Главный приоритет

«Это был Капитан. Не может быть, ведь Валькирия должна была разбиться, но факт остаётся фактом. Я не один.» Мысли путались, создавая безумный калейдоскоп из воспоминаний о прошедших неделях и безумной боли которой они были пропитаны. Любое незначительное движение разрывало нервную систему, посылая тысячи мелких искорок по всему телу. Первые дни он кричал, разрывая не восстановленные связки. Даже тряпка во рту не спасала слух кураторов. Да, их было несколько. Самый первый не приходил уже давно. Второй и третий приходили после пыток. А, четвёртый… именно он пытал его. Он даже не успел окончательно восстановиться, как его в сопровождении нескольких хорошо экипированных охранников, или кто это вообще был, отконвоировали в какую-то тёмную комнату. Сначала не было ничего нового, его просто пытались «разговорить», но когда он уже в открытую начал посылать «куратора» — началось веселье. Во время его обучения шпионажу пытки с вырыванием ногтей и введением под них иголок были обязательными, так что он выдержал их с каменным лицом. Потом «Четвёртый» накачал его «сывороткой правды». Или всё было в обратном порядке? Неважно. Что было после, он не помнил. Кураторы «Два» и «Три» после этого не входили в его камеру. Что же он сказал? С каждым разом становилось всё больнее, изощрённее. «Четвёртый» словно получал удовольствие от разрезания его красной кожи. Кровь темнее обычной, медленно текла из мелких порезов, сделанных острым скальпелем. Потом он методично, не торопясь, чтобы доставить себе ещё больше удовольствия, вводил электроды, похожие на гарпуны. Далее следовали сильные разряды, которые прокатывались живой волной от рук к позвоночнику и острой стрелой вонзались в голову. Каждый новый удар становился всё сильнее, казалось ещё чуть-чуть и его мозг просто сожжется. Полтора часа. Примерно на столько хватало его организма, покалеченного не только снаружи. Внутри по ощущениям была каша. Словно его выпотрошили, перекрутили органы в мясорубке и засунули обратно. Это ощущение не покидало его ещё с пробуждения, но сейчас оно многократно усилилось. Долгожданное забытье длилось от тридцати минут до нескольких часов. Раны на руках зарастали, не оставляя шрамов. Когда он очнулся, «четвёртого» уже не было. Голос где-то сзади спрашивал его о Гидре, о его жизни, о чём-то ещё… Им всегда приходилось слышать только молчание. Он выдерживал и не такое. И так по нескольку раз в день. Через некоторое время стали использовать не только руки, но и торс, голову. Во рту больше не было своеобразного кляпа. От боли жуя губы, он со смачным звуком отгрыз кусок плоти, тут же выплюнув его. Со стороны это, наверно, выглядело тошнотворно, а как это было больно! Металлический привкус крови во рту был уже привычен. Боль тоже не ощущалась так резко. Очередной разряд опроверг его надежды на то, что он привык. Эти ублюдки просто дали ему отдышаться. Теперь он не сомневался: его будут пытать долго, пока боль не перейдёт ту черту, за которой хранится безумие. Только тогда они убьют его, посчитав бесполезным куском мяса, сгнившего, ни на что непригодного. Вырываться бессмысленно, мышеловка захлопнулась, сломав шею. Надежда сгорела в огне ненависти ко всему, что его окружало. К каждому человеку, что находился в комнате. Стоп! Их здесь не было, черт побери, как он мог пропустить это. Теперь помимо «четвёртого» было несколько учёных, вооруженные агенты и темнокожий мужчина с повязкой на глазу. Он смотрел на него с презрением, словно перед ним кусок дерьма. Поганость положения наполняла его бессильной злобой. Хотелось разнести всё к чертовой матери. Попутно убив всех, а особенно хотелось растерзать «Четвёртого», эта мразь будет проклинать тот день, когда его приставили к нему. Это не он заперт со своими палачами, они заперты с ним. Приступ закончился также неожиданно, как и начался. Мысли снова путались, перемешивались, создавая такой бред, что любой абстракционист позавидует. Снова он провалился в темноту. Сны ему не снились, как бы этого не хотелось, их всех вытесняла усталость. Яркий свет опалил глаза через веки. Настал новый день, и почти наверняка он ничем не будет отличаться от предыдущих. Капельницы, это что-то новенькое. Хотя, ему казалось, их уже ставили. Или нет? В любом случае, пару часов он будет в «покое», мнимом, конечно. Наблюдение ведётся круглосуточно, «Второй» сменяет «Третьего» раз в сутки. Распорядок не меняется, работая словно атомные часы. Снова вопросы, на которые он не ответит. Упрямство и гордость слишком сильны, именно из-за них он ещё не сдался. Перепады настроения учащались, словно внутри были качели и кто-то раскачивал их, и с каждым таким толчком разум потихоньку трескался. Тьма стала единственным спасением, каждый раз она латала его, не давая провалится в бездну под названием безумие. Он ждал её словно приход старого друга, но боялся, что когда-нибудь останется в ней навсегда. Он сбился со счёта… Безглазый приходил нечасто, разговаривал с персоналом и отдавал приказы. С ним ассоциировались самые спокойные часы. Именно после его прихода ему ставили капельницы, ненадолго освобождая от пыток и от этого этот темнокожий немного «возвышался» в его глазах. Он снова пришёл. Опять о чём-то говорил с учёными, что, как он понял, изучали его необычную персону. Новая порция боли пришла неожиданно. Не рассчитав силу тока, ему зарядили так, что кожа на груди лопнула. Истошный крик заполнил всю камеру, и вышел за её пределы. Дверь с диким лязгом разошлась давая увидеть его. Капитана Америка. Даже сквозь красную пелену он смог разглядеть лицо, полное шока и отвращения. Одноглазый вывел Кэпа из помещения. И снова его вырубило. Как он мог выжить? «Я… не один».

***

Раннее утро. Солнце только-только поднималось над горизонтом, отражаясь в витринах старых магазинчиков и окнах современных многоэтажек, создавая море солнечных зайчиков, играющих в пятнашки. В такое прекрасное утро Роджерс просто не мог не пойти на пробежку. Надел свой спортивный костюм и отправился в дорогу. Это стало ежедневным ритуалом, пробегать сначала мимо булочной, ощущая сладкий аромат только что приготовленного хлеба. Потом по лабиринту улочек спального района, ещё спящего и такого опасного. По дорожкам центрального парка, сначала вокруг, потом сквозь. Дышать свежим прохладным воздухом без копоти и выхлопных газов. По крайней мере, ему так казалось. Это всегда успокаивало и приводило мысли в порядок. Вот и сейчас, добегая свой маленький марафон, он осознавал глупость своей идеи. Кто ему позволит? Ответ прост: никто. Оставалась всего пара часов до прихода на «работу». Впервые ему не хотелось быть на борту Хеликэрриера. Настроение снова упало ниже плинтуса. Твёрдо сказав себе, по завету Наташи: «Надо, Роджерс, надо», он отправился домой. Там его ждал незваный гость в лице Ника Фьюри. Обменявшись любезностями, он сразу приступил к делу. — Красный Череп сказал, что будет разговаривать только с тобой. Опережая твой вопрос: я не знаю, почему. Ты человек ответственный и сильный, так что дело передаётся тебе. Отказаться ты можешь всегда. Так, что? — без особого интереса спросил Ник. — Я согласен. Мне лишь интересно, почему вы приняли это решение? — Стив пребывал в лёгком шоке от такого везения, но не подавал виду. — На этом настаивал Конгресс и Мария. Сам я не в восторге от этой идеи. Как уже было сказано раньше, нам необходима информация о Гидре. Конкретнее, её разработки. — Вы думаете, он владеет этой информацией? — его охватило непонимание, ведь Череп появился, как он понял, более трёх месяцев назад и, так как он сразу попал в Щит, просто не мог знать о разработках новой Гидры, при условии, что она существует. — Конечно, ведь некоторые изобретения, такие как оружие на энергии Тессеракта, Зола разрабатывал совместно с ним. — Всё стало на свои места. Их интересовали старые чертежи. — Вы снова собираетесь создавать оружие на основе вражеского? — Нет, мы собираемся уничтожить все материалы этой организации. Череп знает месторасположение баз, а там, скорее всего, есть архивы, которые надо изъять до того, как до них доберётся враг. — Ревущие Коммандос уничтожили все базы ещё в сорок пятом, — возразил Стив. — Но наличие тайных баз и заводов никто не отвергал, Роджерс. — Всё было намного серьёзней, чем предполагалось, директор не назвал бы его по фамилии, если бы дело шло о пустяковой миссии, коих было великое множество. — Вы приступите к работе сразу после подписания документов. Занесёте их в мой кабинет. До встречи. — Нику и вправду не нравилась эта затея, мало ли, что Череп может сделать с правильным Капитаном. Но он также считал, что игра стоит свеч.

***

Мотоцикл ехал к набережной, где временно стояла база Щита. На борт погружались припасы и топливо, на верхней палубе суетились люди, перетаскивали массивные блоки, проверяли работоспособность техники. Роджерс еле успевал обходить людей, чтобы их не сбить. Здесь кипела жизнь. И только когда спускаешься вниз и уходишь в глубь, осознаёшь всю напряженность и мрачность этого места. Тёмные коридоры, не освещаемые светом ламп, мощные железные двери лабораторий и оружейных. Не знающий человек наверняка бы подумал, что попал в логово безумного учёного. Безумного, но гениального. За каждым поворотом хранилась своя тайна. Одна из них сейчас лежала в операционной. Стив смотрел в экраны и видел, как идёт операция. Это его первое распоряжение на новом посту. Он не хотел видеть и разговаривать с замученным, изувеченным, усталым… Кем? Надоело называть его кодовым именем. Врачи засуетились вокруг пациента, скоро всё будет закончено, оставалось только наложить швы, и можно уходить на заслуженный отдых. Мужчину перевели в палату, отходить от наркоза. — Он придёт в себя не раньше, чем через два дня. Обычный наркоз не подействовал, пришлось использовать тетрапропанидид, — девушка появилась неожиданно, видимо, Стив слишком ушёл в себя. — Хорошо, пришлёте мне на компьютер отчёт. Как вас, кстати, зовут? — из вежливости спросил он. — Джаред. — Она мило улыбнулась и протянула руку. — Стив. Очень приятно, — ответил на жест кэп. Хрупкая на вид рука оказалась очень даже сильной. — Мне тоже. Так, теперь вы за штурвалом? — Вроде того. Джаред, не подскажете, кто главный врач? — Мистер Ладжэр. Но за сто двадцать шестым наблюдаю я и мой брат Джек. Это так, к слову. — Девушка говорила быстро, наверное, если бы не супер-слух, пришлось бы переспрашивать. Врач посмотрела на часы, ахнула и в спешке попрощалась. Рабочий день пролетел в архивах и отчётах за первый месяц и прошедшие несколько дней пребывания Красного Черепа на борту. Ничего интересного Стив там не нашёл, сухая информация, не имеющая особой важности. Каждый второй файл был полупустым, из-за «неэффективности методов допроса». Ему приходилось снова и снова ужасаться методам добычи информации. Даже при такой сухой форме изложения, при чтении по спине бегали мурашки. Ещё удивляла живучесть его врага. Кто смог бы выжить с пробитыми в трёх местах лёгкими, многооскольчатыми переломами почти всех костей и внутренним кровотечением? Только Халк, и, возможно, Тор, но они не в счёт. Последний раз посмотрев на камеры, Стивен собрал документы в папку и ушёл в свою каюту.

***

— Джи, твоя смена закончилась, — теребила Джаред плечо брата. — Просыпайся уже. После сильного толчка в бок он проснулся, готовый высказать всё, что думает о том, кто его разбудил. Но, увидев сестру, тут же подавился ругательствами. — Привет, я могу идти отдыхать или мы ещё раз поменяемся? — Думаю, я сама справлюсь. Только прошу тебя: не проспи собрание, а то опять получим нагоняй от начальства. — Девушка волновалась за брата, ведь тот был соней и частенько опаздывал куда только можно и нельзя. — Обещаю, в этот раз я не просплю. — Буду на это надеяться, — проронила она смешок, и тут же посерьезнела, словно щёлкнула переключателем. — Так, что там со сто двадцать шестым? — Повышенная температура тела и учащенное сердцебиение, а в остальном всё нормально, — резкая смена темы нисколько не смутила парня. Его сестра, в отличии от него, трудоголик. — Как думаешь, кем он может быть? — Не знаю, может, агент какой-нибудь или учёный. — Не, учёный навряд ли. Ты посмотри на его физическую форму, скорее военный… Я наконец-то понял, понял, что у него за акцент! — И какой же? — Немецкий. Боже, мне понадобилось четыре месяца, чтоб это понять! — Парень чуть-ли за волосы не хватался. — Уже август, как же быстро летит время. Что же он такого знает, если его так долго держат здесь? Обычно ведь не больше трёх недель. — Да, интересный персонаж нам достался. Ладно, доброй ночи. — И тебе того же. Не забудь будильник поставить! — Прокричала она спине Джека. Джаред осталась наедине со своими рассуждениями. Этот мужчина и вправду был интересен, не каждый день увидишь человека с красной кожей и лицом-черепом. Главврач наотрез отказался говорить, кто он и почему ещё здесь. Лишь дал указания следить за состоянием и ни в коем случае не разговаривать с ним. Это подогревало нешуточный интерес всех, кто знал о его существовании. А таких был целый блок. Много слухов ходило вокруг сто двадцать шестого: кто-то говорил, что он пришелец наподобие читаури. Кто-то утверждал, что киллер из будущего, как терминатор, только человек. Бред конечно, но достоверной информации простому агенту не достать, вот и приходилось кормить себя догадками и строить невероятные теории. Сама она придерживалась мнения большинства, то есть того, что сто двадцать шестой — эксперимент учёных Щита. Это по крайней мере объясняло такое долгое пребывание в лабораториях. Так она думала на людях, а наедине с братом они гадали. Джек разговаривал с ним, это давало хоть какую-нибудь почву для рассуждений. Начальству он так и не сообщил об этом. — Запись от четырнадцатого августа две тысячи двенадцатого года. Два часа тридцать одна минута по Гринвичу. Объект номер сто двадцать шесть продолжает находится в бессознательном состоянии. Температура тела остаётся на уровне сорока пяти градусов. Сердцебиение также находится в стабильном ритме. Остальные показатели остаются в пределах нормы. Продолжаю наблюдение. — Отключив диктофон, она откинулась на кресле.