***
Вечером Лина уверенно прошла в гараж, окликнула дежурившего солдата: - Мне необходимо съездить в клинику. - Я не уверен,что оберфюрер тебе это разрешил,- грубовато ответил тот. - Ну так свяжись с ним и узнай,- холодно ответила девушка. Солдат зло посмотрел на нее и проворчал: - Он мне чуть голову не оторвал за тот раз, когда нас бомбежка застала, смерти моей хочешь, русская ведьма? - Я ничего не скрывала от него и в тот раз, мне требовалась медицинская консультация именно в клинике,- терпеливо ответила Лина.- Тогда мы так и не попали туда. А выезжаем поздно, потому что у оберфюрера есть причины не афишировать нашу связь. Я быстро проконсультируюсь с профессором Крузе, прекрасно тебе знакомым и мы вернемся. Солдат все еще колебался, проблему составляло, что вряд ли он сейчас сможет связаться с Ягером и что-либо уточнить. С другой стороны, раз оберфюрер по непонятым причинам так трясется над этой девчонкой, может стоит ее и послушать. - Учти, я глаз с тебя не спущу,- предупредил он, усаживаясь за руль. Лина напряженно размышляла, как будет сейчас действовать - ехала она наугад, рассчитывая, что ни профессора Крузе, ни, упаси Боже, доктора Штрауса и остальных сейчас в клинике нет. В ее сумке лежали со времен ее прежней работы белый халат, форменная косынка с красной свастикой и медицинская маска, под которой девушка рассчитывала скрыть лицо. Ключи надежно покоились в кармане пальто, что ответить Ягеру, который обязательно узнает о ее вечерней прогулке, она тоже придумала. Машина остановилась перед темным внушительным зданием. Лина нервно поежилась, сразу вспомнив полные кошмаров дни, когда она работала в этих стенах, пропитанных насквозь страданиями людей. - Отгони немного вперед машину и жди,- она слегка наклонилась к мужчине.- И не спорь, ты не пойдешь, меня не должны узнать. Я никуда не сбегу, хотя бы по той причине, что дома остался мой сын, понятно? Лина обошла клинику, безошибочно найдя в темноте внутреннего двора служебный вход, который обычно не запирали. Еще в машине она сняла пальто и облачилась в халат, теперь же спрятала под косынкой волосы и завязала маску. В крови бешено пульсировал даже не страх, а лава из адреналина, сердце колотилось так, что ей казалось она слышит его неровный, рваный ритм. Она с невозмутимым видом шла, вежливо кивая попадающимся санитарам и медсестрам. Ей повезло, что сейчас намного меньше персонала, чем днем. Девушка подошла к тяжелой двери ординаторской. Быстро оглянувшись, она вытащила ключи - предстояло еще путем подбора определить из трех нужный ей. Первый ключ оказался не тем, вторым она едва смогла попасть в замочную скважину - ее пальцы дрожали от нервного напряжения. Лина услышала в ближайшей к ней палате немецкую речь и отступила от двери, выжидая. Страх все еще сжимал ее горло ледяными тисками, но отступить она не могла - слишком многое было сейчас поставлено на карту, ей необходимы эти бумаги. Это были всего лишь санитары, которые вышли из палаты и направились в следующую, не обращая на нее внимания. Лина быстро вставила нужный ключ, бесшумно открыла дверь. Нашла по памяти стол доктора Штрауса, и стала торопливо рыться в ящиках. Господи, сколько же их было этих страшных по содержанию, педантично-аккуратных записей о том, как изощренно мучить человеческий организм. Лина не могла без внутренней дрожи прикасаться к этим мерзким листкам бумаги - разработанный им метод стерилизации существ из низшей расы - достаточно нескольких минут сильного рентгеновского излучения, направленного на низ живота; инъекции различных препаратов в глаза, чтобы проверить изменится ли их цвет; эксперименты с различными ядами и газами; барокамера, с аномальными перепадами давления. И фотографии, так много фотографий, цинично сделанных чьей-то, не знающей жалости рукой. Лина, взяв себя в руки, сгребла необходимый материал в сумку, вышла из ординаторской, закрыв на ключ дверь. Затем заглянула в процедурный кабинет, порылась в стеллаже с лекарствами. Подумав, взяла широкий медицинский лоток, бросила на него сумку, сверху второпях набросала размотанные бинты. Стараясь двигаться естественно, вышла в коридор, мысленно прослеживая обратный путь до заветного выхода. - Стойте! - услышала она сзади резкий окрик, и этот голос, черт его раздери, был ей так хорошо знаком! Задержав дыхание, девушка подчинилась, хотя больше всего хотелось бежать отсюда без оглядки. Но тогда она точно будет разоблачена. Она повернулась с вежливым вопросом: - Слушаю вас, герр доктор. - Куда вы направляетесь? - доктор Раш словно прожигал ее глазами.- Почему на вечернем обходе я вынужден работать один? - Я убирала в операционной,- лоток чуть дрогнул в руках девушки,- я сейчас отнесу это и пройду в палату, которую укажите. - Жду вас в десятой палате и пошевеливайтесь,- раздраженно ответил Раш, пропуская ее. Лина, как в тумане, добралась до служебного выхода, отбросила лоток с бинтами и торопливо пошла к машине. - Поехали отсюда быстрее,- не заботясь больше о конспирации, сказала солдату, захлопывая дверь.***
Лина купала Кристофа, когда услышала тяжелые шаги Ягера в ее спальне. Она с безмятежной улыбкой склонилась к сыну, развлекая его погремушкой. Клаус открыл дверь в ванную, прошел ближе, пару минут наблюдал, как малыш весело плещет ручками по воде, затем коротко бросил Лине: - Когда закончите, спустись в кабинет. Лина не торопилась - ребенка еще нужно было покормить и укачать. Когда она вошла в кабинет, Клаус все еще сидел за столом, обложившись бумагами. Лина прошла ближе к нему, небрежно облокотилась о стол, тихо спросила: - Ты хотел поговорить? - Карл сказал ты сегодня ездила в клинику,- Ягер холодно смотрел на девушку ,- почему уже второй раз я об этом узнаю уже после того как ты это делаешь? - Я уже объясняла, мне надо взять необходимые лекарства для Кристофа, детское питание,- спокойно ответила Лина,- ведь неизвестно сколько и как нам придется добираться в Штаты. - Профессор Крузе и так приезжает сюда по первому требованию,- голос Клауса был непривычно злым, холодным. Таким, которого она не слышала уже давно.- Ты опять что-то задумала? - Ты никогда не будешь мне доверять, так ведь?- неожиданно спросила Лина, пристально глядя ему в глаза. - Доверие не приходит легко, учитывая все наши разногласия до этого,- Клаус чувствовал себя настолько вымотанным в последние дни, что старые подозрения вновь зашевелились в его душе. - Ты увозишь меня в другую страну, там будет все иначе. Я не буду сидеть взаперти всю жизнь,- Лина моментально вспыхнула, его слова почему-то задевали. Ведь она уже считала, что он начал относиться к ней по-другому. Но нет, оказывается люди не меняются. - Я не позволю тебе ускользнуть от меня,- взгляд Ягера наливался тяжестью,- ты можешь попробовать, но я все равно найду тебя. Будешь на цепи сидеть, если вынудишь меня так поступить. Лина отвернулась, скрывая обжигающие слезы, она отвыкла уже от проявлений его жесткости, такая сила подавляла, пугала ее. Больнее всего было от того, что она уже видела его другим, она позволила ему сблизиться с ней, она .. она любила его, пусть и неправильно, безнадежно-горько, но это была правда. Девушка почувствовала, как его руки знакомой тяжестью легли ее плечи, разворачивая к себе, прижимая железной хваткой. Он пробормотал, пряча лицо в ее волосы: - Лина, я не собирался говорить тебе этого.. я слишком боюсь тебя потерять.. ведь у нас все было хорошо...ты опять будешь воевать и все портить? Лина обвила его руками, прижимаясь еще крепче, слезы душили ее. Он не мог быть другим, это факт, она каким-то непонятным образом чувствовала к нему то, чего быть не должно и несмотря на это завтра оставит его, это тоже факт. Но сегодня была их последняя во всех смыслах ночь, и она не хотела провести ее в застарелых спорах и обидах. - Нет, конечно нет. Забирай этот раунд, отдаю его без боя,- Лина отстранилась и притянула его, вынуждая наклониться. Ягер жадно приник к ее губам, его обжигающие поцелуи вихрем сместились на ее шею, ключицы. Пальцы нетерпеливо расстегивали пуговицы ее платья, она сама так же настойчиво стягивала с его плеч рубашку. Клаус подхватил ее и опустил на тяжелый стол, торопливо смахнув бумаги. Она выгнулась, прижимаясь к нему, подаваясь выше. Клаус обхватил ее лицо ладонями, жестко впиваясь в мягкие губы, ловя ее прерывистое дыхание, чувствуя неконтролируемую дрожь по всему телу. Лина словно умирала под его руками, губами, казалось он требовательными поцелуями выпьет душу, заберет ее как трофей. Но ей сейчас было все равно - пусть забирает все, оставив только воспоминания об этом. Клаус провел ладонями по ее спине вниз к пояснице, рывком прижимая к себе, к горячей голой коже, к ноющему пульсирующему паху. Он стянул с плеч мешающую ткань, руки легли на ее грудь, лаская напряженные соски, чувствуя лихорадочное биение сердца под ладонью. Опустил руки к ее бедрам, сжимая в пальцах ткань ее трусов, стаскивая, позволяя ненужной детали упасть на пол. Он вернулся к ее губам, нетерпеливо разводя их языком, побуждая открыться, ловя ее стоны. Лина больше не думала о их расставании, зная что оно неизбежно - в ней пульсировало лихорадочное желание касаться его, целовать обжигающе-горячую кожу, чувствовать его в себе. Ее пальцы опустились вниз к его ремню, расстегнуть пряжку получилось со второй попытки. Клаус отстранился, помогая ей справиться с застежками брюк. Он почувствовал горячее касание через ткань белья и вжимался в ее ласкающие руки, требуя еще. Тяжело сглотнул, заглядывая в пылающие радужки ее глаз. Сквозь шум крови, пульсирующей в ушах, пробился ее тихий шепот: - Клаус... Он подтянул еще ближе, разводя ноги, пальцы медленно двинулись по внутренней стороне ее бедра. - Обхвати меня крепче,- девушка вздрогнула от хриплой просьбы-приказа. Когда ее коленки стиснули его ребра, он поднял ладонь выше,чувствуя теплую влагу на пальцах. Он медленно толкнулся к ней, входя до самого конца, подался назад и опять в нее, вызывая резкий выдох, опаляющий кожу шеи и жалобный стон. - Клаус... Он двигался в ней медленно, размеренно, дразняще, целуя глубоко, неторопливо в ритме своих движений. Чувствовал как ее пальцы впиваются в спину, прижимая. Не выдерживая больше рвущего тяжестью желания большего, он начал двигаться резче, глубже, вцепившись пальцами в ее разведенные бедра, напряженно дыша через стиснутые зубы. Клаус почувствовал, как ее хрупкое тело выгнулось судорогой наступающего оргазма и замер, прикусил ее губу, поглощая вскрик, затем с рычанием содрогнулся, кончая в пульсирующий жар ее тела. - Моя...- выдохнул он, зарываясь лицом в ее растрепанные волосы, повторяя настойчиво стучащее в голове слово,- ты моя. Лина все еще сжимала его плечи, поглаживая горячую чуть влажную от пота кожу. Сейчас для нее были только они...больше ничего...остальное не сегодня.***
Клаус вошел в свой кабинет, перед этим распорядившись привести к нему Ивушкина. Последние дни стали для него наполненными раздирающими душу противоречиями. Он дал согласие Даллесу, съездил в небольшой приморский городок, где находилось шведское консульство, чтобы забрать новые документы. Благодаря довоенным знаниям, смог грамотно перевести средства в надежный швейцарский банк. Он провернул махинацию, до сих пор оскорблявшую его честь военного - нашел пилота, которому сообщил о тайной миссии с которой рейхсфюрер отправляет его в резиденцию Красного Креста, и что им предстоит как-то прорываться над Балтикой, которую по-прежнему бомбят англичане. И сейчас он собирался уничтожить львиную долю бумаг, где велись протоколы контратак, наступлений, военных планов. Скажи ему кто раньше, что его одержимость женщиной достигнет таких пределов - пристрелил бы, не задумываясь. Когда он думал о Лине, начинало казаться, что он пытается голыми руками удержать огонь, сгорая в его пламени. Он чувствовал, что она испытывает к нему что-то помимо прежних негативных эмоций, он не мог в этом ошибаться. Но что-то не давало успокоиться, возможно он действительно пока не научился доверять ей. Возможно уехав и попытавшись стереть воспоминания, разделяющие их, они смогут жить как обычная семья. По крайней мере сына она любит, Клаус не один месяц настороженно следил за ее отношением к ребенку. Тут не могло быть сомнений - ее любовь к ребенку безусловна и неоспорима. А это давало надежду, что она больше не будет бороться с собой, с ним и позволит им быть счастливыми. Вот только пора поставить точку в ее прошлом.***
Лина отнесла Кристофа вниз, оставив у теплого камина на расстеленном одеяльце под присмотром фрау Лизер. Ей требовалось время завершить необходимые сборы - сегодня ночью им предстояло покинуть Берлин. Ей придется действовать одной и выглядело все просто - дождаться пока они пройдут в салон, прижать пропитанный эфиром платок к лицу Ягера, подхватить Кристофа и пробираться в небольшой городок возле холодного моря Балтики. Там они и договорились встретиться с Колей, для начала обратившись за помощью к нейтральному государству. Девушка сложила бумаги и фотографии из больницы в небольшой чемоданчик с кодовым замком. Осталось еще одно, что она собиралась сделать - она не хотела уходить не прощаясь с ним. Сказать конечно же ничего не могла, но написать-то сможет. Лина раздраженно прикусила зубами карандаш, пытаясь вместить на тетрадном листе хотя бы часть того, что хотела сказать ему. Слова не желали ложиться на бумагу, вообще это дурацкая идея,- подумала Лина. Вздохнула, пытаясь справиться с грызущими ее эмоциями - сомнениями, болью, чувством вины. Сегодня ночью она не могла заснуть - смотрела, как Клаус спал, протягивая руку к ней жестом таким властным и одновременно уязвимым, неосознанно во сне тянулся к ее пальцам, сжимая их. Все запуталось окончательно - она больше не могла бороться с силой чувств, которыми он многие месяцы привязывал ее к себе. Порой ненависть вспыхивала в ней снова небольшими острыми иголочками - за то что она чувствует себя предавшей свою любовь, за то что сдалась врагу, несмотря на все, что он ей сделал. За то, что вплоть до этого последнего дня колебалась, оспаривая с собой принятое решение. Ведь при мысли о том, что должна сделать, она чувствовала острую боль, все ее существо протестовало. Но именно поэтому она не изменит решения - эти чувства нездоровые, неправильные, он ведь не изменится, всегда будет подавлять ее своей властностью. Он не умел чувствовать по-другому, привык силой удерживать то, что хочет. Она вернется к Коле - будет непросто справиться с их болью - эта война растоптала их души, разметала их на кусочки, но они не оставят друг друга, постепенно все наладится. Она ведь любила его, по-другому, но все еще любила. И не сможет предать его окончательно, даже если при этом ее сердце безжалостно сжимают жгуты боли, а глаза, словно расплавленным железом, обжигают слезы. Лина сложила тонкий листок, аккуратно вложила его под обложку нового американского паспорта . Внезапно ее внимание привлек шум подъезжающей машины, сначала она не придала этому значения, решив что возможно Ягер уже вернулся. Через несколько минут снизу послышался испуганный голос фрау Лизер и плач Кристофа. Девушка метнулась к тумбочке, достала пистолет, проверяя заряд обоймы. Она не думала о том, насколько опасно ей спускаться вниз - там был ее сын и она сделает все, чтобы защитить его.***
- Слышал ты собрался сменить страну? - услышал Клаус насмешливый голос Николая за спиной. - Это тебя не касается,- ответил он, не оборачиваясь от стеллажа с документацией. Коля прошел ближе с столу, Ягер медленно, словно хищник пошел ему навстречу. Он остановился, практически не оставив между ними свободного пространства, чуть подался вперед, с опасной мягкостью в голосе, тихо говоря ему на ухо: - Отдай мне то, что взял отсюда, гаденыш. - Не отдам, собака фашистская,- Коля улыбался ему также обманчиво-добродушно,- пусть меня и поставят к стене свои, я еще хоть что-то успею сделать для Родины. Ягер тяжело вздохнул: - Я думал у тебя хватит ума выйти по пропуску и потеряться после того, как я исчезну. - То есть ты меня отпускаешь? - удивленно поднял брови Коля. Если честно, он допускал возможность и того варианта, что перед побегом Ягер отдаст приказ убить его.- Почему? - Не задавай идиотских вопросов,- отрезал Ягер, достал из шкафа бутылку коньяка и бокалы. Плеснул немного янтарной жидкости, расслабленно опустился на стул, наблюдая за Колей . Тот присел на свободный стул, одним глотком выпил предложенный напиток и решился: - Не боись, Николаус, в бумагах нет ничего, что бы выдало тебя, так что я ничего не отдам. Оба молчали пытаясь разгадать причину великодушия каждого из них. Клаус не хотел, чтобы Лина возненавидела его за смерть дорогого ей человека, и считал что и Николай действует из тех же соображений - уберечь ее чувства. - Одно имя на двоих, один бой на двоих, и даже любовь мы с тобой вынужденно делим,- с горькой усмешкой медленно сказал Клаус, залпом допивая коньяк из бокала.- Тебе не кажется, что судьба как-то изощренно посмеялась над нами? - Да уж, вечные соперники везде, где только можно,- согласился Коля.- Врагу такого не пожелаешь. - Если бы не война , я бы никогда не получил такого противника, который мне равен, кого можно уважать, кто так и не сдастся мне. Мы не будем подводить счет победам, сейчас на нашем поле цунгцванг. - И ты, вместо того чтобы уничтожить, отпускаешь своего врага?- усмехнулся Коля. - Потому что ты мой лучший враг, ты достоин получить возможность выжить. Зная что наши пути расходятся навсегда, я могу это признать. Коля в замешательстве смотрел на него - ненависть, горевшая в нем не один год, за последние месяцы как-то притупилась, стала привычной, как удобные ботинки. Ненавидеть врагов в бою, когда они все на одно лицо так легко, еще проще ненавидеть мучителя, который всеми средствами пытается тебя сломать. А вот как быть, когда начинаешь видеть в безликом противнике человека - с его слабостями, с обычными человеческими эмоциями, и сам начинаешь тоже испытывать что-то кроме ненависти? Сейчас, когда он был уверен в том, что успеет нанести свой последний удар, отобрав единственное, чем дорожил Ягер, Коля чувствовал к нему почти жалость. Кому как не ему знать, как это больно, когда тебя лишают любимого человека и ты ничего не можешь с этим сделать? Густую тишину между ними, полную невысказанных слов, разрушили громкие звуки - тяжелая дверь распахнулась, пропуская фрау Лизер. Кристоф в ее руках захлебывался громким испуганным плачем. Ягер и Коля одновременно вскочили, и оба чувствовали сейчас одно и тоже - тяжесть, падающую на сердце, ощущением случившейся беды, грызущие волны страха под ребрами. Женщина сквозь слезы, сбивчиво пыталась объяснить ситуацию: - Герр Ягер, они ворвались в дом...угрожали забрать нашего маленького, и еще этот ужасный человек... Лина ... добилась чтобы нас отпустили.... но он теперь заберет ее....