К черту любовь!

      В понедельник Волжак вернулась на работу. Заметно отдохнувшая, набравшаяся сил. Это я поняла, потому что стоило мне оказаться в кабинете, как она начала язвить и сыпать остротами в мой адрес так интенсивно, будто решила восполнить пробелы за те дни, что мы не виделись.       Но, странно прозвучит, я была даже рада ее видеть. Привыкла, может, к ее словесным пируэтам уже.       Про Машу она мне ни слова не сказала — из чего я сделала вывод, что Волжак была не в курсе нашего предстоящего творческого тандема. Иначе я бы услышала множество подколов, я уверена. К слову, с Машей мы переписывались все выходные, пока я была с Оксанкой, подруга даже пару раз пыталась выяснить, не нашла я себе кого-то.       С Машей было интересно, легко, спокойно. От нее я не ждала каких-то словесных нападок или язвительных комментариев. Она была мила, вежлива и приятна в общении. И я была уверена, что она флиртовала со мной. Не явно и настойчиво, а, скорее, тонко, какими-то милыми намеками, комплиментами, шутками. Поэтому нашей встречи во вторник я ждала без особого беспокойства или нервозности. У меня создалось ощущение, что я нашла хорошего друга — у нас было много общего, даже чувство юмора было схожее, поэтому никакого дискомфорта в общении я не ощущала.       Мы договорились, что вечером во вторник Маша заберет меня с работы сама, поэтому я отправилась в офис на такси, оставив свою «ласточку» дома. Волжак, к удивлению, чуть задержалась и пришла даже позже меня. Самое интересное, что, заходя в свой кабинет, она поздоровалась со мной и явно хотела сказать или спросить что-то еще, но почему-то не стала. Я видела, как она открыла рот, чтобы что-то произнести, но потом слегка нахмурилась и, мотнув головой, направилась в свое «логово». Я лишь пожала плечами и вернулась к работе.       В обед стало ясно, что именно ее волновало, — Волжак, отдавая мне документы и параллельно проговаривая наставления по ним, чуть задержалась у выхода в коридор и, словно мимоходом, совершенно будничным тоном произнесла:       — У вас сломалась машина, Ирина Николаевна?       Я уставилась на нее, не совсем понимая вопроса. Она что, следит за тем, есть моя машина на парковке или нет?       — С чего вы взяли? — спросила я, все еще держа документы в руках.       — Не заметила на стоянке места скопления голубей, — пожала она плечами. Сука. Опять она издевается над моей машинкой.       — Нет, не сломалась. Сегодня у меня дела после работы, было неудобно на машине, — проговорила я, стараясь не конкретизировать свои «дела». Но… может, напрасно? Интересно, как Волжак отреагировала бы, узнай, что я довольно тесно общаюсь с Машей?       Приревновала бы? Хотя о чем я? Этой ледяной фурии наверняка плевать на все, что происходит в моей жизни.       — Ясно, — хмыкнула Волжак и вышла в коридор, а я так и не поняла ее реакции на мой ответ. Но она показалась мне не очень довольной.

***

      В половину седьмого Маша должна была ждать меня на стоянке у работы. Каково было мое удивление, когда в 18:20 девушка зашла в кабинет, широко улыбаясь.       — Привет труженикам тыла! — весело поздоровалась она, подходя к моему столу.       — Привет, — пробормотала я, искренне удивленная ее неожиданным визитом. — А что, уже половина седьмого? — Я посмотрела на часы, подумав, что опоздала и поэтому девушка решила подняться за мной.       — Нет-нет, просто я приехала раньше. Думаю, зайду, посмотрю, как ты тут работаешь. И твой грозный руководитель тоже, — заговорщически хихикнула Маша, оглядываясь по сторонам.       Только я открыла рот, чтобы ответить, как двери кабинета Волжак распахнулись, а сама женщина вышла к нашей веселой компании. Что за херня? Она так рано никогда не выползает из своей «норы»! Почему сейчас?       С минуту была немая сцена. Клянусь, я хотела телепортироваться оттуда как можно скорее. Не знаю почему, но чувствовала я себя крайне неуютно. Наконец Маша решила нарушить дружное молчание:       — Привет, Екатерина Александровна. Непривычно видеть тебя в рабочей обстановке. — Девушка улыбнулась и подошла к женщине, чмокнув ее в щеку. Волжак не отреагировала на этот дружественный «чмок» — ее лицо осталось непроницаемым.       — Что ты тут делаешь? — спросила моя начальница, закрывая за собой дверь.       Я была уверена — Маша не распознала в этом вопросе ничего дурного, но я слишком долго уже общалась с Волжак, чтобы услышать, как ее интонация «упала» на несколько градусов, становясь почти ледяной. То, что было незаметно для других, — было очевидно для меня.       — Хочу украсть твоего ассистента. Она согласилась помочь мне кое в чем, — спокойно ответила Маша, засунув руки в карманы джинсов.       — М-м-м, — ухмыляясь, кивнула Волжак, — Ирина Николаевна может помочь, не сомневаюсь.       Мне стало еще более неловко, чем было. На что она намекает?       — Я серьезно. — Кажется, даже Маша смутилась от ее слов. — Мне не хватает несколько лиц для моей выставки. Помнишь, я тебе рассказывала? И Ирочка любезно согласилась стать одним из, так сказать, экспонатов. — Переведя взгляд на меня, девушка тепло улыбнулась.       — Понятно, — усмехнулась Волжак, потом тоже посмотрела на меня. — Не опаздывайте завтра, пожалуйста. С утра общий брифинг, скоро командировка в Москву, нужно подготовиться, Ирочка.       Выделив интонацией мое имя в уменьшительно-ласкательной форме, отчего у меня аж мурашки по коже пробежали, Волжак кивнула в знак прощания Маше и вышла из офиса. Ох, чую, добром это не кончится. Припомнит она мне это. Хотя что я сделала? Мы никто друг другу! Она вообще меня хотела в отеле оставить! С чего мне волноваться? Я же не ее вещь!       Из роя непонятных мыслей меня вывела Маша:       — Ну что? Ты готова? Идем?       — Да. Идем, — кивнула я, понимая, что пытаться дать какой-то разумный анализ поведению Волжак все равно бессмысленно.

***

      Это была уютная фотостудия с достаточно просторным залом для съемки и еще одной комнатой, где и жила Маша во время своих командировок. Зал был оснащен современной аппаратурой и всякими штуками типа синхронизаторов, отражателей, ламп и чего-то еще — Маша мне рассказывала обо всем, но, честно говоря, мне было не особо интересно слушать краткий ликбез про фототехнику. Кажется, вскоре Маша это поняла и предложила приступить к делу. Я согласилась.       После того как она выставила свет, меня и еще какие-то навороченные штуки, девушка сказала, что она готова. Я ответила, что тоже, но Маша, покачав головой, ушла в свою каморку и вернулась уже с бокалом вина.       — Ты хочешь меня напоить? — усмехнулась я.       — Нет, это всего один бокал, — улыбнулась девушка, держа в руке фотоаппарат. — Я хочу, чтобы ты расслабилась. Но не напилась. Мне нужны твои искренние эмоции, но сейчас ты слишком напряжена.       — Хитро, — кивнула я, но сделала пару маленьких глотков.       Фотосессия проходила довольно своеобразно — я не позировала, не пыталась что-то изобразить на лице, наоборот, — Маша сказала, чтобы я забыла про фотоаппарат в ее руках и просто разговаривала с ней. Она задавала разные вопросы — о моей жизни, о друзьях, о детстве. И когда я уже действительно забыла о том, что у нас тут идет работа, а не просто беседа, она присела на корточки и задала следующий вопрос:       — Расскажи мне о своей семье?       — О семье? — удивилась я. — Что ты хочешь узнать?       — Ну, расскажи про своих родителей — кто они, чем занимаются, где работают?       — Хм-м-м… — протянула я, задумавшись. — Обычная семья. Профессора, учителя, ничего такого, — пожала я плечами.       — А твоя бывшая девушка? — резко перевела тему Маша, а я даже моргнула от удивления. Ее фотоаппарат постоянно щелкал.       — Ч-что?       — Девушка твоя. Бывшая. Какой она была? — Маша прыгала вокруг, продолжая щелкать фотоаппаратом.       — Сукой она была, — фыркнула я.       — Она тебя бросила?       — Что?! С чего ты…       — Она бросила тебя?       Я уставилась прямо в объектив камеры.       После нескольких сделанных фото, Маша убрала от лица фотоаппарат и посмотрела на меня:       — Извини. Просто эмоции были… — она покачала головой. — Невероятно. Столько гнева, агрессии. Ты станешь изюминкой моей коллекции, я это чувствую. Ты потрясающая.       — Эм… Спасибо, — смущенно пробормотала я, заливаясь румянцем. Мне даже стало стыдно, что еще пару минут назад я хотела стукнуть ее сумочкой.       — Нет, правда. Ты потрясающая девушка. И очень красивая. — Маша стояла напротив меня и смотрела мне прямо в глаза. Я не знала, что на это нужно отвечать. Спасибо большое? Что?.. Но, казалось, Маше и не требовался ответ. Она подошла ко мне и осторожно, еле касаясь, пальцами поправила прядь моих волос, задержав свою руку дольше, чем было нужно. Она смотрела мне в глаза сверху вниз — так как я сидела на стуле — и не собиралась убирать свою ладонь от моего лица.       — Я хочу тебя поцеловать, — тихо сказала она, неотрывно глядя мне в глаза. — Можно?       Честно говоря, я не то чтобы привыкла, чтобы меня об этом спрашивали. На мой скромный взгляд, вообще, спрашивать о таком — бред. Как говорил какой-то умный мужчина: «Спросить у женщины о поцелуе — равно получить отказ». Но, по всей видимости, у Маши было другое мнение. А я… Я смотрела в ее добрые теплые глаза и не могла ничего ответить. Поэтому лишь легонько кивнула, одновременно сглатывая от подступающего к горлу волнения. Не то чтобы я ждала этого поцелуя или рассчитывала на него, когда шла сюда, но что-то во мне решило сказать «да» девушке, которая настойчиво, но аккуратно добивалась моего внимания.       И в следующее мгновение я почувствовала, как ее губы накрыли мои.