8 июня 2315 года
В спину ударили капли воды. Поддел пальцем, попробовал на вкус. Отвратительные. Они облепили лицо, словно плотоядные мухи. Кусались холодом и грязью. Готовились обглодать застывшее тело остывшего таланта. Май постарался пошевелить пальцами. Окоченели под дождем. Мусор у головы зашевелился. Только поэтому он понял, что руки двигались. Их он не чувствовал. Уши тоже забились, почти не распознавали никакие звуки. Оттолкнулся, кувыркнулся, замер, прильнув к земле. Инстинкты. Люди. Как много здесь было ненавистных людишек. С шумом проехала машина, за ней последовал кортеж мигалок. Вдохнул полной грудью загаженный воздух. Все тело покрылось мурашками, волосы вздыбились. Потрясающая свобода. Охота. Руки в крови. Ошметки. Отбросил в сторону. В глазах на мгновение зарябило изображение. Где-то послышался характерный звук шлепнувшейся в лужу массы. Интересно, чьи это были внутренности. Или не интересно. Нет, не интересно. Сердце было таким громким, оно стучало в голове так сильно, что хотелось его вырвать и отправить в мусорный бак. Одышка. Горечь во рту. Кровь все-таки была неприятной. Задумался. Желудок скрутило сухим спазмом. Холодно. Кинулся вверх, по одному кирпичику подобрался к открытому окну. Какое-то знакомое место. Убогое. Эта комната всегда у нас будет. Залез в место, наполненное паром. Душ. Горячая вода растворила кровь, отголоски улицы, грязь. Она даже отмыла подгнившее чувство собственного достоинства. В комнате кто-то явно был. Кто-то совсем слабый, мирный, но невероятно талантливый. Перешагнул поддон, открыв стеклянную створку. Вышел голый, предстал во всей красе. На него уставились удивленная пара глаз. Какой-то совсем непонятный представитель разумной жизни. Убить. Или нет. Зевнул, пошлепал мокрыми ногами к входной двери. Согрелся. — Серьезно? Уйдешь в таком виде? — раздался тревожный мужской голос. Ты же только вернулся. Запах остывшей картошки заставил желудок заурчать от удовольствия. Обернулся. Все, как ты любишь. — Химми, что ты наделал? — а вот теперь невзрачное лицо приняло озабоченный вид. — Ты заблудился? Ты ни в коем случае не должен потерять нас. Нельзя было замешкаться. Уйти в тень. Охотиться. Убивать. Уничтожить людей. Мы всегда будем тебя ждать, Химми. — Сил, — нечленораздельно выдавили губы с хрипом. Ноги перестали держать. Поскользнулся. Надломился. Мы всегда будет возвращать тебя домой. Что бы ни случилось. Где бы ты ни был.9 июня 2315 года
Химера отступил. Разбудило жужжание инвалидной коляски. Запах картошки стал слишком уж явным. Её грели на небольшой сковороде прямо в пакете. Май поднялся на кровати. Сколько месяцев прошло, как он не появлялся в старой комнате. Это был опустевший во время эпидемии кампус элитных юнитов. Май открыл бумажный пакет и обжегся паром, который на него выдохнула горячая картошка. Температуру он почувствовал. — Как у меня дела? — Май даже голову не повернул на старого товарища, который дышал очень-очень громко. — Серьезно? Когда ты стал таким эгоистом? — Сил подъехал ближе, остановился у ног. — Электричество сбоит. Эгоизм. Выглядел Сил рассерженным. Он почти никогда так не выглядел. — Я что, превратился в чудовище и попался на камеры? — догадался Май. — Скольких за мной трупов? — пришлось сдернуть термоодеяло. Сил отогревал его. Встал, не дождавшись ответа. — Ладно, молчи дальше, — Май снял с двери выстиранную выглаженную одежду. Его одежду. Старую. Хорошую. Втиснулся в брюки, которые стали ему чуть более тесными, чем он любил. Прочная ткань обняла его ноги. Какой она была эластичной, комфортной, дышащей. Бежевый пуловер с терморегуляцией, черный теплый жилет. Черная маска на лицо с двумя регулируемыми клапанами по бокам. Военная разработка. Несколько фильтров по периметру рта. Трубки, уходящие к кислородным баллонам. — С такой защитой вы сдохнете самыми последними. — И тебе долгой жизни, — Сил прервал его. Технологии лишь отсрочили бы неизбежное. — Я заберу часть своих вещей, — Май воспользовался случаем, порылся в шкафу, вытащил необходимое. — А я думал, что наемники прилично зарабатывают, — почти по-доброму поддел его старый друг. — Наемники зарабатывают неприлично, но я коплю на кое-что неподъемное, — почти по-доброму хмыкнул Май. — На текилу в честь конца света я тебе подкину, — Сил бросил на кровать бутылку воды. — Химми, тебя искали. — Удивительно, что не нашли. Я был предельно шумным, — Май без интереса стянул маску по лицу, и она осталась висеть на шее. Часы. Очки с хитрыми примочками. Несколько настраиваемых наушников-раций. Фирменные ботинки. Он действительно соскучился по военным разработкам. — Я же слышу, как ты дышишь мне в спину. Можешь рассказать, кто именно меня искал и зачем. Если уж совсем невтерпёж. Мне плевать. — Все, — Сил смущенно взбрыкнул. — Сначала Старик, потом Лидер Апокалипсиса, сбежавшая Женевьева. — А Бубновый Туз? — тут же переспросил Май. На ответ не рассчитывал. — Ты поднял информацию о Лайэре? — Да, мы точно не нанимали его убить твоего Туза, — торжественно провозгласил скрюченный худой паренек. Обычно его словам можно было верить. — Тогда кто нанимал? — Май прекрасно умел читать между строк. — Кто-то же точно нанял его? — Не похож этот Лайэр на наемную убийцу, да и на убийцу не похож, — обеспокоенно усомнился Сил. — Даже Леди Элеонор Гуд, чтоб ей пусто было, не приняла Лайэра в миротворцы. Даже она не захотела с ним связываться, а я склонен доверять покойницам. Лайэр затаился с тех пор. Он ждал чертовых десять лет. Не понимаю, почему он вмешался в войну именно сейчас, да еще и со стороны Бубнового Туза, — Май попытался подвести лирический итог. Точнее, попытался связать все ниточки в одном узле. Внезапно понял, что его неуместная разговорчивость напугала Сила. Внезапно понял и кое-что другое. — Но Элеонор Гуд мертва больше десяти лет, — Май никак не мог прочитать лицо Сила, который просто непременно должен был заменить несоответствие. — Когда Лайэр пытался наняться к ней, ему было лет одиннадцать-двенадцать? Он был ребенком? — Теория заговора рухнула? Элеонор Гуд из доброты оплатила ему образование, — предположил Сил. — Она ничего бы не сделала из доброты, — Май чувствовал, как волна жара поднялась по бедрам к животу. — Я думаю, Лайэр никогда не хотел убивать твоего Туза, — это звучало резонно. — Ты слишком мнительный. — Бубнового Туза нельзя не хотеть убить. Стоит познакомиться, и мысль уже навязчивая, — уверил его Май. — Может, дело в тебе? — присвистнул друг. — Может, ты надеешься, что Лайэр убьет этого Туза за тебя? — Бубновый Туз — моя проблема, и я не бегаю от проблем, — Май озадаченно посмотрел на Сила. — Но станет легче, если проблема станет не только твоей? — Сил упаковал вещи в сумку с заедающим замком. — Бубновый Туз только мой, — шикнул Май. Бросил порыв разъедающих чувств на самооборону. — Твой? — Сил словно пытался расковырять гнойник. — Я бы не позавидовал тому, кто встал у тебя на пути. — Вот именно, — пришлось немного сбавить пыл. — Не хочу, чтобы другие наемники путались под ногами. — Твоя интрижка не помешает моему плану уничтожить Старика? — пронзительный взгляд что-то додумал. — Нет, все под контролем, — Май замер с открытым ртом. Дошло. — Какая еще интрижка, Сил? Что ты мелешь? — Ты вляпался, Химми. В человека, — произнес он то, что нельзя было произносить. — Он в тебя тоже вляпался? — Меня не интересуют чувства. Ни свои, ни чужие, — в этом была львиная доля правды. И немного сомнений. — Я должен был догадаться еще после Примаверы, — Сил посерьезнел. Включил режим Проводника. — Пути назад для нас нет, — Май попытался его уверить. — Я не предам себя и наше дело ради человечишки. — Нельзя было привязываться к людям снова, — Сил тоже спустил принципиальность на тормоза. Бывший любимец Старика был забыт и отброшен в темные уголки архивов. Его обида была страшнее любой лавины. Его ненависть к людям. Кипящее разочарование. — Люди напичканы уродливыми душами, Химми. Они думают, что после того, как война размотает их кишки по улице, они продолжат вечно жить в раю. Люди лживые, тщеславные, своенравные, — вечный добряк исходил ядом. Слишком сильно ненавидел он людей. Слишком трудно ему давалась роль примерного юнита. Агента на два фронта. Предателя. — И еще, ты должен понимать, что люди очень хрупкие создания. Их легко потерять. — Бубновый Туз талантливый, его не потеряешь, если даже сильно захочешь, — Май отмахнулся. Собрался уйти. В трущобы. Разобраться. Нужно было убрать чужого наемника подальше от своей цели. Убрать Лайэра. Не позволить ублюдку вести коварную игру. Слишком много всего нужно было успеть сделать. — Может, он талантливый, но не так, как мы, — Сил умел задавать разговору неудобную окраску. Смотреть под кожу. — Я не дам его убить, пока он не остановит геноцид, — нахмурился Май, когда коляска преградила ему дорогу. — А он пытается? У тебя есть доказательства этих попыток? — еще Сил отличался некой мудростью. — Он ищет антидот или вакцину, — Май в упор посмотрел на старого друга. Подробностей он и сам не знал. — Все вирусологи мира ищут. А Бубнового Туза ликвидируют в любой момент, — Сил открыл ему дверь. — Все вирусологи мира не справятся, — уверенность зашкаливала. — А Бубновый Туз? — с сомнением протянул Сил. — А Бубновый Туз не вирусолог, — ответ нашелся быстро. — Он циничный беспардонный экспериментатор. — Еще и талантливый, — подытожил Сил с большой долей иронии. — Еще и такой, — Май снова услышал неприятный укор в своей адрес. — Бубновый Туз — мой. — Ты снова несешься на поводу у эмоций, я должен их охладить. Химми, проблема вообще не в том, кто нанял Лайэра. Вопрос в том, кого наняла сбежавшая Глава, если это не Лайэр, — жестко встряхнул его Сил стальным тоном. Он лучше всех обрабатывал информацию. — Когда я говорил с Главой в последний раз, она была оптимистично настроена. Она считала, что дело сделано. А ведь Бубновый Туз за последние недели в свои трущобы нехилое количество талантов согнал. Он хорошо их проверил? Ничего не говори, — он мотнул головой, не желая принимать участие в спасении Бубнового Туза. — Просто подумай об этом. И будь осторожен на границе города. Попробуй выйти через шахты на севере, там проход может быть свободен. — Осторожность нужна не мне, а тем, кто со мной столкнется, — безразлично произнес Май, взвалив сумку на плечо. Впрочем, безразличие было показное. Кислородная маска накрыла все лицо. Подача подключилась автоматически при первом вдохе. У окна возле выхода из здания лежали листовки. Май внимательно осмотрел размытую фотографию с уличных камер. Правительство людей подало Химеру в розыск снова. На этот раз они поставили его фотографию. Они запечатлели Химеру в его полном виде. Искаженная осанка, скрюченные пальцы, тело, покрытое темными пятнами, нечеловеческий оскал зубов, растрепанные слипшиеся волосы. Чудовище, разорившее город в разгар эпидемии. Это был плохой, очень плохой вирус с мутацией. Нельзя было ему доверять свое тело. К черту. Май забрал одну листовку на память. Мысль показать эту фотографию Найсу показалась сначала забавной, а потом не слишком. Долго шел вдоль дороги, пока его не подобрал автобус. Датчик мгновенно сработал на повышенную температуру, но Май все равно проник в салон. Водитель встал, недовольно пробормотав что-то под нос. Выглянул за дверь, осмотрел практически пустой салон, но никого подозрительного не увидел. По внутренним каналам доложил неисправном оборудовании. Химера умел быть безликим для всех пассажиров. Манипуляция сознанием. Май пересек границу прямо в этом автобусе, каждый пассажир показал свой пропуск. Им осмотрели кожные покровы, посветили лампами в лицо, поставили еще один штамп и отпустили. Достали сканер температуры, из-за которого пришлось лечь на пол. Не засветился. Найти брошенную за городом машину оказалось легче простого. Май мысленно припомнил, что у него когда-то был пикап. Но он никак не мог понять, в какой момент он его потерял. Онора Бейкер. Старик. Женевьева. Все это было очень далеко. Намного дальше, чем трущобы. Выехав через пару часов на пустошь, он заметил далекие огни. Империя Бубнового Туза снова звала его. Указывала путь. Он остановился, перекрыв выезд. На воротах стоял незнакомый ему талант. — Ты еще кто такой? — пробасил бородатый талант. Взял рацию в руку, чтобы забить тревогу. — Май, ранг дамы. У меня было разрешение Найса и Бубнового Туза на выезд из трущоб, — монотонно и без интереса пробормотал Май. Спустя несколько минут раздумий и уточнений, ему позволили пройти через дезинфекционный отсек, который встроили прямо в ворота. Все машины оставались снаружи. Май снял одежду и позволил себя ошпарить горячим раствором. Пахло ментолом и пеплом. В последней двери узкой камеры ему выдали его сухую обработанную одежду. От неё исходил пар. Едва не обжёгся. Оделся. В трущобах царила необъяснимая тишина и покой. Только инквизитор Сэт сидел и играл в карты с самим собой. Ворчал, скривив кривое лицо. Май почувствовал невероятно притягательную цель. Жажду убивать. Радар Химеры поймал живого человечишку. Сердце гулко забилось, ударяясь в клетку из ребер. Значит, Лайэр не смог убить. Одним намерением убийцей не станешь. Май подошел к дверям главного цеха. На его стенах дублировались знаки Бубнового Туза и Инквизиторов. Внезапный толчок в спину заставил потерять равновесие. Радар сбился. Найс протащил его до стены, взяв за волосы, швырнул в неё, локтем придавил горло. Он был в зловещей ярости. Такой потрёпанный, забавный, но предсказуемо живой. — Какого черта ты шлялся так долго? — прошипел он. — Я твою задницу разорву так, что сидеть не сможешь. — Я особо не скрывался, — Май впечатал уже измочаленную листовку ему в лицо и позволил изучить. — Почему ты не умер? — Я был занят совершенно другими вещами, — немигающий взгляд не выдавал сердитость. Что-то другое. — Май? — голос Лайэра донесся, когда парень спустился по винтовой лестнице. Он был притворно радостным. — Почему ты не убил Найса? — Май не собирался топтаться на одном месте. — Ты сказал, что убьешь его. — Нет, я такого не говорил, — чуть заикаясь оторопел Лайэр и с небольшой долей страха обернулся на Найса. — Нет, ты сказал именно это, — упрямо добавил Май. — Давай, покончим с этим. Убьешь его уже, или я выполню свою работу? — Моя работа — защищать Найса, — удивленно добавил Лайэр. Ублюдок ловко сорвался с крючка. Найс посмотрел сначала сердито на него, потом с соблазнительным смешком на Мая. — Избавьте меня от бабьих разборок, — Найс умыл руки. Уверенным шагом ушел на улицу. — Я работать. Правильно сделал. — Он назвал меня бабой? — неловко и смущенно просипел под нос Лайэр. Похоже, обрадовался даже. — Если то была не твоя попытка убить Туза, то что? — Май на пятках развернулся лицом к Лайэру. — Ты с ума сошел? — простое удивление сменилось недоумением. — Май, на трущобы по-настоящему напали, а ты в этот момент превращался в Химеру у меня на глазах. Согласно протоколу безопасности, при временной недееспособности Бубнового Туза или его заведомо проигрышной позиции я должен был обеспечить сохранность его жизни, — важным тоном Лайэр произнес то, что обычно говорил Стоун. — Я увез Найса от трущоб и от тебя. К счастью, никто не пострадал. — Никто не пострадал? — с разочарованием переспросил Май. — Значит, это Микки уже добрался до Техаса. — Это не почерк Майкла Таскилла, — Лайэр резко изменился в лице. Он стал напряженным и хмурым. — А то ты много знаешь о почерке Микки? — пришлось ловко поддеть его. Чтобы растормошить. Распотрошить его секреты. Видимо, Лайэр имел собственное мнение о мелком плаксивом Параноике. — Если на вас напал не Микки, я бы заподозрил тебя. Характеристика «никто не пострадал» и к тебе подходит. У тебя же просто смелости не хватило, перерезать горло спящему Найсу. Давай начистоту. Я признаю свое поражение, я понятия не имею кто ты и почему так ловко подвернулся под руку Найса. Может, мне просто тебя убить? — Май, ты мне угрожаешь? — Лайэр отстранился от доверительного диалога. Скользкий. Умелый. Обременительный. — Советуюсь, — Май услышал громкие голоса за дверью. — Пойду, суну свой нос в ваши внутренние дела. Закончил спор первым. На протесты Лайэра, конечно, внимания не обратил. Вывалился через тяжелую дверь главного входа, спустился по бетонному пандусу, заросшему по краям травой, уселся на перила. Отсюда хорошо было наблюдать за площадкой со скамейками, на которой два инквизитора лениво играли в карты резались в карты. Найс перемахнул одной ногой через скамейку, как бы оседлав её. Он точно продувал партию. — Параша выходит полная, Найс, — ворчливо размышлял Сэт, кривя губы. Он вдруг собрал карты, не позволив Бубновому Тузу проиграть. Перетасовал, вложил в одну руку и отпружинил целую колоду в другую. — Как-то все странно приключается. Нехорошо приключается, — прошамкал он. — Ты уходишь за стены, у нас похищают талантов, а утром возвращают. И так из раза в раз. Думается, что течь идет изнутри. У наших вражин пособники в трущобах есть. Генератор могли повредить только свои. Как могла произойти утечка, о которой никто не знает? Черт возьми, снова. Имя станет известно всем. Близкий человек. Дыхание сперло. Проклятие Наби не отпускало мальчишку. Кто-то из своих. Кто-то уже проник в доверие. — Кто-то затевает бунт против меня? — Найс побелел от такого объяснения. — Нет эффекта неожиданности. — Да, но бунтовщик не такой опытный, как наш Картер. Канитель с этим делом та еще, — Сэт вытер рукой слюну, стекшую с парализованного уголка рта. — Беженцы, которых ты приютил, — хитрый народ, скрывают они что-то. Гнать их нужно из трущоб, да куда погонишь? Жалко, — он трагично махнул рукой, перебив свои нравоучения. А потом стал задумчивым. Принял небрежно-благородное выражение лица на кривой бандитской физиономии. — Твоя эта Муна баба видная, с таким бегемотом разбойники далеко бы не ушли, да еще и тихо. И не вернули её с утра, как остальных. Убили, что ли? Иль сама ушла? Ой нечистое это дело, Найс. Тяжелые шаги раздались за углом цеха. Появился вечно измывающийся Рафаэль. — Конечно, не вернули, — прокряхтел подкравшийся Рафаэль, приготовившись разнести всех. —Потому что один очень маленький неопытный Туз забыл, что место женщины – в постели, а не на Совете Бубнового Туза. Муну уже не вернут. Ведь похитители получили больше, чем искали. Они теперь знают о трущобах все, что знали только мы. А мы о похитителях ничего не знаем, — Рафаэль был настроен враждебно. Это уже была не критика. Это было открытое обвинение. — Ладно, проблему решать надо. Я почти растроган, но у тебя снова чертова утечка информации. Это ведь твое слово оставило баб с сосунками в трущобах, Найс. В Примавере ты слил в парашу свою репутацию ради одной дырки, это было даже смешно. А тут сливаешь наши жизни. Муну уже не вернут. Кого еще ты потеряешь? Избавься от беженцев. И со своей загульной девочкой беседу проведи. Бабы за забор шляться пусть не смеют. Брэина это тоже касается. Ты или пропиши его, или дай ранг по колоде. — Не торопись с решением, — Сэт ободряюще похлопал Найса по плечу. — Да ну и шут с ней, с бегемотихой. — Хватит с ним нянчиться, — язвительно фыркнул Рафаэль. Можно было подумать, что он наслаждался. — Возьми Лайэра и допроси всех. Особенно детей, — униженный Найс перехватил руку Сэта и сильно сжал. — Будет тебе, — Сэт попытался сгладить конфликт. — Не втравливай детишек в грязные дела. — Дела сами себя не отмоют, — Найс поморщился от далеких перспектив. — Допроси всех немедленно. Разговор прервался звонком. Сэт с недовольством качал головой, от чего его онемевшие губы тоже затряслись. Скривился еще сильнее, махнул рукой и ушел на допрос. А вот лицо Найса снова изменилось. Он был слегка озадачен, а озадаченность человека, который почти ничему не удивлялся, сулила крупные неприятности. Он многозначительно посмотрел на Рафаэля, который явно не собирался выразить слова поддержки или поделиться опытом. Похоже, звонили похитители. Переговоры Найс умел только ставить на колени. — Голос хоть измени, Туз, — Рафаэль явно глумился. Он был просто зрителем этого шоу. Плотоядным. Май спрыгнул с перил и подошел ближе. Ему стало интересно. А Лайэр опередил его, задев плечом. — Рафаэль совсем не уважает тебя, — тихонько пробормотал Лайэр, приготовившись слушать разговор. — Он здесь не для уважения, — поучительно и добродушно протянул Найс. Почти потрепал его по голове. Сосредоточился. Дал себе отмашку. Включил соединение. — Бубновый Туз приветствует, — медленно и ровно проговорил он. Сделал паузу, выжидал, чтобы ему ответили. Видимо, он не узнал голос говорящего. — Вы забрали моего друга, угрозы будут логичны только с моей стороны, — добавил он. Наверняка прервав ряд требований, которые ему нашептывали на другом конце. — Верните мне женщину, или мне придется прийти за ней, — Найс резко замолк. Отдалил трубку от уха. Пожал плечами. — Они сбросили. — Браво, — саркастично отметил Рафаэль. Он даже комментировать этот звонок не стал. Ушел восвояси. — Это же было в их интересах договориться со мной о выкупе? — у Найса явно было свое представление по похищениям. У человека, выросшего в четырех стенах. У человека, учителя которого лечились в психушке. И этот мальчишка ждал одобрения чертового лживого Лайэра. — Видимо, нет? Попробую перезвонить, — Найс нахмурился. Вряд ли он понял, что не стоило с первой фразы угрожать тем, кто хотел хотя бы попытаться припугнуть его. — И следов звонка не оставили. Они меня взломали, — Найс проговорил это так, словно собирался переломать каждую косточку тому, кто это допустил. Набрал чей-то номер. — Эдем, найди мне Лексуса и возвращайтесь в трущобы. Ваша система защиты не сработала, — снова сделал паузу с упрямством сжав губы. — Мне нужен мой переговорщик. Приоритет на защиту трущоб, — Найс озвучил свои мысли. Со стороны казалось, что он действует логично. Но уязвление мешало. Эдем явно что-то ему втирал. На Совете его представили переговорщиком, и он очень талантливо заговаривал зубы даже Найсу. С профессионалами мальчишка явно еще не работал. — Хорошо, заканчивай с делами в городе и к утру возвращайся обратно. Лексус пусть выезжает прямо сейчас, — Найс пошел на компромисс. Компромисс был непривычным делом. — Нет, у меня нет новостей о Муне. Я хочу, чтобы все вернулись в трущобы. Пора раздавить наших врагов. Лайэр все это время тоже бурно с кем-то переписывался. Как будто это от него зависело будущее трущоб. Они еще больше разрывались между проблемами. — Что я упустил, Валет? — Найс зацепился взглядом за Лайэра, словно за спасательный круг. — Хотя бы то, что моим талантом нельзя допрашивать детей, — нехотя прошептал тот. — За моей спиной что-то происходит, и взрослые ничего не знают, — Найс снова не сумел скрыть раздражения. — Ты с ног валишься, Найс, — Лайэр поспешил согласиться. — Как только будут новости, я тебя разбужу. Их зрительный контакт был наполнен искрами. Ублюдок прекрасно справился с задачей няньки для маленького садиста. Он окружил мальчишку самыми бессмысленными вещами: заботой, преданностью, грамотностью, умением разделять ответственность и общими взглядами. Лайэр первым опустил глаза, выразив смущение. Найс поднял его лицо за подбородок, коснувшись кожи лишь указательным пальцем, и кивнул. Это был будоражащий жест. Многозначительный. — Глазастый, — Найс скосил высокомерный взгляд на Мая. — Исчезни, иначе я твои глазища ложкой сковырну и раздавлю ботинком, — с этими словами Найс подсел к Лайэру еще ближе. Очень интимно коснувшись коленями его бедер. Черта с два можно было поверить, что они больше не спали. Человечишка склонился над ухом Лайэра и что-то долго-долго ему объяснял. Тот потупился, но кивал. Умудрился даже папку открыть и сделать пометки. А потом выронил ручку. Суетился. Найс кроссовком наступил на неё не позволив поднять. Он любил, когда его слушали внимательно. И стопроцентно боевой настрой Туза не давал никому продыху. — Если ты хорошо понял все, что я тебе сказал, кивни еще раз. Мое конечное слово обсуждению не подлежит. — Я знаю, Найс. Конечно, я это знаю, — Лайэр снова смутился, но кивнул. Его наказали словами за сомнения. Найс в прыжке подскочил на ноги, перешагнул через скамейку и размашистым движением схватил Мая за предплечье. Вытянул на себя, увел за здание цеха, отпустил в прохладной сырой тени. Как нашкодившего котенка. Найс смотрел так, словно с трудом узнавал. Его взгляд зацепила кислородная маска. Он дотронулся до неё, рукой провел по гладкой ткани рукава пуловера, ощупал напрягшиеся мышцы, обвел пальцем блестящую пуговицу на жилете. А мыслями он снова ушел в себя. Мыслями он был где-то, где никто не мог его спасти. — Меня не было пару дней, а ты снова почти проиграл войну, — Май играючи поддел его самолюбие. — Я оставил тебе язык для другой работы, — шутку Бубновый Туз не оценил. — Хочешь им отмывать толчки? — Мой властелин не в настроении, — Май даже немного сник от звучавшей в голосе мальчишки враждебности. — Ты думал, я тебя соблазнять буду? — Найс был резок в тоне. Даже пренебрежителен. — Ответь, глазастый. — Не думал, я на это рассчитывал, — иронично выдохнул Май прямо в блондинистый затылок человечишки. — Какая же ты дрянь, — Найс развернулся и взял его за голову. — Сначала отмой дырку до блеска. — Поэтому ты отлизываешь Лайэру? Чтобы блестела? — прошипел Май, но разговор ему уже надоел. — Ты не осмелишься говорить со мной в таком тоне, — Найс никогда бы не сдался враждебному отпору. Говорить никто и не собирался. Май вытолкал его кирпичной стене, где в выбоинах клубилась старая пыльная паутина. Прижал его спиной к ней с такой силой, что мальчишка ударился головой. Вжался в него жадно. Потерся щекой о гладко выбритое лицо Найса, который не торопился включаться в игру. Острым краешком зубов прикусил мочку уха. Человечишка. Такой омерзительно-сладкий. Май провел пальцем по его губам, и вздрогнул, когда юркий язык лизнул его. Игривость немного уменьшила злость мальчишки. Обманчиво. Найс жестко развернул его, впечатав лицом в кирпичи. Провел дорожку грубых поцелуев по шее. Его член нагло пульсировал через тонкую ткань летних льняных штанов. Член, прильнувший к любимой заднице. — Не провоцируй меня, глазастый, — хрипло выдохнул Найс и отпустил его. — Тебе не уйти от моих нотаций. Если помнишь, мои нотации калечат. — Между мной и войной ты снова выбрал войну, — с удовольствием удостоверился Май. — Хороший мальчик. — Куча людей в Сан-Антонио остались без позвоночника, — Найс нахмурил брови. Он следил за новостями. — Благодаря мне выражение «бесхребетные людишки» приобрело иной смысл, — беззлобно хмыкнул Май. — Оттенок. Смысл остался прежним, — юмора Найс не оценил. — Химера вышел из-под контроля полностью. — Ну и что? — игриво протянул Май, прищурившись. — Это возможность проверить и твой хребет на прочность. — Мой хребет тебе не по силе, — твердо процедил Найс. — Я найду лучшее применение твоим коготочкам. — Ты не знаешь, от чего отказываешься, — Май снова потянулся, чтобы поцеловать напряженные губы. — Чего мне будет стоить такие сладкие заигрывания? — Найс повел головой в сторону. — Где твое раздутое самомнение? — Май почти лишился настроение. — Я не могу просто тебя захотеть? — Уверен, что можешь, — рассудительно кивнул Найс. — Но кроме меня тебе вечно хочется чего-то еще. — Чего-то запретного, — поддакнул Май. — Как же ты ластишься, — Найс скривился в ожидании проблемы. — Чего тебе? Попробуй попросить. — И ты согласишься? — слишком легко дались сложные уговоры. — Уверен, что нет, — Найс держался непривычно отстраненно. — Но лучше прикормить твоих тараканов. — Мне нужны доказательства, что ты работаешь над таблеткой от геноцида, — Май озвучил требование. — Зря, — ничего не дрогнуло на его лице. — У тебя есть мое слово. Я работаю, глазастый. Работаю. — Тогда почему решения все еще нет? — от этих слов у обоих дрогнуло в груди. — Скажу, что я больше всех заинтересован в нем, — Найс действительно считал это доказательством. — Правда? Сколько талантов уже погибло? — Май озвучил мнение всего мира. — Ведешь счет? — Десять процентов вашего вида. Может, больше, — немигающий строгий взгляд Найса укрощал злость. — Гадство, лучше бы просто согласился на секс, — Май развернулся к нему спиной. — Хочешь, чтобы я взял тебя сейчас? — приглушенный голос уставшего человека отозвался в штанах. — Меня не возбуждают массовые страдания, — Май словно впервые озвучил это постыдное чувство. — Не в ту сторону моя задиристая кисонька распустила коготочки. Давай сыграем в игру, Май. Ты осчастливишь меня, а я подкину тебе вкусную сосиску, — Найс вдохнул полной грудью дым крематория, который ветром принесло к окнам главного цеха. Мальчишка действительно был сосредоточен. Отголоски садизма слышались в его голосе, выдыхались легкими, темнели на налитых от гнева губах, но подавлялись самоконтролем. — Мне кое-что нужно от тебя. Впервые это не твоя шикарная дырка. По крайней мере, не только она. — Ты что-то задумал такое, от чего моя шикарная дырка пострадает, — Маю не нравилось такое начало. — Твоя шикарная дырка пострадает в любом случае, Май. Ты же для этого её сюда притащил? — озорные огоньки в глазах немного сдобрили сосредоточенный взгляд. — Впрочем, засадить тебе нежно или чуть-чуть надорвать такую хорошую жопку? Не знаю. Я такой жадный, — он с предвкушением облизнул губы. А вот теперь в глазах появилась тоска и беспокойство. — Май, я хочу научить тебя любить боль. Я обещал тебе. Я хочу смотреть, как ты кончаешь от болезненного треска в заднице, от жжения в распухших сосках, от стянутых волос на затылке, — он мог бы продолжать список долго. — Но война крадет это время. Ненавижу войну. Нужно заканчивать с ней. Представляешь, в чем красота? Ты весь такой паршивый, заносчивый, циничный. Но жадно скулящий подо мной. Жадно просящий выдрать тебя, как последнюю дрянную шлюшку. И это прекрасно. — Это твоя инаугурационная речь мирового правителя? — Май лихорадочно перебил его. В горле пересохло. — Когда я впервые тебя взял, твоя задница все раскраснелась, — он игриво прикусил заусениц. — Неужели этот разговор может привести к спасению мира, — пришлось прервать живодерский флирт. — Хочу растрахать тебя так, чтобы ты даже от прикосновения соленого пальца к жопке выл от нестерпимости. Я бы высек тебя, и, может быть, нежно и ласково облизал. Пульсирующую, истерзанную, растянутую задницу, — он потянул за заусенец и чуть сморщил нос от боли. Содрал кожу. Облизнул палец, чтобы соль не попадала. Это его немного отрезвило. — Но сейчас мы говорим о деле. На границе Техаса под городом Лафайетт беглые миротворцы сбиваются в стаю. Этот город сейчас на территории талантов, его давно захватили маргиналы. Старик не сдержит их. Он пытается наладить эпидемиологическую обстановку, вот пусть и не отвлекается, — Найс задумчиво уставился в одну точку. — Он настолько выбился из сил, что даже тебе ремнем по заднице всыпать не смог, когда ты в его городе людям позвоночники ломал. — Ах, он ослаб. А мне показалось, что ему плевать на свой город, — Май почувствовал болезненное уязвление, от которого к горлу подступило отвращение. Он и забыл, что говорил с кровным сыночком омерзительного папаши. — Раньше Старик мог вырезать целое поселение детей, а теперь не может справиться с кучкой уголовников под Лафайеттом. Вероятно, это та самая старость, — Май сделал намеренный акцент на своей трагедии и поймал на себе укоризненный взгляд. — Ладно, ты решил стать героем, остановить миротворцев. Меня в это не втравливай. Если бы люди дохли от этой миротворческой заразы так же энергично и зажигательно, как это делают таланты, я бы просто наблюдал и радовался. — Эти миротворцы хотят остановить разработку таблетки от геноцида, — Найс резко превратился в Туза. — Они настолько уверены, что ты её создашь? — Май решил увильнуть. — Будь благодарен, они тебе льстят. — Хоть кто-то в меня верит, — Найс со вздохом опустился на истоптанную возле цеха траву. — Как ты собираешься защищаться? — Май остался стоять. — Боже, ты не собираешься защищаться. Это было совсем смешно. Захотелось выдрать волосы сначала у себя на голове, потом у мелкого поганца. — Я выбрал трущобы в качестве базы не просто так. Они удалены от населенных пунктов и дорог. Сильвер проводит здесь много опасных экспериментов, нельзя подпустить миротворцев даже на километр ближе. Любая встряска земли, любой шум, или изменение полей неизвестно чем закончится, — Найс с усталостью провел ладонями от лица к затылку, убрав волосы назад. Оставил руки держать шею. Словно без этой поддержки она бы сломалась под натиском проблем. — Глазастый, мне нужно твое содействие, — он не хотел говорить дальше. Ему было проще застрелиться, чем продолжить говорить. — Если встретишь Ноаха Шрагу, Микки, Женевьеву, или любого, у кого еще остался хребет, назначь мне встречу. Я уже веду переговоры с наемниками Криминального квартала и их друзьями. Нас поддержит часть военной полиции Техаса и Луизианы, более-менее адекватные представители психушки и единичные наемники. Но этого очень мало. — Малыш Найс, ты пытаешься попросить меня встать на твою сторону? — восторга предложение не вызывало. — Нет, я хочу занять твою, — а вот тут можно было услышать, как лопнула его надменность и треснуло самолюбие. Найс вытащил на часах объемное изображение искореженной поверхности земли. Много городов ушло под воду, но в качестве памяти о них метки стояли прямо на водной глади океанов. Приблизил карту. Показал место, которое решил сделать своим. От возмущения у Мая даже дыхание сперло. Он отлично знал точку, куда тыкал окровавленный палец Найса. — Роанок. Ты хочешь встретить армию миротворцев в моем поселении, — спустя несколько секунд способность говорить вернулась. Не просто говорить, а уничижать. Издеваться. Язвить. Но этой способностью Май не воспользовался. Тяжело вздохнул и опустился на колени, рассматривая изображение со спутника. — Ты забавный Найс, с тобой интересно, с тобой я почувствовал жизнь. Но ты не так сильно мне нравишься. Мой дом уже перенес одну бойню. И ты думаешь, я позволю еще одному ублюдку семьи Гуд устроить вторую? — Очень харизматичному ублюдку, хочу заметить, — Найс попытался сгладить атмосферу. Пальцами приблизил изображение. Объемное. Старое. Транслировалась картинка пятнадцатилетней давности. Толстый бревенчатый забор, украшенный смотровыми вышками. Ровный крыши землянок. Колодец. Ярким пятном сияла светло-голубая крыша резного домика. Тех, кто предал поселение. Найс свернул это изображение, почувствовал неловкость. Положил руку на щеку Мая. — Ваши земли на границе и практически не заселены. А еще они близки к объездной дороге из Лафайетта. Мы заманим миротворцев. Вся история с геноцидом талантов началась с того, что из Роанока забрали семилетнего мальчишку с регенерацией. Тебя, Май. Позволь мне закончить эту историю там же. Пора закопать твоих призраков. — Ох уж эта низкосортная манипуляция чувствами, — Май повел головой от неприятного прикосновения. — Черт, а я действительно старался, — Найс самодовольно рассмеялся. Самодовольно, но немного грустно. — Займите Уэлш, там тоже много уцелевших домов и коммуникаций, можно развернуть серьезную базу. — Уэлш, — Найс даже не попытался переключить экран. Над ухом кто-то прокряхтел, привлекши к себе внимание. Это был Лайэр. Он подошел ближе и тоже присел. — Ты же военный, Май. Ты прекрасно понимаешь, что Уэлш не подойдет. Он слишком большой по периметру, трасса проходит через него насквозь, много объездных переулков, и он частично заселен, — участливо пояснил Лайэр, словно учил неразумных детей. Он явно помешал, потому что Найс с раздражением отключил проекцию. Лайэра это не смутило. Может быть, немного. — Роанок имеет неприметную позицию и практически не просматривается с трассы, — добавил он. — Я пришел по поводу допроса. Женщины не дают нам провести допрос детей. Они сейчас взбунтуются. Припугни их приказом Туза, меня они уже не слушают. Он говорил Бубновому Тузу что делать, а Бубновый Туз не замечал этого. — Так заставь их слушать, Лайэр, — Найс задумался. — К черту, я сейчас подойду. Глазастый, будь умницей. — Да ни за что, — Май демонстративно подскочил с колен на ноги. — Бойся, я могу разнести твой дом. — Я не боюсь, глазастый, — Найс вдруг замер, его взгляд стал жестче. — Не мне стоит здесь бояться. Он практически мгновенно скрылся за угол, последовав за Лайэром. Май обошел казармы и вторгся в мед блок. Пахло здесь воспоминаниями из детства. Банки, пробирки, куча никому ненужных бумаг. На подоконнике уже завял букет белых цветов, так что запаха больше не чувствовалось. Пахло здесь смертью. Брэина видно не было. В конце коридора показалась кодовая дверь. Она была открытой. Май спустился вниз в бункер. Здесь все сияло белизной. Так же, как в подвалах Примаверы. Даже растения выращивали. Май хмыкнул, вспомнив талант Сильвера. Значит, он тут и селекцией занимался. Это была не лаборатория. Скорее, выставочный зал. Здесь были представлены сыворотки, который Сильвер разработал или научился копировать. Снотворное сына Монаха. Батрахотоксин Терри Фрога. Сыворотка правды из крови Ханни. Май узнавал и другие имена Примаверы, которые не вернулись из карцера. Особенно заинтересовал его переливающаяся перламутровая вытяжка с бурлящими пузырьками. Май поднял стекло, взял её и решил отвинтить крышку. По рукам резко ударили, и Май едва её не выронил. Сильвер подкрался сзади. Химера его не почувствовал. Сыворотку отобрали и поставили под витрину. — Ты совсем больной? — он раздулся от злости как болотная жаба. — Нет, я всего лишь умираю без регенерации, — хмыкнул Май, сделав шаг в сторону. — Хочешь сдохнуть — сдохни, — Сильвер иронии не оценил. — Не тащи меня за собой. — Что за безумные чувства ты ко мне испытываешь? — очень враждебный резкий тон немного задевал. — Картер Моррис, Моцарт, Вульф, Монах, Толкер, Стоун, инквизиторы и мои лаборанты, — Сильвер загнул восемь кривых тощих пальцев, жутко пошевелил оставшимися двумя и со вздохом махнул рукой. — Все они мертвы, потому что тебе открыли дверь вагона. Можешь выметаться отсюда. Еще раз залезешь в мою лабораторию, я тебя за уши к Найсу оттащу. И перед ним эти уши отделю от пустоголовой черепушки. И не вздумай на меня тявкать, — он ловко закрыл открывшийся рот Мая. — Я бываю очень недобрым. — Не ной, вы мне живыми пока нужны. Я вот тебя как родного братишку полюбил. Сплю и вижу, чтобы и тебе голову оторвать, а кровь я из тебя прямо сейчас пью, — Май пропустил мимо себя все слова и прогулочным шагом вошел в рабочую зону лаборатории. Здесь было много столов, устройств и остекленных вентиляционных шахт. Все бункеры под землей были соединены между собой. Впереди была уже закрытая дверь с красной лампой. — А там что? — ответа не последовало. — Как ты вообще вошел в бункер? — Сильвер сел на высокий стул и заглянул в микроскоп. — Дверь была открыта, — Май бесхитростно поделился ответом. — Что ты думаешь о похищении шаманки? — Не припомню, что должен докладывать свои мысли всем сучкам Найса, — Сильвер попытался ухмыльнуться тонкими как нить губами. — Что я думаю? Я не думал, не думаю и не буду думать о похищении шаманки. Но это прекрасно, что похитили именно её, ведь могли похитить мои исследования, потому что чертова дверь в бункер постоянно открыта, — он договорил это с повышением голоса и с психа бросил эталон сыворотки куда-то в стену. — Хм, — Сильвер резко стих и что-то записал на листочек, а когда листочек закончился продолжил писать на столе. Отвлекся. Отодвинулся. Нахмурился с удивлением. Нервный он был какой-то. Словно не справлялся с геноцидом целого вида. — Что за шаманка? Нет, не хочу знать. Вряд ли он выходил из бункеров все эти дни. — Найди мне что-нибудь для сна, чтобы я тебя не убил, — Май уселся на соседний стул и лег грудью на стол. — Еще яда? — Сильвер произнес это уже без злости. — Твоя гуманность удивительна, но я бы предпочел снотворное, — голова действительно болела. Словно что-то сжимало её в тиски. Затылок отяжелел, а в висках отбивался пульс. Головная боль была интересным приключением. Такая сильная. Может быть, это даже была мигрень. Но Май понятия не имел, что такой мигрень. — Так у тебя есть снотворное? Я не спал много дней. Это может плохо кончится. — Снотворное не усыпит тебя, вариантов у меня нет, — Сильвер произнес это с блаженным удовольствием. — Ясно, — без энтузиазма Май поверил. — Ты веришь в шаманизм? Или верен до конца науке? — Мне плевать, пока ты не портишь когтями мебель в моем кабинете, — Сильвер с интересом сделал пометку. — Мне интересно научное мнение, — Май разочарованно поднялся. Словно с ним никто не хотел поиграть. А он умел расположить к себе любого. Польстить. — Я же не хожу с барабанными плясками по зараженным улицам Сан-Антонио? Нет. Я бегаю между Брэином и лабораторными бункерами и жду минуты, когда смогу спокойно помочиться в банку, — Сильвер нервно вылил склянку в большую емкость с гелем. Взялся за виски. Он точно хотел что-нибудь разбить. Зашипев, пробирка растворилась вместе с содержимым. Это было похоже на нейтрализатор, который совсем недавно разработали люди. — Я не могу выделить комбинацию биологического оружия. Это значит, я не верю в шаманизм. Похоже, в себя он верил еще меньше. Гениальность Сильвера была реально основана просто на безнадежной удаче. — Как дела с Брэином? — Май не уставал донимать чужие больные точки. — У тебя появилась своя сучка. — Рано радуешься, Найс и тебя «пропишет» по правилам тюрьмы, — Сильвер нахмурился о чем-то своем. — Он не станет, — Май не мог уйти без информации. — Найс единственный привитый от ментальных сил? — Он и без этой форы тебя соберет и разберет, как конструктор. А что? Нет, мне не интересно, — Сильвер надел очки, которые вытянулись вперед множеством тонких линз. Окуляры выглядели солидно, но были легкими. Найс не поскупился на оборудование. Сильвер что-то добавил в новую пробирку, взболтал её и выпил. — Чего ты так смотришь? У меня нет времени бегать к подопытным в другие бункеры. Лайэр передал свою дозу через Посредника. В трущобах был привит только Найс. И Лайэр точно об этом знал. Мысль медленно ползла к цели. — Ваши считают, что внутри стен трущоб кто-то замешан в похищениях. А я думаю, что этот «кто-то» — ваш новый Валет, — Май уже готов был себе голову отсечь, лишь бы хоть Сильвер присмотрелся к ублюдку получше. Эта мысль просто изводила. Слишком очевидны были манипуляции Лайэра. Он даже мог всем навязать мысль, что был предан системе. Май с удовольствием и шоком пришел к этой идее. Лайэр не был верен. Он просто заставил других поверить в это своим талантом. Навязал. — Я думаю, Лайэр помогает Микки похищать ваших талантов. У меня есть целая теория на счет этого. Все похищения происходят, когда Найса в трущобах нет. Потому что каждый раз, как наш малыш уходит за ворота, Лайэр сигнализирует об этом, Микки появляется и гипнозом похищает кого-то. На Найса не подействовал бы гипноз, вот они и поджидают момент, чтобы его не было в трущобах. А потом Микки настраивает похищенных против Бубнового Туза и возвращает. Как тебе теория? Скоро будет большая кровавая вспышка. Беженцы – это ходячая бомба. Троянский конь, если уважить историю. — Теория дерьмо, Найс и без тебя разберется, — Сильвер сунул два пальца в рот и отрыгнул выпитую сыворотку. — Найс может ошибиться, — Май с отвращением отсел на один стул подальше. — И поделом ему. Ты превращаешься в мамочку-наседку. Найс, конечно, больной, но не из тех, кто стал бы трахать мать, — высказав свои соображения, Сильвер начал перемешивать деревянной палочкой свою блевотину. И все время он сидел в окулярах и что-то высматривал. Потом все это направилось в нейтрализатор. Сильвер вздохнул и тяжело зевнул. До хруста челюсти. Он мало был похож на лаборанта. И на исследователя. Меньше всего он был похож на того, кто спасет мир от геноцида. — Но ведь ты сам писал доклады для Микки, — Май попытался действовать напрямую. — Это же был гипноз? — Нет, я решил сменить служение одному психопату на служение другому психопату. Конечно, это был гипноз, идиот, — Сильвер с раздражением развел руками. На секунду его вид стал потерянный. Он словно обронил что-то. Потерял. Забыл. Словно нить разговора нагло разрезали, но он не хотел в этом признаваться. — Ладно, побуду хорошим добрым Сильвером, каким мне просто противно быть, — он вытер нос снизу-вверх, из-за чего на коже появился и быстро расправился залом. — Последний раз, когда кто-то бездоказательно обвинял члена команды в предательстве, Найс ошибочно казнил невиновного. Это был мой товарищ, Толкер. Отличный был мужик, доставучий и нудный. Поосторожнее с домыслами на счет Лайэра. Найс лучше тебя знает свою команду. — И чем таким Лайэр вас всех очаровал? — Май наигранно закатил глаза. — Он умеет навязывать свое мнение. — У него хотя бы есть свое мнение, — Сильвер выглядел недоуменно. — А у тебя одни фантазии. — Ладно, когда ты сможешь аннулировать геноцид? — Май попытался еще раз добыть доказательства. — Я не отчитываюсь своей сучке, чужой — подавно, — тонкая кожа на горбинке носа снова сложилась. В выставочном зале раздались тяжелые шаги Найса. Спустя минуту он вошел в лабораторию. — Почему открыта дверь? Это не курятник, — Найс спустился вниз с тарелкой еды. От нее шел горячий пар. — Шел бы ты спать, Найс, — Сильвер все-таки взял разогретый ужин. — Или бабу свою на член натяни. — Глазастый, прогуляйся, — мальчишка попытался скомандовать. — Сильвер, есть разговор. — Разговор — это прекрасно, у меня же куча свободного времени, — обессиленно взъерошился Сильвер. — Можешь поговорить со мной, малыш Найс, я более обаятельный, — Май залез рукой в чужую тарелку. — Даже если я убегу на край земли, ты заставишь меня слушать, — усмехнулся Найс. — Но не сейчас. Выйди. — А если за вознаграждение я попрошу Микки не гипнотизировать твоих людей? — Май попытался поиграть. — Какое еще вознаграждение? Береги задницу, Май, — глаза Найса слегка загорелись. Он снова был собой. — Верни мне Стоуна, — Май повторил свою просьбу. Но она осталась без ответа. — Скучно без его лая. Сильвер поперхнулся, когда заглатывал очередную сыворотку. Она точно была кислой. Сморщился. — Забудь про Стоуна, — Найс не прокомментировал опасный метод работы, но заострил внимание на нем. — Сильвер и Брэин — брешь в безопасности, — Май повернул к себе лицо Найса. — Лайэр — гигантская черная дыра. Против Микки тебе нужен только Стоун. — Я же сказал, у меня есть секретное оружие против гипноза, — Найс рассиживаться долго не стал. — Это что за такое секретное оружие? Я хочу знать, — Май проследил за тем, как человечишка с хозяйским видом пошел мимо столов к двери третьего бункера. Пришлось сыграть в догонялки. Эта дверь была под высокой защитой. Сетчатка, сканирование лица, отпечатки, голос, кодовое слово. «Ранг — Бубновый Туз. Опознан. Добро пожаловать», — провозгласила система безопасности. Май просочился следом. — Найс, я с тобой, подожди, — Май замолчал. Он попал в помещение, в которое не хотел попадать. На столе лежало разобранное на части тело. Тело какого-то примата. — На животных запрещены эксперименты, — увиденного было не развидеть. Пахло замечательно. — Твоя нравственная позиция вне досягаемости моего понимания. Я не принимаю замечания касательно насилия от детоубийцы, — Найс в настроении не был, раз позволил себе такие слова. Он рукой повел в воздухе и по периметру бункера загорелись лампы. Они подсветили целые ряды камер стазиса, где спали люди. Здесь же проходил фундамент дымовой трубы крематория, и рядом с ним располагалась очередная дверь. На ней горел красный крест. И знак биологической опасности. Это был четвертый бункер. — Пока ты не изрыл мои лаборатории, то моего секретного оружия здесь нет. Пока ты что-то не испортил, я тебе все на пальцах объясню. Я уже говорил, в психиатрической клинике у меня есть друг со схожим талантом гипноза. Мне помогли избежать чистку памяти и обмануть Эвелин, — Найс немного помолчал и подошел к двери. Приложил руку. «Ваш ранг — Бубновый Туз. Опознан. Доступ запрещен». — А теперь хорошо посмотри на эту дверь. Никогда в нее не пытайся попасть. Эта дверь — доказательство, что я работаю над проблемой геноцида. Вход доступен только Сильверу. Там он держит живых зараженных. Или тех, кого нужно заразить. — Моя нравственная позиция повесилась на твоем нерациональном чувстве безнаказанности, — пораженный Май почувствовал, как онемели ступни. Это было действительно страшно. Бубновая масть окончательно захлебнулась в крови. И синие приглушенные лампы делали взгляд серых глаз Найса совсем безжизненными. Найс не просто так позволил сюда войти. Он показал Химере, что с ним было опасно спорить. Он показал свое безудержное величие. Май почувствовал себя тараканом под взмахом резиновой подошвы кроссовок. — Вы заняли огромные площади под землей. Эти бункеры нельзя было приготовить за две недели. — Слово «нельзя» меня никогда останавливало, — Найс подошел к узкому столу между двумя дверьми. Бункер с камерами стазиса уходил влево. На столе лежали записи наблюдений. Рукой Сильвера. Снова какие-то формулы. Он работал только письменно. Не было носителя надежнее бумаги. На мониторе компьютера, встроенного в стену, лишь моделировал ситуации, делал расчеты, писал алгоритмы. Найс аккуратно закрыл журнал. — Думаешь, я случайно выбрал эти трущобы в качестве своей базы? Это одна из старых подпольных лабораторий миротворцев. Их организовала и построила моя мама много лет назад. Кстати, это знаменательное место. Все лаборанты первого поколения были убиты ею именно здесь. Вход в лаборатории был тоже подземный, в трех километрах отсюда. Мы его уже законсервировали. В прошлом, дикари трущоб позволили построить герметичные бункеры под своей землей в обмен на чистую воду и еду. Мама купила их. Трущобы использовались как прикрытие для незаконной деятельности. — Твоя мама знала толк в честных сделках, — съязвил Май, но на этот раз действительно удивился. — Завтра ты будешь сопровождать меня в клинику, раз такой любопытный, — обрадовал его Найс. — Думаешь, хорошая идея ехать в Сан-Антонио? — Май снизил голос. Он не привык сомневаться. — У меня нет времени искать хорошую идею, — Найс сжал край стола. — С вакциной опоздали, нужен антидот, — Май озвучил скрытые опасения. — Твой Сильвер справится? — Больше некому справляться, так что ему придется, — Найс подтвердил вердикт. — Пойдем, я хочу побыть с тобой наедине, — он открыл дверь, и они вернулись к Сильверу. Тот лежал на полу, сложив руки на животе. Из уголка его рта текла сероватая слюна. — Мне это надо комментировать? — Найс перешагнул через него и навис сверху. — Лучше иди и проспись. Завтра вы сопровождаете меня в психиатрическую клинику. Будем вам головы лечить, и карту Инверно из памяти Брэина сотрем заодно. — А если кто-нибудь из нас заразится? — пробормотал Сильвер с пола. — Звучит как мотивация к твоему триумфу с антидотом, — Найс вообще не пошутил. — Отдыхай. Это приказ. — Мне еще мотивации не хватало, — вяло прошелестел Сильвер, попытавшись встать на затекшие ноги. Все было хорошо. Но обеспокоенный Найс резко пошел прочь. Вот только от себя убежать он не мог. И уж тем более от Химеры. Крематорий по-прежнему дымил. Кто-то внутри копошился. Найс развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел в обратную сторону, к воротам. Май молча последовал за ним. У него еще остался козырь, которым он собирался прибить этого человечишку. Найс широкими шагами приблизился к калитке, которая скрипнула от толчка. Он нетерпеливо прошел через неё и пошел просто вперед. Он набирал темп. Перешел в легкий бег. И совсем ускорился. — Проблемы все равно тебя догонят! — Май окликнул его. В погоню бросаться он не собирался. Или собирался. Сердце охотника гулко отозвалось. Притаившийся Химера почти восстановил силы. Над трущобами сверкнула молния и раздался громкий удар туч. Или наоборот. Все, что Май мог видеть, это была удаляющаяся спина человека. Хрупкий скелет несгибаемой воли. Он догнал. Повалил на сухую землю. Человек попытался вырваться, но из лап Химеры еще ни одна жертва не удирала. Ногти полоснули по коже, явно порезав кожу. Человек перестал извиваться, замер и тихо зарычал какие-то ругательства. Май улыбнулся. — Сказал же, проблемы догонят. Попался. — Уже давно, — прошептал Найс и обмяк. Наверняка его лицо было прекрасно и спокойно. Его не было видно. — Не геройствуй, в моей истории не будет героев, — Май зарылся носом в его затылок. Прижался со спины. — Не стану, — Найс положил руки поверх его. — У меня нет запасного плана. Перекос силы на стороне людей. — Знаю, — кивнул Май и сжал челюсть, подавив зевок. — Если что, я просто вырву человечеству хребет. — Это должно меня утешить? — насмешливо хмыкнул Найс в ответ. — Пока что все идет по плану. — Оно и видно. Микки похитил твоих людей, а ты просишь его о помощи, — Май надавил на очевидное. — Раз Микки напал, у него есть сила, — Найс растерянно отозвался. — Да, я согласен, что напал на нас Микки. — Сколько можно полагаться на врагов? Верни Стоуна, а то и я уйду, — рассеянно шикнул на него Май. — Я плохо тебя воспитал, раз слышу угрозы в свой адрес, — Найс перевернулся на спину. Его лицо было спокойно. Май поднялся на ноги, отряхнул рукав. Вокруг была одна грязь. Ни одного светлого мотива. Пошел к воротам. — Вернись на место, — Найс кинул камень в его спину. Кровь вспыхнула на мгновение, но последствие истощения сказывались. Химера не превратился. Найс похлопал ладонью по земле, фактически приказав вернуться. Он не стал мягче. Просто притворялся непоследовательно теплым. Иногда даже честным. — Тебя не было слишком долго, и ты успел стать прежней сволочью. Я тоже, — он с претенциозностью сел и обнял колени. — Лайэр сказал, что ты все еще лезешь к нему. Сколько раз мне это пресекать? И сядь уже. — Меня не было слишком долго, и ты снова ему вставил, — перефразировал Май чудесное замечание. — Нет, я не спал с ним, — Найс спокойно качнул головой, и лишь покрасневшие мочки ушей выдали его. — И ты снова соврал, — Май замер, а потом отстранился. Оглянулся. Трущобы светились ярко. — Не обвиняй меня в своих фантазиях, я за такие языки отрезаю, — основательно предупредил Найс. — Тогда почему я снова чувствую разочарование? — Май не заметил своего особого положения. — Потому что я спал не с ним, — мальчишка с раздражением бросил камень в темноту. — Что? — очевидность ответа на этот вопрос не заставила себя ждать. — Нашел себе свежее мясо? — И не одно. Сядь обратно, — Найс властно остановил его и надавил на колено, не позволив встать. — В Примавере ты сказал, что всем есть что скрывать. Я возвращаю тебе эти слова, — Найс проникся мудростью, которую дарила им тишина и кромешная темнота вокруг забора трущоб. Он прикусил другой заусенец, но на этот раз не стал его отрывать. Просто отгрыз. Сплюнул. — Лайэр действительно не чист, — признание прокатилось по мудрой тишине громче звериного рыка. — Все, в чем ты подозреваешь его, имеет смысл, — Найс нравоучительно кивнул и сплюнул еще раз. — Но я знаю кто он такой. Я всегда знаю, Май. Я всегда готов. Май чувствовал его плечо своим плечом. Положил голову, уперся макушкой куда-то в скулу мальчишки. — Я найду Микки, поговорю с ним и верну Муну, — Май приземлился напротив него. — Это наш максимум. — Назначь мне встречу с ним. Иначе я сделаю так, что он сам этого захочет, — Найс всегда умел мыслить трезво и редко менял свои приказы. Или просьбы. Он помнил каждое свое слово. Наверное, поэтому ценил каждую сказанную глупость. — Раньше Микки думать не смел, чтобы покалечить кого-то своим гипнозом. А теперь он залез в голову Сильвера и Брэина, а мы даже не заметили. Он стал хирургом рассудка и полез к моим людям. Эти полгода поганец оттачивал навыки, — Найс озвучил свои мысли на счет такого быстрого прогресса. — Я отдал ему трон. Придется Микки вернуть мне должок. Его сила пойдет мне на пользу. — Он развивает гипноз, чтобы побеждать людей и править талантами, — спокойно предположил Май. — Раньше ему не нужна была сила для этого, — Найс все-таки озвучил опасения. — Что-то изменилось. — Поговори со Стоуном, — Май это произнес даже немного с угрозой. — Стоун знает, что изменилось. — Стоун, — Найс даже слышать не хотел его имя. — Роберт Стоун — это проблема. Проблемы подождут. — Некоторые вещи не могут ждать, — Май опустил взгляд, чтобы это произнести. — Он нужен тебе. — Куда ты дел свое ядовитое жало? — Найс вскочил на ноги. — Где мне найти? — рука скользнула по спине. — Я люблю кусать диких гиен, а мне на ужин подали сопляка с подростковыми проблемами самоопределения. Приходится чесать тебя за ушком, — снова где-то что-то защемило. Наверное, от гордого волчьего взгляда, которым человек смотрел на него. Одинокого взгляда. Доверчивого. — Мне пришла занятная мысль, — Май затараторил, пока человек не сбежал. — Мое жало всегда к твоим услугам. Хочешь, я в тебя его вставлю? — Самый дерьмовый флирт на моей памяти, — Найс тихо рассмеялся. — Сущий праздник. — Праздник — это если я позволю вырезать из меня почку, — Май снова пихнул его плечом. — Обкончаешься. — Твои почки самые сексуальные, когда лежат на месте. Единственные почки в мире, до которых мне есть дело, — Найс снова сфокусировался на какой-то одной точке. Его улыбка медленно напряглась, словно сползая в оскал. — Единственные почки в мире, которые хочется отбить до кровохаркания. И от этой мысли становится ужасно грустно, — меланхолично вздохнул он. — Я не уважаю грусть, Май, — закончил Найс и шире расставил ноги. Начал бессмысленно водить по земле пальцем. Может быть, и со смыслом. — В Примавере ты не грустил, когда отбивал мне почки, — Май тяжело зевнул, предвкушая целую ночь сна. — Я хочу взять тебя, — Найс коротко кивнул, и пальцем расширил трещину в засохшей земляной корочке. — Боюсь представить, что тебя останавливает, — без участия пробормотал Май. Стемнело и холодало. — Ничто, — Найс ладонью стер невидимый рисунок. — Это было предупреждение. Я сделаю это сейчас. — Да ни за что, — Май с недоверием хохотнул. Нервно так. Но эти красивые пальцы в полутьме. Они убивали. — Сначала докурю, — Найс осветил тонким угольком изжеванные от бессилия пальцы. — Потом возьму. — Притормози, любая инфекция меня убьет, — Май не собирался раздвигать задницу на холодной земле. — Я чист, уж поверь мне, — Найс сплюнул куда-то в сторону и затянулся. — И жопку твою сберегу без крови. — Потрясающая прелюдия, я уже весь горю, — Май буднично пожал плечами. — Как ты планируешь решать свою проблему? — прелюдия стала похожа на прощание со смертником. — Я убью тебя, как только поступит приказ, — Май взял у него сигарету и тоже затянулся. — Что? Ты о другом? — Как ты меня задушишь, когда я переломаю тебе руки за курение? — Найс взял его за ладонь, поднес к своим губам и легонько поцеловал костяшки пальцев. — Ты замерз, — констатация факта прошла без глубокого смысла. — У тебя иммунодефицит, вызванный длительным подавлением иммунитета регенеративными свойствами таланта, — он, похоже, сам забыл начало этого предложения. Но не забыл навязать свою точку зрения. — Сильвер так сказал. Я хочу, чтобы ты начал терапию. Доктор Бейкер больше всех знал о тебе, но он мертв с моей руки. Придется довериться врачам элитных юнитов. Возможно, обратиться к Старику. Ты его любимый сын, он тебя не оставит. — Ты дважды умудрился запороть нам секс, — Май пожал плечами. — Это твой новый фетиш? Найс с улыбкой выдохнул дым с запахом ментола куда-то вниз, но он переливающимся облачком устремился в небо. Ничего звездного не было. Никакой дождливой романтики. Земля слегка стала влажной. Этого было мало, чтобы она оправилась и расцвела цветами. Мальчишка. Мальчишка, укутанный запахом озона, дыма, земли и ментола. Еще толком не повзрослел, а уже постарел. Морщинки на лбу, поперечные и продольные, исполосовали кожу. Только уголки глаз остались юными, без шарма, потому что Найс перестал улыбаться. Красивые черты и молодость пожирала война. — Я покажу тебе мое место, — Май встал и протянул руку. — Хочешь? — Твое место рядом со мной, я уже это говорил, — Найс с ироничной улыбкой мотнул головой. — Так будь со мной, — руки не убрал. — Смелее, человечишка. Найс снова хмыкнул, но появился на его лице задорный интерес. Огонек сигареты погас, ударившись о сухую землю. Найс поднял и положил поголубевший фильтр в карман. Его безупречная чистоплотность и уважение к собственному дому частично делали его хорошим человеком. Но это была настолько мизерная его часть. Найс ударил ладонью по руке Мая и поднялся на ноги. Его пальцы по одному прощупали каждый сустав на руке Мая. Найс хотел выполнить обещание. Услышать хруст ломающихся костей. Увидеть боль во взгляде. И он бы это сделал. — Веди меня, мой Май, — он таинственно улыбнулся, отпустив руку. Охранник закрыл за их спинами калитку на замок. Май провел мальчишку к мед отсеку и почти привычно залез на крышу козырька. Пришлось постараться. Без когтей и смертоносного таланта это сделать оказалось сложнее. Протянул руку. Мальчишка с меньшей сноровкой забрался следом. Он без интереса осмотрелся. Много паутины, проржавевших трубных обрезков, заделанных во время ремонта кирпичных дымоходов. Места было мало. — Здесь просто замечательно, — сухо произнес Найс, когда отошел от края. — Это грязная крыша старого завода, — усмехнулся Май, прочитав неприязненный взгляд мальчишки. — С тобой везде замечательно, — Найс сказал это совсем по-взрослому. Как само собой разумеющееся. Возбуждающе. Требовательно. Не допуская возражений. — Кажется, ты хотел развести подо мной коленки. — Мои коленки тебя не касаются, — бедра предательски сжались, Май с усилием закинул ногу на ногу. — Зато я их прекрасно касаюсь, — Найс хищно, но мягко положил руку и сжал напрягшиеся мышцы. Найс слегка развернулся и коснулся губами его губ. На них закрепился вкус горького от дыма ментола. Вокруг трепетала соблазнительная тишина, изредка нарушаемая трелью цикад. Какие вкусные были эти губы, нежные, гладкие. Каким бесстыжим было движение сильного языка. Распутная нежность во рту, тающий поцелуй и острый запах мужчины. Истинное непотребство заключалось в том, что колени действительно разъехались. Даже шире, чем должны были. Бессовестно дрожащие колени. Под давлением поцелуя Май медленно опустился спиной на мелкие камни крыши. Найс перекинул через него ногу и уперся коленом между его бедрами. Еще чуть-чуть, и он бы полетел с крыши. На его руке отчетливо выступили вены и крепкие поджарые мышцы. Их сводило от возбуждения. Он уперся ладонью в крышу прямо возле головы Мая. Стоило губам отовариваться от губ, стоило им опуститься на шею и поставить долгий жалящий засос, Май повернул голову и слабо лизнул растопыренные пальцы. Каким невиданным мужским напором обладал этот человек. Его можно было только принимать. Вторая рука уверенно скользнула под задранный пуловер и смяла кожу поясницы. От таких горячих прикосновений перехватило дыхание. Губы опустились еще ниже, пуловер поднялся еще выше, открыв грудь. Я хочу смотреть… от жжения в распухших сосках. Май закусил губу, чтобы спрятать откровенные мысли. Найс только хмыкнул, словно услышал за рваным выдохом что-то большее. Он прихватил губами сосок, и силой втянул его, создав тысячу электрических импульсов. Заставив выгнуться. Взъерошить волнистые пряди волос разного оттенка. Их можно было трогать. Судорожно обнять за шею. Искать опору в том, что его ломало. Потому что сейчас Найс снова выбрал ласку. И он бы ни за что не остановился. — Бесстыдник, — жарко ухмыльнулся человек, вновь вернувшись к губам. — Сейчас я сделаю тебе больно. — Хорошо, — с замученного поцелуем языка срывается обескураживающая ересь. Найс был серьезен. Не рассмеялся, не унизил. Только сглотнул застрявшее в горле возбуждение. Палец мягко прошелся по мошонке и прижался к сжатому заднему проходу. Пришлось напрячься еще сильнее. — Будет больнее, чем я обещал, — Найс смотрел прямо в глаза, ехидно расплываясь в улыбке. — Согласен? Знаешь, насухо совсем невыносимо. Ответа он и не ждал. Палец медленно, насухо, с большим сопротивлением пролез внутрь. Май содрогнулся всем телом, ладони на шее чертового человека сжались в кулаки, но не расслабили объятия. Они были нужны. Он был нужен. Найс. Май болезненно застонал лишь через несколько секунд, как движение остыло. Задница словно взорвалась от одного пальца. Без смазки было совсем иначе. Было действительно больно. — Ну как? — промурлыкал Найс и облизал его губы, словно был котом, слизывающим сметану. — Больно, — повторил Май свои мысли и попытался расслабиться. От этого стало еще больнее. — А так? — палец немного пошевелился. — Щекотно, — Май вильнул тазом, вверх, но над ним слишком плотно нависало тело человек. — Нормально. — Только со мной можно испытывать боль, — прошептал Найс. — Никому не позволяй делать это с собой. — Хочу больше, — Май потянулся вперед, в поиске еще одного поцелуя. Почти повис на крепкой шее. — Будет, — ртом разорвал презерватив, утопленный в какой-то густой смазке. Раскатал по своему члену. — Не растянешь, — эта мысль холодом прокатилась по щекам и ударилась в макушку. — Будет больно. — Еще как, — заговорщики протянул Найс, выцеловывая лицо своего любимого врага. — Чувствуй каждое движение. Обе руки оказались под коленями, чтобы задрать ноги еще выше. Май хотел закрыть лицо ладонями, но услышал только недовольный цокот языка. Их секс был везде. Даже во взгляде. Глаза в глаза. Май судорожно вдохнул, когда толстая головка надавила на задницу, и к этому ощущению снова добавилось нарастающее жжение. Небольшой толчок – первые сантиметры вошли в кольцо тугих неразработанных мышц. Май пальцами сгреб всю бетонную крошку в кулаки, но ни на сантиметр не сдвинулся. Он хотел принять. Он должен был принять. Жаждал. Еще один толчок — член ввалился в глубину. Не проскользнул, а буквально влетел от недостатка смазки. Май зашипел ругательства, камушки посыпались на крышу, руками он впился в плечи Найса, остановив его напор. Последний толчок – на заднице почувствовалась колючие волосы чужого лобка. Отдышаться. Его словно нанизали. Вперед – назад, вперед-назад. Найс наклонился, слизывая с губ колкости. Мягкие, скользкие, вкусные губы и такое будоражащее давление в заднице. — Сильнее, — это слово было противоположно тому, что он хотел сказать. Он хотел попросить остановиться. — Найс, — Май пошел в атаку языком, проскользнул через ряд зубов, чтобы исследовать своего человека. Оставалось только захлебнуться воздухом. Мокрое чавканье презерватива, наконец, улучшило скольжение. Стало очень горячо. Движения расслабляли, но продолжали отдаваться сладкой истомой где-то в голове, не переносице, отдавались в облизанных сосках, на которых холодела обильная слюна мальчишки. Он был потрясающим. Как же было больно. Какая это была боль. Животная, опоясывающая, бьющаяся глубоко. Очень глубоко. Найс двигался в своем ритме, не оттягивая финал. Он знал, чего хотел. Он брал то, что хотел. С каждым его сильным вколачивающимся толчком Май закусывал то свою, то его губу. С каждым толчком они сдвигались по миллиметру вглубь крыши, подальше от зрителей. Май совсем расслабился, широко раскинув ноги. Он не хотел зажиматься. Он хотел, чтобы движения продолжали так сладко и мучительно его терзать. Единственная боль, которая собирала его по крупицам. Член мягко терся о вспотевший влажный живот Найса, и он прекрасно ощущал это. Человек наоборот снизил угол между ними до минимума, чтобы это трение стало максимально невыносимым. Май инстинктивно выгнулся, попытавшись снизить давление в заднице, и лишь сильнее прильнул членом к напряженному животу Найса. Как жарко это было. В каждую щелочку их тела забирался прохладный весенний ветер. Пальцы ворвались в рот, и Май прикусил их, но тут же провел языком по подушечкам. Он чувствовал, как на них отбивался учащенный пульс человека. Такие соленые, развязные, сильные пальцы. Раздраженные мышцы сфинктера все еще боролись против грубого вторжения. Каждый толчок обмерялся вкусной болью. Жесткие пальцы держали его за бедро, с каждым разом они пытались сжать его еще тверже. Май всхлипнул, почувствовав, как одну его ногу согнули еще сильнее, чтобы вдолбиться хоть на миллиметр глубже. Какая это была похотливая человеческая жадность. И этот миллиметр оказался существенным. С тихим стоном Май подался вдоль крыши, подальше он Найса, но уперся головой в кирпичную стену. Бежать было некуда. И эта мысль, черт возьми, оказалась последней из здравых. Лицо Найса. Его дикий взгляд племенного завоевателя. То, как он смотрел на свою собственность. Второй стон сопроводил мягкую судорогу, прошедшую по телу до спазма в ступнях. Член внутри Мая забился. Но выражение лица Найса ничуть не изменилось. Лицо победителя. В эту минуту мир снова ждал, пока они возьмут себя в руки. — Это было быстро, — беззлобно фыркнул Май, но сказал это слишком рано. Вместо ответа Найс подался снова вперед, растрахивая уже растраханную задницу. — Ты сдерживался? — Май дождался, чтобы Найс плюхнулся рядом, чтобы положить голову на его руку. — Плохого ты обо мне мнения, если считаешь, что нет, — Найс чиркнул бензиновой зажигалкой, чтобы закурить. — Ждешь похвалы? — хмыкнул Май, с удовольствием вдыхая аромат сигарет. — Я не об этом, — Найс стряхнул пепел в сторону, — просто обычно я трахаю жестче, ярче и грандиознее. — Хотя бы в постели ты знаешь, что делаешь, — рассмеялся Май. — Но над грандиозностью еще поработай. — Грандиозность тебя пополам переломает, — Найс не услышал подвоха. — Дай знать, когда колени сможешь свести. — Сученыш, — выдохнул Май, приподнял задницу и попытался натянуть на себя узкие штаны. — Меня этим не заденешь, — Найс потушил сигарету и оставил посеревший фильтр на видное место. — Салажонок, — Май потянулся, чтобы застегнуть штаны Найса. — Я что, за тобой ухаживаю? — Похоже, что да, — Найс выдохнул последний клуб дыма. — И никогда не называй меня салагой, глазастый. — Серый, — Май потерял желание возиться с тугой пряжкой ремня. — Что? — Найс удивленно приподнялся на локтях. Я хочу знать, какой твой любимый цвет. — Знаешь, иногда придуманная жизнь намного лучше, — добавил Май, поправив на себе одежду. Тебя настоящего. — Это гениально, — с одобрением прищурился Найс, сплюнув с крыши. — А я терпеть не могу гениев. — Похоже, ты нашел лазейку даже в своих принципах, — усмехнулся Май, с удовольствием снаглев. Детский крик пронзил черную ночь. Май почувствовал, как мурашки покрыли его предплечья. Найс с недоумением спрыгнул с крыши, взялся за колено. Старая травма дала о себе знать. Найс ломанулся в сторону беженцев, которых совсем оттеснили подальше от главного входа. Женщины перегородили выход из трущоб собой. От них исходила агрессия. Ауру было сложно перепутать. Они были готовы убивать беспощадно. Такие изменения произошли за считанные минуты их отсутствия. Найс ничего не чувствовал, потому что был человеком, и силой проложил путь внутрь толпы. Растолкал их массивные спины своими жесткими плечами. С другой стороны толпы Сэт угрожал им оружием. Лайэр испуганно щебетал, словно его загнали в угол. Все с цепи сорвались. На звуки медленно, прихрамывая, вышел даже Граф. — Какого черта? — Найс налетел взглядом на Сэта, заставив опустить оружие. — Никогда не смей без приказа. — Они решили, что ты вальнул Муну, — тот не боялся, но и восторга не испытывал. — Полная параша. — Ну так успокой их, — сквозь зубы прорычал Найс. — Здесь кроме меня здесь никто ничего не может? — Сейчас успокоим, — Сэт снял предохранитель. И пошел вперед. Визг перешел на новый уровень. Лица женщин были темными, со страшными синяками под глазами. Где-то синяки были и на лицах. Они так уверенно держали кулаки сжатыми. Готовые ринуться на защиту своей семьи. Найс медленно провел взглядом по толпе слева направо. Вперед выставили исключительно боевых талантов. Наверняка позади них стояли и ментальные. Подростки и дети куда-то испарились, даже Химера их не ощущал. Май пропустил два удара сердца и на третий удостоверился. Детей прятал мощный талант сокрытия. Интересные вещи происходили. — Давайте не будем решать на горячую голову, — скандировал миролюбивый Граф. — Давайте поговорим. — Они не остановятся, — шепнул Май, ухватив Найса за предплечье. — Где ваш хваленый Шоу с грубой силой? — А я знаю? — проговорил Найс натянуто. Лайэр, Граф и Сэт не справлялись. — Что на них нашло? Это гипноз? — Нет, — Май через небольшое оцепенение оценивал взгляд женщин. — Это ненависть к Бубновому Тузу. Ответ был самый очевидный. Бунт спровоцировал не Микки. В этот момент что-то вспыхнуло на площади. Женский рык пронзил пространство и время. Черный дым застелил выровненную и вычищенную площадку перед воротами. Беженцы ослепили всех. Это была тактика. Это был не бунт, а целая война длинною в несколько минут. Ведь таланты чувствовали друг друга. Таланты могли действовать вслепую. Снаряд какой-то жгучей ереси пронесся совсем рядом. Найс с трудом уклонился. Он мог доверять только своим глазам. У него не было восьмого чувства. Он кому-то ударил по челюсти. Всего лишь подростку. Ублюдки где-то прятались и высыпали, стоило дыму ослепить врага. Но тут же со спины на Найса набросилось увесистое тело женщины. Май отключил её, дотронувшись до затылка. Его реакция была отработана не на учениях. Эта акция была спланированной. К ней тщательно готовились. Непонятной оставалась причина такой ненависти. Нельзя было позволить крови пролиться. Химера был на высоте своих возможностей. Руки окрашивались в синеву. Нагнулся, пропустил чей-то удар. Он даже не сразу понял, что против бунтующих беженцев вышли другие беженцы. Верные Бубновому Тузу. Теперь стало совсем непонятно, кого опасаться. Никак не находилась причина. Найс повалился на землю. Кто-то выбил его из равновесия талантом. Каким? Май пытался почувствовать, но чертов радар барахлил. Химера не хотел сражаться. Химера хотел убивать до изнеможения. Без разбирательств. Лайэр пытался поднять Найса на ноги, но тот был полностью дезориентирован. Лицо было в крови. Нельзя было отпустить Химеру. Воздух мгновенно пропитался смертью и увечьями. Этот запах Химера просто обожал. И он бы не остановился, не убив здесь каждого. — Помоги! — крикнул Лайэр, выстрелив вперед. Он доверился ощущениям. Он чувствовал своих и чужих. — Что ты можешь против них? — Май придержал едва стоящего на ногах человека. — Уведи его. Что-то больно укусило за плечо. Тонкие руки в дымке. Обезьянья хватка. Наверняка яд. Выстрел. Зубастый талант отвалился. Лайэр застрелил его. В упор. Без малейшего сомнения. Похоже, что-то он мог. Он мог убивать без оглядки. Он стал еще таинственней. Сложно было припомнить, какое образование учило убивать без промедления. Май обернулся. Убитому было лет четырнадцать. Может быть, немного старше. Гримаса смерти на лице. Вздутые вены. Он дрался на пике возможности своего таланта. Дети не должны были умирать. Родители не должны были их хоронить. Смерть нужно было убить. Боль стоило замучить. Химера. Талант взрывной волной прошелся по площадке, ударив по каждому. Дым рассеялся в тот же миг. Воцарилась тишина. Зловещая. Так звучало затишье после бури. Оно давило на голову. А в глазах каждого пылал подлинный ужас. Один за другим таланты стали падать упали на землю. Женщины. Сэт. Лайэр тоже потерял сознание. Последним на площадке вырубился Граф. Но сначала он обернулся. Обернулся, чтобы посмотреть, кто смог атаковать ментально так сильно. Встретились взглядами. Не к добру. Найс закашлялся, но удержался на ногах. Выдержал сильную атаку. Его защитила прививка от ментальных. Он не отпускал руку лежавшего на земле Лайэра. — Сколько, ты говорил, стоят твои услуги? — на пепелище своего детища он нашел силы пошутить. — Такие услуги могут стоить мне жизни, — Май не чувствовал ни ног, не рук. Все дрожало. Найс тоже зацепился взглядом за застреленного в упор подростка, но ни одной искры сочувствия не проявил. Скорее, скривился брезгливо. С предателями он был суров. Позади ворот остановился автомобиль, из которого выскочили несколько талантов во главе с Шоу. Опоздали. Из-за лежащий тел они не смогли заехать на площадь. Все с недоумением рассматривали результат стычки. Шоу даже удивленно присвистнул. — Ты оставил трущобы без защиты, — отчеканил Найс металлическим тоном. — Какого черта тебя не было? — Что? — он словно услышал комариный писк. — Я не буду тебя слушать. Если у Бубнового Туза будут претензии, я их выслушаю при встрече, — Шоу ни грамма не смутился. Он приехал не один. В трех машинах сидело человек двадцать мощных бойцов, от которых шел запах смерти. Наемники. Приехали с какого-то задания. Голодные. Злые. Безразличные к произошедшему. Шоу рисовался перед ними, унижая человека. Спектакль, чтобы скрыть личность Бубнового Туза. — Туз без разговоров голову тебе оторвет, — прорычал Найс и поднял оружие. — Жди приглашения. — Ты бы за свою голову так переживал, Найс, — Шоу указал на множество тел. — Погибли гражданские. — Ничего, самое время казнить остальных беженцев, — Найс тыкнул трубкой в лицо Шоу. — Туз мне приказал. — Туз ему приказал. А мне он не приказывал верить человеку на слово, — Шоу ловко отбрил его. Дал время успокоиться. Дал время обдумать поспешный приказ. В пьянице была чудовищно сильная военная подготовка. — Я подожду Лайэра, пусть он мне продублирует приказ Туза. Он же у нас голос власти, а ты — всего лишь инструмент пыток, — Шоу сыграл презрение отменно. Может, ему и играть не нужно было. Все это отчасти его веселило. — Мужики, давайте приберемся здесь. Раненных в лазарет, мертвых — в крематорий. На покрасневшем лице Найса выступила невиданная злость. Бешенство. Отчаяние. Его приказ продинамил тот, кому он доверил основную силу трущоб. Вот чем обычные наемники отличались от союзников. У вторых всегда было свое мнение. Май пытался выглядеть незаметным и неприметным, но его аура наверняка была ужасающей. Нескрываемой. Май низко опустил голову, чтобы спрятать побуревшее лицо. Вздрогнул от выстрелов. Найс выпустил всю обойму в беспорядочно лежавшие тела. Кого-то ранил, кого-то добил. Бросил оружие, сплюнул, чертыхнулся и зашагал в свои подвалы. Сбежать далеко он не мог. Шоу остался в шоке. Наверное, подумал, что переборщил. Или усомнился в том, что человеческий сосунок мог за собой вести. Если элитный корпус чему и учил, так это какой-никакой чести. Бубновый Туз на его глазах просто добил лежащих. Это было непоправимое решение. Очень горькое на вкус. Лайэр зашевелился, попытавшись очнуться. — Говорят, Бубновый Туз хочет казнить гражданских, — Шоу произнес это словно в воздух. — Лайэр, уточни. И прозвучало это жутко. И тактично. Май понял, к кому он обращался. Явно не к Лайэру. Едва заметно кивнул, но не повернулся к нему лицом. Привилегия подтирать сопли Найсу досталась именно ему. Подъехал еще один автомобиль, и на этот раз из него вышел сквернохарактерный Рафаэль и бугай, ставший телохранителем Найса. Они вернулись не с пустыми руками. Бугай толкал перед собой полуживого мужчину. Видимо, им удалось напасть на след зачинщика бунта. И был он не из своих. Значит, история шла к финалу. Немолодой мужчина, увидев множество мертвых и едва дышащих женщин, упал на колени и зарыдал в землю. В голове Мая выстрелила ненужная мысль: беженцы не хотели эту бойню. Цель бунта была в чем-то другом. Никто не пытался свергнуть Бубнового Туза. Это была не ненависть. Они ошиблись. Май бросился с этой ненужной мыслью к человеку, но остановился на полпути. Это была не его стычка. Не его ответственность. Не его территория. Бубновый Туз уже принял решение о казни. Только так можно было скрыть весь позор. Бубновый Туз не мог взять слово назад. Май уселся на какой-то пыточный стол с растяжками. Он не сильно разбирался в мучениях. Нужно было просто подождать. Бубновому Тузу пригодилось бы время, чтобы перегруппироваться. Чтобы остыть. Разобраться в своих личностях. Прошло не меньше двух часов, прежде чем Лайэр спустился по винтовой лестнице. Он выглядел вполне нормальным, только вздрогнул, увидев Химеру. То, что парализовало его ужасом. Монстра. Май вытащил платок и закрыл свое лицо, повязав треугольник на затылке. Остались лишь глаза. Его сосредоточенный взгляд. И руки. Местами синие, местами фиолетовые и даже бордовые. — Найс настаивает на казни гражданских, — Лайэр был расстроен и жутко напуган. — Это женщины и дети. — Ты внушил ему, что они могут остаться. Вот результат, — Май не собирался сюсюкаться. — Уходи. — Я вернусь еще через час, — Лайэр совсем понурился. Глаза намокли, но вроде как сдержался. Комедиант. — Уходи совсем, Лайэр, — Май пояснил свою реплику. — Ему нужен не ты, а Стоун. Ему нужна безопасность. — Я ошибся, — Лайэр опустился на пол. Обнял колени. — Больше этого не повторится. Ошибка одного стоит жизни всех. — Если ты умен, как считает Найс, ты уйдешь, — Май поднял суровый взгляд на явного предателя. — Я только хотел достигнуть перемирия, — прошептал Лайэр. — Он — Бубновый Туз, — Май даже голос повысил. — Мир — это его идея. Уходи, или я убью тебя. — Захлопнитесь уже, — голос над винтовой лестницей был скорбящим. Щелчок замка. Дверь открылась. Послышались шаги. Человек спускался. Найс помылся и уже обсох. Разбитым он не выглядел. Скорее, мрачным. Нелюдимым. Невыспавшимся. Он натянул на себя широкие джинсы и красный свитер. Волосы высохли растрепанными, пушистыми, мягкими. Курносый забавный нос выглядел рассерженным. Если нос мог вообще так выглядеть. Может, просто лицо слегка осунулось. Найс справился с бунтом. В своей ранимой человеческой душе он уже словно перешагнул через боль. И это было неправильно. Нельзя было потерять человечность. — Завтра долгий день, я собираюсь спать, — ознаменовал он, и сунул в уши наушники с толстыми проводами. — Мне доложили, что Сильвер в порядке, спал прямо в бункере, даже не проснулся, — Лайэр виновато улыбнулся. Хотел оживить обстановку хорошей новостью, но стушевался, когда взгляд Найса еле-еле сфокусировался на нем. С непониманием. Безразличием. Словно человечишке было все равно. Похоже, так оно и было. Лайэр тактично собрался: — На площади скоро будет чисто. Шоу рассадил беженцев по камерам в вашем подвале. Из Криминального квартала поступило пару звонков, и Хозяин оружейного поселка хотел услышать голос Бубнового Туза. Эдема тоже засыпали звонками. Хотят убедиться, что Бубновый Туз жив. — Два часа — и новость о бунте разошлась по миру, — Найс пристыженно посетовал на слухи. — Вы идиоты. Он умел пристыдить своим стыдом и других. — Шоу поймал зачинщика и похитителя Муны, — Лайэр старался говорить позитивно. — Что делать? — Убейте его вместе с остальными, — отмахнулся Найс и налил себе стакан воды из графина. — Казните всех. — Может, мы проведем допрос? — Лайэр словно оглох на оба уха. Твердил о своем. — Просто избавьтесь от всего недоразумения. Это была случайность. Я был добр к беженцам, и это чуть меня не убило. Больше такого не повторится, — Найс говорил о доброте. Он развел руками в воздухе, приказав освободить себе проход. — Завтрашние планы не изменились, я еду в клинику, — казалось, Найс действительно принял решение. И оно его устроило. Лайэр неожиданно опустился на колени. Настроение на лице мальчишки переменилось. — Ты что творишь? — Найс требовал ответ. — Что ты со мной делаешь, Лайэр? Хотя бы ты. — Просто сделайте, как вам приказывают, — спокойно поддержал его Май. — Убейте женщин и детей. — Нет, так нельзя, — трагично прошелестел Лайэр, едва слышно. — Не за них, не за себя прошу. А за тебя. В комнате исчез воздух. Найс только хмыкнул, нацепил наушники и музыку стало в каждом уголке пыточной. Ребяческая выходка. Броня, за которую он снова не впускал. Лайэр хотел взять его за запястье, чтобы заставить слушать, но тот ударил его по руке. Сколько отчаянной злости было в его взгляде. Он обронил его всего лишь раз, а потом вернул маску хладнокровия. Ребенок, которого однажды покалечили взрослые, пробился наружу. Но тут же растворился. Найс без права на апелляцию кивнул на выход. И они вышли. Вдвоем. Май прекрасно понимал, что победит в молчаливой стычке. Но эта его победа нанизывала раненую человеческую душу на крюк и подвешивала за горло к потолку. Зашли в комнату. Часы пиликнули, когда пришло какое-то сообщение. Найс прочитал его и без интереса бросил на пол. Никак не прокомментировал. Снял с себя верхнюю часть одежды, сел на ящик и торопливо закурил. Он обожал настоящий никотин. Ничто не уродовало людей так, как делали это дурацкие самокрутки без фильтра. Жесткие. Вонючие. Неиссякаемые. — Утром приказ будет выполнен, — Найс прочитал вслух, заметив на себе любопытный взгляд. — Это Лайэр. Теперь он тоже знал, как выглядело разочарование. Найс долго смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Словно в любой момент был готов броситься и отменить приказ. Приказ, напрочь унижающий его принципы. Он был раздавлен. Возможно, боль распирала его изнутри. Возможно, он никак не мог с собой совладать. Но это был третий бунт за каких-то полгода. Его тело было поджарым, сухим, гладким. Хорошее тело с теплой кожей. И его цветущая молодость не гарантировала счастья. Май продавил коленом кровать и подсел рядом. Провел подушечками пальцев по предплечью. Едва касаясь. Человечишка вздрогнул, кожа окропилась мурашками. — Ты испытываешь к Лайэру чувства? — Май осторожно начал наступление. — Мои чувства испытываешь только ты, глазастый, — на выдохе просипел мелодичный тенор. — Вот, возьми. — Что это? — Май принял в ладони несколько таблеток. Знакомых. Было сложно вспомнить, откуда. — Это органическое снотворное, я же просил запомнить, — без настроения и без сил проворчал Найс. Вот так выглядит снотворное, Май. Если захочешь снова сбежать, не убивай меня снова. — Утро наступит не для всех, — Май вздохнул. — Эти женщины и дети — часть твоего мира. — Мой мир не для предателей, — Найс был непреклонен. — И не для детоубийц, — Май поцеловал это гладкое восхитительное предплечье. — Но я поддержу решение о казни. — Это наводит на мысль, что оно было неправильным, — усмехнулся Найс. — Как ты себя чувствуешь? — Я себя не чувствую. Словно перестаю быть собой, так что хотя бы ты себя сохрани, — Май провоцировал чувство вины. Нервы у всех сдавали. — Без регенерации я уже никогда не буду живым, — Май прояснил свое состояние. — Найс, я начинаю заживо разлагаться, — он кивнул на место, где кожа от синяка вокруг запястья потемнела. — Скоро мое тело покроется гнойниками, слизистые превратятся в одну сплошную язву, и я начну вонять. А вокруг геноцид. И это ничто, потому что убьют меня какие-нибудь глисты. — Звучит, как планы на будущее, — Найс включил режим обдолбанного оптимиста. — Это они и есть, — Май отнял оружие и приставил его к голове человека. — Стрелять — весело? Было весело? — А ты попробуй, — Найс не рыпнулся, только языком цокнул. — Попробуй, — ободряюще кивнул он. — Ты же опустошил обойму, — Май хотел спустить затвор до щелчка, но засомневался. — Посмотри на меня. — Я всегда смотрю на тебя, — Найс поднял свое измученное лицо. Какими едкими и колючими были его глаза. Он называл его днями произвола власти, гнета и деспотизма. — Отмени приказ о казни, Найс, — Май приставил дуло прямо к его бестолковой человеческой голове. — Застрели меня и отмени сам, — упрямо улыбнулся Найс. — Что? Давай посмотрим и на твой хребет. — Мой хребет и проверять не стоит, его твой отец переломил лет пятнадцать назад, — Май не опускал ствола. Он был наготове. Пытался прочувствовать свои ощущения. Как легко мир мог спастись от этого человечишки. Всего один выстрел. И глаз, полных едкого безумства, не стало бы. — Ты не сумасшедший, Найс. Слегка повернутый, слегка заносчивый, до черта упрямый. А остальное — это гены. Ты ребенок жестокой матери и отца-детоубийцы. Резать матерей и их детей — нормально. Для меня, а не для тебя, — Май закончил свою жестокую отрезвляющую речь. Они прыгнули с утеса, и Май начал копать глубже. Чтобы упереться в ад. — Я этого не слышал, — Найс судорожно покачал головой. Почти истерично. Он отрывался от рассудка. — Я готов повторить, — Май решил встать и отвлекся лишь на секунду. Найс перехватил ствол и спустил затвор. Пуля выстрелила, обожгла кожу, рассекла кожу в сантиметре от головы. Стекло треснуло. Человек еще даже не заметил. — Ты сказал, что я опустошил обойму, — Найс с неподдельным потрясением выронил ствол. Подскочил. — Сказал, — Май чувствовал, как сердце ускорялось. — А ты не стал меня разубеждать. — Я едва не пробил еще одну дырку в твоей дурьей башке, — Найс грубыми прикосновениями убедился, что тот не пострадал. Облизнул палец, промокнул слюной ноющую царапину. — Теперь ты уйдешь? — с вызовом произнес Найс. Он переступил с ноги на ногу. Травма. — Что вы все со мной делаете? Ты уйдешь? Отвечай, — он схватил Мая за плечи и силой тряхнул. Ему было плевать, что на него смотрели холодные глаза Химеры. — Глазастый, ты уйдешь? Ответь, потому что я тебя никуда не отпущу. Ты принадлежишь мне. И я имею право застрелить тебя. Ты уйдешь? — Нет, — Май пожал плечами. — А ты? — Мне некуда идти, когда ты рядом, — лихорадочная судорожная хватка ослабла. — Ты моя вечность. — Я — твои три недели, — Май позволял себя трогать. — Остальные дни ты был занят кем-то еще. — Три недели, да? — со смешком растаял Найс. — Мои самые долгие отношения. — Твои единственные отношения, — Май толкнул его, заставив отойти к краю кровати. — Это невозможно, — мягкий шутливый шепот. — Меня слишком много для тебя. Всегда были и будут другие. — Как будто они были или будут с тобой добровольно, — налил воды из графина. Уже стала мутной. — Как будто ты со мной добровольно, — Найс глотнул, даже не поморщившись. — Завтра поменяй воду. — Забыл, что должен ухаживать за тобой, — Май вытянул узкий жаркий пуловер через голову. Вспотел. — Никогда не забывай об обязанностях своего ранга, — Найс коснулся горлышком стакана груди Мая. Наклонил. Облил гладкую кожу, под которой судорожно напряглись мышцы живота. — Уже пошли вопросы. Найс не должен потерять авторитет. Трущобы оживают, трущобы дышат, трущобы разрастаются, — он провел пальцем и оставил на сухой коже мокрую борозду. — Я не доволен тобой. Просто сейчас некогда воспитывать. — Не бойся, — Май взял его лицо за подбородок, поцеловал в лоб. — Я вернулся, чтобы подтирать тебе сопли. — В другой раз я выстрелю тебе в голову, — небольшая искра ярости метнулась в глазах, но погасла. — Май. — Да, — Май поцеловал еще раз, на этот раз в кончик носа. — Я просто сущий праздник, разве нет? Тебя уложить? — Хочешь еще? — Спать. Он сам прошел к кровати и с удовольствием залез под толстое тяжелое одеяло. Слегка холодное от сырости подвала. Найс остался сидеть, сгорбившись. Локтями уперся в колени, головой едва не клевал в пол. Такой мрачный, темный, несчастный. Но в то же время зловещий, беспощадный, невыносимый. Его нельзя было отвлекать. Момент, когда его поглощала бездна. Тонкое непостижимое мгновение. Хотелось скользнуть ладонью под толстовку и прочувствовать каждый острый позвонок этой спины. Этот хребет он мог переломить одним движением, но Химера еще дремал. Веки совсем отяжелели, а мальчишка все еще не пошевелился. Наверное, он даже не собирался спать.10 июня 2315 года
Наверное, Найс не выспался. Кожа вокруг его прищуренных глаз потускнела и посерела. Он как раз надевал толстые перчатки, встав напротив своего немого телохранителя. Кстати, бугай уже не носил ограничительное кольцо на шее. Мальчишка действительно действовал опрометчиво. Тренировка заставила его попотеть, а майская жара ужалила уже к полудню. Май не стал привлекать к себе внимания, зашел в столовую, где позавтракал в уголочке. Интересные были перемены. За стойкой с едой дежурили не беженцы, а какой-то мужичок с наколками до шеи. Наколки были двусмысленные, пошлые и унизительные. Видимо, реальный заключенный. Сложно было понять, откуда. Еда тоже изменилась. Стала проще и безвкуснее. Изыски закончились. Май выпил воды, какая же горькая она была на вкус. Вернулся на площадку, где все совсем стихло. Без беженцев стало совсем уж тоскливо. Сэт, застрявший возле забора, внимательно осмотрел Мая с ног до головы, недовольно покачал головой и поднялся по лестнице на ворота. Наверное, вид на выжженную землю был потрясающим. Май вернулся в комнату подвала, пройдя через решетки, за которыми от горя стенали женщины. Закрыл за собой дверь и голоса утихли. Шумоизоляция тюрьмы была на высоте. Через тонкие стенки шкафа было слышно, что в рабочей зоне Найса текла вода. Принимал душ. Краны скрипнули, через некоторое время голый человечишка вылез из шкафа. Потряс волнистой гривой, смахнув недосушенные полотенцем капли воды. — Ты уже готов ехать? — вместо приветствия спросил Найс. — Я велел приготовить машину. — Да, но потом я снова отчалю от тебя, — Май с трудом открыл заедающий замок своей сумки. Переоделся. — Нет, я не отпускаю, — Найс уронил с бедер полотенце и перешагнул через них. — Ты меня слышал? — Я должен найти письма Женевьевы, — Май не принял отказ. — Я хочу вернуться в мой Роанок. — Ты дал мне слово, так что слушайся, — Найс глянул в трубку, которая засветилась. — Время. Выдвигаемся. — Ты тоже дал мне слово, — Май вышел следом, успев захватить кислородную маску. — Мне нужна свобода. — Я твоя свобода, — Найс резко остановился и даже не пошатнулся, когда в его спину врезались. Май отступил, выиграв себе время. Нас запрыгал на одной ноге, расхлябанно втискиваясь в штанину. Ответ Маю не понравился. Как и невидимые кандалы. Найс спокойно прошел через коридор с камерами беженцев на волю, вышел через ворота и открыл Маю дверь машины. Спереди сидел Сильвер, Брэин на заднем сидении. Они проехали окольными путями, за рулем, наконец, сидел практически профессионал. Телохранитель Найса уверенно объехал все блокпосты, и вплотную приблизился к стене психиатрической клиники. Сильвер даже повернулся в неудобной позе, чтобы поймать выражение лица Найса. — Мы приехали, так что вываливайтесь, — ответил мальчишка на молчаливый вопрос. — Черр — жди здесь. Телохранитель остался. Слушался беспрекословно. Наверняка тоже что-то замышлял. Найс приложил ладонь, стена немного отъехала, освободив узкий проход. Они прошли по нижнему этажу клиники, где раньше таланты подвергались пыткам. Теперь все были мертвы и разлагались. Их просто бросили после эвакуации персонала. Похоже, страшнее голода и жажды мир так и не знал болезни. Во время карантина клиника работала на автоматике. Зашли в лифт, поднялись в уютную комнату Найса. Он накинул на себя что-то вроде больничного халата и нацепил на шею дурацкий ошейник. Нужно было слиться с толпой. Май закрыл лицо, чтобы не засветиться на камерах рядом с отпрыском Старика. Сливаться с толпой он не умел. Сильвер пальцем поддел пыль с подоконника, протер уставшие глаза и уставился на Найса. Человечишка несколько секунд смотрел в окно, заострив на ком-то внимание, и коротко скомандовал: — Из здания не выходить. Всех касается. Камеры расставлены по всему периметру прогулочной зоны. Мы идем в зону, где над талантами проводятся эксперименты по подавлению способностей. Не начудите. Сумасшедшие научили меня жить. Они невероятные, Май. Прошли по полупустым коридорам с помощью пластикового ключа. Найс остановился напротив стеклянной двери и поймал взгляд совсем юной девушки, которая меланхоличным пожатием плеч поприветствовала его. Она была прозрачной и невесомой. Совсем не похожей ни на одну женщину, которую Май видел. Онора Бейкер со своей глупостью и уродством, Сиерра Гуд со своим поджарым телом и стальным характером, Эвелин Гуд со змеиным жалом и мерзостной душонкой меркли рядом с этой хрупкой изящной девочкой. Как будто война не добралась до этого эфемерного создания. — Стойте здесь, я поздороваюсь, — Найс сурово напрягся, словно собирался сразить дракона. — Так у тебя есть женщина? — Май ловко дернул его на себя, схватив за локоть. — Настоящая женщина. — Помалкивай, глазастый, — Найс наклонился и прошептал прямо на ухо. В этот момент дверь разъехалась, и девочка с радостным писком налетела на него со спины. — Анна, — Найс совсем не выглядел милым. Он отпихнул её от себя и сделал шаг назад. Вместе с другими. — Мой бамбино, — девочка босиком сделала два шага в одну сторону и в другую. — Рада видеть тебя живым. — Мы же знаем, что это не так, — лукаво прищурился Найс. Одно стало понятным — друзьями они не были. — Хотела быть вежливой, — нимфа вдруг гортанно харкнула и сплюнула таблетки. — Вот все мои запасы. — Здесь больше, чем должно быть, — Найс нервно осмотрелся по сторонам. — Кто из вас еще слез с таблеток? — Бамбино, не ворчи, — девочка выглядела совсем уж мышкой, а голосом буквально убаюкивала тишину. Но наглости ей было не занимать. — Расслабься, не хочу, чтоб твое идеальное личико покрылось морщинами, — она запрыгнула на стол мед персонала и задрыгала ногами. — Я приметила еще двоих из экспериментального блока. Не даю им пить психотропные. Ребята — сущий кайф. Тебе понравятся. Один — тепловизионное зрение, второй — повышенная выносливость и сила. — Мне они не нужны. Верни их на таблетки, Анна. Ты подставляешь эксперимент Мин Хи, — Найс был тверд. — Нет, — девушка категорически отказалась. — Они — тоже моя семья, — она ойкнула, когда мальчишка взял её за длинные вьющиеся волосы и жестко стащил вниз. Поставил на колени и тряхнул рукой. Она распласталась задницей на кафель, когда Найс её отпустил. — Бамбино, когда я подводила тебя? — она сначала испуганно защебетала, потом отскочила и оскалилась. От нимфы не осталось и следа. В глазах зажглось безумное удовольствие. — Я тебе армию собираю. Светлая ты моя головушка, ты собрался выступить против четырех сотен боевых головорезов миротворцев вон с тем птенчиком? — она заметила, как старательно Найс закрывал собой Мая. — Бамбино, милый мой бамбино, это я тебя вырастила. Даже не посмотрела, что человечишка. Я что, забыла вложить в твою пустую головушку немного ума? — она обошла недовольного Найса по кругу и остановилась возле Мая. Анна провела рукой вдоль его лица, но не коснулась кожи. — Чего дернулся, птенчик? Я не трогаю чужую собственность, — она сделала еще один полукруг оценив Сильвера и Брэина. — И эта твоя команда? Вот этот, — она показала на Сильвера, — лучшее твое приобретение. Я согласна. Наверное, он лаборант? А этот сопливчик умен настолько, что собирается тебя убить, — она понюхала воздух возле Брэина. — Точно, он просто жаждет твоей крови. Чем ты его обидел? — она рассмеялась и её смех пронесся заразительным эхом по всему коридору. — Ты как всегда собрал в команду всех врагов. А где Стоун? — Анна резко изменилась в лице. Кажется, ответ она прочитала в непрощающем, но тоскливом взгляде мальчишки. — Верни в дело Стоуна, бамбино. Это я тебя поставила на ноги. И возилась я с тобой не ради любви к людям. — Ради Стоуна? Он желал только Эвелин и Микки, — ухмыльнулся Найс. — Ты была слишком хороша для него. — Знаю, — она резко успокоилась. — Так что за птенчика ты ко мне привел? — она выглянула из-за его плеча. — Даже не смотри на него, — Найс мягко потрепал её за щеку. Он словно чувствовал её помешательство. — Дашь мне с ним немного поиграть? Я знаю много веселых игр, — голос её стал томным и вожделеющим. — Он слишком скучный для тебя, — Найс мягко взывал к её рассудку. Или к её привычному сумасбродству. — Уверена, ты просто не до конца его распробовал, — прошептала она и потянулась, чтобы дотронуться. — Не прикасайся, — Найс больно сжал её руку и отпустил, толкнув назад. — Не к моим вещам, Анна. — Так это твоя официальная девочка из трущоб, — нимфа снова окутала себя магической привлекательностью. Умопомрачение прошло. Может, наоборот, наступило. Её было сложно понять. Но она была чистым полем. Все её эмоции лежали на глади озера. Озером были красивые светло-карие глаза. Волосы русые, вьющиеся, сухие, как проволока. Она была настоящей. Она жила настоящим. Похоже, она не была сумасшедшей, просто её гипноз путал её сознание. Анна тяжело вздохнула и совсем сникла. — С каких пор Бубновый Туз завел официальную девочку? И почему он таскает эту девочку за собой на важные секретные встречи? Ты понимаешь, как это выглядит? Кому-то может показаться, что это любовь. Что Бубновый Туз любит мужчину, — она била по больному, это были не её мысли. Она считывала кого-то из них. И это было ужасно. Она словно не контролировала свой талант. — Анна, ты же не думаешь, что можешь мне угрожать? — на всякий случай нахмурился Найс. — Бамбино, за кого ты меня принимаешь? Я не мокрощелка, я бы сразу тебя убила. Так же кровожадно, как хочет убить тебя вот этот талант, — она показала пальцем на Брэина. — Но зачем угрожать и убивать тебя, если можно запросто вырвать тебе сердце? Мой неуязвимый бамбино заимел слабое место. Своего птенчика. Как непредусмотрительно, — она неловко склонила голову набок. — Не подозревай меня. Я всегда на твоей стороне, пока у нас с тобой одна сторона. — Это мой Май из Примаверы, — Найс кивком головы велел Сильверу увести Брэина подальше. Брэин никак не мог угомонить свою кровожадную жажду убить Найса и отомстить за мертвого брата. Он сбивал Анну с толку своей ненавистью. Может, это даже немного смущало человечишку. — Тот самый Май, который тебе яда подсыпал? — её глаза загорелись знакомым огнем. — Надо же. — Нужна твоя помощь. Это Сильвер, мой лаборант. Брэин, практически его дама. Помнишь, моего Картера, он заходил как-то к тебе? Брэин участвовал в бунте Картера. Обвиняет меня, что его брат погиб по моей вине, а его брат был и моим братом, — Найс нажаловался, словно был маленьким ребенком. Похоже, Анна была ему больше сестрой, чем та, что была ею по крови. Он смотрел с такой же семейной нежностью и уважением только на Тао Хи, когда тот превращался в доктора-психотерапевта. — Микки покопался у них в голове, теперь они на меня доносят. И тропы Инверно тоже нужно убрать из их мозгов. Только я должен знать дорогу. — А Птенчика зачем привел? — Анна сосредоточилась. — Нет, не говори. Я сама посмотрю. — Не увлекайся, — Найс заметил удивление в её глазах. — Я подкармливаю его свободой, чтобы не кусался. Май лишь фыркнул ему в ответ. Ему тоже стало любопытно. Девушка словно матерью этого сосунка была. — Птенчик, если не хочешь, я ничего не буду делать, — Анна была настроена серьезно. — Ты не выглядишь такой великодушной, — Май протянул ей свою руку. — Попробуй, прочитай меня. — Мы с тобой в одной лиге, а он — человек, — за спиной Найса она заговорила совсем по-другому. — Ты же уже знаешь, кто я? — Май пошевелил пальцами и сжал их в кулак. — Химера, — Анна произнесла это без раздумий. — Ребенок, которого забрали из мертвого дома. — Ты мутировала, — догадался Май. — Ты мутировала, и теперь считываешь всех подряд без контакта. — Птенчик, а ты умеешь хранить секреты? — она двинулась медленным шагом вдоль коридора. — Нет, — честно признался Май. — Если доверишься, я использую это против тебя. — Птенчик, убийца Найса близко, — Анна прошептала это тихо-тихо. — Вы знаете, кто он. Но не верите в это. — Я знаю кто, а не верит — он, — Май со злостью ткнул в Найса пальцем. Тот заметил это, и подошел. — Давай других, бамбино, — на лбу Анны выступили капельки пота. — Я почищу их от гипноза Микки. На этот раз она взяла Брэина за руку, а Сильвер просто пошел рядом. Она повела их в глубину коридоров. — Ты хоть доверяешь ей? — Май с усталостью уперся спиной в медицинский пост. — Только в моменты, когда она не пытается меня обхитрить, — Найс был явно недоволен поездкой. — Зачем на самом деле ты нас познакомил? — Май тоже не любил хитрости. — Когда решишь, что должен заблокировать талант Химеры, найди её, — ответил Найс. — Тс, тише. — Я не откажусь от таланта, — Май убрал его пальцы со своих губ и едва ли не с испугом предупредил его. — Ты потерял контроль, — Найс не хотел продолжать спор. — Тише. Успокойся, — он снова заставил замолчать. — Я не собираюсь деградировать до человека, — Май упрямо не отпускал эту тему. — Не решай за меня. — Я же сказал, когда ты сам к этому придешь, — Найс достал сигарету и очень аккуратно прикурил. — Что это вообще за место? — Май прошел вперед и плюхнулся в огромное мягкое кресло зала ожиданий. — Психиатрическая клиника для талантов, где я вырос на много лет вперед, — задумчиво протянул Найс, оттолкнувшись от стойки информации. Снова подошел к раздвижной двери. — Кому-то здесь помогают, кого-то уничтожают, над кем-то ведут эксперименты. А еще здешние врачи оказывают помощь юнитам Старика. Если не заблокируешь талант, придется лечиться, — Найс совсем безрадостно озвучил перспективу. — Это та еще дыра, но я все устрою. А вообще, доктор Мин Хи изучает взаимодействие человеческого мозга и вируса. В блоке Анны он убеждает талантов, что вируса не существует, и наблюдает. Он ищет путь подавить способности. — И какой результат? — Май краем глаза поймал таланта, набивающего в рот землю из прогулочной зоны. Голод. Найс не ответил, а Анна уже успела вернуться. — Мой бамбино, мой любимый бамбино, — защебетала она очень сладко. — У тебя большие проблемы. — С другими я бы и не обратился, — Найс самозабвенно кивнул и аккуратно стряхнул побелевший пепел. — Я только сейчас поняла, что твой птенчик просто умирает. Ему не поможет блокировка мутирующего таланта. Почему ты не сказал, что в его крови два вируса? Есть что-то еще, — Анна обняла голову Мая своими маленькими потными ладошками. — Регенерация, — подытожила она, склонив голову набок. — Так я и думала. У птенчика нетипичный случай, не ищите выход здесь, — добавила она и игриво хихикнула. Закружилась вокруг себя. В ней явно прослеживались нескладные черты мальчишки. Словно Найс унаследовал часть её неприхотливого безумия. Словно впитал частичку её ненормальности. Как с молоком матери. Найс выронил сигарету, услышав приговор. С его лица исчезла питательное одухотворение. Анна щелкнула его по носу. — Не теряйте времени, найдите потомка шаманов апачей. Если кто и может помочь, то это она. Муна Шумэн Эхои. Можно было прочитать немое ругательство на губах мальчишки. Он оттолкнулся плечом от стены. Пошел прочь от выхода, пнув попутно мусорное ведро. Наверное, это означало, что визит закончен. Ведь Муну похитили из-под носа и не собирались возвращать. — Ты уже видела мутацию талантов? — Май задержался всего ради одного вопроса. — Чем все заканчивается? — Видела, — Анна посмотрела исподлобья. — Он был хорошим талантом, бамбино. Он бы тебе не понравился. — Был, — с пониманием отозвался Май, когда спина Найса скрылась за поворотом коридора. — Ага, был, — Анна снова ушла куда-то в себя, потеряв интерес к реальности. Май догнал своего человека, схватил за руку и остановил, пока они не дошли до Сильвера и Брэина. — Почему ты не сказал ей, что знаешь Муну? Что ты её потерял, — спросил он. — Она гений, а я ненавижу гениев, — хмыкнул Найс. — Никогда не говори женщине-гипнотизеру из психушки, что её подругу похитил другой сумасшедший гипнотизер, — он уже справился со своими чувствами и собирался справиться и с чувствами других. — Тао Хи на карантине в Инверно, из-за него доктор Мин Хи там же. Анна должна охранять клинику. Я не могу её дергать. Но черта с два Микки похитил Муну просто так. Он не становится сильнее, он тоже мутирует. — Микки тоже ищет способ остановить мутацию вируса, — Май закончил мысль за него. — Он опередил нас. Они вышли из стены клиники, убедились, что дверь за ними закрылась. На пути в трущобы машина уперлась в скандирующую толпу людей. Массовый протест. Никого из элитных юнитов Старика не было видно. Толпа просто бы разорвала их. Самые сильные существа были уязвимы перед людишками из-за своей клятвы верности. Толпа шла сжечь город вместе с оставшимися талантами. Сан-Антонио стал сердцем межвидового конфликта. — Похоже, у меня действительно появилась мотивация, — Сильвер произнес это куда-то в воздух. Найс вышел из машины, пошел вперед между рядами. Кто-то поймал его за руку, померил температуру. Май тоже высунулся, спрятав себя от ближайших представителей одуревшей толпы. Чем сильнее была давка, тем большая боль и растерянность окутывала лицо человечишки. Он шел все вперед и вперед, словно хотел найти тех, кто вел толпу за собой. Но толпа просто не заканчивалась. У толпы был один предводитель – ненависть к эволюции. Ненависть к талантам. Май поймал Найса, отодрал маску от своего лица и силой заставил человечишку дышать через фильтр. — Это рассадник заразы, — Май пожалел, что не взял кислородные баллоны для подачи чистого воздуха. — Эти люди не понимают, что делают, — голос Найса прозвучал совсем приглушенно. — Главное, чтобы ты понимал, что делаешь, — Май потянул его за руку к машине. Черр уже сдал назад и вырулил на объездной переулок. — Никто не пытается их остановить, Май, — Найс выдернул свою руку из хватки, и продолжил озираться. — Я знаю, — нужно было привести его в чувство. — Никого нет, — Найс попытался схватить кого-то за плечо, чтобы облагоразумить. — Они подхватят заразу. — Я знаю, — Май жестко взял его за плечи. — Я знаю, Найс. Они делают это намеренно. — Люди намеренно увеличивают количество носителей геноцида, — к последнему слову Найс совсем сник. — Мы должны уехать, — наконец, удалось утянуть человечишку к машине. Дорога домой прошла в полном молчании. Уже начало темнеть. — Крематорий не работает, — безучастно отметил Найс, когда приглушенный рокот автомобиля стих. Они по одному прошли через встроенный в стену отсек дезинфекции. — Найс, мы разгадали бунт, — счастливый Лайэр с усилием делал вид, будто человечишке не все равно. — Бунт нужно не разгадывать, а не допускать, — мрачно добавил Найс. — Так бы поступил Стоун. Это было хуже хлесткой прилюдной пощечины. Или плевка в лицо. Лайэр замер на месте, не в силах говорить. — Стоун бы казнил детей и женщин? — дрожащим голосом процедил он, устроив сцену на глазах у других. — Он делал и не такое для меня, — Найс отмахнулся от него, как от назойливого клопа. — Именно поэтому его здесь и нет, — оказалось, Лайэр тоже умел говорить жестко. Умел бить под дых словом. Найс сначала остановился, потом все-таки обернулся через плечо. Но не продолжил абстрактный спор. Но что-то в зародившейся твердости Лайэра его отрезвило. Так, что он коротко кивнул, и пошел в свой подвал. В подвале уже не стонали женщины и подростки, они просто с усталостью проводили их взглядом. В комнате Найс перелез через шкаф в свою рабочую зону, и через несколько минут со стороны зала Совета в комнату вошел Лайэр. Их хитрость сработала на ура. Теперь, когда в трущобах гуляли наемники, они были осторожны. — Что у тебя? — Найс плюхнулся за свой стол. — Мальчишки из беженцев, трое, всего лишь подростки. Это они повредили генератор, а взрослые их покрывали и защищали, — Лайэр сел на короткий двухместный черный диванчик. Он был нескладным и жалким. В смысле, Лайэр. Диван был вполне хорош собой. — В общем, это подростки все затеяли. Они сигнализировали Микки о том, что ты покинул трущобы и помогали с похищением женщин. Микки их обманул, Найс. Обещал хорошую сытую жизнь без войны и потерь. Никто не хотел бунта, Найс. Они верны тебе. — Я поделился с ними своим домом, а они на меня напали, — Найса слезливая история не пробила. — Дети во всем сознались, — Лайэр продолжал делать бодрый вид. — Как мне решить этот вопрос? — По закону Бубнового Туза. Мы их казним, — Найс пожал плечами. — Май, у тебя снова есть мнение? — Да, — ответил Май. — В таком случае держи его при себе, — Найс написал что-то на конверте, окунул печать в баночку с кровью. — Последний раз ты обвил в предательстве и казнил невиновного, — Май парировал его же ошибками. — Кто тебе об этом рассказал? — человек оторвал удивленный взгляд серых глаз от стола. Болезненный взгляд. — Ты не убиваешь детей, — упрямо убеждал его Май. — Твои принципы глупы, но принципиальность хороша. — Допустим, — Найс ударил ладонями по бедрам и бодро подскочил. — Посмотрим, что можно сделать. Они снова вышли из подвала, и на этот раз встретились с запыхавшимся Лайэром уже возле больших парадных дверей главного цеха. Здесь была их прилюдная пыточная. Зал, что практически напоминал средневековый музей, начали использовать по назначению. Найс по-хозяйски прошел мимо всех приспособлений к в конец очереди. Там, под лестницей, на цепи сидели избитые тела. Сложно было назвать их детьми. — Сколько всем им лет? — Найс с пренебрежением требовал ответа у пленника. — Мне восемнадцать, — прошамкал один предатель уже беззубым ртом. — Эти дети хотя бы младше меня? — Найс обдал смутившегося Лайэра осуждающим взглядом. — Даже если старше, все равно салаги, — Май не удержался от язвительного комментария. — Кто из вас главный? — Найс прислонил нож к одному из них. Колкость уже привычно пропустил мимо ушей. — Я, — уверенно трепыхнулся пленный, лязгнув цепями, больно выворачивающими его плечи. — Остальных в камеру, — с этими словами по залу прошел вздох облегчения. — Могу я узнать причину? — Я буду говорить только с Бубновым Тузом, — пленный с гордостью в глазах задрал подбородок. — Где-то мы уже это слышали, — Найс скосил почти игривый взгляд на Мая, но остался серьезным для предателя. — Не хочешь знакомиться? Я просто уничтожен твоим самодурством. Обещаю, что ты будешь говорить со мной, а я выполняю свои обещания, — совсем недобрым голосом проговорил Найс, склонившись над лицом пленника. — Правила игры просты, заморыш, сначала я тебя выслушаю, а потом казню. Если мне не понравится сказанное тобой, я казню и остальных, — добавил он, привычно поигрывая ножом. — Бубновый Туз уже отдал приказ, а мне нужна огромная причина, чтобы этот приказ не выполнять. Впрочем, нет, не нужна. Я усыплю твое кровавое тело черными перьями. Ведь я выбрал сторону добра и не хочу разочаровывать затаившееся во тьме зло. Давай, поскули для меня, — нож слегка надавил на горло. — Это я привел Майкла Таскилла в трущобы, — прорычал подросток. — Вы должны казнить только меня. — Когда это я успел тебе так крупно задолжать? — Найс театрально выпрямился и развел руками. — Причина. — Он любит нас, любит всех талантов. Он всегда был справедлив и добр, — подросток-переросток понимал, что подписывал себе приговор окончательно и бесповоротно. Было в этом что-то отвратительно героическое. — Я пошел за ним, потому что Майкл Таскилл — по праву следующий глава Военного таланта. Кого волнует перемирие Бубнового Туза? — заплывший глаз коротко проморгался. — Кому нужно, чтобы люди и таланты жили рядом? Только Бубновому Тузу, у которого никогда смелости не хватит говорить со мной лицом к лицу. На последних словах Найс воткнул нож в его горло и медленным движением довел его до левого уха. — Обычно мои противники умирают медленно. Кровь хлынула, заливая и без того грязный пол. — Ты хотел, чтобы я разобрался? Я разобрался, — Найс подошел к Лайэру, вытер нож краем его клетчатой рубашки, испортив образ примерного секретаря. Найс говорил правду, он пришел казнить, и он казнил. — У предательства не может быть причины. У предательства есть только плодородная почва. Это гниль. Двоих других — тоже казнить. Беженцев — вывезти за пределы трущоб. — Куда? — Лайэр исступленным взглядом рассматривал кровавое пятно на рубашке. — В Сан-Антонио, — Найс наверняка даже не вдумался в свой ответ. — В город, который хотят сжечь. Акт милосердия, — Май с удовольствием отметил, что кровь не отвращала. — Есть идея получше? — Найс требовательно ждал от него ответа. — Во мне больше нет милосердия. — А должно быть, хотя бы к себе, — Май пожал плечами. — Роанок. Пусть займут мою сторону. — Ты окончательно спятил? Тебе нужна помощь, — Найс мотнул головой, но тут же задумался и остановился. — Так помоги мне, — Май подошел, одним движением сложил расправленный нож. — Будь нормальным. — Лайэр, выйди, — Найс резко изменился в лице. Его ноздри раздулись. На лицо легла тень. — Сэт, никого не впускать, — он сжал кулаки, плечи сами по себе напряглись и стали как будто шире. Дождался, чтобы его приказ был исполнен беспрекословно. Он стал мрачным, неприкаянным и невостребованным добром. — Глазастый, — медленно протянул он, почти не шевеля губами. Только краешек острых зубов сверкнул ярче до блеска натертых приспособлений для пыток. — Какого черта ты нашел в себе смелость вмешиваться в мою работу? — Я ведь тоже доверил тебе тебя, — Май не собирался отступать. — Ты тоже не справился. — Ты не открыл свой дом для даже меня, — процедил взбешенный Найс. — Но открыл для тех, кто меня предал. — Беженцам нужно где-то жить, — Май коротко пожал плечами. — Один раз я сделал что-то не связанное со смертью. — Как знать, глазастый. Как знать, — Найс проговорил это, проводя рукой по лицу «Железной девы». — Не распускай сопли, — вполне себе дерзко ответил Май. — Будь нормальным или не будь вообще. Найс размеренными шагами подошел ближе. Морщина между бровями была очень-очень темной, а взгляд серых глаз убивал своим холодом. Он был нормальным до этого момента. Тесёмка, которой он привязал нормальность к своей душе, истончилась. Разлохматилась. Натянулось до предела. Порвалась. Найс замахнулся и ударил своего таланта по лицу сжатым кулаком. Май закрыл лицо руками, голова поехала туманом. Он совсем не ожидал этого нападения. Какая-то горячая волна опустилась со лба к носу и излилась на ладони кровью. — Я конченный идиот, раз увидел в тебе что-то кроме дырки, — Найс тряхнул рукой, расправляя пальцы. — Я же главное зло в твоей жизни, — прокряхтел Май гнусавым голосом. — Должен держать планку. — Ты не главное зло, и никогда не будешь главным, — Найс развернулся спиной и пошел к лестнице. Тебе нравится быть в центре его мира. Его не трогала боль. Боль его любимого врага. Его таланта. Даже не возбуждала. В нем был только гнев. Слепое разочарование. Май соображал с ответом. Голова болела сильнее, чем челюсть и разбитый подбородок. — По крайней мере, ударил как мужчина мужчину, — похвалил он, не почувствовав в себе ярости Химеры. — Потому что ты не моя женщина, — Найс поставил одну ногу на ступень. — Не по-настоящему. — Трахал ты меня вполне по-настоящему, — Май почувствовал звериное желание поколотить мальчишку. Вот надоест мне твоя мордаха наглая, что делать будем? — Ты всегда связан со смертью, — Найс был темнее тучи. — В этот раз ты действительно сильно ранил нас. — Ты тоже, — Май решил обменяться любезностью. — Жаль, нас нужно было сразу прикончить, а не ранить. — Тебе действительно жаль? — теперь голос мальчишки стал таким пробирающим, что стало не по себе. — Мне жаль, что мы так сильно вляпались, — Май закончил этот разговор с достоинством. — Да, мне жаль. — Жаль? Ты всерьез рассчитываешь на какой-нибудь финал? — Найс рассмеялся какими-то грудными истерическими звуками. — Глазастый, ты ошибаешься, — он неестественно всхлипнул и подтер выступившие смешливые слезинки вокруг глаз. — Мы прыгнули с утеса вместе. И если он разрушится, нас обоих придавит камнями, — он хлопнул дважды в ладони, погасив основное освещение и только декорированные под факелы настенные светильники остались подсвечивать орудия пыток. — Ты обещал быть моим, глазастый. Приятных сновидений. Утёс треснул. Май улыбнулся уголком губ. В своей игре Найс не учитывал одного: он слишком доверял врагам. Химера сохранил жизнь. Химера имел ресурсы его власти. Химера приготовился к возмездию.