***
Низкое закатное солнце отбрасывало на серые скалы причудливые тени. Допотопный РК-91 грузно продвигался вглубь каменистого ущелья, прикрывая собой советский УАЗ, за рулем которого сидел бывший майор ГРУ, а ныне дезертир и предатель Родины — Андрей Сергеевич Калинин. Его суровое скуластое лицо выглядело уставшим, однако руки вели автомобиль легко и уверенно. За последние полгода, что патризаны обосновались в этом ущелье, он возвращался туда бесчисленное множество раз. Закончились очередные переговоры с полевыми командирами западных провинций. Многие из них были не против примкнуть к северянам, но лишь в том случае, если Маджид — лидер организации попросит их лично. Бывшему шурави они ожидаемо не доверяли. Он устало вздохнул, но тут бронированная фигура «Севеджа» замерла на месте. Калинин поспешно выжал сцепление, а потом снял с пояса рацию. — Соске, в чем дело? — Лагерь, — послышался искаженный голос пилота. — На него напали. — Враг еще там? — Похоже, что нет. — Выжившие? Ответом ему была тишина. Калинин прикрыл глаза, но потом произнес все таким же бесстрастным голосом. — Нужно осмотреться. «Севедж» тяжело зашагал вперед, сотрясая ущелье гулом газовой турбины. Жесткая каменистая земля все еще хранила отпечатки таких же бронероботов, хотя судя по направлению насечек на подошвах, это были более новые модели. Три единицы — слишком много для лагеря, где укрылись женщины и дети. Наконец-то впереди замаячили своеобразные природные ворота — две скалы, охраняющие вход в лагерь. Сенсоры БР ощупывали каждый квадратный метр местности, однако не находили ни одной тепловой сигнатуры. На потускневшем экране отобразились разрушенные глинобитные землянки. Среди каменистых руин чернели игрушечные силуэты бывших партизан. — Соске, — послышалось из динамиков внутри кабины. — Я осмотрю подземный этаж, а ты оставайся в машине. — Понял, — коротко ответил Касим, хотя все его существо рвалось наружу. Эти люди были его товарищами. Единственными, кому он мог доверять и ради кого сражаться. Горло перехватило, и он откинул голову, судорожно сглатывая непонятный спазм. Руки, сжимающие контролеры бронеробота, слегка подрагивали, и чтобы хоть как-то успокоиться, он сделал шаг к воротам и опустил исполинскую ладонь «Севеджа» в каменистую почву. До слуха Калинина донесся рев турбины и скрежет металла, но он не обратил на это внимания, осматривая разоренный лагерь. Застигнутые врасплох люди хотели спрятаться под землей, и это стало их ошибкой. Женщины и дети — основные обитатели убежища — были погребены под тоннами камней и песка. Калинин наклонился, рассматривая силуэт женщины в темном тряпье. Осторожно коснулся смуглого запястья — оно было словно деревянным. Должно быть с момента нападения прошло более суток. Калинин помрачнел и направился на поверхность, предполагая сколько понадобится времени, чтобы придать земле всех погибших. Еще несколько тел обнаружилось на пути к арсеналу — небольшой бойнице, где хранили боеприпасы и оружие. Трое мужчин с автоматами пытались остановить врагов, но против бронированной стали им было не выстоять. Одного и вовсе придавило гигантской ступней, превратив тело в кашу из костей и плоти. Калинин прошел по залитому кровью песку и поднялся по ступенькам в арсенал. К его удивлению враги не взяли ни взрывчатку, ни оружие, оставив после себя лишь несколько бездыханных тел. «Якуб», — вздохнул про себя Калинин, взглянув на старика в окровавленном пыльнике, который пытался прикрыть собой двоих детей. — Они не взяли оружие? — раздался позади мальчишеский голос, и Калинин вздрогнул. — Должно быть это не было главной целью, — ответил он. — Просто приказ по зачистке лагеря. Калинин внимательно наблюдал за Соске, который хмуро глядел на мертвые тела своих товарищей. — Это были шурави? — низко пробормотал он. — Ни у одной из известных нам группировок нет столько бронероботов, — Калинин провел рукой по отросшим волосам. — Однако будь это обычный приказ, женщин и детей не тронули бы. Ими руководил кто-то извне. И мы узнаем, кто это сделал. — Хорошо, — отозвался Соске, а потом шагнул к одному из детских тел. — Я выкопал яму. Нужно их похоронить.***
Тусклый свет маленького костерка едва освещал две сгорбившиеся над картой фигуры. — Гаурон выполняет приказ советского командования, — негромко говорил Калинин, проводя огрызком карандаша по старой бумаге. — Я — его цель, поэтому стану приманкой. Соске понятливо кивнул, следя за грифельным следом. — Возьму бронеробота и появлюсь в окрестностях этой деревни, там встал лагерем его отряд. Отведу подальше от гражданских, и запрошу переговоры вот в этой точке. Пока он находится внутри БР, атаковать бесполезно, но как только он выберется из кабины, ты снимешь его из винтовки. Калинин бросил на мальчика внимательный взгляд, но его лицо было едва различимо в неровном свете костра. — Так точно, — коротко ответил Соске, а потом вытащил из-за пазухи какую-то карточку. — Вот, возьмите. Андрей Сергеевич протянул ладонь: то была фотография его покойной жены Ирины. — Вам она нужнее, чем мне, — пожал плечами Соске в ответ на вопросительный взгляд Калинина. — Значит, ты выбрал другой путь? — Да, — мальчик покрепче прижал к себе автомат. — Мое место здесь. — Понимаю, — Калинин вздохнул и спрятал фотографию в нагрудном кармане. — Завтра наш последний бой. — Надеюсь, что нет, — Соске неотрывно глядел в огонь. — Я убью Гаурона. Обещаю.***
Скалистую горную тропу сотряс громоподобный рев двигателя, скрежет и топот исполинских машин. Три новехоньких «Севеджа» азартно преследовали потрепанный РК-91. Бронеробот бежал тяжело, словно загнанный зверь. Из оружия у него осталась одна лишь кумулятивная кувалда — совершенно бесполезная в бою против трех тяжело вооруженных машин. Внезапно тропа сузилась, а потом и вовсе оборвалась, уткнувшись в группу отвесных скал. РК-91 просканировал местность, но было очевидно, что на такую верхотуру не забраться даже новейшей машине. Тут позади раздался лязг бронированных ступней, и загнанный в угол «Севедж» поднял ладони. — Я сдаюсь, — послышался голос из внешнего динамика. — Требую переговоров. — Как малодушно, Калинин! — бронеробот в авангарде рассмеялся злорадным смехом наемника Гаурона. — И это бесстрашный шурави, надежда всех повстанцев?! Вместо ответа Калинин открыл кокпит «Севеджа» и выбрался наружу. Гаурон усмехнулся, и головные пулеметы на его роботе мигнули красным. — Стой! — разорвался динамик внутренней связи. — Приказано взять его живым. — Ба, какие же вы скучные, — Гаурон закатил глаза и убрал пушки. — Ладно, но я потребую доплату за возню с этим отродьем. Громко лязгнула гидравлика, и бронеробот опустился на колени, открыв кабину пилота. Калинин уже спустился вниз и спокойно ожидал своей участи. Покрытое пылью лицо не выражало ни страха, ни сожаления. «Хитрый лис», — мысленно сплюнул Гаурон и тоже спрыгнул на твердую землю. Руки чесались пристрелить несносного русского прямо здесь, но жадность нашептывала в ухо предостережения. — Ну что, Андрей Сергеевич, — Гаурон скривился в усмешке. — Готов к встрече с коллегами из КаГэБэ? Калинин никак не отреагировал на шпильку, неотрывно следя за приближающимся наемником. Серо-голубые глаза встретились с мутно-зелеными. В следующий миг в воздухе свистнула пуля. На лице Гаурона мелькнула тень удивления, а после он завалился навзничь, сраженный метким выстрелом снайпера. Калинин мгновенно метнулся назад к БР, и тут подельники Гаурона пришли в себя. Пулеметная очередь обрушилась на оливково-серый корпус РК-91, а второй вражеский БР направил противотанковый гранатомет в сторону скал. «Соске!» — Калинин похолодел и что есть силы швырнул во врага кумулятивную кувалду. Прицел дрогнул и снаряд попал чуть выше чем надо, обрушив вниз многотонные обломки. «Надеюсь, что он успел скрыться, » — подумал про себя Калинин, а после бросился к замаскированному в скалах проходу — одному из маршрутов отступления.***
Гул в ушах и солоноватый вкус крови — первое, что почувствовал Касим, когда сознание наконец-то вернулось к нему. С трудом разлепив засыпанные песком веки, он надсадно закашлялся и выплюнул из рта кровавый сгусток. Внутренняя сторона левой щеки болезненно вспухла — должно быть он прикусил её, когда его накрыло взрывной волной. В глазах все еще был песок, и Касим, отчаянно моргая, отполз в сторону. Всего в пяти метрах от него высилась угрожающая груда каменных обломков. Лишь выработанная годами реакция, спасла его от погребения заживо. Несколько минут Касим просто сидел на земле, пытаясь привыкнуть к раздражающему гулу внутри головы, и унять дрожащие коленки. Ему не было страшно или холодно, но тело то и дело сковывал неприятный тремор. Закатное солнце отбрасывало на скалы причудливые тени, должно быть он провел в отключке несколько часов, поскольку перед взрывом солнце едва перевалило полуденную черту. «Как там майор?» — внезапно подумалось ему. — Удалось ли ему скрыться?» Однако тут же он вспомнил о том, как хотел уйти сразу же после того, как они отомстят Гаурону. Калинин не раз говорил, что хочет перебраться в соседнюю страну — Пакистан или Иран, но Касим не хотел никуда уходить. Афганистан был для него родным местом. Суровым, опасным, неприветливым, но родным. Наконец-то дрожь унялась, и он поднялся на ноги. Поискал глазами винтовку, но не нашел. Скорее всего её завалило камнями. Однако в поясной кобуре оставался трофейный ТТ, добытый в его первом бою после спасения Маджида. Касим осмотрел оружие и, удостоверившись в его работоспособности, начал спуск вниз. Мелкие камешки и песок скрипели под подошвами его ботинок. Голова все еще кружилась, так что Касим пару раз даже упал, ободрав руки о жесткую землю. Все же воевать в кабине БР было гораздо удобнее и безопаснее. «Надеюсь, майор позаботился о моем РК?» — мелькнула в голове запоздала мысль, но тут впереди послышались шаги, а после резкий оклик: «Эй ты!» Касим напрягся всем телом, проклиная свою внезапную невнимательность, но ему в лицо уже смотрело дуло автомата. — Эге, так ты живой? — солдат был одет в форму без опознавательных знаков, но говорил по-русски, мгновенно выдав свою принадлежность. — Прямо в рубашке родился. Касим никак не отреагировал на высказывание, думая лишь о том, как сбежать из-под прицела. — Даже не думай, — военный будто бы прочитал его мысли. — Пистолет брось, и пошли со мной. Касим сжал губы в твердую полоску и с неохотой вытащил из кобуры ТТ. Он мог бы попытаться выстрелить во врага и сбежать, но скорее всего шурави был не один, а в таком состоянии он вряд ли сможет убежать. Особенно если они на «Севеджах». Трофейное оружие гулко брякнуло о каменистую землю, и Касим послушно последовал за солдатом, гадая почему тот не пристрелил его на месте. Как и ожидалось, чуть в отдалении отдыхало два бронеробота модели «РК-92». Еще один оливково-серый силуэт маячил метрах в трехста. — Пхах, никак тот самый снайпер? — второй пилот БР сидел на краю кабины и курил. — Ну, Леха, удачно ты так отлил. — Макс, заткнись, а, — буркнул Леха. — Что делать будем? — А есть варианты? — Макс пожал плечами и скатился с кокпита БР. — Эй, душненок, скажешь куда Калинин смылся? Касим смерил солдат недобрым взглядом и промолчал. Он знал не меньше пяти убежищ, где мог бы скрываться его наставник, но не сказал бы даже под пытками. — Может он по-нашему не понимает? — Леха почесал в затылке. — Все он понимает, — зло процедил Макс и схватил мальчишку за руку чуть выше локтя. — Калинин где, спрашиваю! Отвечай, падла! Касим же упрямо мотнул головой и дернулся в сторону, пытаясь вырваться из захвата врага. — Ты еще и брыкаешься, мелюзга?! — солдат окончательно потерял терпение и выхватил изо рта наполовину скуренную сигарету. — Сейчас точно заговоришь! — Макс! — Леха дернул товарища за плечо. — Хорош уже, ничего он не скажет. — Тебе-то откуда знать?! — Он Гаурона подстрелил, — ответил Леха. — Он здесь подольше нашего воюет. Дед, почти что. Только время зря потратим. Касим настороженно переводил взгляд с одного шурави на другого, понимая к чему все идет. — Ну так значит в расход его, и дело с концом, — с досадой проворчал Макс. — Давай сюда АК, я его… — Стойте, — внезапно раздалось из-за спин военных. Они синхронного обернулись, и Касим побледнел. На него смотрели знакомые мутно-зеленые глаза с характерным прищуром. В целом Гаурон выглядел как обычно, если не считать лоб, перевязанный бинтом. Марля кое-где уже пропиталась кровью. — Чего встал? — Леха отошел на пару шагов, все еще держа Касима на прицеле автомата. — Ваши вопли и мертвого из могилы поднимут, — хмыкнул наемник, неотрывно глядя в лицо Касиму. — Хотите пристрелить его? — Ну не в штаб же его тащить, — Макс сплюнул на землю. — Нам платят только за поимку Калинина. Так что отойди и не мешай. — Я заберу его, — внезапно произнес Гаурон, расплываясь с презрительной усмешке. — Как компенсацию за рассеченный лоб. — Совсем уже спятил? — Леха недоверчиво покачал головой. — Нет, от этого пацана одни проблемы. — И хватит нам приказывать! — рявкнул Макс. — Ты всего лишь наемник. Стой в сторонке и помалкивай. Он перехватил автомат и уже направил его на пленника, как вдруг слева сухо щелкнул предохранитель, а следом грянул выстрел. Макс рухнул как подкошенный, а Леха заорал: — Гаурон, какого хрена?! — А, и ты тоже, — скучающим тоном произнес Гаурон и направил на солдата пистолет. Леха схватился за приклад, но пуля наемника была быстрее. Грянул выстрел, и второй советский солдат рухнул на землю с простреленным горлом. Отголоски перестрелки все еще отдавались эхом среди горного ущелья, но на месте трагедии все было тихо. Касим молча смотрел на Гаурона, ожидая, что скоро присоединится к солдатам. Наемник тоже хранил молчание, направив дуло пистолета на своего юного врага. Сейчас внутри него происходила нешуточная борьба между непреодолимым желанием пристрелить мальчишку, и неизвестным стремлением оставить его в живых. — Ну-ну, Касим, — Гаурон рассмеялся и опустил пистолет, — не нужно так на меня смотреть. Я не собираюсь тебя убивать. — Почему? — настороженно спросил Касим, ожидая подвоха в любой момент. — Потому что ты мне нравишься, — наемник вновь улыбнулся, но Касим ощутил как по коже побежали мурашки. В этом оскале не было и намека на дружелюбие. — Будет жаль убить тебя таким простым способом, не находишь? — Гаурон прищурил мутноватые глаза, неотрывно глядя на Касима. — К тому же, ты мне должен. С этими словами он легонько постучал по окровавленной повязке. Касим нахмурился: он был уверен, что пуля достигла цели. — Ты хорошо стреляешь, но… — Гаурон пожал плечами. — Ты не первый кто пытался убить меня выстрелом в голову, так что пришлось перестраховаться и поставить туда титановую пластину. Кстати, очень удобно. Касим поджал губы, ощущая непривычное чувство досады. Обычно он всегда убивал своих врагов, а не вел с ними задушевные беседы. — Итак, какие у тебя планы? — Гаурон наклонился и снял с пояса одного из солдат фляжку с водой. — Пойдешь к своим товарищам? Касим бросил на него испепеляющий взгляд, и тот ухмыльнулся. — Ой, прости, совсем забыл, что они все мертвы. Гаурон открутил крышку и жадно глотнул из фляги. Касим с завистью наблюдал за ним, только сейчас осознав насколько он хочет пить. — Но тогда куда ты отправишься? Пойдешь искать этого труса Калинина? — Он не трус! — выпалил Касим, жалея, что выбросил пистолет на спуске. Теперь-то он точно не промажет. — А как еще назвать человека, который бросил своего напарника погибать под завалами? — веско поинтересовался Гаурон. — Прошло почти шесть часов, а он даже не удосужился найти твое бездыханное тело. Тобой же просто попользовались, Касим. — Прекрати называть меня так, — зло процедил мальчик. — Так меня зовут только товарищи. — Но тогда тебе пора распрощаться с этим именем, — Гаурон хохотнул. — Потому что у тебя больше нет товарищей. Тебе не к кому возвращаться и не за кого воевать. В следующий миг он размахнулся и швырнул в Касима флягой. Тот дернулся, но поймал её. — Держи, — хмыкнул Гаурон. — Я же вижу, что ты подыхаешь от жажды. Касим вновь вперил в него упрямый взгляд, но потом все же снял крышку и прижал прохладный металл к губам. — Посуди сам, Касим, — Гаурон прислонился к колену бронеробота. — Война в этой стране не будет вечной, совсем скоро Советы победят, и ты никому здесь не будешь нужен. Тебя либо казнят, как военного преступника, либо отдадут какому-нибудь из старых полевых командиров. Уверен, что в женском платье ты будешь смотреться ничуть не хуже, чем в пыльнике. В ответ на эту реплику, Касим чуть не поперхнулся водой. Ему приходилось слышать о том, что мальчиков его возраста иногда могут попытаться склонить к чему-то непристойному. Поэтому он не засыпал без автомата или ножа за пазухой. Но он и подумать не мог, что такое могут творить с пленными людьми. — Так что, если не хочешь умереть или стать игрушкой для кучки денежных мешков, — Гаурон вновь посмотрел на мальчишку. — Идем со мной. — Нет, — отрезал Касим не дав себе и секунды на раздумье. — Ты убил моих товарищей. — Я много кого убил, — равнодушно бросил Гаурон. — И что с того? — Я тебя убью, — мрачно пообещал Касим. — Вот увидишь. — Н-да? — Гаурон прищурился. — Ты уверен? Несколько секунд давящей тишины, а потом он вскинул пистолет. Грянул выстрел, и Касим зашипел от боли — правую скулу обожгло как огнем. Однако прежде, чем он успел сориентироваться, колено согнулось в подсечке. Мальчик с шумом рухнул на землю, а потом горло сдавило словно тисками. Касим захрипел, отчаянно пытаясь оторвать железные пальцы от своей шеи. Перед глазами поплыли черные круги, в ушах застучало. Однако, когда он почти потерял сознание, горло отпустили. Касим хрипло вздохнул и задышал, как вытащенная из воды рыба. Спустя несколько секунд зрение сфокусировалось, и он увидел перед собой довольную физиономию Гаурона. Темную от загара кожу покрывала пыль и жесткая щетина. В нос ударил резкий запах соли и железа, а после Гаурон произнес: — Убьешь меня Касим? Не смеши! Я могу свернуть тебе шею одним движением, стоит мне лишь захотеть. Ты привык сражаться с пустоголовыми шурави и трусливыми духами, но я не такой, мать твою! Наивному сопляку меня не убить. Повзрослей, Касим. Стань сильнее, хитрее и безжалостнее меня, и может быть тогда… Запах крови стал сильнее, а после Касим содрогнулся от боли и отвращения: мокрый шершавый язык наемника скользнул по свежему порезу, слизывая кровь. — Я буду готов умереть от твоей руки, мой дорогой Касим.