В ночь перед снежной бурей

До наступления вечера Магнус развил бурную деятельность и успел многое. В частности, отыскал в детском доме Клотильду Блэк и поговорил с ней. Хрупкая и бледная девочка оказалась на диво разумной, понимающей собеседницей. Отвечала она всегда после паузы, явно подбирая слова и пытаясь помочь. — Люди не должны так умирать, — сказала она. — Люди вообще не должны умирать, но когда их прибирает Господь, понять ещё можно, а так... — Люди не должны убивать людей, — согласился Магнус. — Да, сэр, именно так. Пожалуйста, найдите того, кто это сделал. Я знаю, я чувствую: он дурной человек. — Чего уж хорошего, юная мисс, когда он лишает жизни другого. Но давайте по порядку... К описанию, предоставленному мистером Магвайром, девочка почти ничего не добавила, однако неожиданно заметила: — У него волосы тёмные и блестящие, такие каштановые, с отливом, а борода тусклая. Сестра Виктория учит нас рисовать и различать оттенки. Там с оттенками было что-то не так. — Возможно, борода фальшивая, — согласился инспектор Гроссхаммер. Девочка подняла на него расширившиеся глаза, восторженно выдохнула: — Настоящая фальшивая борода? Как же мало порой нужно детям для счастья... Ещё Магнус зашёл в ближайшую мастерскую и осведомился о неисправном автоматоне. Мистер Ходдл, механик, человек с крючковатым носом и залысинами, похожий на унылый паровой угледобытчик, замахал руками и воскликнул в сердцах: — Да вы уже четвёртый, кто интересуется этим проклятым автоматоном! Он не наш, понимаете, не наш! — А чей же? — удивлённо приподнял брови инспектор Гроссхаммер. — Оксбриджский, что ли? — Ну, всё же не настолько далеко, — криво усмехнулся мистер Ходдл. — Это автоматон с дальней угольной шахты, той, что на востоке котлована. Пока там не построены дома, он занимается добычей угля. Очень странно, что он пришёл сюда. Паровые центры для подзарядки имеются куда ближе к его месту работы. да и нельзя утверждать, будто он тут хоть как-то подзарядился. — Что же он делал? — Шнырял туда-сюда. Я не знаю, поймите! Сбой программы, причём устраняли его не мы. — Не вы? А кто в таком случае? Механик раздражённо пожал плечами: — Его поймал кто-то из четвёртой мастерской. По крайней мере, мне так сказали. Нас к этому автоматону никто не подпустил: парень из четвёртой забрался на него по выдвижной лестнице, вскрыл коробку управления и видимо всё исправил. — Видимо? Вы не уверены? — Послушайте, — мистер Ходдл устало вздохнул, — после того, как парень вмешался, автоматон зашагал на восток, и больше я его не видел, ни в тот день, ни в последующие. Если он больше не шастает по городу, стало быть, всё в порядке, правильно? — Но ведь вас о нём расспрашивали? Кто именно? — Дважды — Хранители веры, и один раз мистер Пикфорд, доктор из местного лазарета. Им я сказал ровно то же, что и вам. По всей видимости, их мой ответ удовлетворил, — механик выразительно посмотрел на детектив-инспектора. Тот ответил ему безмятежным взглядом, выработанным за долгие семнадцать лет службы. Силы были явно не равны, и мистер Ходдл с кислой миной отвёл глаза. — Вы можете описать того механика? — Да я и видел-то его мельком... Бородатый, в коричневом пальто с меховым воротником, который высоко поднят и натянут чуть ли не на уши — только борода оттуда торчит. Как он только работает в таком неудобном пальто? Два раза чуть с лестницы не навернулся, когда взбирался на автоматон. Шапка... нет, у него не шапка была, а лётный шлем, знаете, такие любят всякие разведчики и охотники, летающие на дирижаблях. Вот и всё. — Лица вы вовсе не видели? — Говорю же — борода! По-моему, тёмная, без проседи. И гогглы чем-то оранжевым измазаны. Гроссхаммер почувствовал, как сердце начало биться чаще. Снова гогглы, испачканные оранжевой краской! Стало быть, он на верном пути. Ухажёр мисс Роузгард, наличие которого девушка активно отрицала, действительно существовал. Более того — его можно было связать с автоматоном, а следовательно, с убийством! Вот только как его найти? Надавить как следует на Флоренс Роузгард? Но что если она и впрямь никак не связана с этим человеком? Магнус вновь открыл блокнот и сделал соответствующую пометку. Убийца, конечно, осторожен и пока что не допускает ошибок, но вряд ли он рассчитывал на поединок с профессиональным сыщиком, так что вполне может проколоться. Например, увлечься разбитной девицей и хорошо провести с ней время в ожидании подходящего для убийства момента. Разумеется, всё ещё непонятно, как тело Джимми Бёрда очутилось в комнате, почему бюро-секретер оказался захлопнутым и куда убийца подевался из набитого людьми дома. Но впервые с начала расследования Гроссхаммер ощутил — нет, не надежду даже, лишь тоненький лучик надежды в непроглядной мгле неизвестности, однако и этого ему пока что оказалось достаточно. Во всяком случае тот, кого он ищет — не призрак, не мистическая тень из детских страшилок, а человек из плоти и крови, а значит, его можно найти и привлечь к ответу. С одной стороны, убийца нагл и дерзок. Он не боится показаться людям, поскольку хорошо продумал способы защиты от излишнего внимания к своей персоне. И это характеризует его, как человека хладнокровного и расчётливого, привыкшего ничего не оставлять на волю случая. С другой стороны, навыки скрыть сложно. Именно навыки в конечном итоге и определяют преступный почерк. Этот человек разбирается в технике, может перепрограммировать автоматон. Много ли таких среди жителей Нью-Хоупа? Он инженер, это несомненно. И у него был конфликт с Джимми Бёрдом. Учитывая характер последнего — конфликт, скорее всего, открытый. Покойный мистер Бёрд никогда не скрывал своего отношения к людям, и чаще всего отношение это было попросту ужасным. Если на то пошло, у множества людей имелись причины его убить. Но отважился на злодеяние лишь один. Причём он-то, скорее всего, сделал вид, будто всё в порядке: что конфликт улажен, они с мистером Бёрдом в хороших отношениях и всё такое. При этом планировал убийство. Интересный человек. Гроссхаммер очень любил ловить таких и отправлять туда, где им самое место — в тюрьму. Хотя этого наверняка просто вышвырнут из города, ведь в Нью-Хоупе нет тюрем. А изгнание в Арктике означает скорую, но довольно мучительную смерть. Тем временем дневные сумерки превратились в сумерки вечерние. Снегопад, вопреки опасениям инспектора, не начался, так что погоду для ночного бдения можно было счесть приемлемой. Магнус с кривой усмешкой допустил, что Господь пошёл навстречу верующим и дал им возможность проявить свои чувства. По степени абсурдности эта версия была вполне сопоставима с идеей об автоматоне-убийце. Но ведь он не отказался окончательно от идеи об автоматоне-убийце, не так ли? Куда идти, вопросов не возникало: генератор, пылающий на центральной площади, был превосходным ориентиром. Оставалось лишь отыскать среди плотного кольца домов нужный проход. На площади уже было полно народа. Магнус с интересом следил, как людские ручейки вытекают из разных улиц и переулков, собираясь в единое колышущееся море, обрамлённое вишнёвыми плащами Хранителей веры. Кажется, на моление пришли даже сектанты: одна из колонн ощетинилась уже знакомыми инспектору Гроссхаммеру оленьими рогами. Магнус думал было затеряться в толпе, стать её частью и таким образом лучше понять этих людей, среди которых ему предстояло отыскать убийцу, но внезапно его тронули за рукав. Он обернулся и увидал Джона Норда. — Сэр, — сын капитана Сони говорил со всей возможной вежливостью, — вы не хотели бы пойти на трибуну? Там моя сестра, Верховный Хранитель веры, она сейчас произнесёт речь. Я не настаиваю, но хорошо бы, чтобы вы стояли рядом с ней. Едва заметно пожав плечами, Магнус согласился. Почему бы и нет? Конечно, стоять в толпе и стоять над толпой — разные вещи, и замечаешь в этом случае тоже разное, но... не стоит пренебрегать явным покровительством Верховного Хранителя веры. Трибуна находилась возле самого генератора — невысокая, но оснащённая мощными громкоговорителями. Магнуса со всем почтением подвели к лесенке, ведущей наверх. Одиннадцать ступенек — и... — Позвольте представить мою сестру, Верховного Хранителя веры Элизабет Норд. Элизабет, это детектив-инспектор Гроссхаммер. — Здравствуйте, сэр, — женский голос был исполнен скрытой силы. Магнус склонился и поцеловал воздух над любезно протянутой ему рукой. — Это огромная честь для меня, Верховный Хранитель веры, — произнёс он и ничуть не покривил душой. Об Элизабет Норд было известно ещё меньше, чем об её матери. В Нью-Хоупе её слово несомненно имело огромный вес, и она рассматривалась, как естественная преемница капитана Сони Норд, однако папка с её личным делом оставалась возмутительно, вызывающе пустой. Известно было, что она — глубоко верующий человек (иной не сумел бы стать Верховным Хранителем), что на ней с некоторых пор держится почти вся внутренняя политика Нью-Хоупа, и что мать советуется с ней по поводу политики внешней. Поскольку мисс Элизабет никогда не была замужем, Магнус представлял её кем-то вроде старой девы — синего чулка, всецело погружённой в религиозные практики и отвергающей мирское. Он осознавал, разумеется, что думать штампами губительно. Но он и не представлял, насколько его внутреннее видение будет отличаться от реального положения дел. Мисс Элизабет нельзя было назвать хорошенькой. Только красивой; возможно, прекрасной. Черты её лица во многом повторяли материнские, но старость, не пощадившая капитана Соню Норд, ещё не прошлась своим губительным резцом по лицу Элизабет. Лишь в волосах уже запутались седые нити да вокруг глаз собралась сеточка морщин. Разумеется, мисс Элизабет казалась резкой и властной. И Магнус покривил бы душой, если б хоть на секунду предположил, что Верховный Хранитель веры может оказаться нежной, ранимой и трепетной натурой. Ну что ж... ему всегда нравились самостоятельные и самодостаточные женщины. Тем более что непредсказуемой Элизабет Норд вряд ли была. Умной — да, опасной — тем более, но непредсказуемый Хранитель веры не продержался бы долго, особенно в таком городе, как Нью-Хоуп. Сообразив, что пялится на мисс Элизабет дольше, чем позволяют приличия, Магнус перевёл взгляд вперёд и вниз, туда, где волновалась толпа. Эти люди верили правителям своего города, а потому верили и ему, Магнусу Гроссхаммеру, пришельцу из мира с абсолютно другим укладом. Удастся ли ему оправдать ожидания собравшихся внизу горожан? Хорошо поставленный глубокий голос Верховного Хранителя веры разнёсся по площади: — Помолимся вместе, братья и сёстры, помолимся Тому, кто защищает нас от напастей, Тому, кто бережёт нас и ведёт дорогой праведности, Тому, кто подаст нам руку во время невзгод! Да убережёт Он нас и в это тяжкое время, да направит верным путём, да спасёт и укроет крылами ангелов Своих и да воцарится благочестие в душах и помыслах наших! — Помолимся! Помолимся! — эхом отозвалась толпа. — Вы все знаете, братья и сёстры, что ожидает нас вскорости. Я верю, что Господь, Вседержитель и Утешитель, направляет нам испытания не зря, что, закаляя тела наши, Он укрепляет наши души. Но мы не можем закрывать глаза на порок, хоть и должны бежать нечестивого. Вы все знаете, что случилось в нашем городе совсем недавно. Людское море сдержанно загудело. Голос Элизабет возвысился, обрёл силу: — Тот, кто совершил убийство, преступил заповеди, данные нам Вседержителем, и сам, добровольно, погрузил душу свою во тьму. Если сейчас он выйдет перед всеми и публично покается, мы накажем его, но и простим, дадим шанс вернуться в лоно общины, тяжким трудом очиститься и вновь заработать уважение людское. Господь завещал нам милосердие, и мы помним об этом. Но если этот человек не пожелает обратить лицо своё к Господу, не пожелает вновь стать одним из нас, то самое время ему вспомнить, что у Вседержителя есть не только агнцы, но и сторожевые псы, дабы отгонять волков от стада! Магнус почувствовал, как на нём скрещиваются взгляды всех присутствующих. Элизабет не назвала его, но стоящие на площади люди прекрасно поняли, о ком идёт речь. Н-да. В роли пса Господнего он ещё ни разу не выступал. Хотя ради такой привлекательной женщины... Гроссхаммер прекрасно осознавал, что иронизирует лишь для того, чтобы отвлечься от долга, который вдруг, всего на один миг, показался непомерно тяжким. Этого мига хватило: Магнус испытал оглушающую неуверенность в себе, заставившую тело налиться свинцовой усталостью, а дыхание стать прерывистым. Но затем всё исчезло. Он снова стал собой и был готов действовать. Более Элизабет о нём не вспоминала, сосредоточившись на грядущей буре. Некоторые обороты, конечно, звучали двояко, но Магнус не знал здешней веры и мог предположить, что ему просто кажется. Так или иначе, убийца совершенно не горел желанием покаяться, а это означало, что пёс Господень должен искать след. Когда толпа опустилась на колени, Магнус тихонько поинтересовался у стоявшего рядом Джона Норда: — Хранитель веры Альфред Винтерботтом... я могу с ним поговорить? — После молитвы, — последовал столь же тихий ответ. — Он найдёт вас, я сейчас велю ему передать. Магнус кивнул и сосредоточился на действе, разворачивающемся перед его глазами. Стройное песнопение — в Новом Эдинбурге он не слышал такого изумительно единого хора даже в городской опере, — плывущий над толпой колокольный звон и Элизабет Норд, чей плащ отливал алым в ярком свете генератора... Это было не просто красиво — это завораживало. Когда молитва завершилась, Магнус испытал чувство, удивительно похожее на сожаление. Альфред Винтерботтом ждал у трибуны. Он был невысок, но широкоплеч, вишнёвый плащ носил, словно боевой доспех, и на тёмном, обветренном лице его не читалось абсолютно никаких чувств. На памяти инспектора Гроссхаммера так вели себя или закоренелые преступники, или абсолютно невиновные люди. — Мистер Винтерботтом, — без предисловий начал Магнус, — когда вы зашли в кабинет мистера Бёрда, бюро-секретер было открыто или заперто? К чести Винтерботтома, он не колебался ни секунды. — Открыто. Я его захлопнул. — Продолжайте, — заинтересованно склонил голову инспектор Гроссхаммер. — Я внимательно слушаю. — Я захлопнул его и забрал ключ. Вот он, возьмите, — Винтерботтом передал Магнусу маленький ключик на засаленном коричневом шнурке. — Я ничего там не трогал, но... лучше Полли, то есть миссис Бёрд, не видеть ничего подобного. — И что же там было? — Когда староста дома, мистер Магвайр, привёл нас в квартиру, то на короткое время остался в гостиной с моим напарником, Харви Гринвудом. Я подошёл к бюро, открыл гроссбух и увидал там... — Винтерботтома передёрнуло, на лице его мелькнула тень отвращения, но он справился с собой и продолжил: — Я увидал рисунки. Они изображали женщин. Обнажённых. — Среди них была миссис Бёрд? — Нет, что вы! Миссис Бёрд — образец добропорядочности, она никогда не стала бы позировать для такой мерзости! Впервые за время разговора Альфред Винтерботтом показал темперамент. Инспектор Гроссхаммер смотрел на него и понимал, что Соломон Магвайр, похоже, прав. Не стоит пока переселять миссис Бёрд из просторной квартиры. И да, ей будет неплохо, когда она выйдет замуж за мистера Винтерботтома. А поселившийся в доме Хранитель веры, пожалуй, сумеет навести порядок и в семействе Моррисов. Куда ни глянь — сплошная польза. Да уж, мистер Магвайр заслуживает избрания в совет квартала! — Вы узнали изображённых там женщин, мистер Винтерботтом? Альфред заколебался. Инспектор Гроссхаммер раздражённо вздохнул: — Мистер Винтерботтом, у меня очень, очень мало времени. Я должен найти преступника до начала снежной бури, таков приказ капитана Норд. Для этого мне нужна вся информация. И если вы... — Я понял, простите меня. Да, я узнал одну из женщин. Это Флоренс Роузгард. Других я не знаю. — Сколько всего было моделей? — увидав непонимание на честном лице Хранителя веры, Магнус уточнил: — Сколько женщин позировало для рисунков? — Три или четыре... Некоторые наброски сделаны со спины. Я не разглядывал толком эту мерзость, захлопнул бюро до того, как пришли Харви и мистер Магвайр. Не хотел, чтобы они... или миссис Бёрд... чтобы хоть кто-нибудь... — Я вас понимаю. Вот ещё что: когда вы поднимали тело, вы двигали кресло? — Да, конечно. Оно стояло слишком неудобно, пришлось его развернуть. Первоначально покойник сидел лицом к камину. — Спасибо, мистер Винтерботтом. Вы очень мне помогли. Что ж, хоть одна загадка разрешилась. Если, конечно, Альфред Винтерботтом не солгал, как лгала до него Полли Бёрд. С другой стороны, а зачем ему врать? На самом деле детектив-инспектор Гроссхаммер мог назвать одну причину прямо сейчас, не сходя с места. Но зачем давить на человека попусту, если можно сделать это, имея на руках неопровержимые факты? А если слова Винтерботтома подтвердятся... что ж, тем лучше. Зевнув, Магнус отправился домой. О том, чтобы полноценно выспаться, речи не шло, но если постараться, то можно пару часиков подремать. С неба вновь посыпался снег, похожий на холодную белую крупу.