***
Киван сосредоточенно наблюдал за своим спящим племянником. Заметная седина на отросших неухоженных волосах, морщины, несколько чуть приметных рубцов на лбу и потрескавшейся верхней губе. Получил ли Джейме их в своём последнем сражении, или это напоминание о неволе у северян? Киван не знал, да и не желал знать. Их войско скоро войдёт в Королевскую Гавань. Опустив глаза, мужчина посмотрел на сжатый в руках свиток. Присяга Робба Старка. В ней он поклялся в верности Его Милости Джоффри Баратеону, отдав свою судьбу и судьбу своего строптивого народа в руки юного властителя. Тяжело вздохнув, Киван положил свиток на скамью, обитую алым бархатом, и коснулся плеча родича. — Джейме. Сощурившись, тот посмотрел в окошко и улыбнулся. Места были ему хорошо знакомы. — Скоро наш путь закончится. — Да. Тебе нужно переодеться. Киван был разочарован внешним видом племянника и понимал, что недовольство его брата, когда тот увидит сына, будет куда больше: потрёпанная туника, штаны с двумя заплатками да полурваные сапоги, чей вид был намного хуже всей остальной одежды. Ланнистер, облачённый в тряпьё и обноски, вероятно, сорванные с трупа... Об этом Киван подумал в первую очередь. — Тебе не нравится моя одежда? — улыбаясь, спросил Джейме. — Она может рассказать о многом. Например, сколько месяцев я не мылся. — Она отвратительна. В сундуке есть приличная одежда, надень её, — не разделяя юмора племянника, сказал Киван. Едва усмехнувшись, Джейме открыл небольшой сундук, украшенный по бокам золотыми вставками, и взял знакомую одежду. Она принадлежала ему. Красный камзол с вышитыми львиными мордами на плечах, чёрный кожаный пояс с золотыми заклёпками, штаны и мягкие сапоги с добротной металлической подошвой. Он даже мог сказать, руки какого мастера трудились над ними. В Королевской Гавани был только один сапожник, умеющий превратить солдатские кожаные сапоги в удобную обувь. — Её собирала твоя сестра, — окинув племянника взглядом, проговорил Киван. — Она беспокоилась о тебе. Джейме тут же замер. Он увидел в родиче то, что никто не должен был показывать. Он увидел понимание. Брат его отца проницательно смотрел на него так, будто всё знает о нём и его сестре. Глядя друг другу в глаза, два представителя разных поколений одного рода молчали, не продолжая диалог. Киван ждал от Джейме, когда тот скажет хоть что-то, как-то отреагирует на его слова; Джейме же ожидал продолжения монолога дяди. На мгновение ему показалось, что вот-вот и Киван продолжит разговор, сказав, мол, давно знает о его связи с Серсеей, но ничего подобного не последовало. Киван молча наблюдал за тем, как Джейме не спеша стягивает с себя рубашку, штаны, сапоги. На минуту он предстал перед дядей совершенно обнажённым, показав тому новый рубец на груди. Не заметить его было трудно. Толстая бледно-розовая полоска немного ниже горла. — Откуда это? — Ты что, забыл откуда меня везёшь? — натягивая штаны, вопросом на вопрос ответил Джейме. — Или ты думаешь, что Робб Старк настолько справедливый лорд, что упустил шанс отыграться на мне за смерть своего отца и сестры? Киван заметно занервничал. Он слушал, как племянник рассказывает о редких встречах с Роббом, с его матерью, которая, как ему казалось, упивалась своей вдовьей участью, а после и скорбью по сыновьям и дочери. Как северяне время от времени кидали в него комки грязи, лошадиного навоза и камни. Всё это Джейме поведал с присущей ему усмешкой. Киван же не проронил ни слова, пытаясь представить реакцию племянника на то, что Старки потеряли лишь Эддарда Старка и его младших сыновей, а девочки живы. Киван был уверен, что Джейме в состоянии понять, что Старк тут же соберёт войско и выступит на Королевскую Гавань, узнав о том, что одну из сестёр оставили на утехи королю. И сделает он это с одной-единственной целью — уничтожить каждого, кто причастен к этой скверной выходке молодого короля. — Она жива, — сказал Киван. Не особо вникая, о ком говорит дядя, Джейме затягивал ремень. — Кто? — Арья Старк. Непонимающе скривив лицо, Джейме уставился на Кивана. Он знал, что ни его отец, ни его брат, который сейчас сидел напротив него, не умели шутить. Эта черта обошла их семейство, по крайней мере, этих двоих мужчин точно. — Мейстер Пицель научился оживлять мертвецов? — Нет, — буркнул Киван. — Скорее Джоффри научился хоронить живых. — Не понимаю. Весть о её смерти обошла все дома. — Обошла, но девчонка жива, — ответил Киван. — По крайней мере, была жива, когда я отправлялся в дорогу. — Я многое пропустил, верно? — Да. По прибытии домой ты должен будешь немало узнать и увидеть. — Что сильнее всего меня удивит? Изуродованный брат или... — Джейме вопросительно взглянул на Кивана. Для себя он понял, что в Красном замке в его отсутствие произошло много нового. И это новое далеко от добра и справедливости, ведь то место, где вершится судьба целых народов, не может быть местом добродетели. Тем более Железный трон занимал его сын Джоффри. Этому юнцу понятие порядочности было неизвестно. — Думаю, ты сам сделаешь выводы. А пока прими тот факт, что король не благоволит к тем, кого приходится вытаскивать из плена, давая тем самым поблажки противнику. Понимающе кивнув, Джейме решил, что первенец (а для всех остальных — племянник) не особо рад его освобождению и возвращению. Он был готов к колкостям и ехидству со стороны короля. И всё-таки Джейме не скрывал радости от того, что совсем скоро он увидит свою любимую женщину и детей. И ему глубоко наплевать на то, как его встретит сын, главное, что все его близкие люди живы. — Меня больше заботит здоровье моего брата, — проговорил Джейме. — Карлик с изуродованным лицом. Что может быть хуже?.. — Нищий карлик с изуродованным лицом, — ответил Киван. — Нищий. Джейме кивнул: — Согласен. У моего братца всегда была возможность с помощью золота чувствовать себя высоким мужем. — Не за золото он вышел на поле битвы, — с нескрываемым укором сказал Киван. Джейме замолчал. Он не был глупцом и понял, что дядя на стороне Тириона и благодарен ему за то, что тот, будучи карликом, да ещё и не обученным военному делу, вышел на поле битвы. В этот момент он не опозорил своего отца, наоборот, сделал всё возможное, дабы не посрамить семью и, конечно же, Тайвина. Здесь Джейме ощущал себя слабаком, тем самым изгоем, коим был его брат всю свою жизнь. Он попал в плен, как ему казалось, по глупости, он не воспринимал противника всерьёз. Робб Старк был для него мальчишкой, но, как оказалось на деле, мальчишка усмирил молодого льва и бросил в вонючую клетку. Внутри всё дрожало. Не от волнения, что дом и близкие люди скоро увидят его, нет, ярость на самого себя медленно овладевала им, его телом, заставляя трястись подобно трусливому юнцу. Мысли о любимой женщине, детях, брате и отце испарились; их место заняли воспоминания того самого дня, когда северяне сбили с ног жеребца Ланнистера и, громко смеясь, окружили валявшегося в грязи «золотого льва». Его золото было измазано грязью, солдаты Молодого волка славно постарались, когда волокли своего пленника на показ своему королю. Джейме молчал. Он не желал продолжать беседу, не желал слушать, как коротышка братец вышел с мечом в руках, дабы защитить его женщину и детей, в то время пока он сидел в луже из собственной мочи, наблюдая за хмельными северянами и теми шлюхами, которые время от времени захаживали в лагерь. — Почему ты молчишь? — Устал, — тяжело вздохнув, ответил Джейме. — Скоро ты сможешь как следует отдохнуть. — Если Его Милость позволит. Я прав? — Да, — выдержав взгляд племянника, ответил сир Киван. — По твоим рассказам я так и не понял, кто хозяин в Королевской Гавани? Джоффри или мой отец? Киван улыбнулся. — Власть и Тайвин едины, но и полностью лишать короля полномочий не входит в его планы. Джоффри должен ощущать себя властителем мира. — Должен ощущать? Но не быть им? — Именно. Мужчины громко рассмеялись. Каждый из них хорошо знал Десницу, чтобы увериться, что юный властитель будет исполнять приказы своего главного советника, но не наоборот. Впрочем, об этом знал каждый житель Королевской Гавани. Истинный король не носил короны и правил из башни Десницы, управляя людьми, словно марионетками. — Наше войско войдёт во двор Красного замка через Божьи ворота, — сменив тему, заявил Киван. — Почему? — Приказ твоего отца. — Всевластному лорду Тайвину стыдно за пленённого сына? — Я не говорил с ним на эту тему, но он сделал всё, чтобы ты вернулся домой. Помни об этом. Джейме оставалось лишь принять очередное распоряжение родителя. Жёсткое и неоспоримое. В этом был весь его отец. Приближаясь всё ближе и ближе к дому, Джейме ощущал то злость, то обиду за себя, то волнение. Его вернули, обменяли, словно товар на рынке, а входить в дом он будет как простолюдин, будто беглый вояка, который обделался на поле боя, а теперь возвращался домой, не желая видеть тех, кто с укором будет на него глазеть. Побитый трус. Злость, обида — эти два чувства никак не уступали место той радости, что испытывал Джейме в самом начале пути. Реальность взяла верх. Он не был победителем, не был спасителем и участником битвы на Черноводной. Нет, он бывший пленник Робба Старка. Оставалось смириться. Иного выхода у него не было. — Теперь все знают, что Тайвин Ланнистер — любящий отец, — с ехидством прошептал Джейме. — Тайвин любит по-своему. Я думал, ты знаешь об этом. — Знаю, дядя. Всю свою жизнь я чувствую его любовь. — Не злись, Джейме. На него вправе жаловаться Тирион, но никак не ты, — сказал Киван. — Тебя он любит и больше всего желает, чтобы ты стал тем, кем он хочет тебя видеть. Наследником всего того, что имеет наша семья. Он вытерпел то, что сделал Эйрис, он принял это и живёт с этим по сей день. Видел бы ты его, когда в лагерь пришла весть, что северяне взяли тебя в плен. На нём лица не было. И дело не в том, что ему было стыдно. Он переживал и не собирался это скрывать. Бессонные ночи вошли для Тайвина в привычку. — Если быть честным, я хочу увидеть его, — немного смущаясь, признался Джейме. — Находясь в плену, я часто вспоминал, как отец обучал меня стрельбе из лука, а у меня ничего не выходило, и он начинал злиться. Вспоминал, как он узнал о том, что Эйрис призывает меня на службу. Тот взгляд я помню по сей день. Дай ему иглу для вышивания и поставь напротив Эйриса, отец тут же бы его уничтожил. — И всё же он уничтожил его. — Да, с моей лёгкой руки, — с улыбкой ответил Джейме. — Эйрис заслуживал смерти, — услышав некое сожаление в словах племянника, Киван захотел его успокоить. — Ты всё правильно сделал. Джейме усмехнулся. Он понимал, что дядя хочет лишь одного — успокоить. Он знал, что Кивану не было никакого дела до Эйриса. Он всегда был тенью Тайвина Ланнистера. Джейме понял это, ещё будучи юношей. Всё то, что делал его старший брат, он считал правильным, по крайней мере, он так говорил, дабы не потерять уважение и крепкое плечо главного Ланнистера. — Да. Эйрис получил по заслугам, но ко мне он относился не так уж и плохо. Возможно, я был неплохим стражем Его Величества. Киван не сводил глаз с племянника. — Юный лев, оберегающий твою жизнь. Что может быть лучше? — Ничего! — сквозь усмешку ответил Джейме. — Вот только лев вырос и пустил кровь своему хозяину. — Тот должен был быть готов к этому. Каждый король должен быть готов к предательству собственной матери, я уж молчу о стражах и слугах. Эйрис оказался безумен и глуп. — Он был доверчив и верил в дружбу моего отца, — на лице Джейме не осталось и следа от улыбки. Он стал серьёзным и в какой-то мере печальным. — Но никто не собирался сохранять ему жизнь. Ни Роберт, ни мой отец, даже справедливейший Нэд Старк не собирался сохранять Эйрису жизнь. Все они были готовы к тому, чтобы срубить безумную голову короля. Но я опередил их. Потому что должен был это сделать. В какой-то момент Киван увидел перед собой юного Джейме Ланнистера. С длинными золотистыми волосами, горделивого, но облачённого в белый плащ. Для мужчин это облачение не сулило ничего хорошего. Одиночество, которое могло быть покрыто славой, заработанной в сражениях и службе королю. Один из завидных женихов королевства, наследник лорда Тайвина покрыл свои мускулистые плечи Белым плащом. В тот день он понял, что дружба между его братом и королём рухнула. Эйрис отнял у Тайвина самое главное — наследника. Сына, в котором он видел будущее своей семьи. В один вечер всего этого не стало. Киван отчётливо помнил совсем ещё юного Джейме. Он помнил его походку, помнил улыбку, да и задора с отвагой было хоть отбавляй. Юноша, облачённый в золотые доспехи, горделиво шагал сперва по родовому замку Ланнистеров, а позже по всей Королевской Гавани. Купаясь во внимании молодых женщин и совсем ещё юных девиц, он смотрел лишь на одну. На свою прекрасную сестру, которая ничуть не уступала брату в красоте. Его отвагу она заменяла в себе изяществом, хитростью и колким языком. Кивану стоило лишь пару раз понаблюдать за племянниками, как всё стало ясно. Эти двое несомненно любят друг друга, Джейме не умел скрывать своих чувств к сестре. Стоило перехватить его взгляд, чтобы отпала надобность в доказательствах. Но он молчал. Киван же понимал, что эту тайну он унесёт с собой в могилу и никогда не заговорит с братом на эту тему. Он знал, что Тайвин идеализирует своих первенцев и никогда не поверит в это. Сейчас же перед ним сидел взрослый мужчина с измученным взглядом. Золотистые волосы смешались с седыми, исхудавшее лицо покрывала серебрившаяся щетина. И всё же одно в Джейме было неизменно — любовь к сестре. Киван знал, он был уверен, что Джейме по сей день хранит верность одной-единственной женщине. Серсее Ланнистер. Заметив знакомые сады, Джейме поменялся в лице. Оно покраснело, приобретая цвет свежего телячьего мяса. Прильнув к окошку, он увидел Красный замок, который красовался в центре окружающих его домов. Руки заметно задрожали. Эту дрожь Джейме не мог скрыть, да и не собирался этого делать. Ему было не до неё. Не отводя взгляда от окна, он внимательно наблюдал за тем, как войско прошло сквозь широкий проём в каменной стене, где по обе стороны стояли латники в алых плащах, ожидая приказа закрыть за вошедшей во двор повозкой тяжёлые металлические ворота. Спустя время именно это он и услышал. «Закрыть ворота!» — прокричал незнакомый голос с улицы, и волнение завладело им до конца. Джейме, казалось, не мог говорить, моргать, дышать. Он мог лишь смотреть в окно повозки и ждать, когда же остановится войско и он сможет ступить на землю. Это случилось. Приказ остановиться, приказ открыть дверцу... Не медля, он вышел из повозки, игнорируя тех воинов, что стояли по обе стороны от него и за спиной. Джейме смотрел лишь на ту, в одиночестве стоявшую на высокой мраморной лестнице в ожидании своего брата. Серсея сделала несколько шагов по ступеням, чтобы как можно ближе увидеть того, кому она отдала своё сердце. Шаг, второй, третий. Мысли сами собой рождались в голове Джейме, но здравый смысл не покидал вспыхнувшую похотливыми образами голову. Он понимал, что не может прижать к себе любимую, не может завладеть её манящими губами. За его спиной стояли десятки солдат, которые не упускали шанса понаблюдать за королевой-матерью и её братом-близнецом. Молча протянув руки к брату, Серсея улыбнулась. Она как никто другой знала, что её улыбка тоже заставляет Джейме улыбаться. Так было всегда. — Я молила богов о твоём возвращении, — сказала Серсея. Сжав в своих огрубевших ладонях тонкие ухоженные руки сестры, Джейме чуть заметно улыбнулся. Внутри всё трепетало от волнения и желания как можно крепче обнять ту, которую он любил всю свою жизнь. — Благодарю вас, леди-сестра, — не сводя глаз с женщины, проговорил Джейме. — Идём, — потянув за собой брата, Серсея направилась к дверям Красного замка. — Я скучал, — прошептал Джейме. Он всё ещё не верил тому, что его руку сжимает Серсея, что она рядом и он может говорить с ней. Они шли по широкому, богато украшенному коридору королевского замка. Вокруг была тишина. Не было снующих слуг и суетливых королевских прихвостней. Только он и его женщина, изящно ступавшая, по-прежнему красивая и самолюбивая. Джейме не мог отвести от неё глаз. Он любовался той, за которую мог отдать свою жизнь, ведь, как он полагал, она ему не принадлежала. Джейме посвятил Серсее свою жизнь, а она с удовольствием её приняла, при этом лишь очаровательно улыбнувшись ему и позволив себя поцеловать. Он прекрасно помнил тот самый день, когда сестра стала его женщиной. Вот и сейчас, он смотрел на неё, а перед глазами возникала та самая Серсея, обнажённая, с аккуратно уложенными золотистыми волосами на хрупких плечах. — Знаю, — посмотрев на брата, ответила Серсея. — Прости меня. — За что? — королева-мать прекрасно исполнила роль удивлённой женщины. — Что оставил тебя и детей, — прошептал Джейме. — Что не мог защитить вас. Изобразив что-то вроде улыбки, Серсея сжала руку брата. — Прощаю. Королева-мать не стала отрицать того, что в какой-то мере таила на брата обиду. На то, что он так и не смог самостоятельно выбраться из плена и вернуться к ней. Она часто беседовала с отцом по поводу пленённого на тот момент Джейме и знала, что отец сделает всё, чтобы вернуть сына, чего не скажешь о Джоффри. Их первенец не отличался послушанием и добротой даже по отношению к своим близким. Ему было плевать, вернётся его дядя домой или так и останется гнить в плену у Робба Старка. И всё же это свершилось. Джейме рядом, а это значит, что теперь она не одна, и у неё вновь есть защита в лице её преданного и любящего брата.***
Войско Робба Старка сделало очередную, последнюю остановку. Молодой волк возглавлял его и не собирался делить уютную повозку с матерью и сестрой, которые всё никак не могли наговориться. Ему не хотелось вмешиваться в их беседу. Робб был убеждён, что каждая из них заслужила свою порцию времени, чтобы выговориться. Не хватало лишь Арьи. В те моменты, когда Старк думал о своей покойной сестре, на его печальных глазах наворачивались слёзы. И лишь оставаясь в одиночестве, он давал волю своим чувствам. Вспоминая сестру, вспоминая свою любимую и неродившегося ребёнка, юный лорд не стыдился своих слёз. Запивая своё горе крепким вином, он позволял себе короткий отдых в виде сна. — Почему мы остановились? — Санса посмотрела в пыльное окно, отодвинув занавеску. Перед глазами предстали знакомые ей виды: высокие деревья, среди которых выделялись величавые дубы с широкими и густыми кронами, окружали войско, словно великаны. На какое-то время Сансе показалось, что на Севере хозяин один, и это не её семья, а огромный, величественный и безмолвный лес с его непроходимыми тайными тропами. Укутываясь в тёплый плащ с воротником из волка, принцесса Севера пытливо уставилась на мать: — Что-то не так? На исхудавшем и морщинистом лице Кейтилин появилось нечто похожее на улыбку. Тревога повсюду сопровождала её дочь. — Лошади и солдаты должны отдохнуть. — Робб победит? Наивный и неожиданный вопрос дочери заставил леди Кейтилин улыбнуться. Вот только улыбка была вовсе не счастливой. Женщина понимала, что её дочь ни капли не изменилась за всё то время, что была в Королевской гавани. Перед ней по-прежнему сидела наивная леди, желающая слышать только светлую историю своего будущего. Её не волновали солдаты, которые могут погибнуть или станут до конца своих дней калеками, сражаясь за Винтерфелл. Воспитанная в окружении знатных особ, Санса вопросительно смотрела на мать, ожидая от последней ответа. — Сын лорда Болтона получил приказ взять Грейджоя и освободить Винтерфелл от его войска. — Робб в хороших отношениях с Болтонами? Санса была удивлена тому, что это семейство помогало её брату. Она хорошо помнила истории о жестокости этого рода. Санса не раз слышала, как отец отзывался о зверских пытках, которые Болтоны и их подданные устраивали своим пленным. Многие из них, будучи ещё живыми, лишались собственной кожи. Об этом на Севере ходило много историй, да и сами Болтоны гордились таким методом устрашения. Так с каких же пор они стали доверенными её семьи? Санса понимала только одно — война могла изменить взгляды её брата, ведь Робб хоть и мечтал быть копией своего отца, но был всё же другим человеком. Об этом напоминал деревянный ящик, укрытый серой тканью. За время пути Санса пару раз видела, как солдаты суетились вокруг повозки, что-то поправляя и закрепляя. Её брат полюбил, готовился стать отцом, но так и не стал тем, кем хотел быть так сильно. Смерть любимой женщины изменила его. В этом Санса была убеждена, да и рассказы матери только подтверждали её мысли. — За время войны многое изменилось. Близкие ушли, чужие заняли их место. — Ты имеешь ввиду лорда Карстарка? — Да. Тот, на кого я возлагала большие надежды, тот, в котором я видела поддержку Робба, отвернулся от нас. После его казни несколько домов покинули лагерь, оставив моего сына с половиной войска. — Если бы Ланнистеры решили продолжить войну, кто одержал бы победу? — спросила Санса. — С тем войском, что у нас осталось, Ланнистеры бы нас уничтожили. Нас спас Станнис, — ответила Кейтилин. — Не начни он войну за Железный трон, Ланнистер сделал бы всё возможное, чтобы голова твоего брата украшала одну из пик его войска. Уверена, он нашёл бы подход к оскорблённому Фрею. — Робб полюбил другую. Что в этом плохого? — И что? — возмутилась Кейтилин. — Он дал слово, что скрепит союз Старков и Фреев браком и общими потомками. — Робб встретил девушку, которую полюбил. А на дочери Фрея обещал жениться Эдмур Талли. Кейтилин сурово усмехнулась. Морщины стали ещё заметнее и глубже. — Думаешь, Фрею нужен Эдмур? Нет, ему нужен был союз со Старками. Робб унизил его, променяв законную дочь Уолдера Фрея на простую лекаршу. — Какой она была? — Санса хотела знать всё о той, чьё обугленное тело везли в Винтерфелл, как тело законной супруги Робба Старка. В какой-то момент ей показалось, что они могли бы стать хорошими подругами. — Кто? — Супруга Робба. — Она не была его супругой! — возмущённо вскричала Кейтилин и тут же замолкла. Женщина не сводила глаз с испугавшейся её реакции дочери. — Любовница. Вот кем она была для него. И какой она была, я знать не желаю. Всё, что я знаю о ней, так это то, что у неё неплохо получалось лечить раненых да раздвигать ноги перед твоим братом. Здесь нужно отдать ей должное, — глядя сквозь оконце на снующих мимо солдат, заключила леди Старк. — Она не нравилась тебе, — присмотревшись к матери, утвердительно произнесла Санса. — Ты ревновала её к Роббу, не желая, чтоб их союз укрепился. — Мой сын возьмёт в жёны равную себе, — ответила Кейтилин, — а спать он может с кем угодно. Санса, ты ещё дитя и многого не видела в этой жизни, так что не позволяй себе задавать мне подобных вопросов. Санса оскорбительно усмехнулась. Она узнавала мать. В Винтерфелле она всегда была тенью своего супруга. Многие её любили, а многие попросту не замечали. Вечно хмурая леди Старк занималась лишь детьми, ставя себя намного выше своих отпрысков. Это Санса поняла, находясь в Красном замке. Она видела отношения Серсеи с её детьми и вспоминала то, как матушка обращалась с ними. Королева-мать уважала своих детей, не скрывала своей бесконечной любви к ним, даже Джоффри она любила всем сердцем, несмотря на все его выходки. Её же мать могла лишь поучать да время от времени улыбнуться на достойное поведение своего ребёнка, но только если он этого заслуживал. Северное воспитание детей было именно таким. Суровым, без лишних проявлений чувств и заботы. — Когда-нибудь настанет время, и я расскажу тебе, что мне пришлось пережить в Красном замке, — проговорила Санса. — Тогда-то я и задам тебе вопрос — ребёнок ли я?.. Кейтилин удивилась подобному выпаду дочери. — Ты подверглась изнасилованию? На глазах Сансы появились слёзы. — Нет, матушка, меня никто не насиловал, но я познала иную форму... жестокости. — Расскажи мне. — Нет, о нём я расскажу тогда, когда пойму, что в состоянии произносить вслух всё то, что видела и пережила, — произнесла Санса. Вид её был, по обыкновению, печальный и вымученный. — А сейчас я хочу смотреть на красоты Севера и вдыхать этот свежий морозный воздух. Мне его так не хватало, — распахнув дверцу повозки, Санса оставила мать в одиночестве. Девушка воспользовалась остановкой войска и с неподдельной радостью всматривалась в каждый сантиметр чёрной маслянистой земли, что была под её ногами. То была родная земля. Холодная, местами топкая и смертельно опасная для гостей сурового севера. Она дома. А в голове вновь прозвучал истошный крик Арьи. Сжав тонкие пальцы в кулак, Санса зажмурилась. Моля богов и сестру о прощении, девушка торопливо смахнула с лица слёзы. Она понимала, что с момента её отъезда из Красного замка, этот грех стал для неё вечным спутником. Тенью он будет ступать по пятам за той, которая выбрала лёгкий и удобный для себя путь. «У меня не было выбора», — шептала себе под нос Санса. — «Не было». Опустив голову и закрыв глаза, она сжала холодные ладони и прикоснулась ими к губам. Очередная мольба о прощении. — Санса! — мужской голос вернул девушку в реальность. — С тобой всё в порядке? Оглянувшись, Санса увидела позади себя Робба. Молодой мужчина не спеша приближался к ней с любящей полуулыбкой на заметно уставшем лице. Его губы скрывались за отросшей щетиной, впрочем, как и половина бледного лица. Остановившись, Робб взял сестру за руки. Почувствовав дрожь, он вопросительно взглянул на девушку. — Что с тобой? — Всё хорошо, — взяв себя в руки, Санса меньше всего хотела на одном дыхании выпалить брату всю правду. — Обычное волнение. Я давно не видела Винтерфелл. Робб понимающе улыбнулся. — Ты слишком долго ждала этой встречи, сестрица. Скоро прибудем. Я и сам больше всего хочу увидеть наш дом. Жаль, что Арья так и не смогла вернуться туда. Она так любила это место... — голос Робба задрожал. — Как мне кажется, поболее нас с тобой, — с тоской проговорил Робб. — Она была бы счастлива вновь увидеть Винтерфелл. Санса не удержалась. По лицу потекли слёзы, девушка уткнулась в закрытую доспехами грудь брата, сотрясаясь от рыданий всем телом. — Санса, — обняв сестру, прошептал Робб. — Я хочу вернуться в повозку, — пролепетала девушка. — Прикажи солдатам продолжить путь, я хочу домой. — Солдаты имеют право на отдых, — возразил Робб. — Скоро мы снова пустимся в дорогу. Санса вернулась в повозку, откуда за ними наблюдала Кейтилин. Обернувшись, девушка вновь посмотрела на брата. — Прости. Робб кивнул головой. Проводив сестру взглядом и убедившись, что воин закрыл за своей леди дверь, Молодому волку оставалось лишь вернуться к текущим делам. Повсюду сновали солдаты. Кто-то разводил огонь и готовил обед, кто-то разливал вино, кто-то распутывал гриву своего жеребца, ну а кто-то попросту свалился от усталости и забылся таким редким и долгожданным для себя сном. Вокруг лаяли собаки и топтались лошади, время от времени разбавляя гогот солдат и гомон псов своим ржанием. — Что с тобой, Санса? Кейтилин не могла оставить поведение дочери без внимания. — Всё хорошо. — Ты плакала. — Да, плакала, — посмотрев на мать, ответила Санса. — Разве ты не плачешь? Вспоминая всё, что пережила? Кейтилин опустила голову. Ей и сейчас хотелось кричать от той боли, что царила в её душе, но напротив сидела её дочь, а войско вёл её сын. Поэтому леди Старк не могла позволить себе показывать свои настоящие эмоции. За всю её жизнь люди и боги научили её терпению. — Плачу. Санса промолчала. Говорить ей было нечего. Она обдумывала каждое своё слово, перед тем, как произнести его вслух. Прикрыв опухшие от слёз глаза, Санса вспомнила как Септа Мордейн обучала её всем хитростям вышивки и вязания. Вспоминала, как плела венки из цветов с такими же девочками, как и она сама. Вспоминала песни и стихи, сказки о рыцарях и отважных принцах. «Всё это лишь сказки», — подумала про себя Санса. — «Отважные принцы бывают только в сказках». Тяжело вздохнув, Санса изо всех сил старалась думать лишь о том, что вызывало у неё приятные эмоции. Выходило не слишком хорошо, но ничего другого ей не оставалось.***
— Киван рассказал мне, что младшая дочь Старка жива, — наполнив кубок ароматным вином, Джейме всё-таки заговорил на волнующую его тему. — Почему? — молодой лев не смог сдержать улыбки, любуясь тем, как его сестрица нежится на шёлковых простынях после его ласк. — Почему она здесь, а не по дороге на Север? — Почему, почему, почему... — ослепительная в своей наготе Серсея встала с постели и подошла к брату. — Потому что так решил наш с тобой сын. Он — король, и только ему решать, кто куда отправится, — взяв из рук брата кубок, женщина сделала пару глотков, внимательно рассматривая мужчину, от ласк и объятий которого горело всё её тело. Джейме расплылся в улыбке. В ответе сестры была нескрываемая гордость за их первенца. Всепоглощающая материнская любовь, затмевающая рассудок. Серсея обожала Джоффри, об этом он знал с момента рождения их с Серсеей сына. — Надеюсь, я скоро узнаю, что здесь произошло? — коснувшись пальцами груди любимой, спросил он. — Иначе я чувствую себя идиотом, — наблюдая, как сестра закрывает от удовольствия глаза, заключил молодой лев. Серсея улыбнулась. Слушая вопросы брата, она была о нём именно такого мнения. Отставив кубок на столик и взяв Джейме за руку, она повела его к постели. Толкнув его на своё королевское ложе, Серсея села сверху и страстным поцелуем заставила замолчать своего любовника. Ещё с юности она поняла, как избавиться от надоевших ей вопросов этого мужчины. Губы, шея, грудь — всё это королева-мать покрывала своими нежными влажными поцелуями. — Скоро ты всё узнаешь, — прошептала она, — но не сегодня, — проведя языком по возбуждённому члену, Серсея услышала изрядно тешивший её самолюбие мужской стон. Довольная, она резко прекратила свои ласки и легла рядом, положив голову на грудь брата. — Думаю, ты устал, и тебе нужно как следует отдохнуть. Джейме чуть слышно рассмеялся, всё крепче и крепче прижимая к себе любимую сестрицу. — Выгоняешь меня? — Предлагаю тебе пойти в покои, они в башне Десницы. Слуги встретят тебя и сопроводят. — По дороге сюда я думал, что отец захочет увидеть меня, — проговорил Джейме. — Что ж, я ошибся. — Сейчас он занят, — встав с постели и накинув шёлковый красный халат, ответила Серсея. — Джоффри пока ещё не сильно разбирается в придворных тонкостях, поэтому у Десницы много дел, — отправив себе в рот небольшой кусочек сочного яблока, заявила королева-мать. — Уверена, с рассветом он пожелает увидеть своего первенца, — с иронией произнесла Серсея. — Понимаю, — натягивая штаны, ответил Джейме. — А как же Тирион? Почему я не увидел его? Где он? — Потому что я приказала ему оставаться у себя и не мешать нашей с тобой встрече, — раздражённая вопросом брата, ответила Серсея. — Я слишком долго ждала твоего освобождения, чтобы в этот день делить тебя с карликом. — Надеюсь, отцу ты не отдавала подобных приказов? — подойдя к сестре и обняв её за талию, спросил мужчина. — Хотела бы я быть первой, кто рискнёт отдать приказ Тайвину Ланнистеру. — О, я рад, что разум не оставил эту прекрасную головку, — поцеловав золотые волосы, прошептал Джейме. — Ступай. — Как прикажете, миледи. Повернувшись к сестре спиной, Джейме покинул покои королевы-матери.***
— Тирион, — нарушив могильную тишину, произнёс Джейме, — ты здесь? — Ты принёс мне вино? — в дальнем углу комнаты раздался знакомый для Джейме голос. — Если его передала сестрица, можешь сразу вылить в сортир. Джейме чуть слышно рассмеялся. Сделав несколько шагов в сторону, откуда доносился грубый голос, он наконец-таки увидел своего брата. — Рад тебя видеть, Тирион Ланнистер. — Ты меня ещё не видел, — продолжая лежать на постели, заявил карлик. — Так покажи себя, — отойдя на пару шагов от брата, сказал Джейме. Спрыгнув с постели, больше напоминавшей собой соломенный тюфяк, Тирион подошёл к маленькому столику, что стоял напротив. Взяв в руки свечу, он поднёс её к своему лицу. Карлик поймал себя на мысли, что не поинтересовался у Джейме о его здоровье и долгой дороге, а сразу же принялся показывать свою рану, которую, кстати, он так и не мог принять до конца. — Смотри. Джейме увидел широкий заживший рубец, проходящий через всё лицо. Кончик носа был также повреждён; из-за этого и без того не блещущее красотой лицо карлика становилось ещё неприятнее. Мало кому понравится смотреть на две дырки вместо носа. — Рана, полученная в бою, не страшна. Тирион усмехнулся и присел за стол. — Карлик, чудовище, монстр, а теперь ещё и отвратительное существо с рубцом на уродливом лице, где нет половины носа. Воистину, боги ненавидят меня. Джейме пытался как следует рассмотреть брата. Он хотел бы видеть перед собой прежнего Тириона. Умеющего пошутить и над собой в том числе. Сейчас же он видел перед собой совершенно другого Тириона. Этот мужчина, сидевший перед ним, явно не желал продолжать свою жизнь. Об этом и спрашивать было не нужно, всё и так было ясно. Джейме хорошо знал своего брата. — Почему окна закрыты? — посмотрев на обстановку в комнате и решив сменить тему разговора, спросил Джейме. — Я не люблю солнце, — буркнул Тирион. — С каких это пор? — С тех самых, когда кто-то решил прикончить меня. — То была битва за трон. И ты поступил как настоящий Ланнистер. — Да насрать мне, как я поступил, — вспылил карлик. — Я вывел войско, когда Джоффри убежал под юбку своей матери, а отца ещё не было. Что мне оставалось? Спрятаться? Я поступил как нормальный человек. И не более того. — Джоффри убежал, — опустив голову, проговорил Джейме. — Да. Сбежал, как и его верный пёс Клиган. Это же надо — так бояться огня... — Я многое пропустил. — Я бы так не сказал. — Разве? — спросил Джейме. — Нападение Станниса, отъезд Мирцеллы, да и то, что одна из сестёр Старк здесь. Зачем и для чего её оставили? Джейме вопросительно смотрел на брата. Почему-то он был уверен, что Тирион знает всё так, как оно есть на самом деле. Этот карлик, что сидел напротив, всегда знал больше, чем он сам. Возможно, потому что разум младшего Ланнистера был чист от любви? Тирион наконец-таки поднял голову и посмотрел на брата. Между ними всегда было взаимопонимание. — Хочешь услышать это от меня? — Да. — Почему? Спросил бы у Серсеи, ты с ней провёл немало времени. — Своё время с ней я провёл не для того, чтобы расспрашивать её о придворной жизни, — с ухмылкой ответил Джейме. — Ты же всё расскажешь напрямую. Без обиняков. Тирион громко засмеялся. — Бес прекрасно лжёт! — сквозь хриплый смех проговорил карлик. — Ты забыл, братец? — Помню, — ответил Джейме, — но мне ты редко когда лгал. — «Редко» не значит «никогда». — Что здесь происходит? — на лице Джейме не осталось и следа от улыбки. — Расскажи мне. — С недавних пор Арья Старк — личная шлюха Его Величества, — со всей серьёзностью, на которую он был способен, ответил Тирион. Джейме оторопело уставился на брата. Внутри всё задрожало при мысли, что случится, когда Робб Старк узнает правду. Отчего-то Джейме сразу же об этом подумал. Да и как иначе? Он только что вернулся из плена северян, испытав на себе их нескрываемую ненависть к королю и Ланнистерам. Он воочию видел лютоволка, голова которого была размером с голову телка. Во всём этом было мало приятного. Находясь в плену, он понял одно — северяне любят своего лорда и всегда будут преданы ему. Верность течёт в крови у этого народа. Узнай они правду, очередной войны долго ждать не придётся. — Что с тобой, Джейме? Ты удивлён? — Шлюха Джоффри? С каких пор знатных девиц превращают в шлюх? — С тех самых, когда задница твоего сына заняла Железный трон. Встав из-за стола, Джейме подошёл к закрытому плотной чёрной тканью окну и резко отдёрнул её. Солнечный свет ударил в привыкшие к темноте глаза Тириона. Невольно зажмурившись, карлик что-то раздосадованно буркнул себе под нос. Он был явно недоволен поступком брата, но всё же решил промолчать. Стоя у окна, Джейме молча смотрел сквозь запылённое стекло на дома Королевской Гавани. Смотри и наблюдай, как птицы рисуют в воздухе невидимые для глаз человека узоры. Крыши больших домов превратились в крошечные квадраты с мизерными окошками. Но Джейме был далёк от того, какой вид перед его глазами и какие узоры рисуют птицы. Все его мысли были о поступке сына. Он всем сердцем любил Джоффри и был готов отдать за него свою жизнь. Но он не желал верить в то, что сделал юный король. — Расскажи мне всё, — не поворачиваясь к брату, проговорил Джейме. — Девочку доставили сюда из Харренхолла. Там она прислуживала нашему отцу, играя роль простолюдинки, — произнёс Тирион. — Кто-то узнал её и выдал отцу. Он же приказал доставить девчонку сюда, чтобы в будущем вместе с её сестрой обменять на тебя. Но вмешался Джоффри. Он ненавидит всех Старков, впрочем, как и его матушка, поэтому решил выместить свою злость на Арье. — Почему он выбрал её? — посмотрев на Тириона, спросил Джейме. — Вспомни наш визит в Винтерфелл. Помнишь, когда дочь покойного Нэда Старка палкой прошлась по щуплому тельцу наследного принца? — Смутно. — Ну, а как вы вместе с Псом отыскали и убили мальчишку, друга Арьи. Это ты хоть помнишь? Джейме опустил голову. Он помнил. Разве забудешь, как Сандор Клиган разрубил своим огромным мечом тело крестьянского мальчишки. В какой-то момент ему стало жаль мальца, а вот Клиган равнодушно погрузил обмякшее и довольно-таки упитанное тело на лошадь и отправился к месту остановки королевского войска. Джейме видел множество смертей, от каких-то он получал истинное наслаждение. Так он мог сказать о смерти Эйриса. Но вот смерть мальчишки, который что было сил бежал от преследующих его вооружённых всадников, внушила ему лишь отвращение к их действиям. Ему удалось мастерски его скрыть. Не хотел разочаровать королеву... — Вижу, что вспомнил, — протянул Тирион. — Джоффри не забыл. — Ланнистеры всегда платят свои долги, — с иронией произнёс Тирион, — а в Джоффри нет ни капли иной крови, лишь кровь Ланнистеров. Хорошо это или плохо? Решай сам. — А что отец? — Отец? Всемогущий лорд Тайвин занят делами королевства, какое ему дело до девчонки Старк? У него есть занятия и поважнее. Союз Джоффри и Маргери Тирелл, например. Ты прибыл вовремя, братец, — с ухмылкой проговорил Тирион. — Скоро свадьба твоего сына. У нас появятся новые и, что немаловажно, законные союзники в виде Тиреллов. Занимаясь этим союзом, отец, возможно, и забыл, что ты вернулся. Как считаешь? — улыбнувшись, карлик вопросительно смотрел на брата. — Ты хоть представляешь, что будет, когда Робб Старк узнает правду? — не обратив внимания на колкость со стороны брата, спросил Джейме. — Когда он узнает правду, думаю, к тому времени его сестра действительно умрёт. Тогда тот, кто скажет ему правду, окажется в глазах северянина лжецом, и в скором времени отважный Старк согреет свой меч его кровью. — Почему умрёт? Тирион недовольно хмыкнул. — Плен превратил тебя в глупца. И это не шутка, — с серьёзным видом ответил карлик. — Девчонка подвергается насилию со стороны Джоффри. Ей редко приносят пищу и воду. Она заперта в темнице. Ты многих знаешь, которые подолгу живут в темнице? Если не считать крыс, — он вопросительно уставился на брата. Тирион понимал, что каждое его слово приводит Джейме в шок. Всё же его брат был не таким уж и жестоким человеком, как о нём говорил люд. — Она живая игрушка для нашего короля. Мясо, умеющее переставлять ноги. — Откуда ты всё это узнал? Тирион самодовольно улыбнулся. — И это спрашивает мой брат? — сквозь смешок спросил карлик. — Я изменился лишь внешне, Джейме, но вот моя сущность не изменится никогда. Я — Бес. А Бес знает всё, и даже больше. Помни об этом. Джейме встал из-за стола и направился к выходу. Он понимал, что должен побыть один и подумать над тем, что только что узнал. Много изменений, и все они далеки от радостных. За ними может последовать череда бед для его близких и любимых. Его сын — король, который устанавливает новые порядки, и эти порядки явно многим не по душе. Но кто отважится сказать об этом Джоффри Баратеону? Единственный человек — Тайвин Ланнистер, но и он молчит и позволяет юному правителю рисковать собственной жизнью. В голове Джейме всплыл образ Робба Старка. Такого же юного правителя своих земель, как и его сын. Оба молодые, рано занявшие места своих умерших отцов. У них было что-то похожее в судьбах. Их любили и выделяли матери из всех остальных детей, на их плечи с рождения возлагали большие надежды. Юные девы мечтали делить с ними ложе и рожать им сыновей. Разница была лишь в том, что Робб Старк вёл свой народ, мечтая дать им нечто большее, чем то, что у них есть, а Джоффри упивался своим правлением, наслаждаясь жизнью и безграничной властью над судьбами людей. — Джейме, — голос брата заставил его остановиться и обернуться, — постой. — Что? — Я не спросил тебя о твоём самочувствии. О дороге, — задрав большую голову, Тирион смотрел на брата. — Мы так и не поговорили о тебе. Джейме изобразил что-то вроде натужной улыбки: — Я жив и здоров. Меня не пытали и не морили голодом. Думаю, это главное, — положив руку на плечо брата, ответил Джейме. — Я навещу тебя чуть позже. Выздоравливай, всезнающий Бес, — с улыбкой добавил он. Тириону оставалось только лишь улыбнуться в ответ. Он промолчал и дал брату спокойно уйти. Подойдя к столику, карлик наполнил кубок крепким вином и залпом осушил его. Проглотив кисло-сладкий напиток, карлик вернулся на постель и устало прилёг. Его мучали сильные головные боли. Маковое молоко помогало, но всё же временами хотелось и вина, а вот смешивать два этих напитка Тирион не хотел. Уж больно много всего виделось ему после этого. Сейчас он был счастлив. Его брат вернулся домой. Он жив и здоров, но не крепок духом. Тирион сразу же это заметил. «Плен повлиял на него», — прошептал карлик.