому садисту. — Микки — единственный наш шанс не отхаркать легкие вот в эти самые салфетки, — Май вступил в разговор, швырнув в напыщенного коротышку открытой пачкой. Настроение у него упало. В компании исчезнувшего Бубнового Туза остались те, кто был готов оскалить зубы и разорвать врага. Глава Ти-Эль была права: эту шайку нужно было расчленить с самых низов. — Нужно удержать баланс войны, друзья мои, — Май вознес ладони к дрожавшему потолку. Коротышка Сильвер слишком сильно влиял на Стоуна. — Баланс войны — прерогатива Ти-Эль, — Сильвер скривился. — Мы сражаемся за мир. — Знал я классную девчоночку из миротворческих кругов, она как бы тоже боролась, — Май похлопал побледневшего Стоуна по плечу. — Впрочем, именно эта девчоночка с успехом накинула нам петлю на шею. Объясняю вкратце для тех, кто был немного похоронен под землей в плену параноидального гипнотизера. Эвелин Гуд и её маленькие феи создают биологическое оружие против талантов. Нам нужно любое средство, чтобы отсрочить производство, пока я буду разбираться с основной проблемой. Этим средством станет Микки. Гражданская война, которую он начнет. — Химера, ты бы прогулялся немного, — Сильвер прищурился. — У меня к Стоуну разговор. Он никак не реагировал на новости. Выдержка у него была профессиональная. — Робби, только не ляг под него, — Май хитро прищурился. — Тебе еще Микки ублажать. Стоун с напряжением скосил взгляд, но промолчал. Май вышел с уверенностью, что потерял своего щеночка. Совет Примаверы всегда принимал неверные решения. Иначе они бы убили его в момент, когда он вошел в вагон поезда. Впрочем, это было даже на руку. Стоун бы утянул их на дно в самый непредсказуемый момент. Нужно было срочно найти Микки, пока Стоун и Сильвер развлекались. Май снял свой блок. Еще один взрыв — стена коридора дала сильную трещину. Из прорванной трубы пошла течь под сильным напором. Вот только из кранов вода обычно едва сочилась. Люди повысили напор. Они собирались затопить Примаверу. Выкурить живых заключенных на открытое поле боя. Май пошел по коридору в открытую. Навстречу вышел талант. Микки. Микки с уставшими впалыми глазами. Выцветший. Почти прозрачный. Таинственный. — Ты же не притворяешься? — Может, я лицемер и неудачник, но я бы не стал играть с доверием друга. Микки остановился: выглядел крайне озадаченным. Словно не ожидал почувствовать Химеру. Тем более, увидеть. На нем была огромная роба с поясом из веревки, которой обвязывали трупы. Руки были пусты. Самопровозглашенному божеству уже не требовались молитвенники. Ему нужны были жестокие и циничные последователи. Микки по-детски улыбнулся, остановившись перед Маем. Он просиял. Без всякой лжи, без всякой надменности, без маски власти. Неожиданно он бросился ему на шею крепким объятием. Они коснулись кожей, и Май напрягся. Микки вдруг осознал, что натворил и виновато отстранился. — Май, я бы не стал дружить с тобой по принуждению. — прошептал он. — Не бойся моего гипноза. — Оставь мне право немного остерегаться твоей силы, — Май почувствовал обманчивое успокоение, но старался говорить с небольшой враждебностью. Как-то все это было ненормально. Слишком много сильных талантов прозябали в тени. Микки множество раз спасал его. Чертов вагон. Чертовы тряпки. Чертовы испражнения. Небольшая неловкость все-таки возникла. Впрочем, небольшой её назвать было сложно. — Значит, тебя можно поздравить с повышением? Ради должности Туза ты провел четыре года под Стоуном. — Май, — Микки с осуждением и смущением пожал плечами, но не закончил мысль. — Знаешь, я почувствовал тебя еще при входе. Ты стал намного сильнее. Такой силой можно напугать людей. Или спровоцировать, — Май посмотрел на потолок. Каменистую землю над их головами пытались изрыть подрывным методом. Это была попытка похоронить заключенных, которые не дались бы живыми. — Стены долго не продержатся, — Май не мог понять, почему рядом с Микки его вирус погружался в блаженство. Он чувствовал себя в безопасности. Словно вернулся домой. Такая трезвость немного шокировала. Это могло быть влияние гипноза. Но Микки смотрел слишком чистым и открытым взглядом. Слишком честным. Пробирающим. Май вздрогнул и отпрянул, когда их руки соприкоснулись. Убрал голые ладони в карманы. — Микки, нам нужно уходить сейчас же. Ты должен довериться мне. — Ты мог прийти в открытую, Май, — Микки болезненно сжался. — И я бы встретил тебя другом. — Ты знаешь кто я, — Май задушил в себе осторожность. — Ты знаешь мое настоящее имя. Хотя бы придумай. — Верно, — Микки печально провел ладонью по рукаву свитера. — Ты мне им назвался. Май. — Все зовут меня Химерой, — Май не успел договорить, его губ коснулась ладонь. — Я не все, — Микки улыбнулся, погрузившись в темные мысли. — Я не все, — повторил он. Май кивнул, окончательно потеряв многословность. Все вдруг стало неуютным. Они прошли мимо дверей столовой в комнату с тяжелой металлической дверью. Это дало немного времени, чтобы собраться с мыслями. Теперь мысль посадить Микки во главе всего Военного лагеря талантов казалась бредом. Он не был готов. Он был всего лишь обиженным на мир параноиком. Они прошли по самым глубинным коридорам. На бронированной двери красовалась табличка: Роберт Стоун и Майкл Таскилл. Ничего не изменилось. Словно эти полгода остановились внутри тюрьмы. Лишь унылость оттеняла прежнее величие Примаверы. Микки ничего не сказал, лишь взял с кровати молитвенник и начал читать стихи. Май не слышал слов. Впрочем, он не хотел слышать. Не хотел уходить из тюрьмы. Не хотел сражаться против всего мира. Хотел обнять теплое одеяло и закрыть глаза.

Всколыхни мое сердце тоскою По душевной твоей тишине, Где колышутся крылья покоя, Отголосок рождая во мне!

Хотел немного безответственной тишины. Хотел вернуться домой. Это были непредсказуемые мысли в голове убийцы.

Знанье тяжко, а жизнь тороплива. Певчий вздох в вышине голубой! Обрати меня в отзвук мотива И возьми, отлетая, с собой!

— Май, я должен быть честным с тобой, — Микки вдруг робко закрыл блокнот и смущенно погладил шершавую обложку. Вид у него был уязвимый. Немного виноватый. Немного сожалеющий. Он говорил размеренно. Вряд ли его стоило торопить. Он бы прекрасно вписался в контингент сумасшедших психиатрической клиники. — Май, мой талант развивается. Теперь я ощущаю в талантах агрессию и боль, это как открытая дверь, лазейка в чужое сознание. Просто это побочный эффект моего существования, — Микки обнял себя за плечи. — Мне неприятно чувствовать тебя. Ты снова что-то потерял и отрицаешь это. Найс. Это не была потеря. Это была осознанная жертва. — Я потерял спокойный сон, потому что тебя объявили террористом, — Май выставил руку вперед, не позволив Микки подсесть ближе. — Военный лагерь талантов сделал из тебя врага мира за одно интервью. Мне потребовалось пару лет, чтобы завоевать публику, — Май закинул ногу на ногу. Он открыто лгал. Ложь давалась сейчас крайне легко. Психопат с ментальными способностями его напрягал. Особенно его настораживала собственная убаюканная ярость. — Микки, не хочешь выйти на волю и содрать с кого-нибудь кожу? Скажем так, с руководства Военного лагеря талантов. Займешь их место, расчленишь Ноаха Шрагу, заставишь миротворцев отступить от производства вакцины. — Май, — Микки резко поднял помутневший взгляд. — Я не могу играть в игры. Не сейчас. — Ты сжег Наби мозги, — Май процедил это жёстче, чем следовало. — Дома тебя не простят. — Что ты хочешь от меня, Май? — Микки как-то простовато пожал плечами. В нем не было маниакального стремления порабощать и убивать. В нем не было того, чего так опасался выпускать Стоун. Микки был тем же Микки. Немного фанатичным в своих убеждениях. — Знаешь, людям нельзя выжить. Совсем нельзя, — Микки подтянул колени к груди и положил на них подбородок. — Талантам не нужна гражданская война. Наши узы должны быть крепкими. — Узы, значит, — Май поднялся на ноги. Он не предусмотрел, что Микки не захочет потерять никого из талантов. Май прошелся по комнате, с которой были связаны яркие пятна его серой жизни. Здесь он открыл свою регенерацию Найсу. Здесь он спас от яда Стоуна. За этой дверью Амбал перерезал горло Ханни. Серые стены. Прекрасные стены, впитавшие целую эпоху. Голые и холодные. Май вздохнул. — Микки, существует версия, что как только таланты вытеснят людей, вирус мутирует и возьмет всех под контроль. Мы остаемся в своем уме лишь по одной причине: люди. Вирус боится уничтожения и заставляет нас сражаться. Выбор небольшой: или два вида уничтожают друг друга, или два вида живут вместе. Ти-Эль не позволит кому-то победить. — Будто кто-то позволит Апокалипсису не позволить, — Микки озвучил запойный бред. Параноидальный бред. Очень спокойный и пробирающий до мурашек. Слишком долго он сводил себя и других с ума. Слишком долго правил Примаверой. — Какую роль я должен сыграть в вашем спектакле? Думаете, что сможете мной манипулировать? — Микки смотрел в упор. Подозрение прозвучало застенчиво. Словно Микки искал в нем свое спасение. — Знаешь, я не дам никому разрушить Военный лагерь талантов. Каид Абу Дахиль нужен живым. — Не ожидал от тебя доброты, — Май резко обернулся. — Значит, тебе тоже не нужна власть? — Доброты во мне намного меньше, чем в тебе, — Микки поймал его за руку. Встал. Он был на голову ниже Мая, даже когда перестал сутулиться. От него веяло непорочностью и чистотой. Талант, шивший молитвенник из человеческой кожи, регулярно полировал сияющий нимб. — Май, человек, вырезавший твою семью, стоит над нашими головами, а ты ищешь во мне спасение для мира, — Микки поднял взгляд наверх. Еще один заряд взорвался, но потолок с трудом выдержал удар. Микки даже не моргнул. — Власть делает всех уязвимыми. Тот, кто хочет контролировать гору, не поднимается на верхушку. Истинный путь лежит у её основания. — Не ожидал услышать от тебя предсказуемые отговорки, — Май усмехнулся. Время истекло. Он переоценил свое представление о Микки. Фактически, они даже не были толком знакомы. Май надул щеки и медленно выпустил воздух тонкой струей. Повышенная влажность осела во рту неприятным привкусом. Они снова потеряли время и зашли в тупик. Очередной план провалился. — В общем, послушай меня, Микки. Человек, убивший мою семью, стоит над моей головой, а я спасаю мир. Не разумную жизнь, а целый мир. Планету, понимаешь. Я не допущу, чтобы таланты победили в войне. Но и людям второго шанса не дам. Я здесь, потому что ты другой. Микки, ты не такой, как я. Ты не сможешь смотреть, как твой вид медленно гниет под солнцем, потому что их некому хоронить, — Май усмехнулся. — Дам тебе урок истории. Эвелин Гуд не создает лекарство. Это биологическое оружие. На этот раз миротворцы сделали свой выбор, им не нужна межвидовая дружба. Потому что они сделали правильный выбор. Кем я буду, если позволю семье Гуд хоть раз совершить верный поступок? Кем будешь ты, испугавшись ответственности за власть? Микки прикрыл глаза. Он был таким мягким и теплым. Уголки его глаз наполнились влагой. Он не был готов. Все фигуры встали на свои позиции кроме одной. Микки не был готов. — Пожалуйста, доверься мне, — Май уверенно протянул руку. — Позволь мне помочь. Микки крепко сжал его ладонь. Силы в нем были неимоверные. Словно кожа приклеилась к коже. Словно их прибило друг другу. Это был гипноз. Гипноз не позволял разорвать связь, пока этого не захотел Микки. Блаженное тепло разлилось в голове. Всепроникающая скорбь. Разрывающее потрясение. Тепло перерастало в жжение. Они плавились в потоках лавы. Он был лепестком розы, иссыхающим в пожаре чужой жадности. Голова рисовала немыслимые образы, пока Микки бился в запертые двери. Это было ментальное насилие. Он остановился там, где хранилось сокровенное желание убить Эвелин Гуд. Чтобы Старик страдал, потеряв семью от руки Химеры. Микки проник лишь в эту часть. Может быть, он и не хотел знать больше положенного. Ментальный плен прекратился. Май скатился вниз, на пол, грудь тяжело вздымалась. Пот полностью залил лицо. Руки дрожали. Тремор, вызванный страхом. — Ты сказал мне не всю правду. Это оружие основано на регенерации, на твоей крови, — Микки плавно вспорхнул и подошел к двери. В щель начала сочиться вода. Герметичную тюрьму словно заполняли, как бочку. Микки не доверял. Он мог прожить года, говоря о дружбе, но в это понятие не входило доверие. Может быть, он не был таким уж простым. Мысль о гибели талантов взволновала его. Как и поразило предательство миротворцев. — Это скверно, — фраза имела двусмысленность. Микки ослабил подпоясавшую его веревку. Сбросил робу на пол. Демонстративно перешагнул, словно перешагнул через свои идеалы. — Почему они сделали это? Почему миротворцы выбрали слабых людей? — Микки верил в очевидное превосходство талантов. — Ты нужен талантам прямо сейчас, — Май вытер мокрую ладонь об себя. — Сначала я должен закончить здесь, — Микки был настроен фанатично. Фанатично по отношению к смерти Старика. Его война шла здесь. Война за Примаверу. — Вакцинация скоро начнется, — Май не ожидал отказа. — Хотя бы предупреди Каида. — Ты мог сам поговорить с ним, — Микки коротко пожал плечами. — Если бы захотел. — Ну уж нет, — Май рассмеялся. — Не мне быть героем для талантов. — Тебе больше нравилось быть героем человечества? — Микки сделал колкое замечание. Лживая дружба дала трещину при первом же разногласии. — Я проделал весь этот путь, чтобы дать тебе шанс, — Май приготовился к отступлению. — Если дело дойдет до крайней точки, Апокалипсис уничтожит всю планету ядерными ударами. Здесь он закончил. Затея с треском провалилась. Осталась последняя попытка. — Ты проделал этот путь ради себя, Май. Ты никогда ничего не делал ради других. Я найду в себе немного доброты для тебя и объясню. Что касается твоего детского плана: я не могу ворваться к Каиду, убить действующего правителя талантов и вместо него сесть за стол переговоров. Захват власти приведет к бунту и ослаблению талантов. Гражданская война хуже геноцида. Гражданская война будет на руку нашим врагам. Иначе я бы взял Примаверу в свои руки с первого дня, — Микки пояснил свое видение ситуации. То, как он медленно добился власти, не пролив ни капли крови. — Пройдут годы, прежде чем таланты примут меня. Прежде чем доверятся. Пройдут месяцы, прежде чем я доберусь до высшей власти. А твой счет идет на минуты, — его лицо потемнело. Он ходил из стороны в сторону. — Ты сказал, что меня объявили террористом. Каид не подпустит меня ни на шаг, я стал слишком опасным для него и его легендарного Ноаха Шраги. Потому что я с легкостью могу убить обоих. Если ты хочешь быть моим другом, Май, тебе придется перестать быть эгоистом. Но ты эгоистичен даже по отношению к самому себе. Как твой друг я говорю с тобой честно. Я бы мог помочь тебе в обмен на что-то. Но я не сделаю тебя своим заложником. Тебе придется пойти другим путем. — Вот это психоанализ, — признался Май. — Проблема в том, что у меня нет другого пути. — Ты всегда находил другой путь. Ты создал Мая, чтобы прижиться в Примавере, за несколько секунд, — Микки мягко открыл дверь. Волна воды ударила по его босым ногам. Тонкие штанины намокли. Осталось несколько часов до полного затопления комнат. Микки жестом пригласил Мая последовать за ним. Они подошли к прорезиненной двери морга. Холодильник для трупов был единственным местом, где не отключили системы жизнедеятельности. Микки не стал открывать дверь. — Здесь моя скорбь. Раздели её со мной. — Апокалипсис готов был поддержать тебя, — Май закрыл собой запотевшее окно в двери. Воздуха переставало хватать. — Апокалипсис даже себя поддержать не смог, — Микки сделал шаг назад. — В таком случае, у меня нет времени на скорбь, — Май развел руками в воздухе. — Тогда почему ты сейчас скорбишь? — немигающий взгляд пробирал. Микки подошел вплотную. Обнял. Похлопал Мая по спине и положил свою голову ему на плечо. Эти объятия не несли смысловой нагрузки. Просто соприкосновение двух тел. Микки был очень теплым талантом. Вирус буквально бурлил в его крови, не останавливаясь. — Мои соболезнования по поводу Бубнового Туза. Ты дорожил этим человеком. И он не заслуживал позорной смерти. Май отпрянул. Микки забрался в его голову дальше, чем ему было разрешено. Микки считал Найса погибшим, потому что прочитал в мыслях. Май сдался. Он похоронил Найса. Смирился с тем, что в мире снова жил Эйсин Гуд. — И ты прими мои соболезнования, — Май важно расправил плечи и тут же понял, насколько убого это смотрелось. — Прими мои соболезнования по поводу всего вида талантов. Поверь, одной труповозкой уже не обойдется. Погибнут миллионы. И вряд ли это будет менее позорная смерть. Тебе придется жить с мыслью, что только ты мог что-то сделать. — Ты знаешь, что это не так, — Микки мягко взял его за руку. — Спасение есть и в твоих руках. — Попросим пощады у Эвелин Гуд? — Май выразил маниакальное удивление. — Нет, — Микки странно поджал губы, прежде чем ответить. — Ты поговоришь со Стариком. — Это шутка такая? — Май вырвал руку и толкнул параноика к стене. — Да ты же просто псих. — Один разговор с отцом против геноцида целого вида? — Микки снова обнял себя за плечи, напустив на себя скучающий вид. Он выглядел немного сбитым с толку. — Сделай выбор, Май. — В таком случае, я выбираю геноцид, — прорычал Май. Взлелеянная надежда на решение всех проблем тонула вместе с ними в подземелье. Внутри что-то лопнуло. В Мае поднялась волна бешенства, грозящая смести всё на своём пути. Эта волна ползла с самого дна чаши его ненависти к Старику. А глубина её поражала масштабами. Убийцы семьи извинились за резню. Не хватало еще просить помощи у этих убийц. — Я не буду пытаться спасти талантов. Я не стану разговаривать со Стариком. Иначе мой эгоизм сильно пострадает. — Май, Старик услышит тебя, он всегда тебя слышал, — гнилостная вера Микки в семейные узы контрастировала с беспомощными метаниями Химеры. Язвительные слова достигли цели. Зрачки Микки немного сузились, он словно впал в апатию. Эта апатия шла вразрез с тем, как он должен был себя повести. Его неестественное спокойствие грозило полным провалом. — Май, — Микки немного встряхнулся и стал совсем серьезен. К его серьезности прибавилось сочувствия и понимания. — Май, ты можешь спасти нас. Спасти всех талантов. Май прыснул смехом, покачав головой. Даже глаза прослезились. Разве могло что-то происходить без скрытого подтекста? Никакой веры в семейные узы не существовало. Микки просто сделал ставку. Ставку на то, что Химера не допустит геноцид. Что Химера сделает все, чтобы остановить миротворцев. Что Химера в любом случае станет героем для талантов и проложит себе дорогу домой. Ставка была проигрышной. Но Микки слепо верил в исход. Исход был очевиден. Май не мог изменить неизменное решение. Май не мог изменить себе, потому что кроме эгоизма у него ничего не осталось. — Микки, я не сделаю ничего ради талантов, — Май проговорил с убеждением. Убеждения в нем хватало. В коридоре раздались шаги, не позволив Микки что-то возразить в ответ. Впрочем, он и не собирался. Легкая улыбка горечи и отчаяния дрогнула возле уголков губ. Он ничего не ответил и обернулся на шум. Эти звонкие шлепки по воде были незнакомыми для Мая. Но бесспорными для Микки. Запах паленой плоти пришел раньше, чем из-за угла появились человеческие тени. Это был Шаин, и он волочил кого-то по полу. — Микки, у нас тут проблема нарисовалась. Я нашел Стоун в комнате Найса. Этот урод надрачивал свой хрен на человеческие иконы, — Шаин бросил избитого Стоуна в воду, тот еле-еле перевернулся на спину. Микки ошарашенно смотрел, как в воде булькало то, что истязало его годами. Шаин поднял Стоуна на колени и навел искрящуюся ладонь на его затылок. — Порешим его и дело закрыто, — мерзость Шаина не изменилась. Изменилось его выражение лица, когда он столкнулся взглядом с насмешкой Химеры. — Или не закрыто, — медленно проговорил он, отпустил Стоуна и направил обе напряженные ладони вперед. Он знал, что перед ним стоял Химера. Кто-то явно не умел хранить секреты. — Убери это, пока кто-то не пострадал, — Май почувствовал гордость за репутацию. Шаин с обомлевшим видом убрал руки. За спину. Словно эти руки ему могли отрезать. Уж больно послушным сделал его испуг. Май пожал плечами, заполнив обездвиженную паузу. В глазах Микки появлялся ужас. Страх, смешанный с печалью, был ему к лицу. Полноватые губы задрожали. Стоун тяжело дышал, опустив голову. Он не смотрел на свою даму. Просто слегка покачивался из стороны в сторону, чтобы не потерять равновесие. — Роберт? — глаза Микки сверкнули несвойственным ему гневом. Ситуация накалилась. Микки взглянул на Мая, о чем-то поразмыслив. Что-то изменилось. Он изучал ситуацию, требуя от каждого раскаяния за их присутствие. Раскаяния не происходило. Микки никак не ожидал увидеть в одной команде Стоуна и Химеру. Наверное, он был одним из немногих, кто понимал невозможность и недееспособность этого союза. Не дождавшись ни одного взгляда в свою сторону, Микки тяжело вздохнул и присел сам. Поднял вытянутую морду Стоуна за подбородок. На шее ублюдка был спекшийся электрический ожог. Мясо словно равномерно прожарилось от прикосновения тока. Микки еще раз вздохнул. — Роберт, я отпустил тебя, чтобы ты жил в безопасности от меня и Найса. Чтобы тебе не пришлось выбирать сторону. Стоун сплюнул в воду и рыхло рассмеялся. — Готовьтесь к отступлению, — прошептал Микки. — Мы покидаем Примаверу. Май и Шаин дружно перевели удивленные взгляды от поджаренного Стоуна до обеспокоенного лица Микки. Значит, у Параноика было свое уязвимое место. И Параноик хотел остаться со своим уязвимым местом наедине. Май прищурился. Теперь он уже сам не хотел выпускать Микки из тюрьмы. Ублюдок не собирался играть по нужным правилам. Еще один хаотичный неконтролируемый игрок спутывал карты. Шаин едва не поклонился, пропустив Химеру вперед. Он настаивал. Боялся, но должен был оставить Микки и Стоуна одних. Май кивнул, решив не добавлять себе проблем. Эти проблемы решались лишь одной дозой биологического оружия. Они прошли за угол и услышали нечленораздельный шепот. Микки и Стоун говорили на другом языке. Май хорошо узнавал отдельные слова. Немногие из талантов хранили знания. Точнее, это были единицы. У талантов не было возможности передавать знания, когда весь мир говорил на языке войны. — Знаешь этот язык? — Шаин прищурился. — Значит, ты не коренной американец? Будто это что-то значило, когда у большинства людей и талантов уже не осталось корней. Май не ответил, двинулся дальше, к комнате Наби. Нужно было соглашаться на помощь Найса, когда тот еще мог хоть кому-то чем-то помочь. Впрочем, план мог сработать и без него. Май выбил плечом заевшую дверь. Наби в комнате не было. Он требовательно уставился на Шаина. Шаин сморщился и как-то недовольно повел плечом. Май сделал несколько шагов вперед, ударил ублюдка по челюсти и прижал руку к затылку. Медленно опустил в воду. Весил он не меньше танка. Звонок на личный номер главы Апокалипсиса иногда решал проблемы. В этот раз «иногда» не наступило. Все номера были заблокированы. Май услышал шипение рации, прикрепленной к ремню. Нажал на прием сигнала. — В Тотал Ликвидэйшен возникли большие разногласия по твоей операции. Тебе нужно срочно вернуться в город, — голос Проводника принес массу облегчения. Облегчение прошло сразу, как смысл слов дошел до головы. Значит, Сил вернулся на службу в резиденцию Старика и продолжал шпионское дело. Все-таки, инвалида и героя войны не заподозрили в измене. Даже Эвелин Гуд хватило совести не копать под него. — Химми, слушай последнюю информацию. Твоя операция по освобождению Майкла Таскилла не получила официальный допуск. Наша глава воспользовалась своими полномочиями и пошла наперекор общему решению. Официальное решение было принято по поводу убийства Тао Хи и Эвелин Гуд, был только один приказ. Все руководство мирового апокалипсиса решило бороться с миротворцами напрямую, они признали недопустимость освобождения Майкла Таскилла. Май, Каид Абу Дахиль руководит талантами всего мира. Это не местный уровень, это не Техас, Химми. Региональный штаб не мог принять единоличное решение по этому вопросу. Если Майкл Таскилл выйдет из тюрьмы и попытается влезть в войну, виноватым сделают тебя. Тотал Ликвидэйшен начнет на тебя охоту, поэтому срочно возвращайся назад. Меня хотят снять с должности главы Тотал Ликвидэйшен. Ей просто нужна была одна успешная операция, чтобы удержаться в кресле. Глава допустила чудовищную ошибку. — Просто отлично, — Май запрокинул голову назад. Кровь приливала к затылку. Мысли стали тяжелыми, пропитанными очередной неудачей. — Я ведь только что уговорил Микки выйти из тюрьмы. Думаешь, у этой машины есть стоп-кран? Черт, Сил, заставьте Старика любыми методами обрушить стены Примаверы. Только так можно не выпустить Микки. Этот паренек мутировал и стал сильнее. Шрага на его фоне цветочком нам покажется. — Стены обрушат, Май, — с сожалением произнес Сил. — Всем плевать, что ты внутри. — Мне нужен путь отступления, — предупредил Май. — Как мне обойти отряды Старика? — Химми, ты понимаешь, что не попал бы в Примаверу, если бы Старик этого не хотел? — Значит, я в ловушке? — Май отпустил Шаина. — Старик не даст мне выйти просто так. — Иди напролом, сражайся, — связь прервалась. — Другого плана у меня нет. Ты справишься. Рация зашипела, когда канал освободили. Май попытался настроиться на нужную частоту. Элитные юниты переговаривались между собой, чтобы атаковать тюрьму. Они были готовы к любому исходу. Пленить или убить всех заключенных. Желание было лишь одно: не допустить побега, даже если это привело бы к смерти последних заложников. Май прикусил губу. Химера всегда ускользал. Этот раз не был исключением. Он вытащил захлебывающегося Шаина из воды, затем снова опустил его голову в воду. Наступил на нее. Снова вытащил, дав глоток воздуха. Снова опустил и держал так долго, пока поток пузырей не свелся к нулям. Вытащил, ударил спиной в стену. Шаин закашлялся и как-то картинно похлопал себя по груди. Высморкался. Сопли плавно покачивались на беспокойной глади воды. — Где вы держите заложников? — Май схватил Шаина за горло. — Хочешь заключить сделку? Шаин встрепенулся. Смеяться перестал, когда шанс выжить перевесил возможность посмеяться над Химерой. На негнущихся ногах, держась за стену, он повел их в какую-то маленькую комнатушку, где едва умещалось три человека. Впрочем, этого с лихвой хватало. Заложник остался один. Он был намертво прибит к полу штырями. Его ладони и бедра. Голова опрокинулась набок. Но человек еще дышал. По всей стене были развешаны небольшие экраны от камер наблюдения. Это была комната управления. Найс мог открывать и закрывать двери в любой момент. Май пригляделся в рябящие картинки. Элитных юнитов в Примавере осталось немного. Значит, Старик отослал часть из них для обороны города. По крайней мере, он хотя бы пытался заботиться о своем населении. — Освободи его, — Май лишь зажмурился, услышав сдавленный стон пленника. Он умирал. К сожалению, Микки не церемонился с людьми. Сожаление было вызвано лишь тем, что человек мог отбросить жизнь в любую минуту и упокоиться с миром. Люди всегда так поступали. Умирали в удобный момент и отправлялись в лучший мир, оставляя живых расхлёбывать заваренное дерьмо. Май потеребил в руках рацию. Сел за пульт управления. Стер все сделанные записи, которые могли запечатлеть лицо Химеры. — Что ты там возишься? — Думаешь, что прорвешься? — Шаин без энтузиазма смотрел, как несколько юнитов остановились напротив перрона Примаверы, возле покосившегося забора старого маскировочного домика. Значит, другие входные группы, если они существовали, уже не охранялись. Значит, были завалены взрывами. Старик не пытался разрушить Примаверу. Старик оставил в ней лишь один лаз. Шаин почесал свалявшуюся бородку. — Я лучше сдамся. Май потянул тело умирающего пленника на себя, взвалил его на плечо. К счастью, этот человек не был военным. Возможно, он работал здесь уборщиком или поваром. Или любым другим специалистом, не державшим в руках оружия. Весил он немного. Май пошел вперед, выбивая ногами все двери. Он должен был найти Наби или кого-нибудь из команды Бубнового Туза. Сильвер бы пригодился искрометным умом и смелостью. Но коридоры не просто отсырели. Они абсолютно опустели. В Примавере никого не осталось. Лишь эхо его сбивчивого дыхания. Что-то было не так. Они с Шаином переглянулись, когда одна общая мысль выстрелила в глазах обоих. Май сбросил умирающего человека с плеч. Записи видеокамер были подделкой. Ускоренными шагами они пошли к выходу. Все лампы погасли, издав одинокий затухающий вой. — Найс словно знал, что ты испоганишь его план и придумал что-то еще. — Бойскаутские посиделки? Май скинул с плеч рюкзак и поставил его на колено. Вытащил самое ценное для подземелья сокровище: фонарь. Найс действительно предусматривал каждую мелочь. Просчитывал многоходовые операции. Если он положил в рюкзак фонарь, значит, он бы непременно пригодился. Это было даже немного жутко. Свербящее одиночество улетучилось. Май по-доброму рассмеялся. Даже сейчас, лишившись памяти и рассудка Бубнового Туза, Найс спасал дорогим ему людям жизнь. Май посветил ярким фонарем в лицо Шаина, ослепив его. Ублюдок больше не был нужен. Отключил его Химерой, ударив волной своего таланта на ближайшие территории. Все должны были знать, что он собирался выбраться. Все должны были почувствовать его боевую мощь. Однажды он сражался с этими юнитами за одну цель. Химера шел прямо в человеческую ловушку. Май добрался до круглой двери, которая была открыта. Примавера словно умерла. Все еще системы были отключены. Как будто вся работа по поимке талантов была окончена. Май резко остановился, не простив себе глупость. Он слишком легко прошел зону шестерок. Слишком легко, потому что в ней никого не было. Какого-то черта здесь произошло, пока он искал Наби. За лишних тридцать минут операцию по освобождению Микки испортили. Испортил сам Микки, освободивший себя сам. Май вышел на свет фонарей. Микки сидел на бревне забора, его трогательные коленки остро торчали через штанины. Он виновато улыбнулся, когда Май осторожно вышел из муляжа жилого домика. — Прости меня, — тихо и безотрадно прошептал он. На всей площади перед перроном на коленях стояли таланты. Заключенные вперемешку с элитными юнитами. Все они держали руки за головами. Все они сдались, словно шанса на сражения у них не было. Май подошел к забору и облокотился об него. Осмотрел всех, кто за считанные минуты склонился перед Микки. Ублюдок мог выйти из тюрьмы в любой момент, ему не нужно было спасение или помощь. Осиное гнездо было разворошено. Все были правы: не стоило сюда приходить. Этот игрок не просто не играл по правилам. Этот игрок тоже прописывал многоходовки. Микки был совсем нежным. Совсем худеньким и бледным. Но лишь одним взглядом он смог подчинить себе толпу. — Ты собирался уйти без меня, верно? Решил бросить меня здесь, когда я не поддержал твой варварский план. Май, это не по-дружески, — Микки немного плаксиво шмыгнул и легко спрыгнул с забора. В нем была гибкость и грация. Может быть, даже стервозность. Он прошел мимо склонившихся талантов. Ему было плевать, за какую сторону они воевали. Сейчас они всецело принадлежали ему. Они склонялись как стебли, лишенные воды. Стремились к нему, как к источнику спасения. Микки расправил руки. Вся его широкая одежда затрепетала под порывами ветра. Над головами опустились вертолеты, подняв вверх пыль. — Мне нужна была твоя помощь, — Май подошел к нему ближе и задрал голову. По площадке разнеслись красные точки прицелов. Слишком много красных точек. — Тогда следовало просто попросить, — Микки широко улыбнулся секундам свободы. Май протянул руку, дотронулся до его плеча. В сердце что-то нещадно защемило. Май понял свою самую главную ошибку. Он должен был прийти сюда другом, а не манипулятором. Он должен был прийти сюда Маем, а не Химерой. Он должен был сказать «пожалуйста», а не требовать и угрожать. Не стоило рыскать по Примавере в поисках спасения для себя. Стоило объединиться с Микки и спасти всех, кто был ему дорог. Май убрал руку. И уж тем более не стоило кричать на весь коридор свое желание похоронить Примаверу под обломками. Теперь они были открыты под огнем. Люди могли прихлопнуть их как назойливых мух. — Мне жаль, — Май опустил руки в карманы. — Но это не стоило нашей смерти. — Предательство нашей дружбы? — Микки продолжал говорить с сожалением и счастьем. — Я лишь пытался закончить начатое, — Май знал, что эти слова ничего не значили. — Начатое не тобой, Май, — Микки с осуждением опустил голову и взглянул на него. — Стоит на секунду закрыть глаза и представить, что мир не сгниет в апокалипсисе, мое сердце останавливается, — Май всплеснул руками. Зрителей у него было много. Зрители не задавали вопросы. Для них все было кончено в ту минуту, когда Химера заговорил. Заговорил с единственным, кто жаждал от него добра. С единственным, кто видел в нем это добро. — Микки, я не могу дышать этим воздухом, — на глаза налились влажностью. Ветер высушивал её, позволив лишь потемневшим векам покраснеть. Раздражение зудело. — Вы следили за моими успехами и неудачами по таблоидам желтой прессы. Вы составили рейтинг убийц, обязав меня соответствовать ему. Вы создали Химеру, каждый из вас. А теперь я желаю лишь убивать. Вы все ворвались в мою жизнь едва-едва из праздного интереса. Кто тебе сказал, что меня можно убедить или переделать? Микки, я знал тебя всего лишь горстку дней. Ты хотел от меня преданности? Хотел сочувствия? Или веры? Скажи мне. — Я хотел протянуть тебе руку, Май, — Микки виновато склонил голову. — Как в том вагоне. — Возможно, мне не нужна была твоя рука, — Май ждал, когда вертолет опустится на землю. — Но она у тебя была, — Микки лишь коротко шепнул на ухо. — И она у тебя есть до сих пор. Его пальцы коротко пожали ладонь Мая. Он обернулся на толпу, не шелохнувшуюся ни разу. — Поднимите головы, — приказал он. — Вы забудете о том, что сейчас услышали. Вы сделаете то, что люди вам прикажут без сопротивления. Вы будете желать исполнить любой их приказ. Через двенадцать часов вы придете в себя и вспомните лишь то, что благодаря мне остались живы, — Микки подошел к Стоуну, провел ладонью по его лицу и тот вздрогнул, очнувшись. Он встал с колен, отряхнулся. С ужасом осмотрел перрон площадки. Микки обнял его лицо обеими ладонями и что-то прошептал. Обернулся через плечо. — Май, я буду ждать тебя. Стоун подхватил Наби, превратившегося в надломленный скелет и потащил его в сторону лесополосы. За ним последовал Брэин. Из двери выполз Шаин, который даже не подумал умереть в темной Примавере. Впрочем, ему не нужен был фонарь. Он освещал дорогу искрами из ладоней. На коже появились ожоги. Он не мог пользоваться талантом долго. У каждого было уязвимое место. И было очень жаль, что в Химере таких мест оказалось не меньше сотни. Май лишь махнул рукой Стоуну. Ему было жаль оставаться здесь одному. Если он собирался наступить на свое горло ради разговора со Стариком, то и остальные должны были что-то потерять. Дверь вертолета открылась. Мужчина среднего роста, одетый в форму обычных солдат спустился на землю. Это был Старик. Он смотрел спокойно, прозрачным взглядом. Серые глаза, серый лед, серая жизнь. Наверное, это был последний человек, чье лицо можно было назвать честным. Он выглядел статным и опасным с оружием в руке. Оружие не было отброшено. На ногах – тяжелые ботинки корпуса элитных юнитов. Он сражался со своими детьми бок о бок. Он больше не отдавал приказы и не отсиживался вдалеке. Боль кольнула в области сердце. Это было не весеннее разрушение. Что-то из пережитого прошлого. Старик молчал, лишь изредка кусал щеки, от чего его слегка обвислая кожа морщилась. Он смотрел очень требовательно. Немного раздосадовано. Май тоже не произносил ни одного слова. Они уже похоронили друг друга, но были вынуждены изредка встречаться. Изредка считаться с поступками. И постоянно помнить о пожирающей ненависти. Старик тяжело вздохнул и что-то проговорил в рацию. Лесополоса вспыхнула иллюминацией и снова погасла. Путь Микки к безопасному отступлению был открыт. Это было не самое подходящее место для внеочередной встречи отца и сына. — Химера, — Старик нарушил молчание, нервно зажмурил уставшие глаза. Его тонкие напряженные губы сложились в одну нить. — Раньше мое имя звучало смертным приговором для врагов, — Май расправил плечи. — Юниты, закуйте заключенных в ошейники, — Старик отдал очередной приказ в рацию. Элитные юниты послушно встали на ноги и занялись делом. Многие из них даже не успели повзрослеть. На площади остался лишь один человек и куча копошащихся талантов. Старик с тяжелым вздохом ответственности направил оружие. Май сделал несколько шагов вперед и уперся грудью в дуло. Постарался, чтобы выстрел сделали прямо в сердце. Это был миг невесомости всех чувств. Они взметнулись вверх ярым волнением. Внутри все искорежилось. Почти танцевали. Легкие пытались раскрыться так, чтобы хватило сил лопнуть. В голове застрелились все адекватные слова. Все обиды. Все обвинения. Ничего не осталось. Ничего, что имело бы значения. Ведь отец целился в сердце сына. Нужно было рассказать о геноциде. Лишить Старика веры в дочь. Отнять у него последнее. Губы не шевелились. Потому что отец был готов выстрелить в сердце сына. Старик постарел. За последние полгода он постарел так, что его мужественность стала лишь ярче. Любовь к войне и к своему народу меняла его с каждой разрушенной жизнью. Морщины под глазами пришли в движение, когда Старик собрал слюну и сплюнул её. Это не было актом принижения. От него пахло сигаретами. Сигаретами той же марки, что курила глава Тотал Ликвидэйшен. Старик даже не знал, как глубоко в его жизнь апокалипсис пустил свои корни. Сколько агентов ежеминутно предавали его. Он заслужил все это. Крысиные бега завершились. Пришло время поговорить откровенно. — Мне нечего тебе сказать, — Старик снова вздохнул. Словно разговор был вынужденным. — Микки отдал тебе всех заключенных в обмен на нашу встречу, — догадался Май. Микки заплатил слишком высокую цену. Непонятно было, почему Старик согласился. — У тебя есть какая-то важная информация, — Старик опустил взгляд. Под свитером загорелся дисплей. Тотал Ликвидэйшен пытались выйти на связь. — Кто вами управляет? — Старик кивнул. — Ответь, Химера. Не подводи тех, кто верит в тебя. — К счастью, в моей крови нет твоих генов, — Май не сдержался. От этой язвительности полегчало. Он поднял руку и прочитал на дисплее всего одно сообщение: «Апокалипсис на подходе. Беги». В кромешной тишине раздался щелчок затворов. Май бросился к загипнотизированным талантам в самую гущу. Красные точки прицелов сработали. Залп огня прошелся по всему перрону. Тела заключенных покосились, попадали, создав собой мясисто-кровавые пирог. Тотал Ликвидэйшен настолько не хотели выпускать Майкла Таскилла из тюрьмы, что решили убить всех. Даже Химеру. Даже Старика. Вот только они не знали, что Микки уже удрал. Он был еще более расчетливым и удачливым, чем Найс. И верхушка Апокалипсиса знала о нем явно больше, чем всем было известно. Май почувствовал что-то жесткое возле вывихнутой руки. Это была кора. Толстая кора дерева куполом обрастала над его телом. Май открыл глаза и попытался перевернуться. Теперь он видел, чьим телом прикрылся, как щитом. Возле него лежал раненый Сильвер. Тот самый, что управлял ростом травы. Он буквально рычал и вгрызался пальцами в землю. Его глаза налились кровью от напряжения. Красные капли вместо слез вытекали, когда он жмурился. Май лишь пьяно улыбнулся ему. В этот момент где-то совсем поблизости раздался взрыв. Перрона больше не существовало. Примавера пала.