К черту любовь!

      Волжак уже полчаса, как была на работе, а я собиралась с духом сделать то, что собиралась. Я и сама об этом думала, а наша встреча с Оксанкой и спокойный разговор обо всем и вовсе убедили меня в том, что сделать это просто необходимо. Поэтому я вздохнула, собралась с силами и, сжимая в руке бланк с заявлением, направилась в кабинет к Волжак.       — Ирина Николаевна? — Волжак удивленно приподняла бровь, глядя на меня. — Я вас не вызывала.       — Я знаю, — спокойно ответила я и сама же удивилась этому спокойствию. — Мне нужно, чтобы вы подписали мне документ.       — Пожалуйста, — кивнула Екатерина Александровна, жестом приглашая меня войти.       Я подошла к ее столу и протянула заявление об уходе. Она пробежалась глазами по бумаге, а на ее лице даже не дрогнул ни один мускул. Честно говоря, я надеялась хоть на какую-то реакцию.       — Что это? — спросила Волжак, не глядя на меня. Она что, читать разучилась?       — Заявление об увольнении по собственному желанию, — твердо проговорила я, хотя ноги у меня немного дрожали.       — Это я поняла. Я имею в виду… с чего вдруг? — Начальница положила бумагу на стол, а сама откинулась на спинку кресла.       — Я не обязана объяснять свое решение, — пробормотала я. — Просто подпишите, и я вернусь к работе.       — Вас не устраивает зарплата?       Казалось, Волжак абсолютно не волновали мои слова.       — Устраивает, — ответила я, все так же не глядя на нее. Ты меня не устраиваешь, и твоя чертова холодность. Кочерыжка безэмоциональная.       — В чем тогда проблема? Вас не устраиваю я, как руководитель?       А что мне терять?       — Да, — кивнула я и с вызовом посмотрела ей в глаза.       Волжак пялилась на меня не моргая. Потом усмехнулась себе под нос и ответила:       — В таком случае, можете просто сменить руководителя.       — В каком смысле? — нахмурилась я.       — Михаил Андреевич сейчас в поиске ассистента. Его помощница с больничного перешла в декрет. Трудная беременность. Могу поговорить с ним, чтобы устроил вам собеседование. Специфику работы вы знаете. Ну, если, конечно, хотите, — пожала плечами Волжак, глядя на мое заявление.       Она что, не шутит? Это типа… помощь? В чем подвох?       — Зачем вам это? — решила спросить я. Лучше сразу понять, что это — акт добродетели или очередная многоходовочка от Волжак?       — Ирина Николаевна, вы — хороший работник. Если проблема в том, что вы не можете со мной сработаться, это не должно влиять на компанию. Вы многое сделали для фирмы, я не хочу, чтобы из-за наших разногласий страдала система.       Ах, вот оно как. Не хочешь, чтобы страдала система. А самой тебе, значит, плевать. Ну, хорошо.       — Хорошо, — в такт своим мыслям кивнула я. — Я буду очень благодарна, если вы устроите мне собеседование с Михаилом Андреевичем.       — Сделаю, что смогу, — ухмыльнулась Волжак.       Я кивнула и, поняв, что больше мне в ее кабинете делать нечего, откланялась. Ну, это в общем-то хорошая новость. Михаил Андреевич мне нравится. Приятный мужчина, солидный, и явно без заскоков, как некоторые. Хотя, честно говоря, где-то в глубине души мне было обидно, что она так просто приняла мой уход. Даже не попыталась меня отговорить, прийти к какому-то компромиссу. Но, может, так будет лучше. Подальше от нее.

***

      Волжак выполнила обещание. И уже через два дня я успешно прошла собеседование с Михаилом Андреевичем. Он был очень рад, что я изъявила желание у него работать, хотя и удивился. Сказал, что не думал, что Екатерина Александровна «отдаст» меня. Я же ответила, что она не отдавала, а я сама ушла — типа решила, что будет полезно узнать компанию с другой стороны. Михаил Андреевич трудился в соседнем подразделении, где я еще не работала.       Было решено, что я дорабатываю еще два дня и перехожу в подчинение к нему. Нужно было закончить все срочные дела у Волжак, и можно было сваливать со спокойной душой. Поэтому в пятницу я доделала все необходимое и решила, что, наверное, будет правильно, если я зайду «попрощаться». Все-таки мы проработали вместе не один месяц, да и было что-то большее, что нас связывало. По крайней мере, для меня. А с понедельника я буду работать в другом кабинете и даже на другом этаже. И пересекаться с Волжак мы будем только на редких общих брифингах.       Честно говоря, мне было сложно представить, как это — не видеть ее, не вступать с ней в словесные баталии, не слышать ее ерничества. Да и мое рабочее место… Я тут просидела больше трех лет. А теперь мне предстоит работать бок о бок с Михаилом Андреевичем. Да, там тоже у меня есть приемная, и стол, и рабочее место (кстати, даже более комфортабельное, чем сейчас, — новый босс заказал для меня супермодное кресло), но… я тут привыкла. И к Волжак я привыкла. Странно, но было ощущение, что мы расстаемся. Как пара. Что я собрала свои вещи и съезжаю от нее.       Прогнав непрошеные странные мысли, я пододвинула коробку со своими вещами и, поставив рядом сумочку, направилась к двери Волжак.       — Екатерина Александровна? — Я засунула голову в кабинет начальницы (практически бывшей) и увидела, что она сидит за рабочим столом и смотрит в одну точку. Мой голос заставил ее вздрогнуть и вопросительно посмотреть на меня. — Я… Я закончила. Все отправила вам на почту. — Я слегка продвинулась в ее кабинет, но дальше порога решила не входить.       Волжак чуть наклонила голову и осмотрела меня сверху вниз. Еле заметно улыбнулась.       — Хорошо. Спасибо, Ирина Николаевна. Надеюсь, вас устроит ваш новый начальник.       — Я тоже на это надеюсь.       — Кстати, вот. — Волжак встала и, взяв со стола какую-то бумажку, подошла ко мне. Я посмотрела на протянутый листок — это была выписка на премию. — В понедельник зайдите в бухгалтерию.       — Но мне же уже перечисляли, — пробормотала я, ничего не понимая. Та премия, которую я получила в Москве, уже была на моей карте.       — Это от меня. За хорошую работу.       Я подняла глаза на Волжак. Это плата за труд или… за секс?       — Спасибо, — только и смогла ответить я.       — Пожалуйста.       Волжак стояла так близко ко мне, что я чувствовала запах ее духов. Она смотрела на меня пристально, а я, как обычно, таяла под этим взглядом. Я всматривалась в ее глаза, потом опустила взгляд на губы, вспоминая вкус ее поцелуев.       Почему? Почему она?       Она не нравится мне. Определенно, не нравится, потому что все намного, намного хуже. Я хочу дарить любовь, тепло этой женщине, научить ее верить людям, открываться. Хочу видеть, как она улыбается, как на ее правой щеке появляется крохотная милая ямочка, хочу слышать, как она смеется, как говорит о пустяках… Хочу все то простое, но такое недоступное с ней.       — До свидания, Екатерина Александровна, — прошептала я, неотрывно глядя на ее неподвижные красивые губы. — Я была рада с вами работать.       Она так же молча смотрела на меня. Я умоляла, внутренне умоляла ее хоть что-то сказать. Сказать, что она не хочет, чтобы я уходила, сказать, что ей не плевать на меня, что я не пустое место в ее жизни, но… Волжак облизнула губы и проговорила:       — Не хотите выполнить мое последнее ЛИЧНОЕ поручение? — с этими словами она дотронулась до моего бедра, привлекая меня к себе.       Вдруг я как никогда ясно увидела всю ситуацию со стороны — я не нужна ей. Я — не нужна. Ей нужно мое тело. Она не испытывает каких-то романтических чувств ко мне — я просто нравлюсь ей тактильно. Ей нравится мое тело, потому что оно стройное и красивое. Ей нравится мое тело, потому что только так она может почувствовать себя человеком. Физически. Только физически. А до моих чувств ей совершенно нет дела.       Поэтому я опустила свою ладонь на ее руку и остановила ее:       — Извините. Мой рабочий день окончен. Мне пора.       Развернувшись, я вышла из ее кабинета и, подхватив свою коробку и сумку, быстро покинула приемную. Я хотела побыстрее оказаться в своей машине, чтобы дать волю эмоциям. Потому что в очередной раз мои чувства оказались не к месту.