***
Каждое утро, просыпаясь, Арья первым делом чувствовала пустоту внутри себя. То был не голод, хотя он обострял все чувства. Это было пустое место, дыра там, где раньше помещалось сердце, где жили все её близкие и мечты о достойном будущем. К тому же боль внизу живота сменилась на кровь. Арья расцвела. Но боль телесная постепенно утихала, а вот боль от невидимой дырки вместо сердца оставалась прежней. «Она никогда не заживёт», — повторяла про себя девочка. Во сколько она просыпалась, Арья не знала. В подобных застенках не было окон, чтобы встречать рассвет и провожать закат. Часто, проснувшись, ей и вовсе не хотелось открывать глаза. Желание отправиться к отцу было огромным, но стоило девочке почти отважиться на смерть, как в её голове всплывал образ постоянно усмехающегося короля, чью щуплую шею она с радостью перережет. И Арья тут же сворачивалась в комок, закрывала глаза и пыталась представить встречу с родными и лицо своей сестры. После красочных представлений являлись сны. В них северянка видела волков — великое множество. Стая. Её стая, где именно она была вожаком. Волчица казалась больше их всех, свирепее, умнее и изворотливее. Она могла перегнать жеребца и разорвать глотку оленю. Когда она скалила зубы, даже отважные мужи бежали прочь. Брюхо её никогда не пустовало, а густой мех согревал в холодные и морозные ночи. Каждый сон девочки был отдан волкам, а вот остальное время Арья наблюдала за своей сокамерницей — огромной жирной крысой. Она не упускала возможности понаблюдать, как эта тварь разделывается со своей очередной жертвой — сегодня это была забравшаяся в темницу мышь. Глянув на дверь, Арья вспомнила неожиданный визит лорда Тайвина. Она была бы не против, появись он в камере ещё раз. И пусть от него даже разит вином — она стерпит и этот скверный запах. В последнее время девочка принюхивалась ко всему. Подходя к двери, она могла сразу же понять, есть там стража или нет. Душную смесь пота и стали она улавливала моментально. И не только её. Насекомых, крыс, да и прочих запахов в камере было в изобилии. Ей нравилось нюхать влажные каменные стены, гадая, кто же доживал здесь свою жизнь перед её заточением. А вот соломенная подстилка, казалось, служила не лежанкой, а отхожим местом — уж больно нестерпимо от неё несло мочой и дерьмом. Она часто вспоминала первый и последний визит Ланнистера. В тот день или вечер он показался ей другим — не тем, кем его привыкли видеть придворные и лорды-командующие на военном совете. Немного расслабленный, оставивший проблемы и прочие государственные дела. Арья знала, что увидеть её в подобном состоянии он не ожидал. И точно не желал этого. Она понимала, что главный лев чувствует за собой вину, но её страданий это не облегчало. Встав на ноги, Арья медленно подошла к входу и, прикоснувшись ладонями к двери, сделала несколько глубоких вдохов. Ей стало любопытно, есть ли кто-нибудь за пределами камеры, или мрачные коридоры подземелья пустуют. Да. Они пустовали, чему пленница немало удивилась. Обычно её стерегли несколько стражей ненавистного ей короля. Царящая тишина могла быть идеальной, если бы не шорохи крысы, которая вылезла на поиски очередной горстки крошек, которую ей оставляла Арья. В последнее время она стала делить свой чёрствый кусок хлеба с хвостатой дрянью, дабы та не выела ей дырку меж ног. Девочка знала, что запах крови мог сыграть с ней злую шутку. Умереть от того, что твои гениталии разорвёт толстобрюхая крыса? Нет, подобная смерть в планы Арьи не входила. Но тишина не продлилась долго. Гулкие шаги по каменному полу подземелья заставили её вздрогнуть. Вернувшись на место, Арья легла на бок и поджала колени. Ей было холодно и страшно. Закрыв глаза, она, конечно же, вспоминала Винтерфелл, отца, Джона, покойного Мику и тех крестьянских детишек, вместе с которыми частенько играла в отважных воинов. Но тут надменный мужской голос вернул её в реальность. Джоффри степенно подошёл к лежавшей на подстилке Арье. По привычке, обернувшись, она подняла глаза и, затаив дыхание, посмотрела на того, кто был первым в её списке смертников. Его внешний вид немного удивил Арью. Камзол, вышитый золотыми нитями и украшенный золотыми заклёпками, мерцающими под чуть движимыми языками пламени от единственного в камере факела. Король с нескрываемой животной похотью взирал на пленницу. Ухмылка не сходила с его бледного и ухоженного лица, до сих пор так и не познавшего касания тонкого лезвия бритвы. Жадным взглядом король раздевал юную пленницу, ведь прорехи на рванье, в коем была Арья, обнажали такое желанное для него тело. — Ты рада меня видеть? — спросил Джоффри. — Я буду рада тебя видеть лишь тогда, когда ты отправишься на корм червям, — спокойным тоном ответила Арья. Но почти сразу же в усталый мозг пришло осознание, что король вновь мог приказать её избить. Джоффри громко засмеялся. Как всегда, его смех не сулил ничего доброго. Об этом Арья никогда не забывала. Как и о том, что этот выродок будет одним из первых, кого она прикончит. — Тебе никогда не познать подобной радости, Арья Старк, — спесиво заявил король. — Почему? — Короли живут дольше тех, кто гниёт в подземелье. Арья усмехнулась. — Говорят, что некоторые узники Эйриса Безумного его пережили, — стараясь смотреть королю в глаза, ответила она. — Тем не менее все они сдохли. — Да, но только после смерти своего короля, — не сдавалась северянка. — Моя семья уничтожила Таргариенов, — горделиво заявил король. — Молодой лев победил старого дракона! — Ударив в спину? Джоффри ядовито улыбнулся, показав свои ровные белые зубы. С силой вцепившись в локоть Арьи, он дёрнул её вверх, заставляя подняться. Она смотрела прямо в его светло-зелёные бешеные глаза. Та, которая смела говорить ему всё, что взбредёт в голову. Северянка, принцесса Севера, которую он сделал своей женщиной, своей игрушкой, той, которой он мог пользоваться, как распутными девицами из борделей, и никто не мог запретить ему это делать. Она — дочь Неда Старка и сестра Молодого волка, ставшая потехой короля. Юркая девчонка, открыто презирающая королевские законы, впрочем, как и всю семью друга её обожаемого отца. Его тело прекрасно помнило ту боль от ударов, наносимых младшей дочерью Хранителя Севера. Но теперь и это в прошлом. Он может миловать её, а может приказать выпороть. Он может всё, она — ничего. Проведя пальцем по пухлым губам девочки, Джоффри почувствовал, как его член наливается желанием. — Именно, сейчас я трахну тебя и тоже сзади, — притянув её к себе, прошипел король, будто гадюка. — Я буду овладевать тобой до тех пор, пока ты не начнёшь умолять меня о пощаде, — ухватив пальцами шею пленницы, заявил Джоффри. — Поворачивайся! — Нет, — качнула головой Арья. — Что? — сквозь смех переспросил Джоффри. — Что ты сказала? Нет?! Изо всех сил Арья старалась не показать страха, что постепенно скручивал её полупустые кишки в крепкий узел. Она понятия не имела, как сказать этому чудовищу, что расцвела. Теперь она стала девушкой, и кровь сочится и по сей день. Арья знала, что кровь сильнее всего возбуждает короля. И всё-таки она боялась. Боялась вновь почувствовать боль, которую обычно причинял ей Баратеон. — Я больна! — выпалила Арья. — Чем же? — сбросив с девочки рвань, что служила одеждой, спросил король. — У меня меж ног всё чешется, — посмотрев куда-то в сторону, проговорила Арья. В её голове вдруг всплыли разговоры солдат в Харренхолле. Те обычно громко говорили, кичась своими похождениями и тем, чем они обычно заканчиваются. Но всего Арья знать, конечно, не могла. Джоффри испуганно от неё отпрянул. Меньше всего он хотел подхватить от пленницы какую-нибудь болезнь. Да ещё перед собственной свадьбой. — Врёшь, — проговорил король. — Где ты могла заразиться, если именно я твой первый и единственный мужчина? Или тебя имеют мои стражи? — сделав шаг к Арье, спросил он. — Отвечай. Ну же! — выкрикнул Джоффри. Арья растерянно смотрела на короля. В голове пронеслось множество вариантов ответа, но она молчала. Она увидела ярость в его глазах. Джоффри не сводил с неё своего обезумевшего взгляда. «Чудовище в шелках и золоте», — подумала Арья. — Я говорю правду, — ответила Арья. — Нет, — сквозь довольную улыбку прошептал король. — Ты врёшь. И есть один-единственный факт, доказывающий это. Знаешь какой? — вцепившись в шею пленницы, протянул Джоффри. Медленно сдавливая горло Арьи, он наблюдал за тем, как она отчаянно тянулась за очередным глотком воздуха. — Спроси, как я понял. — Как ты понял? — прошептала Арья. — Ты желаешь мне смерти, винтерфелская сука, — коснувшись губами уха девочки, прошептал король. — Разве ты упустила бы возможность наделить меня какой-нибудь болезнью? — Джоффри вопросительно посмотрел на Арью. — Нет, ты бы с удовольствием воспользовалась подобным шансом. Ты здорова, но ты не желаешь отдаваться своему королю. Я — твой мужчина. Я — твой король, твой хозяин, ведь ты волчица, а на Севере у волков часто есть хозяин, — проведя языком по губам девочки, проговорил Джоффри. — Ты — моя, — запустив руку Арье между ног, король скользнул пальцем внутрь, глядя при этом ей в глаза. — Что это? — посмотрев на палец, который был весь в крови, спросил король. — Кровь, — тихо ответила Арья. Джоффри улыбнулся. Толкнув её на подстилку, он наслаждался испугом, с которым на него смотрела пленница. Это возбуждало его. Обнажив член, Джоффри опустился на колени и притянул её к себе. Он рывком вошёл в неё, в очередной раз причиняя девочке боль. Закрыв глаза, Арья умоляла себя терпеть и не показывать своих страданий. Нет. В этот раз она будет сильнее. Движения короля были резкими и глубокими. Каждым своим толчком он добивался от пленницы истошных криков, глаз, наполненных отчаянием и слезами, но не увидел ничего подобного. Она молча терпела, стиснув зубы. Король быстро закончил, что удивило и его, и Арью. Принявшись завязывать шнуровку, Джоффри старательно обтер с себя кровь. Довольно усмехнувшись, он бросил: — Ты расцвела. Встав, Джоффри пристально рассматривал пленницу. Арья натянула на себя тунику и лохмотья, когда-то считавшиеся штанами. Поднявшись, она посмотрела в глаза своему мучителю. Что она ожидала в них увидеть? Ярость или неожиданно появившееся сожаление о содеянном? Нет, Арья не хотела ничего подобного, и её желание исполнилось. На этот раз в глазах Его Величества не было ничего. Ни ярости, ни животного желания. Пустой взгляд, направленный на северянку. — Живи ты сейчас с остальными псами, тебе бы начали искать мужа. Приняла бы ты их выбор? — процедил король. — Моя же невеста очень рада, что выходит за меня замуж. Удивлённая словами короля Арья промолчала, но её взгляд говорил сам за себя. Джоффри усмехнулся. Он сразу же заметил недоумение северянки. — Да, Арья Старк. Сегодня состоится моя свадьба, и невеста ждёт не дождётся нашей первой брачной ночи. Я овладею ей, и она наконец-то познает мужчину. Постараюсь не причинять ей столько боли, как тебе — всё-таки она истинная леди, будущая королева Вестероса и мать моих сыновей. Арья молчала. — Ты же останешься моей шлюхой, пока мне не надоест издеваться над тобой, — направившись к двери, заявил король. — Ты прекрасно знаешь, что я не шлюха! — выкрикнула Арья. — Тебе нравится оскорблять меня. Ты мстишь мне за тот случай, когда я отходила тебя по хребту и выбросила твой сраный меч в реку. Ты знаешь, что попадись мне в руки оружие, я бы прикончила тебя. И ещё, — Арья подошла к королю вплотную. — Ты, Джоффри Баратеон, понимаешь, что, выбравшись на свободу, я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы снести твою голову и скормить её псам. И, скажу тебе откровенно, благодаря этой мечте я до сих пор жива. Сколько ни старайся, тебе никогда не сломить меня. Я — Старк, — с нескрываемым удовольствием произнося свою фамилию, Арья смотрела на короля в упор. — С недавних пор Старк существует для моих утех. Я прикажу выпотрошить тебя на площади — это произойдёт сразу же, как только твоя вагина мне надоест. Дверь захлопнулась, и Арья вновь осталась в одиночестве. Это было куда лучше, чем компания Джоффри Баратеона. Вернувшись в дальний угол камеры, девочка аккуратно присела на сбившуюся в комки солому. Между ног вновь всё болело, но, на её удивление, боль не была такой сильной, как прежде. Прислонившись к холодной каменной стене, Арья опять представила перед собой лорда Тайвина. Он обещал прислать к ней лекаря и выполнил обещание. Седовласый мужчина, не произнеся ни слова, осмотрел её раны на спине и ногах. Обработав их мазью, он молча покинул камеру. Он не был стар: на его мрачном лице было всего несколько морщин, да и стать его была далека от старческой. Сама же Арья так и не решилась заговорить с ним первой. Сунув в руку девочки баночку с мазью, мужчина оставил её. Пошарив под соломой, Арья достала мазь и, повертев её в руке, усмехнулась. Она понимала, что, если бы главный Ланнистер не приказал оставить лекарство у неё, мужчина забрал бы снадобье с собой. Девочка просунула палец внутрь, набрала на него мазь и аккуратно провела пальцем по стопе. Мазь заживляла раны и хорошо снимала боль. «Жаль, что это не поможет залечить то место в груди, где прежде было сердце», — подумала Арья.***
Септа Бейлора была наполнена лордами и их ярко разодетыми женушками, пышногрудыми и не очень. Каждый остановил свой любопытный взгляд на юном стройном короле, голову которого венчала сияющая корона. Его Величество единожды обернулся на входные двери Септы, ожидая появления своей невесты. Юная розочка в сопровождении своего обрюзгшего лорда-отца, Мейса Тирелла, впорхнула в зал. Толстопузый лорд Простора величаво и не без почтения подвёл дочь к властителю. На мгновение Септа погрузилась в смиренную тишину, которую разбавлял треск плавящегося воска от тех нескольких сотен свечей, что дарили свой свет собравшимся. Равнодушные, сожалеющие, хитрые взгляды гостей устремились на жениха с невестой. Небесного цвета платье с обнажённой спиной, вышитые бутоны нескольких десятков роз с вставленными в платье металлическими шипами. «Мастерицы Хайгардена постарались на славу», — отмечали про себя утопающие в зависти к чужой красоте и молодости представительницы великих домов Вестероса. Шлейф свадебного одеяния из десятков бархатных розочек спускался на две ступени. Высоко собранный волос, завитый в мягкие шёлковые локоны, венчала диадема с драгоценным камнем. Колье, которое не уступало по своей красоте королевскому, так и осталось без внимания. В этот раз свадебное платье, а вернее, обнажённая спина и шлейф одержали сокрушительную победу. Серсея не сводила глаз с будущей невестки и королевы Вестероса. Королева-мать не видела в ней ни дочь, ни подругу, а вот хитрого врага и королеву, способную настроить сына против матери, как раз таки смогла рассмотреть, причём довольно давно. Ненавистная ей особа скоро войдёт в её семью, и Серсее придётся каждый день переступать через себя, дабы не попасть королю под руку. Только Его Величество имеет право унижать королеву, ведь Серсея знала об этом не понаслышке. Посмотрев на Джейме, что стоял по правую руку от неё, сразу за Томменом, она смогла увидеть лишь любящий взгляд отца на того, кто укрывал плечи невесты родовым плащом Ланнистеров. «Джейме любит его, несмотря ни на что, — подумала она. — Так же, как и я». — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и верности и признаю тебя моей леди и женой, — накрыв хрупкие плечи леди Маргери, во всеуслышание заявил король. Он смотрел на неё с довольной улыбкой. Юная розочка служила усладой для королевских глаз. Превосходно изобразив смущение и безграничное счастье от слов Его Милости, Маргери произнесла: — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и верности и признаю тебя моим супругом и королём, — аккуратно облачив своего короля в родовой плащ Тиреллов, словно птичка, пропела Маргери. Её кокетливый взгляд не отпускал роскошно одетого короля. Золотая нить в одежде, золотые заклёпки и камни в виде дополнения к богатому камзолу не могли не привлечь внимания девушки. — Перед ликом богов и людей торжественно объявляю Джоффри из дома Баратеонов, короля Семи Королевств, и Маргери из дома Тиррелов мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и до скончания времён. И да будет проклят тот, кто станет меж ними, — громким и отчётливым голосом произнёс Верховный септон. — Меня только что проклял Верховный септон, — с ухмылкой прошептала королева-мать, наблюдая за тем, с какой довольной улыбкой молодожёны спускались по ступеням, устланным не одной сотней лепестков роз. Лорд Тайвин не без укора посмотрел на дочь. Он знал, как Серсея относится к союзу сына и представительницы дома Тирелл, но чувства дочери никогда не волновали главного Ланнистера. Этот союз выгоден для его семьи и королевства, коим правит его внук. Правит лишь с виду, ведь все знали, что именно он руководит Семью Королевствами. Лорд Тайвин и сам прекрасно это понимал, но в силу своего характера предпочитал делать вид, что никогда о подобном не слышал. — Уверен, ты сможешь пережить и это проклятие, — глядя на короля и его королеву, проговорил Тайвин. Серсея усмехнулась. — Ты прав, отец, — провожая взглядом сына и новоиспечённую сноху, ответила королева-мать. — Ты говоришь мне об этом всю мою жизнь. Да и что могут значить слова этого толстяка? — Он — Верховный септон, мама, — за спиной женщины послышался приятный, но робкий голос. Неожиданно для всех в диалог вмешался Томмен. Мальчик настороженно смотрел на мать. Её слова не могли не испугать его. Послушание и доброта Томмена Баратеона часто служили темой для разговоров у многих девочек, ведь придёт время, и младший брат Его Милости пожелает взять в жёны представительницу знатного рода. — Мой мальчик, — взяв влажные ладони сына в свои, проговорила Серсея, — твоя глупая мать неудачно пошутила, — ответила она и поцеловала сына в щёку. Будь гости частью большой реки, то она впадала бы в благоухающие королевские сады. Яркие и роскошные наряды гостей заполонили вымощенные ровным камнем дорожки. Все устремились занять свои места для празднования королевской свадьбы. Шёлк, атлас, бархат, серебро, драгоценные камни и золото — всё это сверкало под жаркими лучами солнца. Столы, заставленные богатыми яствами и дорогими винами, томились в ожидании тех, кто уже к вечеру обнажит дно у золотых блюд и кубков. Геральды громко выкрикивали имена лордов, пажи учтиво провожали их к столам. Шёлковые полотнища с гербами Баратеонов, Ланнистеров и Тиреллов шевелил тёплый летний ветер. Казалось, олень и лев время от времени оживают и пытаются продемонстрировать всю свою мощь и красоту гостям. Те же в свою очередь учтиво приветствовали друг друга, старательно выказывая доброжелательность. Ведь кто рискнёт на свадьбе Его Величества показать своё истинное лицо?.. Только сам король. Молодожёны появились на двух белоснежных лошадях. Впереди спешили пажи, устилая землю, по которой вот-вот процокают копыта, лепестками роз. Гости, хлопая в ладоши и выкрикивая имена короля и его супруги, приветствовали новобрачных. Джоффри и Маргери заняли свои места под громкие рукоплескания. Держа своего супруга под руку, леди Маргери не переставала улыбаться, показывая всем своим видом, что именно она самая счастливая женщина во всех Семи Королевствах. Посмотрев на свою бабушку, леди Оленну, новоиспечённая королева не заметила радости в её глазах. Женщина молча сидела за столом в компании сына и внука. Маргери знала её отношение к королю, как никто другой, но также она знала, что должна об этом молчать. — Да здравствуют король Джоффри и королева Маргери! — прокричал кто-то из гостей, чем вызвал очередной шквал из голосов и рукоплесканий. — Похоже, гости уже вовсю начали отмечать наш с вами праздник, — взглянув на короля, проговорила Маргери. — Мою радость не описать словами, Ваша Милость. Быть вашей супругой, — девушка взяла ладони короля в свои, — что может быть лучше? — Понести от меня, — самоуверенно произнёс Джоффри, оглядев свою супругу с головы до пят. Маргери улыбнулась. — С огромным удовольствием, Ваша Милость, — игриво ответила королева. Отвернувшись от жены, король посмотрел на гостей. Перед ним сидели представители богатых и властных домов Вестероса. Все они проделали сотни миль, дабы уважить его. — Наполним чаши! — призвал Джоффри. Слуги сиюминутно закружили вокруг столов, ухаживая за гостями и наполняя пустые кубки вином. Факиры, властвующие над огнём, подобно драконам, музыканты, словно маги, касаясь тонких струн, дарили гостям музыку, певцы в песнях прославляли отвагу короля и красоту его избранницы, жонглёры и акробаты демонстрировали своё мастерство перед гостями. Но лишь одно-единственное представление затмило все прочие — выход пяти ряженых карликов. Каждый был облачён в отличительные одежды со знаменем знатных домов Вестероса. Кривляясь, они пытались вызвать смех у гостей, но те в свою очередь молча наблюдали за ужимками калек. «Я законный король!» — кричал один из карликов. На его одежде был герб дома Баратеонов. « А я — истинный король Севера!» — выкрикивал другой, исполняя роль Робба Старка. Громкий смех короля заставил гостей послушно улыбаться, а более лживые из лордов даже залились смехом. — Моя мать — сука, а отец — предатель! — тараторил карлик. — Сука и предатель породили короля! — размахивая деревянным мечом, вопил карлик. Хохот короля не был слышен лишь тогда, когда Его Милость пил вино. — Что всё это значит? — посмотрев на дочь, спросил лорд Тайвин. — Дешёвое представление на королевской свадьбе? — стиснув от злости зубы, лорд не сводил глаз с короля и его жены, которая что было сил пыталась изобразить радость на своём смазливом личике. Главный Ланнистер моментально уловил истинное настроение королевы. Он увидел, что юная, но не по годам хитрая девушка не видит в представлении ничего смешного, и всё-таки улыбается и хлопает в ладоши, дабы не впасть в немилость у своего супруга. — Меня больше волнует, куда подевался Бес? — равнодушным тоном заявила Серсея. — Он слишком пьян, чтобы являться на подобное торжество. — По-моему, он обязан присутствовать на свадьбе своего короля. Это открытое неуважение. Тайвин усмехнулся, но не сказал ни слова, чем удивил дочь. — Его нужно было удавить сразу после рождения и... — Серсея перевела дух, — и смерти матушки. — Он — Ланнистер, — скупо ответил лорд Тайвин. — Ничтожный, но Ланнистер. Серсея посмотрела на отца. Неприветливый, равнодушно поджав губы, он наблюдал за гостями, которые хохотали, глядя на то, как карлик корчит смешные, по их мнению, рожицы. Посмотрев на новобрачных, королева-мать внимательно следила за каждым движением юной королевы. Маргери увлечённо рассказывала наблюдавшему за низкорослыми калеками и шутами королю какую-то свою историю. Компанию им составляли леди Оленна и сир Лорас, который всячески поддерживал свою сестрицу. Надев маску доброжелательности, Лорас Тирелл время от времени что-то добавлял в рассказ сестры. На лице Джоффри появилась улыбка. Серсея не могла этого не заметить. «Ему по душе их компания. Со мной он давно так не улыбался», — думала женщина. Время будто замерло. Она молча наблюдала за гостями, за теми, кто бродил меж столов с кубком вина и играл роль дружелюбного по отношению к королевской семье лорда, но Серсея знала, что каждый из собравшихся был бы счастлив занять их место. «Ряженые мыши», — усмехнувшись, подумала она. Овации по поводу выноса пирога Серсея встретила с таким же равнодушием, как и танец неповоротливого медведя. Она знала только одно — смех короля и его радость мать обязана будет продолжить своей счастливой улыбкой. Джоффри же ухватил меч и поспешил к свадебному пирогу. Взмах, и десяток голубей поднялись в воздух, а с полдесятка птиц так и остались лежать в пироге, безголовые да перерубленные на части. Алые капли медленно превращались в тонкие струйки, стекая по восхитительно пропечённому тесту. Отломив кусок пирога, Джоффри решил попробовать угощение. Рукоплескания гостей вновь волной прошлись по королевскому саду. Опьянённые вином и зрелищами гости были приятно шокированы подобным представлением, где главным героем был сам король. — Прекрасный удар, Ваша Милость! — восхитилась Маргери. Джоффри обернулся и посмотрел на жену. — Подай мне вина. Пирог сухой. — Сию секунду, Ваша Милость. Подойдя к столу, Маргери взяла из рук брата наполненный вином кубок. На его помощь юная королева ответила счастливой улыбкой, и только леди Оленна, что стояла позади внука, и сир Лорас понимали значение этой, как многим казалось, радостной улыбки. «Она в панике», — прошептала леди Оленна, на что сир Лорас ничего не ответил. Он лишь молча наблюдал за тем, как их любимая розочка прислуживает своему мужу. — Прошу, Ваша Милость, — протянув королю кубок, проговорила Маргери. Взяв кубок, Джоффри посмотрел на жену и тут же сделал несколько глотков терпкого напитка. — Допей за мной, — вернув кубок жене, сказал король. Маргери растерянно посмотрела на мужа. — Разве допить за королём и мужем не честь для жены? — сменив улыбку на раздражение, спросил Джоффри. — Допей. Маргери чуть слышно рассмеялась. — Конечно, Ваша Милость, — допив ароматный сладковатый напиток, королева лишь улыбнулась и поцеловала мужа в щёку. На этот раз она смогла как следует скрыть страх и обиду. — Думаю, нам пора в спальню, — подойдя ближе к жене, заявил король. — Как пожелаете, — проведя ладонью по лицу мужа, ответила Маргери. — Пришло время этому прекрасному цветку распуститься! — самодовольно провозгласил король, отправляя меч в ножны. Притянув к себе жену, он крепко поцеловал её в губы, чем вызвал довольные крики гостей. Гости не заставили себя ждать. Мужчины тут же подошли к юной королеве и подхватили её на руки, женщины же окружили короля, окутывая его своими угодливыми речами. Музыканты, снова взявшись за скрипки, волынки и рога, запели «Снял король корону, а королева башмачки». Каждая старалась выставить Его Милость истинным мужчиной, тем, чьё семя должно породить не одного крепкого сына и красавицу-дочь. Смеясь, Маргери лишь мельком увидела своих близких. Глаза леди Оленны блестели от накативших слёз. «Старуха надела траур», — говорили те, кто заметил настроение леди Простора. Пронося королеву по королевскому саду, лорды наперебой восхваляли её красоту и привлекательность. Кто рискнёт отпускать пошлые шутки о жене Джоффри Баратеона? Женщины же не упускали возможности дотронуться до короля и напомнить ему, что молодой мужчина производит впечатление сильного мужчины, способного не раз за ночь ублажить свою молодую жену. Смеясь и провожая новобрачных в королевские покои, гости продолжали веселиться. — Она омерзительна, — прошептала Серсея. — Джоффри довольно обходителен с ней. Неужели он влюблён? Тайвин молча и неохотно хлопал в ладоши, не спеша следуя за новобрачными и теми, кто сопровождал их к супружескому ложу. Его голова была заполнена более важными делами. Ни о Маргери, ни о Джоффри он и вовсе не думал.***
— Поворачивайся, — подойдя к жене, приказал Джоффри. — Я раздену тебя. Улыбнувшись, Маргери исполнила волю мужа. Внутри неё всё дрожало. Перед глазами появилась та самая картинка с торжества, посвящённого Деснице короля. Королева помнила ту маленькую девочку, что привели в зал, словно шлюху для утех. Обнажённая и испуганная, она, казалось, навсегда поселилась в её голове, но Маргери приказала себе никогда и ни с кем этим не делиться, кроме бабушки конечно же. Стянув с жены платье, король повернул её к себе. Перед ним предстала стройная девушка с начисто выбритым лоном. Проведя рукой по лобку жены, Джоффри усмехнулся. — Раздень меня и ложись. «Куда подевалась твоя такая редкая учтивость?» Этот вопрос Маргери задала бы, если бы боги и старания бабушки не наделили её разумом. Поэтому она молча, с присущей ей улыбкой принялась расстёгивать холодные заклёпки на камзоле своего новоиспечённого супруга. Отбросив пояс в сторону на пол, королева стянула с мужа камзол, оставив властителя в исподней тунике, штанах да сапогах. Голову Джоффри по-прежнему венчала обожаемая им корона. До неё Маргери так и не решалась дотронуться. «Интересно, брак он консумирует тоже в короне?» — гадала королева. Развязав шнуровку на тунике алого цвета, она увидела щуплую грудь мужа. «Какой жалкий, — подумала Маргери. — Мужи Простора куда красивее этого чудовища». Вспоминая своих земляков, которые не обделяли её своим вниманием и любовью, Маргери коснулась груди Джоффри кончиками пальцев. — Вы красивы. Джоффри улыбнулся, осматривая свою жену, словно корову на базаре. Он молча спустил с себя штаны, представ перед женой полностью обнажённым. Маргери мгновенно натянула маску смущения и опустила глаза в пол, и всё же торчавший между ног Его Величества отросток вполне её устраивал. О меньшем она даже и думать не желала, а возможно, и не привыкла. — Ложись. Маргери исполнила приказ мужа и легла на спину, прикрывая ладонью гладкое лоно. «Сегодня я девственница, — убеждала себя королева. — Девственница, которой была когда-то». Вскрикнув, королева впилась пальцами в спину мужа. Джоффри не желал церемониться с ней, впрочем, иначе он и не умел. Ухватив её за шею, король с животной яростью вбивался в неё своим твёрдым членом. С каждым толчком он душил жену, дабы увидеть испуг, страх в её глазах. — Смотри на меня, — приказал Джоффри. Открыв глаза, Маргери увидела наполненные яростью и ненавистью глаза. Сейчас её муж казался зверем, на человека он совсем не походил. Очевидно, что он желал лишь одного — доставить ей как можно больше боли. Но Маргери не было больно, ей было страшно. Кому захочется быть придушенной в первую брачную ночь собственным мужем? Схватив её за волосы, Джоффри сделал несколько последних резких толчков, наполняя жену семенем. Потом утомлённый король устало прилёг рядом с девушкой. Её приятный аромат он уловил ещё в Септе, но промолчал, потому как не собирался говорить комплименты. Исполнив свой долг перед невинной невестой, а теперь супругой, Джоффри самодовольно посмотрел на Маргери и заявил: — Ну вот, отныне ты моя женщина, а не розочка, — стерев с себя алые разводы, проговорил король. — Разве тебе не было больно? — настороженно посмотрев на неё, спросил Джоффри. Маргери смущённо глядела на мужа. Она догадывалась, каким должен быть её ответ. — Боль и сейчас не проходит, — медленно повернувшись к королю, ответила она. — Слишком много крови, — встав с постели и подойдя к винному столику, Джоффри наполнил кубок. — Когда я взял Арью Старк, у неё было намного меньше. Но она после этого даже встать не смогла, — рассматривая жену, заявил он. — Почему у тебя не так? — Мы с ней разные, Ваша Милость. Она — северянка, я — южанка. Джоффри усмехнулся. — Нужно будет показать тебя мейстеру. Ты должна быть здорова, чтобы родить мне сыновей. Как говорит мой дед, у каждого короля должно быть минимум два сына, — присев на край постели, проговорил король. — Я же хочу, чтобы ты родила мне в несколько раз больше. После меня должны властвовать только мои сыновья и внуки. — Буду молить богов, чтобы эта ночь не прошла для моего чрева даром, — приподнявшись, проговорила Маргери. — У вас много мужской силы, Ваша Милость, уверена, что сыновей у нас будет много, как и красавиц-дочерей. Как вы относитесь к принцессам? — с улыбкой спросила королева. — Я не против дочерей — их можно будет обменять на выгодный союз, — отпив глоток вина, ответил Джоффри. Маргери в очередной раз пересилила себя, ответив улыбкой на слова короля. А внутри неё всё леденело от надвигающегося ужаса, который ожидал её в союзе с безумным юношей, что сидел напротив и был ей законным мужем и королём. «Я должна найти к нему подход. Должна научиться управлять им. Иначе мне конец», — поглаживая руки Его Величества, Маргери думала только о своём будущем и будущем своей семьи. Сейчас ей больше всего хотелось увидеть бабушку и спросить у неё совета. Но это желание она сможет исполнить лишь после рассвета, а сейчас она должна ублажать мужа, дабы пробыть королевой как можно дольше.