eleven

— Он хотя бы знает, сколько тебе лет? — Герасимова шумно опустилась на стул, глубоко выдыхая в попытке успокоиться после напряженного разговора. Но вот грузинка только виновато опустила голову в пол и незаметно отрицательно помотала головой. — Блядь, Тера! Если бы он знал, что ты несовершеннолетняя, то я бы ещё поняла, но ты… — Катя снова разразилась в тираде, периодически зарываясь руками в свои волосы от бессилия. — Так! — Девушка резко вскочила и потянулась за чем-то в кухонном шкафу, заставив Этери внимательно за ней наблюдать своими краснеющими глазами, а после выудила из ящика бутылку красного вина и два бокала. — Реветь не надо, сейчас успокоимся и во всем разберемся! Катя дополнила бокалы до краев, подвинула один к подруге, чокнулась своим и сделала значительный глоток, даже не поморщившись. Ну, а Прохоровой ничего не оставалось, кроме как самой отпить немного алкоголя. — Я сказала, что мне 19 и я на втором курсе журфака. Он поверил. — Грузинка начала говорить только после двух выпитых бокалов. — А вот Лёша что-то подозревает, видимо. — А Лёша — это?.. — Его брат-близнец. — Ну ты и встряла конечно… — Герасимова долила остатки вина, в который раз за вечер качая головой с тяжелым вздохом и снова замолкая. А потом с сочувствующим взглядом посмотрела на Этери и сжала её руки в своих. — Солнышко, ты же умная девочка. Ты же понимаешь, что ты можешь загубить ему всю карьеру, если где-то всплывёт, что он встречается со школьницей? — Мы же не спим с ним! — девушка уже была немного пьяна, поэтому от привычного хладнокровия не осталось и следа, и эмоции отчаянно рвались наружу, а место проповедника заняла Катя. — Во-первых, пока не спите. Он тебе не Пашка, который будет ограничиваться держанием за ручки и ждать до свадьбы, так что рано или поздно это бы случилось. А во-вторых, ты никому это не докажешь, и его в лучшем случае просто выпрут из команды, если об этом узнают. А об этом узнают после первой случайной фотки в соцсетях, ты сама знаешь. — Хозяйка квартиры перевела дыхание перед тем, как закончила свою речь. — Ты должна ему рассказать, при чем как можно быстрее, Тери… — Но ведь он меня бросит! — Прохорова стукнула рукой по столу и после долгого взгляда в голубые глаза подруги отчаянно всхлипнула. — А если он узнает об этом не от тебя, то просто возненавидит. Так что решай сама. Вот теперь Этери разразилась уже в настоящих рыданиях. Потому что Катя сейчас произнесла вслух то, что грузинка старательно скрывала от самой себя и о чем не хотела даже думать. Она указала на все её главные страхи и была абсолютно права, именно поэтому становилось так больно. Сегодня в полной степени пришло осознание того, что её Антон встречался не с ней. Антон Миранчук встречался с девятнадцатилетней второкурсницей: самостоятельной, взрослой, зарабатывающей деньги подработками и готовой к реальной жизни. А Этери этой девушкой не была. Очень хотела, но не была. Но еще страшнее было то, что Прохорова действительно могла знатно подпортить его жизнь и угробить карьеру на самом пике. Репутация совратителя малолетних навряд ли могла пойти на пользу кому угодно, а медийного человека попросту уничтожила бы. И если бы это произошло, шатенка бы никогда не смогла себя простить. Плечи содрогались от всхлипов, а лицо горело, и Герасимова крепко сжимала девушку в своих объятиях, шепча успокаивающие мелочи и поглаживая по волосам. — Ну тихо, тихо. Давай-ка мы сейчас с тобой пойдем спать, а с утра протрезвеем и решим, что делать. Прохорова заснула почти сразу, сжавшись клубочком и всхлипывая до последней секунды бодрствования. И, наверное, хорошо, что она так и не увидела сообщения Миранчука, в котором желал ей сладких снов и ненавязчиво и очень двусмысленно закинул мысль о том, что жалеет, что она была не с ним в этот момент. А в конце прилагалась фотография парня, сидящего за столом у себя дома с грустным лицом и явно без футболки.

***

— Привет, малышка. — Этери вздрогнула, услышав голос Миранчука через динамик. Теперь в любом слове она видела подвох, и за уши притягивала ещё больше подозрений. — Вы с подружкой так сильно загуляли, что ты даже не позвонила вчера? — парень попытался состроить обиженный тон, но разошёлся в глухом смехе. — Ага, вроде того. — на календаре действительно было уже воскресенье, а за всю субботу Прохорова едва проронила слово. Утром она убежала от Кати, даже не дождавшись, пока та проснётся, и просто оставила записку, а весь день просидела у себя в комнате за закрытой дверью, полностью углубившись в себя. — Мы увидимся завтра? — Эм, нет. — шатенка прочистила горло и неуверенно начала. — Я боюсь, что нет. Прости. — Ну, ладно. Послезавтра? — у Антона, как всегда, было хорошее настроение, и Этери буквально слышала его улыбку сквозь телефонную связь, но самой ей было совсем не весело. — Нет, Антон. — голос слегка дрогнул и звучал непривычно высоко. — Тери, всё нормально? Что-то случилось? Девушка громко вздохнула и крепко зажмурилась в попытках сдержать вновь подступающие слезы от мысли о том, что собиралась сказать прямо сейчас. — Послушай… Нам лучше будет не видеться… некоторое время. — Что? — Миранчук подавился на том конце провода и издал нервный смешок, не похожий на недавний радостный смех. — Этери, что происходит? Я не понимаю. — Прохорова не смогла сопротивляться и до парня долетел тихий характерный всхлип. — Я тебя обидел? Или… — Нет, что ты? Конечно, нет! — кажется, Антон был готов вот-вот сорваться с места и приехать к Прохоровой, едва он услышал беззвучный плач своей девушки, но её слова останавливали его. — Просто есть обстоятельства, которые вынуждают меня так поступить. — Какие, блин, обстоятельства? Тер, объясни, в чем дело? — грузинка молчала, и Миранчук продолжал слышать её прерывистые вздохи. — Давай я приеду и мы нормально поговорим? Пожалуйста. — шептал футболист. — Нет, не нужно. — То есть ты сейчас бросаешь меня по телефону, серьезно? — Прости. Так будет лучше. Миранчук попытался прокричать что-нибудь в ответ, но услышал короткие гудки, которые отдались пульсирующей болью во всем теле, а уголовный крутился вопрос, что он сделал не так, ведь ещё два дня назад всё было прекрасно, и Этери самозабвенно целовала его на прощание. Казалось, что землю в секунду выбили из-под ног и выжали все соки изнутри. Футболист сел на диван, смотря в одну точку, и обессилено потёр глаза. «Лех, ты можешь приехать?» «И возьми выпить» «И лучше виски» Алексей примчался буквально через полчаса, что было возможно исключительно по волшебству, учитывая сумасшедший московский трафик, а в пакете предусмотрительно лежала бутылка Хеннесси ХО, которую Антон поспешил открыть и разлить по стаканам, хотя, признаться честно, было желание начать пить прямо из бутылки. А потом он начал долгий и неприятный рассказ о произошедших событиях. — Почему с телками так сложно всегда, а? — одиннадцатый осушил стакан и так сильно ударил им об стол, что тот слегка треснул, и Лёша быстро убрал его во избежание полной кухни стеклянных осколков. — Все же было идеально. — Ты точно нигде проебаться не успел? — вкрадчиво спросил старший, сожалеюще поглядывая на брата. — Точно. Вот смотри, я отвёз её тогда к подруге, всё было супер. Она сказала, что мы увидимся на выходных, и я домой поехал. Всё. — Антон выглядел настолько растерянным и расстроенным, что был похож на ребёнка, который потерял любимую игрушку. — Потом только смску из дома написал… Блядь, вот оно! Лёша аж подпрыгнул на стуле, так резко это произнёс брат. — В смысле? — Я ночью ей написал и намекнул, что… — Что? — Одиннадцатый ударился лицом об ладонь. — Что ты ей написал? — Ну суть была в том, что я был бы не против с ней переспать. — Алексей шумно выдохнул и постучал близнеца по плечу. — И я, походу, поторопился. Надо поехать и извиниться, срочно! Он резко поднялся из-за стола и уже немного плавающей походкой понёсся к двери, и Леше пришлось ловить его, чтобы остановить и успокоить, потому что он явно был более адекватным и трезвым сейчас. — Да стой ты, истеричка, блядь! Куда ты бухой собрался? — пятьдесят девятый поймал брата за плечи, когда тот уже начал доставать из шкафа куртку. — Даже если ты туда доедешь и не разобьёшься нахер, то Этери тебя точно слушать не станет такого. — Антон замыленными глазами уставился на Лёшу, и куртка из его рук упала на пол. Он совсем не соображал, что делает, так что наличие близнеца рядом было единственным спасением от пьяной езды и глупых идей. — А что делать то? — это всё, что он смог спросить в темном коридоре.

***

Прохорова провела дома всю неделю вплоть до выходных, чем вызвала огромное количество опасений у друзей и родных. Девушка сослалась на подхваченную простуду и отчаянно имитировала горловой кашель не в силах вынести хоть одно занятие с репетитором или поход на курсы. Ей была необходима тотальная разгрузка, так что она практически всё время провела в кровати, читая или смотря кино. Телефон был поставлен на режим «Не беспокоить», потому что за понедельник она получила 24 пропущенных звонка от Миранчука и в 2 раза больше сообщений, которые предпочла не читать, боясь не сдержаться и ответить. Не думать об Антоне было настоящим испытанием, и она проваливала его по тысяче раз за день, вспоминая их поцелуи в машине, переплетенные руки и танец в ресторане. Этери не понимала, почему тогда так и не рассказала, в чем причина их разрыва парню, но сообщать об этом сейчас уже всё равно было бессмысленно, поскольку точка и так была поставлена. Даже в выходные выходить на улицу шатенка не собиралась, но разнообразить её затворнический образ жизни должен был запланированный субботний ужин с Разумовскими, о котором мама договорилась ещё пару недель назад. Так что суббота ознаменовалась утренней нарезкой салатов и готовкой запеченной курицы, пока родители разбежались по бытовым делам, на которые в будни не хватало времени. Этери чувствовала себя немного лучше, чем в прошлые выходные, и постепенно начала отходить от произошедшего, которое теперь казалось каким-то сказочным сном. Вернее, девушке хотелось в это верить, но несколько особо ценных сердцу фото и видео всё ещё хранились в галерее, и заставляли поверить в реальность происходящего. Руки никак не поднимались для того, чтобы удалить эти кадры из телефона и своей памяти. На одном из фото был очень милый и домашний Миранчук, сидящий за столиком кафе и улыбающийся в её объектив, второе было сделано на фронтальную камеру, когда Антон уговорил её впервые сфотографироваться вместе: парень держал камеру, и Прохорова стояла позади него, скромно улыбаясь. А видео было сделано в машине: за стеклом виднелась ночная Москва, полупустые дороги которой Антон преодолевал с явным превышением скоростного режима, тихо подпевая при этом треку Future из колонок; заканчивалась короткая запись его смехом и словами о том, что этот концерт предназначен только для ушей девушки. Однако она старалась как можно реже вспоминать о их наличии и моментально пролистывала, чтобы себя не искушать. В шесть вечера друзья семьи позвонили в домофон, и Антон Олегович поспешил открыть дверь, пока Анна Отаровна и Этери заканчивали сервировку стола. Через несколько секунд послышалось разнообразие голосов и женщины вышли в коридор, чтобы со всеми поздороваться. Бесконечные объятия и обмен комплиментами как всегда затянулись, и младшая из Прохоровых впервые за неделю действительно успокоилась и перестала страдать по Антону. И именно этого ей не хватало для того, чтобы искренне улыбнуться и расцвести. Большая компания разместилась на кухне и дом наполнился разговорами, историями, шутками… — Кстати! — Федя, на коленках у которого сидела маленькая дочка Сонечка, оторвался от жевания салата и кормления ребёнка овощным пюре. — Дядя Антон, знаете, кого мы у вас у подъезда встретили? — мужчина вопросительно поднял бровь, — Миранчука! Почти никто из присутствующих особо не отреагировал на произнесенное Фёдором. А вот Этери поперхнулась водой, которая готова была политься через нос, и шокировано уставилась на него. Вот уж этого она точно не ожидала. — Слушай, так я его на неделе пару раз видел. Видимо, он либо сам тут живет, либо к кому-то приезжает. — А кто это? — спросила Саша, сидевшая рядом с Прохоровой. — Футболист из нашей сборной. Неплохой, между прочим. — Понятно. Тер, ты чего? — Александра обратила внимание на побелевшую грузинку, которая продолжала смотреть в одну точку и держать в руке стакан воды трясущейся рукой. — Всё хорошо, подавилась чуть-чуть. — Шатенка схватила со стола телефон и вышла из-за стола. — Я на минутку. Она скрылась за дверью туалета, наконец выключая авиарежим и включая оповещения на соцсети. Сейчас было самое время зайти в WhatsApp и проверить сообщения от Антона, которых было больше 150. И в последней сотне он разными способами просил поговорить с ним и сообщал, что ждёт её около дома. Этери включила воду и, глубоко вздохнув, позвонила по знакомому номеру. — Этери, господи, я неделю пытаюсь тебе дозвониться! — Миранчук ответил моментально, что было неудивительно. — Где ты? Мы можем поговорить? Пожалуйста, я должен объясниться и извиниться… — Антон, уезжай, пожалуйста. — Прохорова была тихой, но её голос звучал словно сталь. Она потратила всю концентрацию и силы, чтобы звучать так холодно. — Это плохая идея. — Так ты дома?! — Судя по звукам, Миранчук вышел из авто. — Я умоляю тебя, Этери. Выйди на 10 минут. — Я не могу. Не сейчас, Т… — девушка почти произнесла полюбившееся ей Тоша, но вовремя осеклась. — Одна встреча. И если ты попросишь, то я отстану от тебя. Пожалуйста. — Голос футболиста звучал надломленно, и хотелось прямо сейчас рвануть к нему. — Ладно… — сдалась Прохорова. — Но сейчас я действительно не могу. — Хорошо. Завтра мы улетаем на игру, вернёмся в среду. Я заеду за тобой, куда скажешь. — Пока. И езжай домой. Этери сбросила телефон и опёрлась руками на раковину. Почему же этот парень оказался таким неугомонным? Шатенка умылась холодной водой и вернулась к столу, незаметно для всех заглянув в окно, чтобы увидеть стоящего под промозглым дождем Антона. Это будет сложно, но она сможет не поддаться эмоциям и сделает их встречу в среду последней.