Представь нас вместе

Вылетев «рысью» из смотрового кабинета, блондинке срочно была нужна подруга. И да, она воспользовалась пейджером для экстренных ситуаций, хотя и не имела права, но для ее состояния это была очень экстренная ситуация! Она чуть сама не схватила микроинфаркт. — Что за срочность такая, что нужно меня вызывать по пейджеру? — влетела в кафе бешеная Блейк, ибо наложение швов пришлось переложить на интерна. — Ты права, она красивая... И мне понравились ее пальчики... Это плохо, да, Октавия? — в каких-то своих грезах пребывала Гриффин, а подруга еще больше охуевала. — Очнись, Гриффин!!! Ты заставила меня бросить операцию ради того, что кто-то там красивый?! — О плохо понимала заведующую, да и не вникала в ее слова, так как злилась. Шатенка никому и никогда не доверяла свои операции, это было впервые. Она потрясла подругу за плечо. — Приди в себя-я-я-я! — Что ты как бабка, О?! То ты меня просишь стать прежней, то убиваешь своей ответственностью... Определись уже, — недовольно забурчала Гриффин. — Бли-и-ин, Кларк, операции – это святое! — Ладно, извини. Я тут чуть не умерла, пофиг. — Что-о-о? Когда? Где? — теперь Блейк запаниковала. Тут Кларк отвлек звонок телефона. Муж собственной персоной. И как ему удается все чувствовать? — Привет, Принцесса. Прости за вчера. Ты скоро домой? — Привет. Я не знаю, Финн... У меня еще сегодня операция после обеда, а что? — Кларк тяжело вздохнула, предчувствуя что-то нехорошее. Лишь на миг она смогла забыть о муже и стала вести себя как подросток, излучая похотливые гормоны, как вдруг он напомнил о себе, и блондинке стало стыдно за себя и за свои мысли. — Забери сегодня Лиз из сада. — Финн, я же просила недельку повозить ее туда и обратно... Я не успею просто. — Я знаю, Принцесса. Прости, но сегодня приехал Дон, он проездом и всего на один день. Это мой лучший школьный друг... И так было всегда... «Это мой лучший друг по универу, а это лучший друг по боксу, а это лучший друг по детскому саду, по секции, в одном доме жили, по общежитию» и так далее. Друзей было бесконечное множество, причем лучших. — Хорошо, — сдалась девушка, либо сейчас начали бы вспоминать ее лучших подруг. — И, Кларк, может, вы с Лиз побудете у Грей? Мы хотим посидеть у нас чисто мужской компанией, — вот заебись, их еще и из дома выгнали. — Нет. Мы лучше у мамы побудем до вечера... — Лучше до утра, Кларк. Спасибо тебе, ты золото! Люблю тебя. Лиз чмокни от меня. До завтра, — радовался тот, отключаясь. Гриффин прикрыла глаза, чувствуя себя покинутой или брошенной, — не важно. — Так что ты говорила о смерти? — спросила шатенка, молча поедая обед, пока Кларк разговаривала по телефону с мужем. — Я уже и не помню... — соврала доктор, списывая ту встречу на временное помешательство. — Ну вот... Что тогда там твой муженек-то? — Выгнал нас из дома до утра... Ради того, чтобы побухать с друзьями, — печально проговорила Кларк, а самой аж кусок в горло не лез. — А я тебе по сей день твержу, что Коллинз – не твое, — так же грустно отвечала подруга. — Он отец Элизабет, я не могу поступить так с ней, — призналась блондинка, что «любила» супруга из-за дочери. — Кларк, отец из него никакой. Ты сама рассказывала. А детей он хочет много для того, чтобы тебя окончательно посадить на цепь. Для Элизабет можно найти хорошего папу или вторую маму. Не важно, кто дал семя, важно, кто вырастил и воспитывал, — заботливо советовала Блейк. Она хотела, чтобы две ее любимые девочки были счастливы. — Она его любит, О. Независимо от того, какой он. Поняв, что настроение у голубоглазой совсем упало, Октавия предложила: — Ночуйте сегодня у нас с Линкольном. У нас есть гостевая комната в квартире. Погуляем вечерком по парку, уложим Лиз и поболтаем с тобой за чашечкой чая, а? Кларк усмехнулась. — Как-то ты странно назвала бокал вина чаем. — Главное, что ты меня поняла, — улыбнулась девушка, замечая хоть слабую, но улыбку на бледном лице. — Хорошо. Тогда дождешься меня после операции, съездим за Лиззи и поедем к вам. Только заедем в детский магазин, я не могу дочь повести в сад в том же самом... — Окей, подруга. Позвоню мужу, скажу, чтоб не заезжал. Он будет рад, что вы к нам придете в гости, — проговорив, Октавия чмокнула подругу в щеку и унеслась звонить мужу. Позже Кларк ушла на операцию, а другой доктор пошла проверить «неизвестного» пациента по просьбе заведующей, да и забрать эпикризы консультаций врачей. При помощи доктора Блейк Кларк освободилась сегодня раньше, и они поехали за дочкой. Та очень обрадовалась, что ее забирала мама, да еще и с крестной. С Октавией Элизабет была как с подругой. И было непонятно, то ли О три года, то ли Лиззи двадцать семь лет. Друг от друга они недалеко ушли в развитии, потому что бесились, бегали и смеялись всю дорогу: пока одевались, в саду, в машине и в магазине. «Малые дети», так прозвала их блондинка. — Привет, красотка! — поздоровался Линкольн, присев на корточки перед маленькой девочкой, и протянул ей руку. Та показала ему язык и спряталась за маму. Вот так относилась девочка к незнакомым людям. Но парню еще повезло: она могла и по-детски нахамить. — Лиззи, сколько раз повторять, что показывать язык – очень плохо, — вздохнула мать, приседая на корточки и раздевая ребенка. — А че он обзывается?! — пробурчала малышка. — Не че, а что – это во-первых. Во-вторых, красотка – это не обзывательство и не плохое слово. Он имел в виду, что ты красивая девочка, — объясняла мать дочери, но та была очень упряма. — Мне не нравится, — недовольно ответила девчушка, а Кларк тихо вздохнула. — Я сейчас покажу, как может не нравится что-то... — с улыбкой проговорила шатенка и, присев на колено, защекотала крестницу. Та пустилась в звонкий смех и начала извиваться в руках Блейк. — Не на-а-адо! Мамочка, спаси меня! — верещала белокурая девочка, а потом ее подхватили на руки. — Ладно, пошли раздеваться, — успокоилась Окти, унося ребенка в гостиную. — Прости, Линк, — попросила прощения блондинка за дочь. Она всегда знала, что это ее ноша, а если они приходили в гости, ей казалось, что она навязывает свою ношу кому-то, не смотря даже на то, что они – крестные ребенка. Поэтому еще Гриффин закрыла себя дома и не встречалась с подругами. — Кларк, успокойся. Все хорошо. Она ребенок и вправе вести себя, как угодно. В любом случае, она останется маленьким и ярким солнышком для всех нас! — пытался успокоить парень подругу. — Раздевайся, сейчас О ужин накроет. После ужина все вчетвером посмотрели мультики, и Кларк уложила дочку спать. Правда, в чужом доме это заняло больше времени, потому что мать объясняла, что у папы встреча, и они не могут сегодня поехать домой. — Так ты ходила на прием к гинекологу? — поинтересовалась подруга, когда все уже спали, а девушки открыли бутылку вина. Линкольн был «the best» муж. Он обрадовался, что его жена восстановила отношения с лучшей подругой, поэтому ушел спать, не мешая девушкам. — Да, — коротко ответила блондинка. Ей совсем не хотелось вспоминать эту встречу. Она вела себя как дура, не могла справиться со своими эмоциями, как какой-то интерн, а в конце даже флиртовала. Какой черт дернул, чтобы так себя вела замужняя девушка? — И это все? — удивлялась Блейк. Она, конечно, не знала пристрастий подруги во внешности девушек, но пройти мимо такой красотки было невозможно, тем более отвечать так сухо, без эмоций. — Ну, она красивая, как ты и сказала, — Великолепная, совершенная, идеальная, твердил гриффинский мозг, вспоминая этого доктора. — Ещё раз повторюсь... И это все? — выпучила глаза шатенка. Вудс была идеалом любого мужчины и любой женщины: стройная, высокая, губки пухлые... — Ну да. А что еще? — прикидывалась блондинка глупой, опуская взгляд в бокал с красным вином и начиная его пить медленными маленькими глотками. — Я опять тебя не узнаю. Гриффин нахмурилась. — Я – замужняя женщина. — Ты – замужняя дура, а муж твой – мудак, — пародировала шатенка подругу, но говорила всегда правду. И даже на горькую голубоглазая не обижалась на подругу: та была всегда права. — Дело же не в красоте, О, а в душе человека... Чаще всего обложка – это обман. Она не соответствует действительности, реальности... — печально произнесла белокурая, вспоминая мужа. Да, она повелась на его красоту поначалу, хотя у них даже общих интересов не было. Сейчас она уже не понимала, что в нем нашла. — Ты права, Кларк. Но сначала смотрят на внешность, а потом уже на внутреннее содержание человека. Это было испокон веков. А в этой ситуации все проще. Ты даже забеременеть не сможешь, — слегка улыбнулась Окти, закидывая Кларк намеками. — Тем более доктор, да еще и заведующий двумя отделениями, не может быть глуп. На такое место просто так дурочку не возьмут, ты сама прекрасно это знаешь. С Найлой было все по-другому. Девушка ей по внешности не нравилась, а вот внутренний мир ее был красивым. Были общие интересы поначалу и неплохой секс, а потом все куда-то испарилось. Возможно, когда Кларк поняла, что стала для нее неким наваждением, зациклилась на ней, забывая практически о своей дочери... А дети важнее всего, даже важнее любви. Они должны быть всегда на первом месте, ибо твой ребенок поможет тебе пережить все преграды и трудности, а вот любовь их может только добавить. — Возможно, О, но я решила быть верной женой. Хватит уже. Семья – дороже всего. Шатенка тяжело вздохнула: вот в кого крестница своим упрямством. — Ладно, пошли спать. Утро вечера мудренее. Блондинка кивнула, помогла подруге вымыть бокалы и отправилась в предоставленную им с дочерью комнату. Приняв душ, уснула без задних ног. Утром они все встали пораньше, ибо Кларк нужно было сегодня повести Лиззи в детский садик. Девочка оделась быстро, она не любила ночевать вне дома. Только у Ванессы ей было не скучно с лучшей подружкой. На работе утро прошло стандартно. В девять утра у Кларк была операция по шунтированию сосудов, затем она пошла на обход пациентов, но доделать его не смогла, не успела. Ей нужно было уже быть в отделении акушерства и гинекологии. — Добрый день, мисс Нельсон, — поздоровалась блондинка с постовой медсестрой отделения гинекологии. — Где я могу найти мисс Вудс? — Добрый, миссис Гриффин. Она в ординаторской, заканчивает разговор с доктором Рейес. Вы не подождете, так как вы опоздали? — протянула с улыбкой шатенка, но все же упомянула об опоздании доктора. В отделении у брюнетки тоже было все строго и, похоже, по часам: не явился один, его место занял другой. И как так можно было работать в медицине? Ведь медицина непредсказуема... — Конечно, — ответила холодно Гриффин. Опоздание в пять минут вообще не считается. Они все же работали не на одном этаже. Доктор отделения гинекологии покинул ординаторскую, замечая белокурую головку. — Кларки-и-и! — протянула она, улыбаясь и обнимая девушку. — Ты уже вышла? Как я все так пропускаю... К слову, Октавия, Кларк и Рейвен учились на одном потоке в университете и попали в одно рабочее учреждение. Блондинка улыбнулась в ответ, обнимая еще одну свою подругу. — Вышла. Дочка подросла. — Замечательно! А что делаешь здесь? За второй пришла? — усмехнулась шатенка. — О, нет! Упаси, Боже! — смеялась Кларк. И почему все думали так? — К вашей заведующей пришла, а вот твоя девушка меня не пускает... Улыбка спала с лица Рейвен. — Она не моя девушка уже давно, — тихо сказала шатенка. — Господи... — печально произнесла блондинка, замечая грусть. — Что случилось? — Давай на обеде встретимся, Кларк? И поболтаем. Хочу услышать рассказ про маленькую Гриффин. — Хорошо, — согласилась блондинка и, попрощавшись, прошла в ординаторскую. — Опаздываешь? — ей сразу задали вопрос с порога. — Немного, — ответила Кларк, понимая, что лучше не спорить, а то опять будет то же самое, что и вчера. — Ладно. Давай свою грудь сюда, а то у меня еще много дел, — произнесла грубо девушка, как будто это вещь, и, отставляя в сторону график дежурств, стала надевать перчатки. Кларк нахмурилась, замечая смену настроения Вудс. То она встретила ее приветливо, то начала вновь относиться, как к какой-то вещи. Гриффин подошла ближе, задирая одежду. Брюнетка даже не посмотрела ни на нее, ни на грудь, быстро пропальпировала и отошла. Скинув перчатки, села за стол, вытаскивая из папки результаты анализа мазков. Вудс сидела с задумчивой миной, пока голубоглазая приводила себя в порядок. А Лекса размышляла, смотря на чистейшие и хорошие результаты: если она сейчас скажет, что все хорошо, то они в рабочей суматохе больше не встретятся, а вот если немного подправить анализы, была надежда, что доктор посетит ее еще не раз. — Что, все так плохо? — поинтересовалась Кларк, сегодня чувствуя себя намного уверенней и не боясь. — Да нет. Просто немного флора нарушена и грибы... Молочница. Ты не принимала последнее время антибиотики? — спросила Лекса, попытав удачу. И да, все же «дьявол» на ее левом плече победил. — Принимала. Перед выходом на работу я заболела и, чтобы быстрее поправиться, решилась на их прием. — Давай так договоримся, Кларк. Я печать тебе поставлю заочно, но ты подлечишься и через недельку-чуть больше вновь явишься ко мне на повторный мазок, — задумчиво говорила зеленоглазая, ибо все же чувствовала, как в душе скребутся кошки, потому что она лгала. — Хорошо. Ты назначишь лечение? — Конечно, — ответила девушка, забирая медкнижку и подписывая в ней, что «к работе годна». — Вот. Найдешь меня потом тут, без времени, — усмехнулась Лекса, протягивая назад книжку и лист бумаги с назначениями. — Половой жизнью не жить, пока лечение не пройдешь, — напомнила гинеколог, вновь утопая в своих историях. — До свидания, Кларк. — Спасибо. Пока, — ответила Кларк, подходя к двери, а затем обернулась. — Лекс, а как же дискомфорт? Брюнетка подняла взгляд на нее. — Почаще жить половой жизнью, и все пройдет, — натянула лыбу Вудс. — А если не хочется... Часто... — тихо ответила блондинка. Зеленоглазая нахмурилась, а затем улыбнулась искренне. Может, она и правильно поступила... — Найти, с кем захочется, — дала совет врач. — Поняла, спасибо, — вздохнула голубоглазая, покидая чужую ординаторскую. И опять тупик... С мужем «спать» не хотелось и изменять тоже... Ну и не с кем, Найла не подойдет. Кларк доделала обход и взяла с собой истории пациентов, чтобы написать их в кафе. Не все, конечно, она успеет написать в обед, но хоть что-то. — Ты на диете что ли? — подошла Рейес, осмотрев еду блондинки. — Немного. Просто еще помню, какая была после родов, не хочется вновь растолстеть, — улыбнулась девушка, поедая листья салата из цезаря. — А заведующая ваша не обедает в кафе? Я тут ее ни разу не видела. — Нет. На ней два отделения, она очень занята. Да и кто-то из докторов должен остаться в отделении, когда все на обеде, — объясняла шатенка, оглядываясь, как будто кого-то искала. — А где доктор Блейк? — Октавия сегодня в приемном покое. Ты же знаешь, его вообще оставлять нельзя. — Знаю. Просто не знала, что этот месяц – месяц кардиологического отделения. — Почему вы расстались с Аньей? И как давно? — вспомнив разговор, напомнила Кларк подруге. — Наверное, уже год. Хотя нет, — птичка задумалась, подсчитывая что-то на пальцах. — Триста два дня тому назад. Скоро будет год. Кларк слегка улыбнулась: всё уже доктор продолжала любить свою медсестру. — Много чего случилось. Просто с каждым днем проблем и ссор становилось больше и больше. Бытовуха заела... Плюс мы могли неделями не видеться... То она на сутках, то я, то я сплю после суток, то она. Желание иметь ребенка было совместным, но вот вынашивать никто не хотел. Она думала, что растолстеет, и я ее брошу, плюс, что будет дома как в тюрьме. Я... Я пацанка, ты же знаешь... Не сработает у меня материнский инстинкт, а вот папой быть получится. Вот так все время на нервах... Срывы, ссоры... Решили разойтись, — печально рассказывала девушка. — Но вы же любите друг друга... — переживала блондинка за коллег. — Не знаю, как у вас с мужем, Кларк... Но на одной любви отношения не построишь. Во-первых, конечно, хорошо, если она взаимная. Во-вторых, нужно взаимопонимание. Нужно уметь подстраиваться друг под друга, соглашаться друг с другом. Упрямством возьмешь раз, два, три, а потом второй устанет «скакать под каблуком»... Как будто одному похуй на мнение и желания другого, — вздыхала тяжело Рейвен. — Я ее очень люблю и простила бы все, но у нее появился парень... Теперь все кончено. Мой бой за ее сердце окончен. Кларк нахмурилась. — А может наоборот, Рей? Она устала ждать тебя, когда ты все же решишь вернуть ее. Ты же «папочка», — намекнула блондинка, что она должна исполнить роль мужчины и первой помириться. — И этими отношениями Анья решила тебя растормошить. Пробить на эмоции, чтобы ты как следует поборолась за нее, а не оставила на целый год одну. — Может быть, Кларк. Об этом я не думала. Но что я могу?.. Пригласить ее на свидание, когда она в отношениях? Да она меня пошлет куда подальше, — предположила доктор гинекологии. — Не знаю, Рей. Попробуй сделаться ее тайным поклонником. Пришли цветы от незнакомца, какие она любит, сладости, мягкие игрушки, стихи о любви с неизвестного номера... Я не знаю... затащи ее в комнату отдыха и займись с ней любовью там. Думаю, если она до сих пор любит, то не откажет, и это не будет считаться жестоким изнасилованием... А потом расскажи ей, что ты и есть тайная поклонница. Ну получишь пощечину. Ну и что? Терять, по сути, нечего, ты и так ее потеряла... — учила Гриффин. Правда, ей самой хотелось такой истории любви и, скорее всего, она рассказывала свою фантазию. — А ты права, Кларк. Я воспользуюсь твоим советом. А теперь прости, мне пора. У меня плановая операция сразу после обеда, — обрадовалась шатенка, как только поняла, как может вернуть любимую. — Беги, Рейес. Операции – это святое! — засмеялась Кларк, вспоминая слова лучшей подруги. — Цитируешь Октавию? Она плохо на тебя влияет, — шутливо произнесла Рейвен и, посылая воздушный поцелуй подруге, покинула кафе. Блондинка дописала еще несколько историй в кафе, остальную пачку – в своем кабинете. К четырем часам в приемник привезли экстренного больного со срочной операцией, которую пришлось провести ей, так как докторов Блейк и Грин ветром сдуло с рабочих мест... Дома Гриффин оказалась к девяти часам вечера. Усталая дочь подошла к ней, просясь на ручки. Кларк была сама не лучше и валилась с ног, но дочь все же взяла. — Мамочка, ты долго... — проговорил ребёнок, ожидавший ее. Девочка положила свою головку на плечо блондинки, что говорило о том, что она хотела спать. — Прости, малышка. А где папа? — Спит в своей комнате. Сказал, что устал. Кларк закатила глаза. Как не устать-то после пьянки... — Он хоть тебя покормил? — Мороженое купил, когда мы ехали из садика. Но я не хочу кушать, мамочка, — зевая, тихо проговорила дочка. — Ладно, пойдем, я тебя уложу. Пока Гриффин искупала малышку, уложила ее и сама приняла душ, время показывало уже первый час ночи. В объятия к Морфею она провалилась очень быстро, не замечая даже как.