***
Семь Королевств получили свою королеву. От Блошиного Дна до Великой Септы, все жили в надежде на доброту и щедрость юной королевы. Трущобы ожидали дармового хлеба да гусиных костей с остатками мяса, Септа же жила в ожидании золота. И королева Маргери медленно, но верно шла к тому, чтобы оставить своё, как ей казалось, достойное имя, в тысячелетней истории Вестероса. После свадьбы прошло пять месяцев, а байки о Её Милости разлетались на тысячи миль от Красного замка. О доброте и мудрости королевы говорил каждый, так же как и о том, что королевское чрево пустует, подобно опустошённой пивной бочке. Однако об этом народ старался говорить как можно тише, кому же хотелось лишиться жизни? Сама же Маргери старалась вести себя, как истинная королева. Устраивала посиделки с представительницами знатных домов, при этом не забывая об очередной повозке с хлебом для скитальцев Королевской гавани, коих становилось всё больше и больше, ведь на площадях раздавали еду. Пешие прогулки по королевскому саду, старательно подбирая слова, дабы похвалить труды прежней королевы, которая сейчас довольствовалась тем, что вела переписку с дочерью, которая по-прежнему жила в Дорне и утопала в предсвадебных хлопотах с Тристаном Мартеллом. Её Милость прекрасно справлялась с отведённой ей ролью, многие были уверены, что эта розочка была рождена, чтобы стать королевой. Умеющая похвалить и осадить, посмеяться и разделить горе, быть милой розочкой и шипом от неё же. В этой молодой женщине сочеталось всё, что так любил и ненавидел народ. И всё-таки народ любил её. — Что-нибудь желаете, Ваша Милость? — юная девушка вопросительно смотрела на задумчиво сидевшую королеву. Вокруг которой сновали три молоденькие служанки, старательно укладывая королеве длинные пряди волос в мудреную причёску. — Она ещё не пришла? — заметно нервничая, спросила королева. — Нет, Ваша Милость. — Разве королева должна ждать нищенку? — раздражёно вопрошала Маргери. — Её счастье, что мой супруг не знает, что я пригласила её. — И, с подозрением посмотрев на служанок, королева продолжила, — он ведь не знает? — Нет, Ваша Милость. — И не должен узнать. Никогда. — Требовательный взглядом посмотрев служанке в глаза, произнесла Маргери. Стук в дверь заставил её неспокойное сердце забиться чаще. Она заметно нервничала, ведь вот-вот и перед ней появится женщина, в которой она видела своё спасение, а возможно и свой унизительный конец. — Это она? — посмотрев на служанку, спросила королева. — Пусть войдёт. — Стараясь взять себя в руки, Маргери заняла, как ей казалось, уверенную позу: задрав подбородок и выпрямив спину, тем самым выставив свою небольшую грудь на обозрение незнакомке, которая должна была войти в королевские покои. Волоча ноги, шаркая дешёвой кожаной обувью по мраморному полу, облачённая в дешевое платье женщина остановилась в метре от королевы. Почти незаметно склонив голову в приветствии венценосной особы, женщина сосредоточила свой хитрый взгляд на Маргери. — Тебя кто-нибудь видел? — спросила королева. — Если бы я была заметной женщиной, моя жизнь давно бы закончилась. — Почему? — Мужчины не терпят, когда им помогают стать отцами, а их жёнам матерями. — Откуда ты знаешь, зачем я пригласила тебя? — Я ничего другого не умею. — С ухмылкой ответила женщина. — Ты права. Мне нужны наследники. — Проговорила королева. — Его Милость мечтает о сыновьях, но боги не милостивы ко мне. — Надев привычную для себя маску, Маргери улыбнулась, обнажив свои ровные ухоженные зубы. — За наследника я заплачу тебе с лихвой, ну, а за двух, моя плата будет до тех пор, пока боги не заберут твою жизнь. Даю слово. Женщина усмехнулась. — Я всего лишь знахарка. А насчёт моей жизни, то люди могут опередить богов. В этом мастерстве человеку нет равных, Ваша Милость. — Ты права, мы очень жестоки. — Проговорила Маргери, — и мой супруг не исключение. Оттого, что у нас нет наследника, его злость возрастает с каждым днём. — Если свинопасу нужен сын, то что говорить о Его Величестве?! — с усмешкой на упитанном лице произнесла женщина. — Я буду ждать, — сказала королева. — Но никто не должен знать, что ты была здесь. Изобразив что-то вроде улыбки, женщина оставила королеву. Присев на обшитый красным бархатом стул, Маргери молила богов, чтобы никто из придворных не узнал об её обращении к знахарке. Она прекрасно понимала, что произойдёт, если Джоффри или его мать узнают правду: головы ей не сносить. Её такое недолгое и приятное для неё и её близких правление с позором завершится. Она платила многим за службу и преданность. Платила служанкам, поварихам, стражам, даже тем, кто драил полы в Красном замке, дабы те выведывали для своей королевы то, что другие тщательно пытались от неё утаить. Маргери хотела занять место королевы-матери. Собрать вокруг себя преданных людей, чтобы те жили ради неё и тех, кто, возможно, совсем скоро появится на этот свет. Юная роза мечтала стать матерью наследника. Нет, матерью ребёнка Джоффри Баратеона она стать не мечтала, а вот матерью наследника, того, перед кем с рождения будут склонять головы знатные и властные лорды — да. К её сожалению, отцом ребёнка навсегда останется Джоффри. Изувер и безумец с короной на голове, но и об этом она старалась не думать, да и сразу же забывала, стоило ей представить, как при дворе объявят, что королева родила здорового сына, будущего короля. Эти мечты заставляли Маргери желать мужа, отдаваться ему и терпеть все его выходки в постели, а их было не так уж и мало…***
Джоффри допивал очередной кубок вина. Ароматное, сладкое, оно огнём проходило внутри него и заставляло его голову кружиться. Перед ним в танце кружили юные девы, прикрытые летними прозрачными тканями. Их улыбки и томные взгляды были направлены к Его Милости. Он мог оценивать их красоту, подзывая к себе и поглаживая тех по широким бёдрам, пышным грудям и длинным волосам. Хихикая, девицы старались обратить на себя всё внимание короля, а юные пажи усердно следили за тем, чтобы вино не заканчивалось в кубке властителя. Облачённый в красный камзол с золотыми нитями, Джоффри время от времени довольно ухмылялся в ответ на очередной взгляд танцовщицы. Он знал, что каждая из них мечтает попасть к нему в покои и удивить его своим мастерством в постели. — Довольно! — громко заявил король. — Ты. — Он пальцем указал на одну из танцовщиц. — останься, а вы все пошли прочь. Суетливо переставляя босыми стопами по холодному мраморному полу, девушки оставили короля с хорошо знакомой им девушкой. То была совсем ещё юная девушка, дочь хозяина хлебной лавки. — Подойди. Девушка сделала несколько шагов, и вот она стоит напротив короля, который развалился на мягком кресле, непристойно рассматривая все её прелести. — Скажи, ты на всё готова ради меня? — Девушка смущённо улыбнулась. — Конечно, Ваша Милость. — Ты всё готова стерпеть от меня? Унижение, боль? — Да, Ваша Милость. Боль, полученная от вас, не может приносить человеку вреда. — Чуть ли не пропела танцовщица. Джоффри рассмеялся. Женская глупость была им презираема. — Даже если я прикажу вылизать мне ноги? — С насмешкой, поинтересовался он. — Вы — мой король, разве я могу отказать вам? — не прекращая улыбаться в надежде угодить своему властителю, ответила танцовщица. — Ты обычная шлюха, каких в этом месте тысячи. — Бросив на пол наполненный вином кубок, сказал король. — Приготовьте ванну и приведите ко мне Её. — Посмотрев на стражей, что смирно несли службу у дверей королевских покоев, приказал Джоффри. — А ты стой здесь. Танцовщица исполнила приказ короля. Испуганно встав в дальний угол его покоев, девушка с ожиданием смотрела на высокие арочные двери, на коих красовались резные золотые ручки. Рискнув и посмотрев на короля, она видела лишь пьяного юношу, чей вид пугал её. Он что-то бубнил себе под нос, улыбался и тут же превращался в озлобленное существо. Улыбка и вновь стиснутые от злости губы. Высокий, роскошно одетый, но изуродованный животной яростью юноша приводил девицу в шок. Ещё недавно она мечтала разделить с ним ложе и возможно, стать его любовницей, сейчас же она мечтала лишь об одном — вернуться домой. Джоффри шагал по комнате, то и дело поглядывая на дверь. Прислушивался и вновь расшагивал по толстым, красного цвета коврам. Арья испуганно смотрела на широкую спину стража, что уверенно ступал впереди неё. Её костлявые руки были перемотаны ржавыми цепями. Еле-еле переставляя ноги, девочка молча рассматривала пустые коридоры замка. Гадать, куда её ведут, не пришлось. Стража короля могла вести её только к своему хозяину. Взяв себя в руки, Арья была готова к самому страшному для неё исходу — вновь почувствовать на своём теле прикосновения ненавистного ей человека. Хотелось и рыдать, и кричать одновременно, но она молчала. Знала, что никто ей не поможет. И всё-таки она не могла отрицать того факта, что ей приятно оказаться вне темницы. Впервые за долгое время оказаться снаружи той смрадной комнатушки с кишащими насекомыми, мышами да крысами — это ли не повод для простой улыбки? Арья глубоко вдыхала прохладный воздух, который был свеж и приятен, изучала любопытным взглядом ухоженные стены коридоров, чисто выметенные полы и яркие языки пламени, освещающие путь. Понимая, что прежде она не замечала всего этого, девочка сожалела, рассматривая свои худые грязные стопы. «Они отвратительны,» — подумала она. Страж остановился напротив дверей, где нёс свою службу подобный ему. Высокий, широкоплечий, вооружённый здоровенным мечом воин. По сравнению с ними Арья чувствовала себя букашкой. Маленькая и почти незаметная, она перетаптывалась с ноги на ногу, ожидая услышать тот самый голос. И долго ждать ей не пришлось. Джоффри приказал войти, что она и сделала. — Входи. — Джоффри не сводил глаз со своей полураздетой пленницы. В лохмотьях, грязная, она молча смотрела на него, показывая одним лишь взглядом, как сильно она ненавидит его. — Подойди ко мне. Арья сделала пять шагов к королю. «Он пьян,» — отметила про себя она. От этого стало ещё страшнее за себя, за свою жизнь, которая зависела от этого властного мальчишки. Признать тот факт, что ты зависишь от своего врага, было для Арьи сравни унижению, но она сделала это. Унизилась, для того чтобы выжить в тех кошмарных условиях, в которые заключил её Джоффри. — Я приказал слугам приготовить для тебя ванну, — подойдя вплотную к девочке, заявил король. — Думаю, пришло время смыть с тебя всю ту вонь, что накопилась на тебе. Как тебе моя идея? — с ухмылкой спросил Джоффри. — Ванная, наполненная змеями и жабами? Джоффри едко рассмеялся. — Нет, водой. Или ты забыла, как она выглядит? — Помню, — слегка пошатываясь, ответила Арья. — Для чего тебе всё это? — Хочу поиметь чистую северянку. Разве не понятно? — сменив напускную добродетель на привычную раздражённость, ответил Джоффри. — Не могу больше выносить запах смердящего тела. Промолчав, она обратила своё внимания на стоявшую в углу девушку. — Кто это? — спросила Арья. — Танцовщица. — Обернувшись и посмотрев на девушку, ответил король. — Она останется здесь. Она продолжала рассматривать испуганную незнакомку. Последняя же, в свою очередь, старалась не смотреть в глаза той, что больше напоминала нищенку из Блошиного Дна. Она не знала её имени, не знала историю её жизни, да и не желала знать. — Отведите её в ванну. — Небрежным жестом руки скомандовал король, наблюдая за тем, с каким трудом его пленница переставляла свои тощие ноги. Прикрыв лоно руками, Арья медленно опустилась в горячую воду. Она забыла, каково это смывать с себя грязь и остатки засохшей крови. На удивление девочки вода была чистой и немного ароматной. Рядом лежал связанный пучок мягких трав и, взяв его в руки, Арья провела им по телу. Грязи на её теле было слишком много, чтобы избавиться от неё с первого раза. Старательно смывая с себя всю вонь и грязь, девочка старалась не думать, что последует за этим приятным для неё занятием. Не думала и о том, для чего король оставил в своих покоях ту девицу. Она была ей не интересна. Поливая себя тёплой водой, Арья увидела приближающегося к ней Джоффри. Заметно пошатываясь, с кубком в руке, он остановился лишь тогда, когда вплотную подошёл к ней. Съедая её своим пошлым взглядом, пьяный король вылил вино в воду, где по шею сидела пленница. — Это вино имеет хороший аромат. Сердце Арьи билось так, что вот-вот и оно пробьёт грудную клетку. — Встань. Арья молча исполнила приказ своего мучителя. — Сегодня ты послушная девочка?! — удивившись поведению своенравной северянки, спросил Джоффри. Он осматривал её, пока Арья неподвижно стояла на прохладном полу. С её бледного тела стекала вода, а бледно-розовые рубцы на спине и ногах, казалось, были лишь тонкими змейками, греющимися на юном теле. Сжав грудь девочки, Джоффри губами коснулся её мокрых костлявых плеч. — Ты знаешь, что я ненавижу тебя, Арья Старк? — прошипел он. — Знаю, — стараясь терпеть очередную выходку короля, ответила Арья. — И это взаимно. Джоффри тихо рассмеялся. Прижав её к себе, он смотрел в её налитые ненавистью глаза, но в которых по-прежнему было много жизни. Её взгляд, тот, от которого сладкое вино превратилось бы в кисель. Молча потянув её за собой, король направился в покои, где собирался отведать запечённой рыбы с овощами. Вино всегда вызывало у властителя голод. — Сегодня мне в голову пришла прекрасная мысль, — сказал король. — Хочу накормить тебя. Моя супруга часто напоминает мне, чтобы я набивал желудки голодающих. Удивлённая словам короля, Арья непонимающе смотрела на него. Стол был заставлен различными яствами и напитками, и от их аромата пустой живот северянки скрутило. Она была голодна, и это состояние стало для неё привычным. Кроме куска хлеба и воды, из которой она постоянно вылавливала мусор, она ничего не видела. А здесь такая роскошь, но радости не было, наоборот, появилось чувство тревоги, страх за свою жизнь, ведь умирать она не собиралась, а разделять трапезу с тем, кто мучает тебя, было опасным занятием. Да и аппетит пропадал, стоило ей представить, как король будет наблюдать за тем, с какой жадностью она будет глотать куски мяса или пропечённых сочных овощей. Голод проиграл в быстротечной схватке с гордостью. Последняя вновь победила, представив Арью в присущей ей роли — знающей себе цену северянки. — Ну же. Разве ты ничего не хочешь? — Воды. Я хочу воды. — Вот она, — взяв полупустой кувшин с прохладной водой, Джоффри протянул его Арье. — Пей. То была самая вкусная вода, которую Арья когда-либо пила. Так ей казалось. Прохладная, чистая и немного сладковатая. Сделав больше десятка глотков, Арья протянула кубок королю. Прислушиваясь к тому, как бьётся её сердце, девочка, конечно же, ждала от своего мучителя подлости. Она знала, что он мог её отравить и с улыбкой на лице наблюдать за тем, как предсмертные судороги будут мучить её. И всё-таки ничего подобного не произошло. — К чему этот цирк? — спросила Арья. — Ванная, угощения, твоя фальшивая доброта. Что ты задумал? — У меня грандиозные планы по захвату Севера, — присев за стол, ответил король. Он был пьян и его речь заметно изменилась, став медленной и немного невнятной. — Я хочу, чтобы ты застала тот день, когда Винтерфелл падёт и все Старки будут украшать пустующие пики во дворе моего замка. А для этого тебя нужно кормить не только хлебом, — рассмеявшись, ответил Джоффри. — Иначе ты подохнешь, так и не увидев отрубленной головы своего братца. Арья посмотрела на танцовщицу, которая не сводила с неё своих больших светло-синих глаз. Она была уверена, что живой из покоев короля эта девица уже никогда не выйдет, но говорить ей об этом не стала. Ей не было никакого дела до той, что не так давно пыталась угодить безумцу в короне. Ещё будучи в Харренхолле, она насмотрелась на продажных девиц, которые раздвигали ноги перед каждым, кто манил их медяками или сорванными с ещё неостывших трупов украшениями. Их притворный смех северянка ненавидела больше всего и несколько раз проговорилась об этом тому, кто не раз делил с ней свой ужин. — Я — Арья Старк, дочь убитого Нэда Старка и сестра короля Севера, — обратившись к незнакомке, с осознанием собственного достоинства заявила северянка. Как же она хотела увидеть реакцию на свои слова. И она увидела, вот только, кроме непонимания и равнодушия, танцовщица не смогла ничего показать. Она была далека от придворных сплетен и дел. Всю жизнь она исполняла свои танцы, получая от благодарных зрителей плату. Кто были Старки, она, конечно же, знала, вот только на имя Арья Старк она смогла лишь вопросительно уставиться на девчонку и ничего более. Попытавшись ответить на слова девочки, танцовщица тут же замерла. Монолог пленницы прервал король. Истерично рассмеявшись, он раздражённо уставился на северянку. Её горделивость своим именем и родом приводила его в бешенство. — Ты — моя шлюха. Забудь своё имя. Арья молчала. На прозвища она научилась не реагировать ещё в Винтерфелле. — Отвратное существо, появившееся из вагины Старковской подстилки. Вот кто ты. — Встав из-за стола, Джоффри вплотную подошёл к той, что не обращала на него ни малейшего внимания. Вцепившись в заметно отросшие волосы девочки, король прошептал — Никто и никогда мне не будет так омерзителен, как ты, — касаясь влажными губами уха Арьи, добавил он. — Помни об этом. — Я омерзительна лишь тебе, ты же омерзителен всему королевству, — терпя боль, прошептала Арья. — Тебя презирают целые народы, молясь богам, чтобы те как можно скорее забрали твою бесполезную жизнь. Джоффри посмотрел в недобрые глаза северянки. — А ты ненавидишь меня сильнее, чем все те народы. Я знаю, и мне плевать. — Наклонившись и проведя языком по шее девочки, проговорил король. — Сегодня мне плевать на всё и всех. — Силой раздвинув ей ноги, Джоффри пальцем провёл по влажному лону Арьи. Слегка покусывая её грудь, король, казалось, не видел никого вокруг себя. Танцовщица не сводила глаз с короля и его пленницы. Ненависть или помешательство? Девушка с интересом наблюдала за тем, с какой жадностью король касался той, которая неподвижно стояла и терпела все его прикосновения. Потянув за собой Арью, король толкнул её на постель. Она же с силой, что в ней оставалась, попыталась оттолкнуть его от себя, что ещё больше удивило послушную танцовщицу. Такого поступка она бы никогда себе не позволила, но, как заметила девушка, этот поступок связанной девочки только сильнее возбудил короля. Сбросив с себя всю одежду, он оказался готовым к очередному соитию с северянкой. Держа её руки над её же головой, Джоффри наклонился к сухим потрескавшимся губам, впиваясь в них. Открыв глаза, взгляд Арьи встретился со взглядом короля. Джоффри усмехнулся и резко вошёл в лоно северянки, заставив ту зажмуриться от боли. Всё глубже и глубже король входил в ту, что с ненавистью и отвращением терпела его насилие над собой. И всё-таки маленькая волчица была далека от терпимости. Рывком освободив руки, она с размаха ударила короля по лицу. Несколько алых горячих капель упали на её лицо. — Дрянь! — отскочив от Арьи, взвыл король. Вскочив с постели, Арья успела подбежать к растерянному королю и ударить его ещё раз, подарив тому ещё одну ссадину на ухоженном лице. Подобно выпущенной стреле, страж вбежал в королевские покои, и всё же она смогла обогнать его и сделать то, о чём так давно мечтала — ударить по этому омерзительному для неё лицу. Позабыв о наказании, девочка наблюдала за тем, как голый пьяный король суетился по комнате в окружении нескольких служанок, которые влетели в спальню сразу же после стража и тут же принялись обрабатывать рану Его Милости. Отталкивая их, бросаясь посудой, Джоффри громко кричал, угрожая незамедлительной расправой над ней. А вот танцовщица испуганно наблюдала за тем, во что король превратил сперва её танец, а после и соитие со своей жертвой. Мечтая стать его любовницей, она благодарила богов, что этого не случилось. Смотря на обезумевшего от власти короля, она перевела свой взгляд на дверь и тут же взмолилась богам. У двери послушно стояли два стража. Сбежать она не сможет. Оставалось молить богов, чтобы те сохранили ей жизнь. — Этого я никогда не забуду, — схватив со стола нож, Джоффри поднёс лезвие к груди северянки. — Страшно? — Нет, — горделиво задрав голову, ответила Арья. Медленно проведя лезвием по соску девочки, король заметил тонкий, чуть заметный порез. На его лице появилась довольная полуулыбка. — А так? — резкий рывок рукой и на месте небольшого соска появилась кровоточащая рана, а крик северянки мог пробудить ото сна весь Красный замок. Упав от боли на пол, Арья руками вцепилась в раненую грудь, желая прекратить кровотечение. Джоффри радостно смеялся, глядя на то, как его пленница извивалась от боли, лёжа на полу. Подойдя к постели, дабы надеть штаны, он посмотрел на испуганно стоявшую в углу танцовщицу. Он позабыл о ней, увлёкшись сперва телом северянки, а затем его уродованием, теперь же он наслаждался её криком и видом её ярко-багряной крови. — Стража, — подойдя к девушке, проговорил он. — Можете трахнуть её, а после прикончить. — наблюдая за ужасом, что завладел глазами девушки, заявил он. — Трахать не обязательно. Уведите её, с этой сукой я разберусь сам, — повернувшись и подойдя к корчившейся от боли Арье, заявил Джоффри. На мольбы девушки пощадить её он не обратил ни малейшего внимания. Для него она сродни пыли. Наблюдая за мучениями северянки, Джоффри довольно усмехнулся. Проведя пальцем по крови, что медленно стекала по телу, а после образовывала алую лужицу, он провёл по искривлённому от боли лицу девочки, оставив на правой щеке красного цвета линию. Силой убрав руки с груди, он посмотрел на рану. Соска больше не было. Срезав его с груди, он смог лишь улыбнуться, наблюдая за тем, с каким усилием северянка сдерживала свой крик. Зажмурив от боли глаза, она непрерывно стонала, проклиная про себя того, кто поглаживал её по бёдрам. — Тебе они ни к чему, — проговорил Джоффри. — Детей у тебя всё равно никогда не будет. — Кинув на груди столовую салфетку, заявил он. — В следующий раз я отрежу тебе второй, ну, а после и без грудей могу оставить. Встань и вернись на постель, маленькая шлюшка. Сменив стон на крик, Арья не смогла себя долго сдерживать. Она кричала что было сил, до хрипоты, до боли в горле. Она ненавидела весь мир, от юга до края Стены. Презирала каждого, кто не испытывал подобной боли и унижения. Желая кричать так, чтобы оглушить это проклятое место, вернее всех тех, кто сладко спал, пока король измывался над ней. — Закрой рот! — схватив за шею Арью, прокричал король. — Слышишь? Замолчи. Но Арья ничего не желала слышать. Она кричала. Ей было больно. И терпеть очередную боль она уже не могла. — Я приказываю тебе замолчать! — прокричал Джоффри, — Это мой приказ. Исполняй его. — Он тряс её словно куклу, но так ничего и не добился. Арья продолжала кричать до тех пор, пока не потеряла сознание. Её резко обмякшее тело заставило Джоффри резко отойти от неё и испуганно уставиться на её бледное лицо. Худая, обнажённая, с окровавленной грудью, она неподвижно и молча лежала на полу. — Эй, — пнув её ногой, произнёс король. — Что с тобой? Присев у тела, Джоффри внимательно рассматривал северянку. Некогда белая салфетка превратилась в алого цвета тряпицу. Небрежно сбросив её, король приложил чистую. Кончики его длинных пальцев были в крови его жертвы. Проведя ладонью по её телу, от плеч до колен, Джоффри повернул её на спину и медленно раздвинул ноги, не сводя глаз с лона девочки. Проведя пальцем меж ног, он вновь почувствовал ту приятную, тянущую боль внизу живота. Он желал ту, которой только что причинил столько боли, что несчастная потеряла сознание. Почувствовав, что готов овладеть ей, он навалился сверху, тем самым измазав свою грудь кровью северянки, ненавистной ему кровью, и всё же животное желание овладеть пленницей победило ненависть к крови Старков. Джоффри резко вошёл в неё, но в этот раз он не услышал ни единого звука, не увидел того самого взгляда, где, кроме ненависти и презрения к нему, ничего не было. Высокие каменные стены, на коих красовались позолоченные гобелены с толстыми свечами, широкие арочные окна, вид из которых выходил на город и Септу, широкий стол, заставленный яствами, винный столик, на коем заняла своё место небольшая резная шкатулка, разбросанные по всей спальне кубки и тарелки, все они стали свидетелями того, что вытворял властитель Семи Королевств. Юный кровожадный безумец в очередной раз уничтожил нечто живое в совсем ещё юной, горделивой северянке. — Стража. — Позвал своего гвардейца король, при этом не сводя глаз с неподвижно лежавшей и истекающей кровью девочки. — Приведи мейстера, — посмотрев на стража, продолжил Баратеон. — И пусть возьмёт всё необходимое, чтобы остановить кровь.***
Арья проснулась от сильной боли в груди. Медленно привстав, она смотрела на тёмный потолок в хорошо знакомом ей помещении. Свою камеру она прекрасно изучила. Посмотрев на грудь, Арья тихо заплакала. Серая, немного окровавленная тряпка полностью закрывала её почти незаметную грудь. Коснувшись её, она сразу же вспомнила всё то, что сделал тот, кого называли королём и человеком. Арья так никогда не считала. Боль вернулась, и казалось, что он снова и снова режет тем ножом по её груди, радостно при этом улыбаясь. Закрыв глаза, Арья дала волю своим чувствам. Она плакала и не желала прекращать. В памяти не было ни семьи, ни желания освободиться, было лишь одно-единственное желание — избавиться от боли и как следует выспаться. Сделав несколько неуклюжих движений, Арья вскрикнула от боли, что прошлась по её телу. Замерев в позе зародыша, девочка измученно закрыла глаза, а перед глазами то и дело всплывал образ усмехающегося Баратеона с ножом в руках. Пустая от мыслей и мечт голова, измождённое тело и почти уничтоженная душа снова были заперты в тёмной сырой камере в компании крыс да мышей. Почти провалившись в долгожданное сновидение, Арья вздрогнула. Лязг железного замка заставил её испуганно прикрыть свою обнажённую грудь. Повезло, что под рукой оказалась тряпка, когда-то служившая её туникой. Дыхание перехватило, девочка сосредоточила взгляд на медленно открывающихся дверях. Какого же было её удивление, увидеть перед собой роскошно одетую молодую женщину с очаровательной улыбкой на лице. — Переступив через порог этой темницы, я заслуживаю наказания. — Ты новая королева, — уверенно проговорила Арья. Маргери манерно усмехнулась. Она стояла среди грязи и вони в подземелье Красного замка, где с жизнями простилась не одна тысяча пленников. Перед ней сидела совсем ещё юная девочка, с окровавленной повязкой на груди. Взгляд королевы пал именно на неё. И всё-таки привычку улыбаться, даже когда все вокруг кричат от боли, Маргери не оставляла. — Я могу прекратить твои муки, Арья Старк. — Как? — Вот, — протянув девочке небольшой флакон с жидкостью, ответила королева. — Это избавит тебя от тех мучений, которым подвергает тебя мой супруг. — Яд? — Да. Выпив его, ты заснёшь вечным сном. Твои муки останутся лишь в воспоминаниях у Его Величества. Или тебе нравится мучиться, лишаться частей тела? — с ехидством поинтересовалась королева. — Я думаю, что нет. Тебе больно и тебе нужно всё это прекратить. Вот, возьми. Арья усмехнулась. — Ты считаешь, что я собственноручно лишу себя жизни? Ошибаешься, — ответила девочка, — Если я и закончу здесь свою жизнь, то несломленной твоим мужем. Советую тебе приберечь это для себя. — Не забывай, кто перед тобой, — возмущённая тоном пленницы, Маргери решила поставить ту на место. — Перед тобой королева, а не одна из твоих подружек из Винтерфелла, которого ты, кстати, уже никогда не увидишь. — В следующий раз, когда твой муж захочет изнасиловать меня, я скажу ему о твоём приходе ко мне, — громко проговорила Арья. — Вот тогда-то ты и посмотришь, кто ты на самом деле. Королева или простая девица, ставшая женой чудовища? Ланнистеры надели на тебя корону, они же могут её и снять. Вы знаете об этом, Ваше Величество? — с показной вежливостью спросила северянка. — Вы в курсе, на какие вещи способна эта семья, а в особенности Серсея? Если она пожелает, от вас не останется и следа. Все мы состоим из плоти и крови, а меч Пейна всегда остр. — Илин Пейн присягнул мне на верность, — ответила Маргери, — так что можешь не стараться, я не боюсь ни Серсею, ни её отца, да и супруга своего мне бояться не стоит. Я делю с ним ложе. — Иногда мне кажется, что меня он имеет намного чаще, чем собственную жену, — смерив королеву взглядом, проговорила Арья. — Скажи, что я не права. Маргери тихо рассмеялась, а вот внутри всё кипело от желания влепить малолетней нахалке по лицу. Но показывать обиды — удел слабаков, эти слова своей бабушки королева прекрасно помнила. «Хочет унизить меня, вывести из себя». Смотря на Старк, что для всех была сгнившим трупом, Маргери желала увидеть в той хотя бы толику красоты и женственности, которые так нравятся Джоффри. Ничего подобного не было: тощая, словно щепка, с волосом, больше походившим на окрашенную солому, и со злобными глазами малолетка — это всё, что смогла увидеть королева. — У моего супруга довольно-таки специфические вкусы в постели, — уверенным тоном заявила Маргери, — и, к моему счастью, со мной он не позволяет вести себя так, как с тобой. Отрезать сосок на ещё неразвитой груди — отвратительно, не так ли? Мои груди он покрывает поцелуями, ведь совсем скоро они вскормят его наследника. — Это твой шанс удержаться у власти, ведь не роди ты сына королю, он прикажет прирезать тебя, — равнодушно проговорила Арья. — Ну или повесить, в выборе смерти твоему мужу нет равных. — Прекрати! — не справившись с нахлынувшими эмоциями, прокричала королева. — Если ты не выпьешь, я лично прикажу влить его тебе в рот, дабы он навсегда закрылся. Ты всего лишь девчонка Старк, униженная и лишённая семьи. Пей. — Бросив в Арью склянку с ядом, процедила Маргери. От напускной добродетели не осталось и следа. Взяв в руки холодную склянку с бледно-красной жидкостью внутри, Арья жалостливо посмотрела на королеву. — Я поняла, — проговорила она. — Неужели Её Милость видит во мне соперницу? — сквозь ухмылку спросила Арья. — Королева и пленница. Смешно. Королеве так не кажется? — покручивая в руке склянку, спросила она. — Ты должна умереть. Сегодня. Сейчас. — Сдерживая себя, чтобы не закричать, произнесла королева. — Сдохни уже, Арья Старк. И так никто не знает, что ты жива. — Хочешь посмотреть, как я буду корчиться в предсмертных муках? — Очень. — Разве я твой враг? Маргери усмехнулась. — Ты — шлюха моего супруга. Разве можем мы с тобой быть друзьями? Я не твоя мать, чтобы мириться с изменами мужа. — Что это за яд? — Василиск. «А может, она права? И мне стоит прекратить всё это?» — Арья задумчиво смотрела на невинную на первый взгляд жидкость. Грудь болела, впрочем, как и всё тело. Не так давно она в очередной раз была униженна, изнасилована и искалечена Баратеоном. Перед визитом королевы ей казалось, что она спит и всё это сон, и она скоро проснётся, пусть даже в темнице. Её семья далеко и понятия не имеет, что ей приходится выносить. Брат и мать вспоминают её как покойника, а старшая сестра всегда будет хранить молчание, чтобы не упасть в глазах всех тех, кто считает её достойной леди Старк. Многие ненавидят её и желают смерти, кому-то плевать на её жизнь, сохранится она или прервётся уже сегодня. Вспомнив единственный визит лорда Тайвина, Арья почувствовала, как внутри всё похолодело. Замерло, да так, что затряслись руки. Он прислал к ней лекаря, который, казалось бы, не умел говорить, лишь знаками давал понять, что от неё хочет. Вспомнила его взгляд, тогда, на торжестве в его честь. Растерянный на мгновение Тайвин Ланнистер, когда ещё такое увидишь? А она в тот момент желала лишь одного — смотреть ему в глаза. Рассмотреть то, что другие так боялись. Арья знала, что в тот момент он хотел скрыть её обнажённое тело, спасти от публичного избиения, но гордость и желание казаться равнодушным взяли верх. Открыв склянку, Арья поднесла её к губам, заметив, с каким азартом смотрит на неё королева. Улыбнувшись, северянка резко опустила руку вниз, вылив яд на каменный пол. Её пристальный взгляд не сходил с разъярённой королевы. — Хочешь поиграть со мной? — Я — Старк. — Сейчас это ничего не значит. — Это значит для меня. Я могу умереть уже завтра от раны, которой я обязана твоему мужу. Могу умереть через три или десять дней, а может через месяц или два. От меча королевского стража или укуса крысы. Я не знаю. Возможно, голод и жажда станут причиной моей смерти, ведь я пленница, пусть даже моё имя Арья Старк, но я никогда не лишу себя жизни, я приму смерть с гордо поднятой головой, какой бы она ни была. Почему? Потому что я северянка и моя фамилия Старк. — Ты просто сумасшедшая девчонка. — Нет, — возразила Арья. — Если умирать, так умирать достойно. Таково моё желание. — Тебе придётся многое вытерпеть, чтобы умереть достойно. — Смерив взглядом девочку, Маргери вышла из камеры, оставив маленькую пленницу в привычном для неё одиночестве. Присев на пол, Арья посмотрела на небольшую лужицу, у которой валялись две подохшие мыши. Приложив ладонь к порезанной груди, она устало легла на спину, желая уснуть и увидеть свой очередной сон.