Остров

Олег в семье ребёнок первый, но не единственный. Он с трёх лет гордо звание «Старший брат» носит и кулёк лысый, в розовые пеленки завёрнутый, «сестрой» величает. С появлением второго ребёнка семейный уклад меняется резко. Олег больше не любимец у мамы, а отец, который и раньше только о работе своей думал, времени дома ещё меньше начинает проводить. Он ведь прокурор главный, ему положено всегда отдохнувшим быть и бодрым. Дома, где два ребёнка маленьких, отдыхать не получается совсем. Мама в первые недели на радостях по этажам коттеджа легко летает, огнём любви изнутри светится и усталости совсем не знает. Это самое прекрасное время в воспоминаниях Олега. А потом на неё апатия наваливается, жажда жить пропадает, и дети родные вовсе не волнуют. Тревогу первой начинает бить бабушка, что однажды в гости заезжает, а в доме только крик детский слышит. Женщина в гостиную влетает в обуви и одежде верхней, и видит только Олега, едва до ручки коляски дотягивающегося, что пытается малышку хоть как-то успокоить. Сноха же ее на диване лежит и смеётся истерически. Отец тогда сразу домой приезжает, жену свою в больницу отвозит, а возвращается один. Олегу три года всего было, но он до сих пор диагноз помнит: «Послеродовая депрессия». С того дня Мама на протяжение полугода домой не возвращалась. После лечения они к обычной жизни возвращаются, только в их доме няня навсегда остаётся , чтобы за детьми на всякий случай приглядывать. Восемь лет как один день пролетают. Школа, первая любовь, косички у соседки по парте и двойки, приносимые Олегом периодически. Отец все так же на работе пропадает день и ночь. Тем летом Катя, которой в июле должно было 8 исполниться, уговорила родителей на море поехать. Все было так прекрасно, и даже отец в отпуск вырвался от дел. Если бы одиннадцатилетний Олег знал, чем закончится их с сестрой поездка на бананах, то ни за что в жизни не сел бы даже в самолёт до Турции, где все случилось. Когда банан перевернулся, он первым делом, как старший брат, бросился искать сестру, но сколько ни пытался - не мог найти. С берега кричала Мама, а Папа уже плыл в его сторону. Все, кто сидели на чертовом аттракционе в панике водили рукой по волнам, тщетно пытаясь отыскать девочку. Катю нашли, но только спустя 14 часов, проведённых водолазами в море. К тому моменту мама уже лежала без сознания, усыплённая уколом турецких врачей, а отец, плакал, сидя на берегу. На Олега никто не обращал внимания, и он одиноко трясся в истерике в стороне от толпы, пришедшей посмотреть на случившееся. Похорон Терновой не помнил и не пытался вспомнить, то ли детская травма, то ли не хотелось переживать эти чувства снова. Хотя именно в день похорон случилось то, что окончательно оттолкнуло сына от родителей, а родителей от сына. И фраза, прозвучавшая из уст матери, стала извечным девизом парня. Конечно, Катю в семье любили больше. Не только потому, что она была девочкой, младшей или приносила меньше проблем, чем не брат. Просто, это было аксиомой: «Катю любили больше, чем Олега». Но мальчик даже представить не мог, что от родных родителей услышит слова, способные перевернуть его жизнь больше, чем гибель сестры. Лучше бы ты умер вместо неё! Олег до сих пор в холодном поту просыпается, слыша во сне мамин крик. Она кричала так во время похорон, пока гроб опускали в землю, и после, когда родственники собрались на поминки. Она кричала, словно надеялась, что и вправду что-то изменится и вместо живого сына перед ней будет стоять живая дочь. Отец молчал тогда и прятал заплаканные глаза, за темными линзами очков. После смерти Кати семья перестала существовать. Отец совершенно перестал появляться дома, а Мама начала принимать таблетки, которые на несколько часов помогали ей отвлечься от боли. С Олегом оба разговаривали редко, только в случае острой необходимости, а на день рождения отец подарил подарок, который до сих пор даёт о себе знать в виде шрама на левой брови. Два года Терновой в этом аду жил. Мама на таблетках сидела, уже ни дня не могла без них провести, а отец бил периодически, и за каждый удар платил ему суммы крупные. За молчание, так сказать. К 14, когда его из дома выпроваживают в интернат, у Олега счёт приличный в банке, сестра младшая, воспоминанием ставшая, и шрамы уродливые на спине, чтобы не видно было.