Непробиваемый

      — А, может, дело в том, что вы совершенно… неоригинальны! — выпалил Нино, уже битый час отстаивающий идею наличия мозгов в черепной коробке своего друга, сидя дома у Альи. Адекватные аргументы стремительно кончались, а возможность переспорить Алью в народе считалась чем-то за гранью фантастики. Но Ляиф не собирался сдаваться!       — Неоригинальны?! — подскочила Сезер. По её лицу было видно, что такого выпада от противника она не ожидала. — Да он просто непробиваемый! Какая тут может быть оригинальность?!       — Google в помощь! — усмехнулся Нино. Судя по всему, он только что одержал победу в словесной дуэли с девушкой, и не абы какой, а Альей Сезер — мадемуазель Неоспоримость. Ляифу стоило только за это поставить памятник при жизни, поэтому он быстро смотался к себе — выбирать материал для монумента, оставив подруг самих разбираться со своими надуманными проблемами. Он максимально помог.       — А, может, он прав? — Маринетт поджала под себя ноги. — Вдруг Адриан не хочет, чтобы его девушкой стала какая-нибудь банальная пустышка, говорящая о любви первому встречному? Поэтому он проверяет меня. Ему нужны доказательства…       — Серьёзно, Маринетт? — подняла брови Алья. — Это мужчины должны доказывать девушкам свои чувства! А наше дело — признаться. Мы должны быть гордыми! Или ты предлагаешь подарить Агресту букет цветов? Или написать на асфальте под окнами его особняка «Адриан, я люблю тебя!»?       — Нет, конечно! — Маринетт побледнела. — Месье Агрест убьёт нас за такую выходку!       Сезер покачала головой. Да уж, не такого она ожидала от своей девочки. И когда уже Алье удастся «заземлить» воспарившего до небес в сознании Мари Агреста? Рассудок подсказывал, что никогда.       «Впрочем, Черепаховый Суп в чём-то прав, — Сезер не упустила шанса обозвать любимого дурацким прозвищем даже мысленно. — Вместо того, чтобы тупо ругать интеллект блондина, стоит поискать к нему подход! Вдруг он не безнадёжен?»       В итоге все интернет-ресурсы на эту тему были пересмотрены. Мнения разделились. Маринетт нравились все те признания, в которых фигурировали ангелочки, щенки и радуги. Но Алья говорила, что «от такого обилия сахара у неё будет диабет», и настаивала на более жёстких мерах убедительных словах. А Мари отказывалась даже читать признания с романтическим посылом, вроде «я хочу тебя».       В итоге девочки набрели на несколько сомнительное, но красивое и чувственное стихотворение. Вызвали Нино. Выбор он одобрил, поэтому дело оставалось за малым — научить Маринетт читать его, не заикаясь, хотя бы возле фотографии Адриана. На удивление, в этом она преуспела, справилась просто отлично (да, с сорок третьей попытки). Мамочка Сезер ей гордилась!       Местом действия Алья нарекла площадь Вогезов. Сначала она хотела понаблюдать за происходящим с балкона Дюпен-Ченов, ведь с него открывался прекрасный вид на эту самую площадь, но Мари настояла на том, что ей нужна поддержка. Волей неволей Ляифу пришлось идти на показное свидание с собственной девушкой, потому что «Агрест не должен ничего заподозрить».

***

      — Эм, тевирп, — растянула губы в смущённой улыбке Маринетт, запоздало заметив приветствие Адриана и, безусловно, спутав все слова. «И даже буквы», — мысленно заплакала Алья.       — Оу, прикольная идея! — обрадовался Агрест. — Как алед? — Маринетт и Нино после его странного изречения подзависли. Но Алью практически невозможно было сбить с толку.       — Нормально у нас дела, Адриан, — Сезер привычным движением взяла руководство операцией «Признание» в свои руки. — Это Маринетт так пошутила. Смешно, правда? — все, кроме Адриана, неестественно захихикали. Агрест рассмеялся искренне. — Кста-а-ати, знаешь, она хочет тебе сказать кое-что очень важное! Да, Маринетт? — тон был такой, что Мари испуганно закивала и достала из кармана мятую бумажку. Трижды уронила её на землю. В первый раз её поднял Адриан, во второй раз он и Маринетт столкнулись головами и подхватили её вместе, бормоча извинения. В последний раз бумажку на лету поймала порядком взбешенная Алья. Больше тянуть время Маринетт не решилась.       — Да… Я хотела бы тебе прочитать… — чёрт, она впервые признавалась в стихах. Это было более чем волнительно. Дюпен-Чен даже подумывала всучить стих Агресту, чтобы сам прочёл, да смотаться домой. Но взгляд Сезер слишком красноречиво напоминал о возможности жестокой расплаты.       Мари сглотнула и…       — Я тону в глазах,       Заглядываю в душу.       Надеюсь и молчу.       Прошу, послушай,       Как я беззвучно кричу.       Ты — мечта и страх.       Люблю я тебя!       Я повторю сотни раз.       На чувства ответь!       Услышь пару фраз!       Меня, молю, лишь заметь.       Позволь жить, любя!       Маринетт зажмурилась. Больше всего она боялась увидеть реакцию Адриана. Вдруг после такого он не согласится общаться с ней? Или унизит так, что Мари никогда больше не посмеет смотреть в сторону симпатичных парней? Конечно, он ведь модель, а она… с этими азиатскими чертами и дурацкими хвостиками…       Так, стоп, не раскисать! Всё будет хорошо. Сейчас Адриан скажет, что тоже полюбил её с первого взгляда, но молчал, потому что… Почему, кстати? У него нет причин молчать. Он же такой умный-красивый-добрый-идеальный! Он не мог хранить всё в тайне из-за стеснения и неуверенности в том, что его не воспримут серьёзно. Такой расклад невозможен…       Но ведь не начнёт же Агрест прилюдно перечислять все нелучшие стороны Маринетт? Оскорблять? Не вспомнит же её неуклюжесть, глупость? Он слишком тактичен для этого! Он И-Д-Е-А…       Из раздумий Мари вырвал послышавшийся грохот и крик Нино:       — Алья, ты убила его!       Маринетт распахнула глаза. И непроизвольно закричала. У её ног валялся Адриан Агрест…