К черту любовь!

      Она, возможно, впервые об этом рассказала кому-то. Но не для того, чтобы ее пожалели, а чтобы в очередной раз напомнить себе, какая она плохая. Как она недостойна чего-то хорошего и светлого. Но в моих глазах она не изменилась. Жить в борьбе с самой собой и в итоге проиграть — это нормальная ситуация. Если тебе нравятся женщины, рано или поздно ты сорвешься. Либо сойдешь с ума. Она выбрала первое. И я не могу ее судить. Никто не может.       Мы прошли в кухню, я молча достала еще один бокал для вина и наполнила его. Так же молча протянула бокал Волжак и села на табуретку. Екатерина Александровна стояла практически посередине кухни и осматривалась. Смешно, но несмотря на то, что она была в моей квартире уже… в общем, достаточное количество раз, в кухню она не заходила. Максимум — ванная. А теперь она стоит тут, и я чувствую, как ей некомфортно. Потому что она тоже чувствует, что зашла дальше. Дальше того, что позволяла себе.       Она сделала пару глотков и чуть охрипшим голосом проговорила:       — Тут довольно… мило.       Ого. «Мило» от Волжак — это что-то сродни «ни хрена себе, вот это у тебя хоромы». Поэтому я кивнула, чуть улыбаясь, и ногой подвинула ей свободный табурет — мол, присаживайся, располагайся.       Она весьма критически осмотрела его, словно подсчитывая, какое количество микробов проживает на этом деревянном квадратике на ножках, но тем не менее спустя пару мгновений уселась.       Мы пили вино в абсолютной тишине. Когда это стало уже просто неприлично, я залпом долакала вино и осторожно произнесла:       — Я могу задать вопрос?       Волжак посмотрела на дно своего бокала, потом еле заметно выдохнула и кивнула.       — После… — Я замялась. Она ведь вполне может послать меня к черту, да? Может. Но я рискну. — После всего случившегося, ты с кем-нибудь… Ну, была… близка? Я не про секс, — тут же добавила я, увидев ухмылку Волжак. — Я про другое.       — Ты имеешь в виду отношения? — Взгляд ее серых глаз буквально рентгенил меня. Я кивнула. — Я же сказала — я не завожу отношений. И не заводила. После… После того — нет.       — То есть… Десять лет ты…       — Да, — резко оборвала меня Волжак. — Ты закончила? Других тем для разговоров нет?       Вот она, моя любимая сука.       — Есть, — выравнивая дыхание, проговорила я. — Почему ты пришла?       Я увидела на ее лице растерянность. Железная леди, не позволяющая себе расслабиться, дала слабину, придя в дом к своей бывшей ассистентке. Ведь… Было бы ей плевать, ее бы тут не было, верно? Она бы не стала рассказывать мне секреты своей прошлой жизни. Не явилась бы под вечер, открывая дверцы своего шкафа со скелетами.       — Почему я пришла? — переспросила Волжак, словно не расслышала вопрос. Я же поняла, что она просто пыталась выиграть время для ответа. Едкого, циничного, язвительного. В ее стиле. — Потому что не люблю упускать хороший секс. А времени на поиски нового партнера у меня нет.       Ну да, конечно. Видимо, я должна была в это поверить. И поверила бы. Может, с месяц назад. Или не слышав ее историю. Но не теперь. Поэтому я решила ставить все на зеро.       — Каково это? — спросила я, чуть наклонив голову и улыбаясь, почти как она.       — Что именно?       Я клянусь, растерянная Волжак — мое самое любимое зрелище.       — Врать самой себе? Заведомо говорить неправду, чтобы держать меня на расстоянии ружейного выстрела?       — О чем ты… — нахмурилась она, но меня уже было не остановить.       — Катя, — прервала я ее, наверное, второй раз в жизни назвав по имени. В сокращенном варианте. До этого было только «ты». — Я знаю, что, если бы тебе было плевать и дело было лишь в сексе, тебя бы здесь не было. Ты всегда возвращаешь меня. Под прикрытием удобства, выгоды, чего-то еще. Но… Я же не слепая. Я знаю, что… — А теперь самое сложное. Шарик крутится, замедляясь. — Я нужна тебе. — Зеро!       Лицо Волжак исказилось, как от зубной боли. Она сжала зубы, поставила бокал на стол, поднялась с места.       — Спокойной ночи, Ирина Николаевна.       Сталь в ее голосе напомнила мне ту, прошлую Волжак. Которая отчитывала меня за косяки и ругала, когда я лажала. Но я больше не намерена терпеть это, и, более того, я не собираюсь ее упускать. Пусть она мне ничего не сказала, пусть она даже будет опровергать сейчас мои слова, — я знаю, я чувствую, что я не просто сексуальный партнер, не просто еще одна постельная победа и не еще одна девчонка в длинном списке. Я. Просто. Это. Знаю.       — Стоять, — я резко поднялась и взяла ее за локоть, — если ты снова уйдешь, уйдешь сейчас, ты никогда не шагнешь дальше. Я не прошу у тебя ничего взамен, не требую ничего. Я просто… Просто хочу быть рядом. Просто позволь мне это. Просто доверься.       Она смотрела на меня с минуту, потом перевела взгляд на мою руку, впившуюся в ее локоть, и медленно убрала мои пальцы. Отпустила руку и сказала:       — Я не могу.